Дом

ГЛАВА 20

Вэл

Я даже не удивлена, что в частном лифте всего одна кнопка для уровня PH. Цифры.

Кабина быстро поднимается, прежде чем открыться в небольшой коридор на верхнем этаже здания. Там только одна дверь. Но есть второй лифт, который должен иметь доступ в другую часть здания.

Не имея выбора, я встаю рядом с Домиником, который перекидывает через плечо мой рюкзак, в то время как он прижимает всю свою руку к черному экрану рядом с дверью.

Я на мгновение задумалась, не пользуется ли он услугами компании Неро для своей системы безопасности, когда раздался громкий стук, возвещающий об открытии двери.

Я стараюсь не выдать своего волнения, когда мы входим в квартиру Доминика, но это трудно.

Пространство огромное. Индустриальный вид, с бетонными полами, настолько темными, что они кажутся черными, и открытым металлом на потолках, которые должны быть высотой в тридцать футов. Все это затмевается стеной окон от пола до потолка слева от меня, идущей по всей длине пространства.

На дальней стороне большой комнаты находится коридор, который идет вдоль стены окон и исчезает из виду. А рядом с этим коридором находится открытый лестничный пролет, ведущий в другой коридор на втором уровне.

Наступила ночь, и городской пейзаж за стеклом захватывает дух. Но я отказываюсь подходить ближе, чтобы полюбоваться им.

Но я все еще смотрю, как вдруг по ту сторону стекла мелькает тень, заставляющая меня подпрыгнуть.

«Просто один из моих людей», — объясняет Дом, понимая, куда я смотрю.

И я понимаю, что в окнах спрятана дверь, а это значит, что наверху здания есть что-то вроде открытого патио. Одна только мысль о том, чтобы оказаться там, на такой высоте, заставляет меня блевать.

Когда я отвожу взгляд от стекла, я замечаю, что мы здесь не одни.

Мужчина сидит на одном из диванов между нами и окнами, а другой мужчина стоит на кухне прямо перед нами. Он находится по другую сторону большого мраморного острова, но я все еще могу различить пистолет на его бедре.

Это почти смешно — черные рубашки, черные брюки и соответствующие серьезные выражения лиц… Но такова моя жизнь, на данный момент, так что это делает ее менее забавной.

«Значит, мы делим наш дом с твоей армией?» — спрашиваю я, стараясь говорить как можно более вежливо.

«Здесь никто не спит, кроме нас», — отвечает Дом. «Что бы ты хотела на ужин?»

Вопрос настолько странный, что я не сразу отвечаю.

«Валентина», — подсказывает Дом.

«Я хочу пойти спать».

«Тебе нужно поесть».

Я сжимаю кулаки по бокам. «Тебе нужно отпустить меня в постель».

Дом придвигается ближе, его грудь почти касается моей. «Или что?»

«Или… Или я украду одно из этих орудий у одного из твоих парней и застрелю тебя».

Не думаю, что я действительно смогу отобрать у кого-то пистолет, но если бы это было возможно, я бы определенно его застрелила.

Уголок его рта приподнимается. «Куда бы ты меня пристрелила, Коротышка?»

Я прищуриваюсь. «Твоя голень».

Доминик рассмеялся.

И это меня бесит.

«Ты бы не смеялся, даже если бы у тебя была пуля в берцовой кости», — огрызаюсь я и топаю к лестнице, предполагая, что спальни находятся на верхнем этаже.

Смех Дома преследует меня. «Я верю тебе».

Я верю тебе. Я беззвучно произношу предложение, прежде чем снова уловить движение парня снаружи.

Ну и ладно. Для его людей не должно быть сюрпризом, что я не рада быть здесь. По крайней мере, некоторые из них явно были в заговоре.

Поскольку Дом не делает ничего, чтобы направить меня куда-то еще, я начинаю подниматься по лестнице, держась рукой за черные железные перила.

Добравшись до верха, я останавливаюсь. Коридор оказался намного длиннее, чем я ожидала.

Дом останавливается рядом со мной. «Хочешь экскурсию?»

Я качаю головой. Наконец-то я начинаю осознавать всю серьезность своего положения.

