Дом серебряной змеи

Глава 20. Самайн

Дождавшись, когда директор с МакГонагалл выйдут из подземелий, Северус обратился к домовикам.

— Трикси, я повел этих подрастающих магов к месту назначения, а вы посмотрите, сможете ли приготовить вот это?

Домовик внимательно вгляделся в протянутый пергамент, подумал и ответил:

— Сможем, мастер Снейп. Через полтора часа все будет готово.

— Спасибо. Тогда я вас позову.

И на этом, распрощавшись с остальными помощниками, вывел подростков из кухни.

— Мистер Поттер, вы хоть успели поесть?

— В принципе, да, сэр.

— А в частности?

— Успел, сэр.

— Хорошо. Тогда вы с мистером Малфоем остаетесь в гостиной. Делайте пока домашнее задание.

— У меня все сделано, сэр.

— Не просто так бродили по школе, мистер Поттер?

— Да, профессор.

— Тогда найдете, чем себя занять на это время. Только больше никуда не исчезайте! Пожалейте мои нервы.

Сдав своих самых шустрых змеек под присмотр Салазара Слизерина, тот хоть и портрет, но сторожил подопечных лучше всяких замков, Северус повел гриффиндорцев в Больничное крыло.

— Сэр, зачем нам в Больничное крыло? Ведь с нами все в порядке!

— Мне лучше знать, в порядке вы или нет.

— Профессор, сэр, а как же тролль? Мы так спокойно идем по подземельям…

— Директор считает, и я с ним согласен, что тролля в замке уже нет.

— Испарился, сэр?

— Исчез. Но об этом позже. Так, ладно, хоть это и не педагогично, но покажу вам один ход: уж больно долго обходить эти подземелья.

Профессор свернул в малоприметную нишу. Что он там делал, ученики не видели, но уже через пару мгновений доспехи отъехали, открывая проход в тайный коридор.

— За мной, и не отставать: искать не буду.

Ход действительно настолько сильно петлял, что уже скоро даже близнецы запутались в этих поворотах, спусках и подъемах, а они все не прекращались.

— Значит так, — нарушил тишину профессор, — пока нас здесь никто не слышит, запоминайте: ничего важного в коридорах не обсуждать. Даже если нет картин с портретами или приведений. Сейчас вы тихо спокойно делаете вид побитых и изможденных. Мадам Помфри вас осматривает, назначает лечение и оставляет на ночь под своим контролем. А то и до обеда. Для чего — есть предположения?

— Сегодня Самайн… — робко предположил Невилл.

— В верном направлении мыслите, мистер Лонгботтом. Именно. Я собираюсь провести со своими слизеринцами положенные ритуалы. Думаю, вам тоже это будет интересно и нужно. Кроме того. Мистер Лонгботтом, я получил ответ от вашей бабушки. Это письмо вам. Вкратце: она согласна на проведение анализа крови и проверку легилименцией. По ее словам, вы вполне неплохо справлялись с подготовительным курсом дома. Еще она просит фиал с вашей кровью для гоблинов. Результаты их проверки она так же передаст мне. Сравнив результаты, будем думать, что с вами, и как это исправлять.

— Спасибо, сэр.

— Не за что еще. Мистеры Уизли, мы с мадам Помфри считаем, что вам тоже стоит пройти такую проверку. Тем более, что в отличие от вашего друга, у вас нет защитных артефактов.

— Сэр, простите, но нам нечем пока что расплатиться с вами и мадам Помфри.

— Прекратите нести чушь! Такие проверки еще во времена моей учебы были обязательными, и на них Попечительским советом выделялись деньги. В том числе и на гоблинские проверки. Их отменили, как обязательные, только на моем шестом курсе. А это было, поверьте, не так давно, чтобы мы с Поппи забыли.

— Простите, сэр. Мы не хотели вас обидеть.

— Принимаю, но в следующий раз думайте, что говорите. И если вам так уж хочется меня отблагодарить, то сдайте экзамен с первого раза.

— Мы приложим все усилия, сэр!

— Договорились, — они оказались около неприметной двери, выходящей в знакомой близнецам нише, откуда они шли в библиотеку.

