Дневники Красной Шапочки, или Cказки на ночь для очень плохих девочек

Глава 10

В агентстве FYA полным ходом идёт подготовка к презентации Cinq Minutes на российском рынке. Моей командой, а конкретно – мной, была придумана и предложена концепция «закрытого элитного клуба». Вход только для избранных и по личной рекомендации. Смысл очень простой: мы создаём элементарное приложение, скачать которое можно только по персональной ссылке, полученной от друга, а чтобы зарегистрироваться, необходимо пройти модерацию и оплатить пятнадцать тысяч рублей. В приложении будет ждать приглашение на грандиозную презентацию-вечеринку инновационного препарата в России, и один бесплатный пробник таблетки. Купить Cinq Minutes можно будет только через приложение.

– Всё просто, Артём, – объясняла я своему боссу. – Мы формируем список самых влиятельных людей: блогеров, селебрити, бизнесменов, и делаем по ним веерную рассылку с приглашением. А дальше всё, как пойдет. В любом случае, нас интересует только самая «жирненькая» прослойка, а делать масштабную рекламу для всех подряд не имеет смысла. Тем более, блоггеры сделают всё сами за нас, главное, как преподнести. Я задействую свои каналы, ты – свои, подключим Артура, в конце концов, – вспомнила я, брезгливо скривившись, о своём придурке-коллеге.

– Ну хорошо, – согласился со мной босс. – А что тогда по презентации?

– А тут всё просто. Будет оргия, – произнесла я и подумала о выпавшей из чемодана Жан-Пьера Бруно «Мастере и Маргарите». – Обычная московская оргия. Бал у Сатаны. Всё, как мы любим!

Подготовленная накануне моей командой презентация отправляется на согласование французам, и спустя пару дней мы получаем одобрение от Rouette Freres и утверждённый бюджет, который я, к тому же, очень планирую увеличить за счёт скачивания нашего приложения.

И пока команда веб-дизайнеров разрабатывает программу, мы с Антоном придумываем визуал для рекламной кампании. Я сижу на широком подоконнике в своём кабинете, и старые московские тополя, ещё заставшие и Булгакова, и Гиляровского, плотно обступают наш двор своей крепкой дружиной. Последние дни лета пробиваются знойными бликами сквозь плотную матовую листву, а я представляю, как здорово было бы сейчас оказаться на подушке из трав где-нибудь далеко-далеко от душного города, и просто смотреть в бесконечную голубую даль, и ощущать тёплые поцелуи солнца на своём лице…

– Ну, что скажешь, Маша? – прерывает мои сонные грёзы Антон, демонстрируя мне что-то на мониторе.

Вглядевшись в экран, я вижу, что он уже накидал кучу идей и имиджей, и на мудборде, сделанным креативным директором, меня больше всех цепляет одна фотография. Это Роузи Хантингтон в лимузине – один из «ангелов» Victoria's Secret. Она полулежит на кожаном диване: чуть размытое лицо, фиолетовая меховая накидка на плечах, кружевные трусики и бюстье, и бесконечные глянцевые ноги в серебристых чулках, упирающиеся в переднее сиденье. Ничего пошлого, вычурного и грубого. Только роскошь, богатство, изысканный вкус и секс. Сплошной секс. Я улыбаюсь своему другу, и он, словно прочитав в очередной раз мои мысли, спрашивает:

– Ты её хочешь?

– О да, очень! – с готовностью отвечаю я.

Через пару дней мы уже проводим выездные рекламные съёмки в одном частном загородном клубе совсем рядом с Москвой. Ещё раннее утро, а наша команда уже собралась в тенистом дворе. Вдаль открываются холмы бескрайних изумрудных полей для гольфа, под небольшим тентом накрыт стол с закусками и напитками, а птичьи трели над нами создают иллюзию полного погружения в природу и побега из большого города. Мы выбрали двух тонконогих девочек-моделей с пухлыми губами и точеными носиками. Одну беленькую, одну чёрненькую: чтобы клиенту было, из чего выбирать. И теперь они стоят полуголые в белье Agent Provocateur: блондинка в трусиках и бюстье, а брюнетка – в корсете, чтобы посмотреть, что нам больше в итоге подойдет, а наш визажист подправляет им тон кожи и добавляет блеска и без того призывно надутым губам. Пока известный московский фотограф Паша Савельев выставляет оборудование и свет рядом с арендованным нами роскошным старинным кадиллаком с открытым верхом, наши мальчики из отдела заботливо приносят моделям кофе с соломинками, чтобы они не смазали свою помаду. Девочки смотрят на них с высоты своих безумно высоченных каблуков как на клопов, и я понимаю, что у мальчиков мало шансов.

