Долго тебя ждала

Глава 24

— Мы разговариваем, — усмехается Власов. — Не видишь? — нахально выгибает брови.

— Вижу. Отпусти. Ее. — Жестко повторяет Марк.

Повернув голову, смотрю на него, и состояние моего сердечного ритма близко к ста двадцати ударам в минуту!

Стоя за бортиком прямо у меня за спиной, Зотов смотрит на Родиона без шуток, и его пристальный, как сканер, взгляд изучает Власова. От этого мой пульс частит еще сильнее, ведь они никогда не были знакомы. И они будто из разных вселенных, ни в чем не похожи.

— Все нормально… — в панике пытаюсь затушить нарастающий конфликт. — Я сама разберусь.

Зотов не двигается с места и никак не реагирует.

Его поведение было очевидным еще до того, как я раскрыла рот, на что я вообще рассчитывала?!

— Пусть отвалит, — смотрит на меня Родион. — Это семейные дела.

Марк переводит глаза с него на меня, и они опасно сощурены. Своим взглядом я мечусь по катку в поисках Маруси и вижу ее яркую куртку возле противоположного бортика. Дочь в компании своего друга Максима, и они заняты разглядыванием чего-то в его руке под присмотром отца мальчика.

— А он у тебя тупой, да? — слышу ядовитую ухмылку Власова, на которую реагирую моментально, выкрикивая:

— Заткнись! — Вскипаю, глядя на него.

Будто очнувшись, наконец-то выдергиваю руку из его хватки, но Власов снова хватает меня за рукав.

Между мной и Родионом вклинивается рука Зотова, и это происходит мгновенно. Марк хватает его за распахнутый воротник куртки и дергает на себя рывком, а потом ударяет по носу Власова своим лбом.

Отпрыгнув в сторону, слышу кошмарный звук удара и хруст, а после вопли девиц за нашими спинами.

— Марк! — взвизгиваю, прикрывая ладонями рот.

Разжав кулак, в котором была зажата куртка Власова, он позволяет тому свалиться на снег к моим ногам, но я не смотрю на Родиона. Я смотрю на Зотова, с ужасом боясь обнаружить на его лице какое-то повреждение. Кроме танцующих желваков и почерневших глаз, я не вижу никаких увечий и спешу нанести их ему сама: не сильно толкаю в грудь и срываюсь на сиплый крик:

— Ты что натворил? Тебя кто просил об этом?!

От моего тычка он даже на миллиметр не двигается с места. Будто стоя на коньках чувствует себя увереннее, чем я на твердых ногах, и уж тем более увереннее, чем Власов, который стонет на снегу.

Мою претензию Марк оставляет без внимания. Он смотрит не на меня, а на Родиона, который, чертыхаясь, отплевывается снегом и пытается встать. Перекатившись на бок, упирается в снег ладонью, но к нему на помощь уже спешит приятель. Подхватив Родиона подмышками, тянет вверх и скалится на Зотова:

— Ты че, бессмертный?! Охуел?!

— Хочешь рядом с ним прилечь?! — рычит он в ответ.

Выражение его лица обещающее настолько, что даже воздух вокруг потрескивает, а у меня от скопившейся вокруг агрессии подрагивают колени!

Власов отряхивает пуховик со взбешенной гримасой, лицо его друга не менее взбешенное, но при всем этом он не стремиться проверять насколько угроза Марка реальна.

— Ты попал, петух, — обещает Родион.

Крылья носа раздуваются, к переносице он прижимает комок снега.

— Подойди, — цедит Марк, стискивая пальцами бортик катка. — Я не расслышал.

Рванув к нему, создаю из своего тела преграду между ними, дрожащим голосом говоря:

— Пусть идет… Марк, пожалуйста…

— Урод, блядь… — сделав несколько шагов, Власов трясет головой. — Я тебя запомнил. Ты попал. Баум, ты тоже. Я тебе позвоню, обещаю.

— Пусть идет… — умоляю, вцепившись в полы расстегнутой парки Зотова.

Он сверлит компанию за моей спиной взглядом, сжав губы в тонкую линию. Ни разу в жизни я не видела его дерущимся за пределами хоккейного матча, черт возьми. Он только что дал другому человеку в нос, и я не сомневаюсь — адреналина в его крови выше крыши для продолжения, поэтому чертовски счастлива, что коньки не позволили ему этого сделать.

— Вот это да, а у вас тут весело. — Потрясенный голос Тани заставляет обернуться. — Надо было попкорн брать.

Стоя в паре метров с мотком розовой ваты, она смотрит на нас круглыми глазами и хлопает ими, приоткрыв рот.

Меня и саму потряхивает. Потряхивает с ног до головы.

Полоснув по лицу Марка злым взглядом, тычу пальцем на выход с катка и рычу:

— Жду тебя там. Прямо сейчас!

Сделав шаг в сторону, отрывисто прошу свою подругу:

— Присмотри за Марусей.

Она молча кивает, а я, развернувшись в противоположном от нее направлении, несусь к скамейке, под которой стоит обувь моей дочери и обувь Зотова. Вышагивая туда-сюда, вижу, как он подъезжает к выходу и выпрыгивает на резиновый коврик, опираясь руками о бортики.

Слова Родиона поднимают панику у меня в груди, ведь я знаю, как хорошо он умеет создавать мне проблемы, если ставит себе такую задачу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мечась рядом с ним, смотрю на склоненное хмурое лицо. Я даже не успела заметить, когда он потерял свою шапку. Не знаю, заметил ли он это сам!

Его вьющиеся волосы разметал ветер.

Это просто невыносимо, но я плюю на все и подхожу вплотную, когда справляется со шнурками. Обхватив пальцами немного колючий подбородок, заставляю Зотова поднять голову и посмотреть на меня.

Он не сопротивляется и смотрит с позволением на лице.

На его лбу маленькая ссадина, которую я рассматриваю и которую тоже не успела заметить там, на льду. Знаю, что для него она — сущий пустяк, но, повинуясь внутренней потребности, все равно спрашиваю:

— Больно?

— Сейчас запла́чу, — отвечает резковато, кивком подбородка сбрасывая с себя мою ладонь.

Толкнув руку в карман, сжимаю пальцы, игнорируя эту грубость.

Марк быстро меняет коньки на ботинки и отправляется к будке, чтобы вернуть арендованную пару, а когда возвращается, молча следует за мной, пока ураганом несусь к выходу из парка.