— О! Так это же вход в быстрый коридор до библиотеки! — воскликнули Фред с Джорджем.

— Да. Откуда знаете?

— Гарри показал, когда Рон, Перси и Невилл лежали в Больничном крыле.

— За просто так?

— Ага. Вот прям по широте душевной. Нет… Из него выйдет отличная змейка! — и увидев поднятую в вопросе бровь своего Мастера, поспешили ответить: — Он с нас стребовал ингредиент, который мы сможем достать, когда это ему понадобится.

— Да-а… Хорошая смена растет. Ладно, мы пришли. Не забывайте про разговоры в коридоре. Поппи!

— Северус! Что ты опять кричишь?

— Принимай пациентов. Пришлось лично доставить, чтобы опять не заблудились.

— И что с ними?

— Сдается мне… магическое истощение… Да-да, господа гриффиндорцы, не надо делать такие честные квадратные глаза. У меня на них давно уже иммунитет. И гематому от магического истощения даже я на глаз отличу. Сдается мне, что пропажа школьного имущества в виде горного тролля одна штука дело рук вашей компании, чаевничавшей на кухне, несмотря на то, что магическое истощение только у Поттера, Малфоя, Лонгботтома и вас. Но у вас, в отличие от остальных названных, оно связано с большим количеством использованных заклинаний. А вот у тех… Явная ритуальная магия. Так что, Поппи, выдай им, пожалуйста, зелье и пусть полчаса полежат. Я пришлю патронуса, как все успокоится. Камин будет открыт.

— Хорошо.

Близнецы затравлено переглянулись с Невиллом, пытаясь понять, где они прокололись, что их так быстро вычислили.

— Можете не переглядываться. Любое магическое возмущение, оно же использование магических способностей по назначению, всегда оставляет свой след на ауре волшебника, который держится ровно сутки. Успокойтесь. Прочитать его могут не все. Для этого надо уметь считывать ауры волшебников, отсеивая от других магических возмущений. К тому же надо знать, что чему соответствует. А раз вас до сих пор не отчислили или не провели разъяснительную беседу, то господин директор или не знает, как выглядит ритуальный след, или не видит его, или, по каким-то своим причинам, не заостряет на нем внимание. Ладно, это все лирика. А мне пора вызволять своих змеек. До встречи, Поппи.

— Стой!

— Поппи, меня там ученики ждут вообще-то.

— Ничего, подождут пять минут. Показывай ногу, еще час назад ты не хромал.

— Ничего страшного там нет.

— Северус! Закрою здесь на ночь!

— О, женщина! Только пять минут! Не успеешь, я уйду!

Мадам Помфри фыркнула и отвела его за соседнюю ширму.

— Мистеры Уизли, проследите за своим Мастером, чтобы он меня точно дождался!

— Слушаемся, мадам. Профессор?

— Брысь в кровати!

— Профессор, сэр, расскажите нам лучше о свойствах ягод дурмана в тисовом отваре, пожалуйста.

— Вымогатели, а всю контрольную вам не рассказать? — Конечно, да! — Нашел учеников на свою голову…

— Зато с нами не скучно, сэр.

— Зато я знаю, какой дам вам выпускной проект…

— Да? И какой же, сэр?

Наверное, что-то очень интересное?

— Или боевое?

— Или шумовое?

— Не угадали! Будете разрабатывать волшебную краску для волос от седины!

На Больничное крыло опустилась долгожданная тишина. Такая, что было слышно, как в подсобке стучат пузатыми боками фиалы с зельями. Близнецы потрясенно переглядывались, пытаясь оценить степень шутки профессора. А Северус просто закатал штанину порванных брюк и вытянул раненную ногу, ложась на постель. День был длинный, вечер еще длиннее, и заканчиваться он не собирался. Переживания о своих змейках и двух чертенятах, кросс до третьего этажа за Квирриллом, поиск этих чертенят, осознание, что с замком что-то произошло такое, что тролля нет и не будет. Еще лекция о Самайне, ритуалы и традиционный пир. А так хочется просто остановиться, сесть около камина с огненским и фотографией. И чтобы его никто не трогал. Постепенно напряжение отпускало, и наваливалась усталость. Он и не заметил, как уснул.