Этот шикарный пентхаус… Этот город, который мне не принадлежит… Это моя жизнь.

По крайней мере, пока я не найду способ выбраться из этого. Но поскольку я не хочу оказаться запертой, как та заключенная, которая он утверждает, что я не являюсь, я подыграю. Лучше позолоченная клетка, чем настоящая.

«Дверь в конце». Дом поднимает руку, указывая на широко открытую дверь в самом конце коридора.

«Это моя комната?» — уточняю я.

«Там ты спишь», — отвечает он.

Я вздохнула, услышав его загадочный ответ, уверенная, что это его комната, и что он все еще ожидает, что мы разделим кровать. «Думаю, я смогу найти ее отсюда».

Я ожидаю, что Дом будет спорить, но он этого не делает. Он просто держит мой рюкзак передо мной.

Вид этого не должен был бы так ранить мое сердце. Но это так.

Я принимаю это.

Но никто из нас не двигается.

«Аэропорт?» — шепчу я, глядя на сумку, которую мне купил Доминик.

Я не знаю, что я получу, если вся наша история будет уничтожена до последней крупицы.

Мне не следовало спрашивать.

Пальцы Дома слегка касаются моего хвоста. «Иди спать, Валентина».

Мои ноги подчиняются, и я шагаю вперед, не удостоив его более взглядом.

Я прохожу три комнаты и дохожу до двери в конце коридора.

Держа руку на краю двери, я толкаю ее достаточно, чтобы войти, а затем позволяю ей закрыться за мной.

Комната, очевидно, большая. И когда я смотрю на кровать-платформу, красиво застеленную темно-серым постельным бельем и обращенную к еще одной стене окон, у меня нет сомнений, что это главная спальня. Спальня Дома.

Я буду злиться, чтобы полностью побороть боль, которая не покидает мою грудь с тех пор, как Кинг раскрыл личность Дома.

Я больше не хочу чувствовать боль.

Не сегодня.

Я несу свой рюкзак к открытой двери с этой стороны изголовья и нахожу роскошную ванную комнату, которая тянется во всю длину комнаты. Огромная двойная раковина. Огромная застекленная душевая кабина с мраморными стенами. Отдельная комната с туалетом. И глубокая ванна перед другим большим окном.

Неужели никого не беспокоят люди с биноклями?

Когда я оборачиваюсь, чтобы закрыть дверь ванной, я обнаруживаю за дверью огромную гардеробную.

Конечно, я параноик, но, не желая, чтобы в мою первую ночь здесь меня заметил какой-нибудь подглядывающий, я беру свой рюкзак в маленькую туалетную комнату и переодеваюсь в пижаму.

Умываясь, я не думаю о том, как я сегодня собрала сумку, а блаженно думала о том, что вот-вот начну свою счастливую жизнь с моим новым мужем.

Нанося крем под глаза, я не думаю о том, как Дом посоветовал мне собрать сумку с необходимыми вещами на день, потому что , когда мы вернемся домой, может быть сложно разобрать вещи.

Пока я завязываю свой «конский хвост» с большим усилием, чем это необходимо, я не думаю о том, как Дом так спокойно ехал к дому Кинга, зная, что мой мир вот-вот рухнет.

«Он мудак, — говорю я своему отражению. — Полный мудак».

Жжение за глазами уменьшилось, совсем немного.

«Он скользкий кусок дерьма. Полный гребаный придурок». Я с силой выдавливаю зубную пасту на кончик своей зубной щетки. «Я его ненавижу».

Я сдерживаю свой гнев, как могу, и при этом практически счищаю эмаль с зубов.

Я плюю в раковину. «Он… придурок». Я швыряю зубную щетку на край раковины и оставляю ее там. Так же, как я оставляю грязную одежду на полу. И свой открытый рюкзак на краю ванны.

Это небольшие акты неповиновения в его первозданном жизненном пространстве, но они заставляют меня чувствовать себя лучше.

Я нашла свой телефон в боковом кармане сумки. Не знаю, когда Дом его туда засунул, но я несу его с собой в постель.