– Блондинка – это sexyperl, – бубнит мне в ухо моя помощница Марина, как раз и занимавшаяся поисками фотодив. – Это известная эскортница и модель. Пятьсот тысяч подписчиков. Вроде «живых». Ставку за фотодень вы и так знаете, а за ночь, по моим собственным каналам, берёт от восьми тысяч евро. Но может скинуть и до двух.

– Спасибо за информацию, – с удивлением смотрю я на свою пробивную помощницу. – Откуда ты вообще всё это знаешь? Буду иметь в виду, конечно же, если захочу прикупить себе девочку на ночь.

– Маша, это же всё инстаграм! Ты вообще в соцсети заходишь?

– Ну конечно же, захожу! А как я, по-твоему, просматриваю все новинки брендов?! Я просто не знала, что все милые девушки с охапками пионов на фоне ЦУМа – это проститутки!

– Маша, не проститутки, а эскорт-сопровождение! Не путай! – смеётся Марина. – Это вы привыкли в свои лохматые нулевые на Ярославке моделей отлавливать, а сейчас на дворе две тысяча двадцатый. Прогресс. Цивилизация, – подытоживает девушка и идёт к фотографу, чтобы уточнить детали фотосессии.

– Слушай, Антон, а Марина дело говорит, – поворачиваюсь я к стоящему неподалёку другу, с нескрываемым наслаждением рассматривающего наших топ-эскортниц.

– Это ты сейчас про что? – спрашивает Антон, явно пропустивший мимо ушей наш разговор.

– Про списки приглашённых, Антош! – восклицаю я, раздражаясь его непонятливости. – Нам нужны толпы тёлок. Красивых. Дорогих. Как приманка. На нашу презентацию! На бал-маскарад!

– Отличная идея! – воодушевляется мой друг, и по его затуманенному взгляду я понимаю, как его воображение уже рисует ему самые смелые и откровенные картины…

– Так, девочки, готовимся, – вдруг раздаётся Пашин голос, и мы все начинаем шевелиться. – У нас пару-тройку часов, пока нет жёсткого света, – вещает фотограф, и я подхожу с нашими моделями к машине.

– Итак, все видели, референсы, не правда ли? – задаю я риторический вопрос, и по пустым взглядом девочек понимаю, что они ни черта не видели. – Окей, напоминаю, что мы сегодня снимаем, – тоном занудной училки завожу я свою лекцию: – Ты сидишь на заднем сиденье дорогого авто. Свободная. Красивая. Богатая! – делаю я особенный акцент на последнем слове, обращаясь сразу к обеим инстакрасоткам. – Ты абсолютна независима, и твоё счастье в твоих собственных руках. Ты хочешь секса – и ты получаешь его. А ещё, самое главное: все хотят секса с тобой! Всё ясно? – подытоживаю я. И по послушным кивкам понимаю, что по крайней мере последняя часть моей речи до них дошла.

– А теперь минутку внимания, напомню вам разосланные ещё вчера Мариной референсы, – и я забираюсь на заднее сидение роскошного кадиллака.

На мне сегодня узкая юбка, и я задираю её как можно выше, практически до линии трусиков. Полуразвалившись на мягком кожаном диване, я отставляю одну ногу далеко в сторону, а острым каблуком второй упираюсь в переднее сиденье. Кисть руки я небрежно свешиваю между ногами, а голову откидываю на мягкую спинку. Волосы разметались по сиденью и закрыли пол-лица, я на несколько секунд закрываю глаза, и я сама уже начинаю верить, что я самая свободная, красивая и богатая…

Паша в это время делает пару кадров: мы с ним работаем уже много лет, и я привыкла, что сначала объясняю моделям, как надо встать, куда положить руки и как посмотреть, изображая перед ними нужную мне позу, а Павел Савельев в это время «пристреливается» на мне, проверяя свет и композицию. Как правило, после этого моя работа заканчивается, и съёмки продолжаются без меня.