Поппи, выйдя из подсобки с небольшой коробкой зелий и мазей, мысленно готовилась к очередному сражению, но ее взору предстала картина: уснувший на боку бывший ученик, нынешний коллега, закутавшийся в одеяло по самые уши, и трое пораженных студентов, тихо сидящих рядом с его постелью и о чем-то спорящих на пальцах. Шикнув на гриффиндорцев, чтобы не будили профессора, которого очередной раз главный долькофил достал до зеленых пикси перед глазами, она выдала им зелья и отправила отдыхать на койки в дальнем углу своей вотчины. Сама же колдомедик начала водить палочкой над Северусом, стараясь не заругаться в голос. Кроме сильного магического и физического истощения, она выявила нарушения работы внутренних органов. Еще сильнее, чем было раньше. К этому списку прибавился свежий след от укуса цербера, что только добавляло хлопот и головной боли целителю. К тому же время было упущено: сейчас она могла только залечить и вывести токсичную слюну из раны пациента, но шрам останется навсегда. И доставит еще не один десяток неприятных моментов из-за болей, особенно на погоду. Осторожно приподняв одеяло, Поппи удивилась, что всегда чуткий на чужое присутствие Северус даже не пошелохнулся. Следующее, что ее поразило — это закатанная штанина и то, что он спал на целом боку, позволяя мадам заняться поврежденной конечностью, не тревожа пациента. Мази, зелья, притирки — в какой-то момент Поппи заволновалась и еще раз проверила: а жив ли Северус. Заклинания показывали очень глубокий сон. Она хорошо знала декана змеек: если тот так уснул, то ближайший час разбудить его было практически не возможно. Зато потом он сам просыпался, отдохнувшим и бодрым. Починив одежду и обдав ее очищающими чарами, она вспомнила, как он говорил, что ему надо вернуть слизеринцев и хаффлпаффовцев в гостиные из Большого зала. Подумав, она решительно позвала Кровавого барона, хотя и побаивалась этого призрака. Подойдя к стене замка, она волшебной палочкой отбила замысловатый мотив по камням, произнеся: — Уважаемый барон де Бессен, мне нужна ваша помощь.

Через пять минут из этой стены выплыл величественный призрак, с ног до головы покрытый серебристой кровью.

— Мадам Помфри… Что случилось?

— В Большом зале остались запершиеся ученики факультетов Слизерин и Хаффлпафф. Профессор Снейп собирался их лично развести по гостиным, но я настояла на оказании ему медицинской помощи. В общем, он сейчас спит, а дети там маются. Вы не могли бы развести их по гостиным?

— Что ж. Хорошо, мадам Помфри. Пусть Мастер спит пока что. Я слышал, вы собирались присоединиться к празднованию Самайна?

— Да, барон.

— Это хорошо. Мастер проснется где-то через полчаса. Я скажу, когда дети будут в гостиных.

— Спасибо, барон.

Поклонившись, он вылетел из помещения.

В Большом зале забаррикадировавшиеся студенты весело проводили время, устроив различные конкурсы, танцы и распевая песни. Слизеринцы договорились с домовиками, и вскоре на столах появились напитки и легкие закуски. Это происшествие позволило ученикам двух подземных факультетов лучше узнать друг друга. Кто-то умудрился договориться о рассмотрении выгодных контрактов, кто-то озвучить намерения о помолвке, что-то продать, что-то купить, обсудить учебу и проведение праздников.

— Везет вам, — сказала студентка Хаффлпаффа, отпивая холодный морс, — вам декан обещал рассказать про Самайн. Может, даже вам удастся встретиться с умершими родственниками и поговорить с ними. А у нас профессор Спраут ничего такого не рассказывает. Да и на сегодня она отпросилась: что-то у нее дома случилось.

— За нами должен прийти профессор Снейп. Можно попробовать поговорить с ним. Вдруг разрешит вам зайти к нам в гости. Хотя бы про праздник послушать.

— Это было бы хорошо, но вряд ли.