Полоса встроенных светильников, встроенных в карниз, окружающий комнату, дает приятное мягкое свечение. Но даже без него достаточно окружающего света из города за окнами, чтобы освещать мне путь. Не то чтобы в этой комнате было от чего уклоняться. Кровать выглядит больше обычного матраса размера «king-size» с большим мягким кожаным изголовьем. Соответствующие — простые, но, я уверен, дорогие — тумбочки по бокам кровати.

Когда я обхожу кровать, кружусь к дальней стороне, я расправляю одеяла. Я не знаю, какой человек спит с зажатыми в таком положении ногами, но это не я.

Так как мне больше нечего делать, я забираюсь в кровать и сажусь, засунув ноги под одеяло.

Еще даже не так поздно, но зима уже почти наступила, на улице уже темно. И эмоциональное истощение реально и на мне.

Но прежде чем я лягу спать, мне нужно сделать еще одно дело.

Выдохнув, я снова включаю телефон.

Я должнаидать Кингу больше объяснений.

Экран просто загорается, когда он переключается, показывая входящий вызов.

Саванна.

Я стону.

Мне хочется снова выключить телефон, но я сомневаюсь, что она впервые пытается мне позвонить.

Воздвигнув стены вокруг своего сердца, я нажала «ответить». «Привет, Саванна».

Пауза, за которой следует шумный выдох. «Чёрт возьми, Вэл. Я уже целую вечность пытаюсь до тебя дозвониться».

«Извини». Я морщусь, снова чувствуя себя виноватой. «У меня был такой, гм, момент, поэтому я выключила телефон».

«Я знаю», — фыркает она. «Ты мне объяснишь, что происходит? Кинг не очень ясно выразился по поводу деталей».

Я включаю телефон на громкую связь, кладу его на кровать перед собой, чтобы прижать руки к щекам. «В защиту Кинга, я его этим как бы ошеломила».

«Он ведет себя так, будто всему миру пришел конец». Я слышу, как Саванна закатывает глаза. «И я понимаю, что он не любит сюрпризов, но не вижу в этом ничего особенного. Он доверяет Дому. В какой-то степени, по крайней мере».

Она не видит в этом ничего особенного?

«Я не уверена…» — начинаю я, но она продолжает говорить.

«Я имею в виду, что Дом может быть немного пугающим, но в тот раз, когда он привел меня к себе, он был со мной очень мил».

У меня отвисает челюсть.

«Не говоря уже о том, что горяч», — Саванна издает мычащий звук.

«Подожди». Я качаю головой. «Ты знаешь, кто такой Доминик?»

«Доминик», — повторяет она. «Я встречалась с ним только один раз, так что это, вероятно, не считается знакомством с ним. Но теперь я понимаю, почему у тебя в телефоне было другое имя. Кинг бы сошел с ума от того, что вы встречаетесь».

«Да…» Я замолкаю.

Она не знает.

Саванна понятия не имеет, что я понятия не имела, кто такой Доминик. Что меня обманом заставили выйти за него замуж ради того, чтобы Дом получил доступ к Альянсу. Что бы это ни значило.

«Кинг сказал, что ты была очень расстроена», — осторожно говорит Саванна.

Знает ли Кинг всю полноту? Он бы догадался? Я имею в виду, он должен был, да?

Я зажмуриваю глаза и вспоминаю произошедшее.

Кинг был зол, что я вышла за Дома. И он был зол, что Дом требовал вступления в Альянс, и тогда он сказал, что Дом обманом затащил меня в постель.

И Кинг знал, что я плачу. Он видел меня.

Но он все это сложил? Или он думает, что я просто расстроилась из-за того, что они не ладят?

Неужели Кинг действительно думает, что я все это время знала, кто такой Дом, и держала это в секрете, потому что думала, что он разозлится?

«Вэл?» — говорит Саванна, вероятно, обеспокоенная моим молчанием.

Я могла бы ей сказать.

Я могла бы рассказать ей все.

Затем она пошла бы к Кингу и потребовала бы, чтобы он освободил меня. И тогда Кинг, Альянс, Доминик и чикагская мафия пошли бы на войну.

За что?

Ради меня?

Я этого не стою.

«Сорри, ну да, я так и думала. Когда эти парни орали друг на друга, это было как-то слишком». Я пытаюсь говорить легким тоном. «Я слишком остро отреагировала на их слишком острую реакцию».