– Готово! Начинаем, – слышу я словно издалека Пашин голос, и, одёрнув юбку, выхожу из авто, а на моё место уверенно проходит томная брюнетка и плюхается на сиденье, широко раздвинув свои стройные ноги. – Да, да! Именно так! – слышу я возгласы фотографа. – А теперь одну ножку поставь рядом на сиденье, да, именно! И обхвати лодыжку рукой! Супер! – и я со спокойной совестью отправляюсь выпить третий за сегодня стаканчик кофе.

За это я и люблю работать с Пашей Савельевым: за много лет мы уже так хорошо научились понимать друг друга, что мне не нужно всю фотосессию стоять рядом и поправлять его и моделей. Показав изначально, что я хочу, я могу быть уверена, что дальше он сделает именно так, как я и задумывала. Прочитает мои образы, найдёт лучшие ракурсы и добавит своё авторское видение. За это он и берёт за свою работу, почти как дорогая эскортница за ночь! Плюс срабатывает бесплатная реклама: и Пашины известные и богатые клиенты всегда в курсе того, что и для кого он снимает.

Найдя дуб пораскидистее, я ложусь на гладкую подстриженную травку под ним, сняв рабочие каблуки и вытянув ноги, и, закрыв глаза, начинаю потихоньку дремать, сквозь алое марево сна слыша отдельные реплики фотографа, обрывки смеха и Kosheen, которую Паша поставил в качестве музыкального сопровождения…

На следующий день я уже получаю отобранные Савельевым снимки: как я и предполагала, секс и достаток просто выливаются из них, как липкая сладкая патока, через край, не оставляя ни малейшего шанса для зрителя пропустить прямой посыл: «Я заставлю тебя меня хотеть». Вполне довольная результатом, я ещё раз отбираю самые выигрышные кадры и поручаю Марине залить всё на файлообменник и отправить французам.

Сегодня вечером я возвращаюсь домой пораньше: скоро новый проект закрутит меня, я знаю, и я снова включусь в эту извечную московскую гонку, не оставляющую времени ни на что, кроме сна и работы. Я прохожу по своей полупустой квартире, надеваю бархатные домашние шорты от Victoria’s Secret и простую майку, и иду в огромную, залитую закатным солнцем кухню. Я стою здесь, как инородное тело, плохо представляя, что же люди обычно делают, если остаются дома сами по себе, и им никуда не надо бежать. Я разглядываю свой пустынный кухонный остров, который мне предложил дизайнер, а я согласилась, потому что это красиво и модно, но за которым я так ни разу ничего и не приготовила. Начинаю листать приложение Джейми Оливера, но так и не понимаю, что же я смогу сделать самостоятельно, пока не вспоминаю, что у меня есть, у кого спросить. Я набираю сообщение Джему: “need some chef’s advice, can u help?” (англ. «нужен совет от шефа, поможешь?» – прим. автора), и через пару минут он мне уже звонит по видеосвязи.

Я отвечаю на звонок, и невольно ловлю себя на мысли, что очень рада видеть его прекрасное улыбающееся лицо.

– Как прошёл твой день, красотка? – спрашивает он меня, и я смеюсь в ответ.

– Я сегодня много работала, и очень проголодалась, – отвечаю я. – Но сейчас я внезапно поняла, что я абсолютно не умею готовить, представляешь? Я в отчаянии!

– Ха, гений рекламы и не умеет готовить, смешно, – и Джем ставит телефон на стол, и я вижу, что он у себя на кухне в одним джинсах. – Я тебя научу, детка, – опирается он на стол двумя руками, и я тоже ставлю телефон так, чтобы он видел меня полностью. – Сначала открой холодильник и скажи, что у тебя есть, – командует он, и я послушно открываю дверцу своего Liebherr, больше похожего на космический корабль, чем на кухонный агрегат. Немного порывшись в его недрах, я нахожу баночку мёда, оливковое масло, полуувядший кочан салата, одну чудом уцелевшую дубовую грушу, немного сыра и бальзамический уксус. Всё это я вываливаю на стол перед экраном, чтобы Джем мог оценить мои скромные запасы.

– Да ты богачка, детка! – восклицает он, и начинает выдавать мне инструкции: – Сначала, помой листья салата и разорви его руками на части.