И тем большим удивлением стало, когда резко в зале похолодало, и в центре свободного места возник факультетский призрак Слизерина.

— Ученики, минуту внимания. Угроза тролля ликвидирована, однако декан Слизерина сейчас в Больничном крыле. Так что у вас два варианта: вы ждете, пока он проснется, или идете вместе со мной в свои гостиные.

— Мы идем с вами, барон.

— Барон де Бессен, — тихо позвала его Дафна.

— Да, мисс Гринграсс?

— Получается, что мы Самайнские ритуалы проводить сегодня не будем? Раз декан пострадал.

— Отчего же, мисс. Мадам Помфри уже залечила все повреждения. Через полчаса — час он проснется.

— А можно в таком случае барсучата с нами пойдут? В нашу гостиную? Они тоже хотят узнать про Самайн и поучаствовать в его ритуалах. А их декан отсутствует.

— Это против правил, мисс.

— Так и ритуальная магия, сэр, под запретом.

— Что ж. Это будет интересно. Идемте. Только тихо, не привлекая внимания.

Ребята быстро освободили двери, девочки позвали домовиков, поблагодарили их за угощения и попросили убрать со столов. Через пять минут Большой зал опустел, а два факультета тихо крались в одну гостиную, где на диване сладко спали Поттер и Малфой. Старосты, увидев эту композицию, покачали головами и навесили на них звуконепроницаемый купол, чтобы не тревожить своими разговорами.

Хаффлпаффовцы жадно рассматривали убранство гостиной, удивились оборудованной классной комнате с собственной библиотекой, посмотрели на жилые комнаты, обсудив схожие и различные моменты. Из-за объединившихся двух факультетов, в гостиной резко уменьшилось свободное место, но никто не жаловался. Однако повышенный уровень шума смог разбудить двух первокурсников, несмотря на купол тишины.

— О, вы проснулись!

— И где вас носило, малышня?! — Дэвид хоть и успокоился уже, но не собирался об этом говорить наглым змейкам.

— На кухне, — пожал плечами Гарри.

— А ужин в Большом зале тебя не устраивал?

— Дэвид! — Драко чуть громче окрикнул старосту, пока тот не спровоцировал Поттера на очередной безумный поступок. — Гарри, предлагаю тебе умыться, думаю, декан скоро придет.

Гарри, мало что еще соображавший после сна, не заметил щекотливой ситуации, и, кивнув всем, действительно ушел к себе умыться и переодеться.

— Малфой, и что это сейчас было? — Дэвиду очень не понравилось то, что этот первоклассник так его заткнул перед всеми.

— Просто не дал возможности спровоцировать очередной стихийный выброс у Поттера. Хватит ему отповеди директора. А вам рекомендую вспомнить, что случилось в эту ночь десять лет назад. Причем именно применительно к Поттеру, — Драко специально заострил внимание на сроке давности и фамилии друга, чтобы до остальных самостоятельно дошла причина странного поведения мальчика.

— Падение Темного Лорда и… — первым заговорил Блейз, запнувшись от осознания, что случилось в ту ночь, кроме этого падения.

— И убийство старших Поттеров, — закончила Меган, староста Слизерина, в гробовой тишине.

— Именно. И поверьте, директор уже его достал его тем, что сегодня праздник, Хэллоуин, и надо веселиться.

— Но сегодня и в самом деле праздник.

— Просто не приставайте к нему с соболезнованиями, попытками расшевелить или выговором, где его носило. Захочет, сам будет участвовать во всем.

К концу отповеди, Гарри спустился, с интересом разглядывая барсучат. Нескольких первокурсников он знал по совместным урокам, кого-то просто знал по библиотеке или Больничному крылу. И вскоре уже завязался достаточно непринужденный разговор. Маркус Флинт о чем-то спорил со старостой-семикурсником Хаффлпаффа, но в результате они пришли к единому мнению. Постучав по металлическому кубку у камина, Маркус привлек общее внимание.