«Ты уверена, что с тобой все в порядке?» Ее искренность почти ломает меня.

"Я уверена."

Саванна что-то приглушенно говорит, прежде чем ответить в трубку. «Кинг хочет поговорить с тобой».

Мои глаза расширяются, когда я смотрю на телефон. «Э-э, можешь передать ему, что я позвоню завтра вечером? Это был долгий день, прилет из Вегаса сегодня утром, а затем поездка сюда». Трудно поверить, что все это произошло сегодня.

«Конечно. Я ему скажу». Саванна вздыхает. «Я уверена, ты будешь занята обустройством, но я определенно хочу вскоре услышать больше о Доминике». Она издает звук недоверия. «Я все еще не могу поверить, что ты живешь в Чикаго. Но если ничего другого не случится, то скоро праздники. Так что увидимся».

Ноябрь. Если она говорит о Рождестве, то оно еще так далеко. И много времени, чтобы провести его с незнакомцами.

Я сглатываю. «Конечно».

«Спокойной ночи, миссис Гонсалес», — дразнит она, а затем кладет трубку.

Миссис Гонсалес.

Новая волна печали наполняет мое сердце.

Почему так должно быть?

«Зачем ты солгала?» Голос Дома едва не доводит меня до сердечного приступа.

«Иисусе!» Я хлопаю себя по груди и поворачиваю голову, когда Дом отталкивается от дверного проема. «Как долго ты там?»

«Достаточно долго». Он начинает расстегивать пуговицы рубашки, одновременно снимая туфли. «Почему ты не сказала ей правду?»

Я кладу телефон на тумбочку и сползаю с кровати, пока не оказываюсь под одеялом. «С какой целью?»

Дом наклоняет голову ко мне. «Чтобы она пошла за тебя воевать с Кингом. Чтобы она потребовала, чтобы я отпустил тебя домой».

«И ты просто позволил этому случиться?»

Дом медленно качает головой.

«Как я и сказала». Я откатываюсь от него, поворачиваясь к нему спиной. «С какой целью?»

«Вэл…»

Я перебил его. «Есть ли шанс, что ты позволишь мне спать в другой комнате?»

«Нет», — его ответ был быстрым.

Я киваю в подушку. Это то, чего я и ожидала. «Тогда, пожалуйста, выключи потолочный свет и заткнись нахрен, чтобы я могла поспать».

Его шаги тихие, но я слышу, как он обходит кровать и направляется ко мне.

Мои глаза все еще открыты, но я не отвожу взгляд от прямой дороги.

Бедра Дома прямо передо мной, но затем он поворачивается и тянется к чему-то на тумбочке. «Здесь есть кнопка. Нажмите ее один раз, чтобы включить и выключить их. Удерживайте ее, чтобы отрегулировать яркость. В этом ящике также есть пистолет». Я слышу, как он стучит по дереву. «Но тебе нужна моя ладонь, чтобы разблокировать его. Потому что раньше это была моя сторона кровати». Раньше была. «И я заткнусь нахрен через минуту. Но пойми, что ты единственный человек, которому может сойти с рук разговаривать со мной таким образом. И только наедине». Он приседает передо мной, его грудь полностью обнажена. «Я не уверен, что я сделаю в качестве наказания, если ты сделаешь это на публике. Но я почти уверен, что тебе это не понравится».

Я закрываю глаза, игнорируя его.

«Поспи немного». Теплые губы прижимаются к моему лбу. «Завтра нас ждет важный день».

Я держусь как можно неподвижнее, пока не слышу, как он снова обходит кровать.

Когда я слышу, как закрывается дверь в ванную, я позволяю последней слезе этой ночи выскользнуть из моего глаза и впитаться в подушку.

Как я могла так ошибаться?

Это почти комично. Все лекции моей мамы, когда я росла. Как мужчины будут хотеть только использовать меня. Как я слишком глупа, чтобы понять их. Как я закончу тем, что буду разрушена и одинока. Мне действительно стоило обратить внимание.

Погрязнув в сожалениях, прислушиваясь к шагам Дома, который возвращается в постель, я наконец-то проваливаюсь в сон.