– Готово, – рапортую я через десять минут, прокляв про себя все зелёные насаждения планеты.

– Хорошо, детка, двигаемся дальше, – подбадривает меня мой Джем, отхлёбывая из бутылки пиво. – Возьми грушу, помой её, и разрежь на восемь частей.

– Что?! Как? Колечками?

– Нет, дорогой мой гений, не колечками, а вдоль. Ты вообще, хоть когда-нибудь что-то готовила?! – удивляется мой друг.

– Слушай, готовила, в детстве, яичницу. Один раз, – признаюсь я. – Ладно, готово, что делать дальше?

– Теперь поставь сковородку на огонь, у тебя же есть сковородка? – уточняет мой инструктор.

– Наверное, есть, – неуверенно отвечаю я, ныряя в огромный шкаф в поисках нужной утвари. – Ура! Нашла! – потрясаю я перед экраном сковородкой, – и Джем демонстративно закатывает глаза.

Потом я по плану растапливаю на сковороде мёд и карамелизирую в нём груши. Именно так и говорит Джем – “caramelize”, и я послушно подрумяниваю дольки с обоих бочков. По четыре минуты, а Джем в это время засекает время и говорит, что делать дальше. Проходят ещё долгие десять минут, пока я наконец-то не ставлю на стол перед экраном с улыбающимся Джемом свой первый приготовленный кулинарный шедевр: листья салата, сверху на них выложены сладкие теплые груши, посыпанные найденными по счастью в недрах холодильника сыром рокфор и кедровыми орешками, привезёнными мне кем-то из коллег из командировки. В отдельной миске я смешиваю оливковое масло с бальзамическим уксусом и поливаю салат.

– Прекрасная работа, дорогая, – чокается со мной через телефон Джем свои пивом, и я отрезаю маленький кусочек груши с сыром, наколов его на салат. Отправляю в рот и наслаждаюсь вкусом сладкого мёда, сливочного рокфора с хвойными нотами кедровых орешков.

– Я так люблю есть, – бормочу я с набитым ртом, – но абсолютно ничего не умею готовить. Это просто поразительно, тебе не кажется?

– Теперь что-от умеешь, – отвечает Джем. – И в следующий раз ты вспомнишь обо мне, когда проголодаешься, – произносит он тихим голосом, и я на самом деле начинаю чувствовать дикую пустоту или голод внизу живота… Я отставляю тарелку в сторону, и беру в ладони свой айфон, словно обнимая ими такое прекрасное лицо Джема.

– Я уже проголодалась, – шепчу я ему в ответ, и иду вместе с телефоном в спальню, как будто бы мы были вместе, совсем рядом. Я ставлю телефон на прикроватную тумбочку так, чтобы в камеру было видно меня всю, и сажусь напротив. На видео на экране Джем у себя в Стамбуле сидит прямо на столешнице. Он достал из джинсов свой самый прекрасный член из всех, которые я когда либо видела, и одной рукой водит по нему, а второй держит камеру, чтобы мне было видно, как он становится с каждым движением все выше и выше.

– Я хочу твою киску, – хрипло говорит он, и я мгновенно стягиваю с себя свои шортики, и, обмакнув указательный палец в слюну, начинаю водить им по волшебной дорожке от клитора и до дырочки, вверх и вниз, с каждым разом ныряя пальцем всё глубже в свою норку.

– Ближе, – командует Джем, и я вижу его искажённое лицо, в то время как рука ходит вверх-вниз вдоль гладкого гигантского ствола.

– Я так хочу до него дотронуться, – шепчу я, устанавливая камеру телефона прямо под моей набухшей как спелый плод и истекающей медовым соком киской, где мой тонкий палец нажимает в нужном порядке именно те клавиши, которые через несколько секунд приведут меня к горько-сладкому наслаждению.

– Я кончаю, детка, – слышу я вскрик Джема, и, нажимая свою клавишу enter, шепчу в ответ:

– Я тоже, малыш…

Я лежу в скомканных простынях, и кончик моего пальца обводит брови, тонкий нос с горбинкой и чувственные губы, которые я вижу на экране.