— Господа и дамы, мы тут немного посовещались с Кеннетом Хенсли и решили слегка вас занять, раз ожидание нашего декана затягивается. Мы вам ничего не будем рассказывать о происхождении этого праздника и его традициях, кроме одной. Среди прочего в этот день, точнее ночь, было принято делать амулеты для себя и своих родных и близких от различных недугов, порчи, сглаза или же наоборот на любовь, удачу и многое другое. Главное, хорошо представлять, в чем именно он должен помочь. Их можно сплести из ниток, волос, тонких деревянных дощечек, из металла, дерева, камня или соединяя их в фантазийной форме. Основополагающие всего два момента: вы это делаете от чистого сердца и четко представляете для или от чего. Помните, эта вещь должна вам нравиться. Вот мы и решили, занять вас таким нехитрым способом. Материалы для амулетов лежат в этих коробках, — и он указал на четырнадцать не очень больших коробок, принесенных домовиками.

— Давайте определимся с цветами.

Красный цвет защищает от сглаза, зависти и злости. Он дает силу, смелость, тепло, способность действовать. Добавляет уверенности в себе.

Чистый зеленый цвет отвечает за жизненную энергию и здоровье. Он привлекает дополнительную энергию, что положительно сказывается на самочувствии и настроении, дарит удачу и богатство, защищает от болезней, обмана, воров.

Салатовый помогает сохранить в отношениях любовь, нежность и гармонию. Это оберег для пары.

Оливковый и другие темные тона зеленого цвета смягчают конфликты. Они нужны тем, кто часто бывает вынужден участвовать в неприятных разговорах и встречаться с людьми, от которых хотелось бы держаться подальше

Цвет морской волны и другие синеватые оттенки зеленого подходят тем, кому не хватает уверенности, настойчивости и силы духа. Идеальны для сдачи экзамена, поддержания целеустремленности при преодолении каких-либо препятствий.

Розовый — хороший любовный талисман. Он защитит отношения от негатива и ревности, наполнит их нежностью и гармонией.

Оранжевый — это цвет энергии Солнца, что делает его хорошим вариантом амулета для холодного времени года. Он может защитить от простудных заболеваний. Такие обереги делают замкнутых и депрессивных людей более общительными, популярными и коммуникабельными. Этот цвет символизирует полноту восприятия окружающего мира, помогает найти друзей и развить в себе здоровое честолюбие. Способен защитить своего владельца от злого колдовства, порчи, приворота, сглаза, от энергетического вампиризма.

Желтый — это тоже солнечный цвет, как и оранжевый, также цвет интеллекта и творчества. Поможет вам найти вдохновение и желание обучаться чему-либо. Хороший амулет для ученых, студентов и школьников. Хорошо защищает от колдовства и негативной энергии вроде сглаза, зависти и плохих мыслей врагов.

Голубой — это цвет неба. Он направлен на благородство, поддержание человеческой индивидуальности, помощи в поиске себя и духовных исканиях. Оберегает от страха и помогает принимать важные решения, помогает в общении, развивает интуицию.

Синий цвет хорош для финансистов и предпринимателей. Он дарит независимость и успех в любых начинаниях, помогает в общении и защищает от предательства. С помощью такого оберега можно избавиться от неуверенности и беспокойства, а так же развить интуицию.

Фиолетовый — цвет для творческих людей, помогающий достигать гармонии и развивающий воображение. Он может избавить от негативного мышления и страхов. В древности считалось, что фиолетовые одежды помогали колдунам не утратить рассудок. Неплохо защищает этот цвет от беды и опасности.

Белый цвет символизирует чистоту. Хорош для периода жизни после переосмысления или утраты, помогает начать новую жизнь. Развивает память и делает процесс учебы более интересным. Такой оберег может помочь избежать непредвиденных ситуаций и неприятных неожиданностей.

Черный цвет дарит спокойную уверенность, решительность и уравновешенность. Его желательно добавлять в обереги тем, кто плохо контролирует свои эмоции. Кроме того, помогает добиться уважения.

Коричневые обереги нужны тем, кто занимается физическим трудом. Цвет символизирует приземленность и любовь к труду. Необходим тем, кто увлекается садоводством, упорно трудится ради счастливой старости, строит карьеру. Он приносит удачу, дарит целеустремленность и усидчивость.

Черно-красные браслеты-обереги необходимы для получения дополнительной энергии, которая может быть использована в ритуалах. С их помощью можно эффективнее развивать свои магические способности.

Сочетание красного и зеленого привлекут любовь в вашу жизнь, защитит от происков врагов и зависти, сглаза, негативной энергии плохих мыслей. Как амулет для пары, он избавит вас от необоснованной ревности. Может быть детским оберегом. Но это на будущее.

Синий и красный — хороший вариант для всех, кто связан с финансами. Он обладает защитными функциями и приносит успех.

Сине-зеленый оберег нужен тем, кто выступает перед публикой. Он развивает ораторское мастерство, приносит популярность, успех и уверенность в себе.

— Исходя из этого, вы теперь можете определиться с основой вашего оберега. Пробуйте, создавайте, думайте в процессе для чего он вам или кому-то. Если у вас возникают вопросы или сложности, поднимите руку, мы вам поможем. И конечно, никто не запрещает спрашивать соседа или обсуждать с ним вашу задумку. Однако, если вы видите, что ваш сосед уже приступил к изготовлению, пожалуйста, не мешайте ему. Позовите нас.

— Можете звать не только Маркуса с Кеннетом, но и меня с Меган, — тут же откликнулась староста Хаффлпаффа, Энни.

Ученики быстро сообразили, что четырнадцать коробок — это, получается, по коробке на курс, на десять — пятнадцать человек. Первый курс Слизерина быстренько взял ближайшую и ушел в свою любимую нишу в гостиной.

— Кто что будет делать? — весело спросила Дафна.

— Надо посидеть, подумать. А сами?

— А самим, да и вам пока что тоже, на что-то серьезное сил не хватит.

— И что ты предлагаешь?

— Взять нитки и сплести простые браслеты. Поверь, плетения бывают разные и, если правильно подобрать цвета и способ, может получиться очень оригинальная вещь.

— Панси, а ты-то это откуда знаешь? Прости, но ты и рукоделие почему-то у меня не сочетаются.

— Драко, вот ты и ножницы у меня точно не сочетаются. Даже в кошмаре, прости. А нас с Дафной моя мама учила. Кстати, тоже на Самайн.

— Панси, извини, а ты сможешь научить чему-нибудь не сложному человека, который умеет только шить и штопать?

— Гарри, человек, который умеет штопать, может много чего интересного сделать. Конечно, научу. Тем более с такими навыками у тебя сложностей не должно быть. Кого еще научить?

— Да, наверное, всех… — неуверенно сказали мальчики.

— Тогда разбиваемся на две группы: одна ко мне, другая к Дафне.

— Панс, я думаю, объяснить лучше всем вместе, а потом уже будем вдвоем присматривать за мальчишками.

— Тоже верно. Тогда начнем. Берите пока что обычные толстые нитки или кожаные шнурки. Теперь смотрите. Самое просто плетение — жгут. Отрезаете нужное количество ниток необходимой длины и скручиваете их вместе. Длина в данном случае в два с половиной раза больше длины запястья.

— И как мерить?

— Драко… — тихо взвыл Гарри. — Не тупи: берешь нитку, обматываешь неплотно вокруг запястья два с половиной раза и отрезаешь. Но я бы порекомендовал четыре раза обмотать: надо же еще застежку к чему-то крепить. Да и лучше отрезать лишнее, чем думать, как нарастить нить или делать заново.

— О, Гарри, а говорил, что не занимался таким раньше.

— Когда шьешь, те же проблемы.

— Согласна. Гарри абсолютно прав. Лучше взять чуть больше, чем меньше. Вариантов, что делать с концами ниток много. Самое простое — завязать узел. Но! Чем больше ниток и толще жгут, тем быстрее этот узел развязывается. Его можно склеить чарами. Чуть сложнее — это спрятать такой узел под специальную фурнитуру — концевик, — Панси достала из коробки различные металлические детали с разными орнаментами, длиной, утолщенной и разных материалов. — Самое сложное в этом — приплющить концы. Вставляете узел в концевик, добавляете еще клеящих чар и плющите вот этот край.

— И как его плющить?