– Good-night, sweetheart (англ. «Спокойной ночи, сладкий» – прим. автора), – нежно бормочу я, прежде чем отключить видеосвязь. Я быстро засыпаю, но всю ночь мне снятся влажные душные сны, где я словно пытаюсь заняться сексом с Джемом, но я не могу разглядеть его лицо, пытаюсь поцеловать его в губы, но он куда-то исчезает, и я опять остаюсь одна…

На следующее утро я прихожу на работу в кои веки уже после начала рабочего дня, и Марина многозначительно смотрит на меня из-за своего монитора.

– Это совсем не то, о чём ты сейчас думаешь, – со смехом отвечаю я ей на её молчаливый вопрос. – Французы уже прислали ответ? Выбрали модель?

– О да, – с заговорщическим видом отвечает моя ассистентка. – Всё в почте, все в копии, ты удивишься!

Уже начиная ощущать лёгкую тревогу по поводу такого странного ответа, я открываю корпоративную почту, которую решила не просматривать сегодня из дома, и, пробежав первые строки письма, начинаю орать на весь офис:

– Какого хрена!? Кто-нибудь мне может объяснить???

На мой крик сбегаются Антон с Мариной, и ещё пара дизайнеров из моего отдела.

– Что тут непонятного, Маша, – начинает успокаивать меня Антон. – Наши французские коллеги, на мой взгляд, выбрали лучшие фотографии из всех, я тоже считаю, что они идеально подходят для нашей концепции продвижения бренда.

– Вы что, издеваетесь?! – не могу успокоиться я. – Мы наняли профессиональных моделей и лучшего фотографа, потратили кучу денег и времени на фотосессию, и теперь вы мне заявляете, что они выбрали это?! – продолжаю я в гневе тыкать в экран, где вместо прилизанных глянцевых фото красивых моделей вижу саму себя, откинувшуюся на сиденье лимузина с задранной юбкой и раздвинутыми ногами. Рабочая блузка расстёгнута ниже некуда – Паша прекрасно словил кусочек оголённой груди в вырезе, рука между ног словно указывает всем верное направление, одним словом, смотреть на это для меня невыносимо. Хорошо, хоть развевающиеся волосы закрывают пол-лица, и, надеюсь, мои друзья и знакомые не сразу меня опознают. – Как это фото вообще к ним попало, это же технический кадр! – продолжаю причитать я.

– Да, Маша, именно это, – слышу я за спиной голос Антона. – Видимо, ты сама вчера нечаянно оставила их в общей папке, так ведь, Марина? – обращается он к моей перепуганной помощнице, которая согласно кивает в ответ.

– Послушайте, это невозможно, непрофессионально, – прокручиваю я в голове возможные варианты решения проблемы. – Давайте им всё объясним. Пусть выбирают из сделанных кадров с моделями.

– Успокойся, дорогая, – мягко, но твёрдо останавливает меня Антон. – В письме директор по развитию с копией всем руководителям вполне чётко и ясно написал, что это именно то, что они бы хотели видеть в своей рекламной кампании. Так и выразился: “C’est magnific!” (фр. «Это великолепно!» – прим. автора) – я загуглил. Они внимательно ознакомились со всеми материалами и единогласно выбрали этот вариант. Ты действительно хочешь продолжить с ними бодаться и всё переделывать? – обращается к голосу моего разума креативный директор. – Поверь, не как твой друг, а как художник, я подтверждаю, что это самое офигенское фото, ты здесь даже на себя не похожа, – и я уже начинаю улыбаться своему другу в ответ. – И вообще, у этого Месье Бруно отличный вкус, ты его знаешь?

– О да, – отвечаю я, – познакомились в Стамбуле…

Я засаживаюсь за работу, и уже через несколько часов у меня готов рекламный баннер, где на размытом фото, словно снятом ещё на плёнку, я сижу с раскинутыми ногами и слегка размазанной алой помадой, а на внутренней стороне бедра я «вытатуировала» себе причудливым шрифтом одно слово – inaccessibilité: свежим ярким шрамом оно выделяется на белой коже с алыми кровоподтёками.

Как всегда, время начинает скручиваться в тугую спираль, подстёгивает, поджимает, нам надо проделать огромную работу меньше чем за месяц, и я погружаюсь по самый подбородок в свою обычную рутину, уже не обращая внимания, что теперь со всех пресс-релизов и презентационных материалов через полуприкрытые глаза за мной наблюдает моя вторая половина, как будто вдруг раскрывшая секрет богатства и успеха и упорхнувшая в другой мир.