— Мы всегда отдавали папе. Он нагревал этот край магией и потом ею же и сжимал. Думаю, вместо моего папы старшие курсы тоже подойдут, — улыбнулась Дафна. — Более сложное и интересное плетение — косичка. Из этой группы самая распространенная из трех или кратных трем нитей. Вот теперь делимся на четыре группы, подходим и смотрим, — она ловко отрезала три длинных веревки, связала их узлом и начала показывать, как правильно плести.

— И правда, ничего сложного…

— Именно, просто надо приноровиться. Коса — одно из самых распространенных плетений. Есть еще очень интересный способ — макраме, но он сложнее. Там уже надо хорошо чувствовать нить, разбираться в схемах и плетениях.

— Ты им еще про кружево с фриволите расскажи.

— И мы с тобой отсюда вообще не выйдем. Так, мальчики, основы поняли?

— Да.

— Тогда отрезайте нитки и пробуйте. А мы проконтролируем.

Через пару минут из их угла разносился веселый смех. Даже Гарри стал веселее, про себя продумывая, кому он сделает защитные амулеты и с какими свойствами. Вскоре то тут, то там в гостиной раздавался смех или веселые разговоры. Старосты обоих факультетов вместе с еще несколькими добровольными помощниками сновали между остальными ребятами, помогая, советуя, исправляя. Старшие курсы для работы чаще брали металл, дерево, кожу, камни, эмали. У кого навыков в трансфигурации было меньше выбирали или материалы попроще, или способ исполнения соизмеримый со своими силами.

— Вы не забывайте, — напутствовали старосты, — что думая о назначении амулета и человеке, для кого делаете, вы вкладываете в них свою магическую силу. Так что рассчитывайте так, чтобы к приходу профессора Снейпа не валяться тут полутрупиками. Он за это нас не поблагодарит.

— О, молодцы. Косичку из трех нитей все освоили, — похвалили ребят девочки. — Усложняем.

— Куда?

— Можно использовать четыре нити, пять, шесть… Я видела косы из восьми нитей, но это реально сложно! Так что вы учитесь использовать пять нитей. Их можно не завязывать в узел, а сшить вместе или склеить. Тогда получится ровное широкое полотно, что будет выглядеть красивее. Еще перед плетением можно нанизать на нитки бусины, камни или любые другие украшения, если их диаметр совпадает или больше диаметра нитки.

— Кстати, плести можно из чего угодно, не обязательно из ниток.

— И можно вместо третьей нити использовать, например, цепочку.

— Дафна, а покажи макраме, пожалуйста.

— Смотрите. Тоже очень легкое плетение. Его можно использовать, как обвязку для небольших бусин. Берется четное количество ниток, больше двух. На те, что в середине можно нанизать бусины. А дальше крайними нитями делаете вот такие узлы. Но тут, чтобы было удобнее, лучше закрепить нити на чем-то.

Разобравшись с различными несложными плетениями, ребята разобрали цветные клубки толстых шерстяных ниток. Большим спросом пользовались синий, желтый, красный и зеленый цвет.

Гарри замахнулся сразу на плетение из пяти нитей, выбрав оливковый, желтый, серебристый, черный и красный цвета. Осторожно соединив концы в широкую ленту, он сразу зафиксировал ее металлической скобой с зубчиками. Теперь ничего не выбивалось в стороны. Покопавшись в коробке, он нашел небольшую доску и коробочку с булавками, такими тетя скалывала ткань. Обвязав широкой лентой эту доску, он прикрепил к полученной конструкции свою заготовку. С такой опорой дело пошло веселее. Нити переплетались, создавая свой неповторимый узор. Драко сидел чуть в стороне, тоже увлеченно перекручивая нитки в только ему одному известной схеме. Для себя он выбрал нитки синего, фиолетового, красного и зеленого цвета, добавив к ним сколы халцедона. Блейз, впитав с молоком матери формулу: «Чем проще, тем надежнее» — плел обычную косу из оранжевой, синей и цвета морской воды ниток. Тео ограничился только черно-красным сочетанием, а Кребб и Гойл к этой же гамме добавили желтый. Девочки же плели сложные узоры макраме, состоящие преимущественно из сине-зеленых оттенков.

— Сэр Салазар, — вдруг сказал Гарри в никуда, вызвав недоуменные переглядывания соседей, — вас не учили, что подглядывать не хорошо? Вы или прячьтесь лучше, или выходите. Пока меня в сумасшедшие не записали.

— Вот откуда ты такой глазастый взялся на мою голову? — спросил Салазар Слизерин, выходя на открытое место картины, висевшей в любимом углу первокурсников.

— Вы с нашим деканом, случайно, не родственники? А то у него точно такие же вопросы постоянно всплывают.

— Просто он мне на тебя постоянно жалуется.

— Думает, вы с моим воспитанием лучше справитесь?

— Да думаю, что с твоим воспитанием только Хешш справится. И то не факт, что ты и его не достанешь вопросами.

— Ой… Ну если вы от меня так устали, сказали бы сразу. А не прятались. Один по картинам, другой по всей школе, — обиделся мальчик и замолчал.

— Гарри… — позвал Салазар, когда понял, что ребенок не собирается с ним разговаривать. — Гарри!

А тот в это время снимал импровизированный браслет с подставки, понимая, что думал во время плетения совсем о другом.

«Хорошо, что я успел его закончить до того, как заметил Основателя на картине».

Взяв несколько мотков ниток, цепочки, доску, булавки и концевики, он пошел в сторону спален.

— Когда декан вернется, позовите меня, пожалуйста.

— Гарри, а ты куда?

— К себе. Надо с Шасси поговорить.

— А, хорошо тогда.

Устроившись на своей кровати, он уплыл в медитацию, пытаясь найти испорченный одним наглым портретом покой. В этот раз во вне-пространстве было страшно. Вроде, все как всегда, но на ментальном уровне чувствовались страх, беспокойство, тревога и даже паника. Поэтому, быстро смотав нити своей магии, погладив их, успокаивая, вернулся обратно, понимая, что здесь он спокоен как Шасси после линьки. Но самым странным было то, что за время медитации он умудрился отобрать следующие нити для браслета. Точно такие же, как в первом. Но только этот, Гарри это чувствовал, нужно делать для себя. Решив не искушать судьбу, он оперся спиной об изголовье кровати и принялся за плетение. В этот раз он справился быстрее. И принялся за другие. Он решил сделать еще браслеты для Невилла и близнецов Уизли. Они нравились Гарри, и он хотел их хоть немного защитить. И если у Невилла с этим справлялся комплект наследника, то у Фреда с Джорджем не было никакой защиты. Зато проблем было выше крыши. Для них он выбрал цепочку и два пучка ниток из синего, фиолетового, желтого и красного для Уизли, и морской волны, красного, желтого, голубого и черного для Невилла.

— Гарри! Гарри! — раздалось с лестницы, когда он закреплял концы на последнем браслете.

— Блейз? Я здесь, в комнате.

— Ни чего себе! Целых четыре браслета! Кого еще решил облагодетельствовать?

— Невилла и близнецов. У последних вообще никакой защиты нет.

— Да, в этом ты прав. Я чего тебя зову. Барон де Бессен прилетел, сказал, что декан проснулся, скоро у нас будет.

— О! Пошли быстрее: не хочу пропустить выражение его лица, когда он увидит столько людей в своей гостиной.

Мальчики только успели сбежать вниз, как в гостиной сработал на перемещение камин. Первой вышла мадам Помфри, за ней переместились близнецы Уизли вместе с Невиллом Лонгботтомом и последним вышел декан Слизерина. Увидев плотность населения в своей родной гостиной, Северус еле сдержал порыв уйти обратно в Больничное крыло. Он был даже согласен на курс лечения под руководством Поппи. Только бы отсюда подальше.

— Кх-м, мистер Хенсли, а что ваш факультет здесь делает?

— Простите, профессор, сэр. Но мы узнали, что вы обещали своим слизеринцам рассказать про Самайн и его ритуалы, и набрались наглости напроситься в гости. Просто нам тоже интересно, сэр, а профессор Спраут ничего такого не рассказывает. Да и нет ее сегодня.

— То, что наглости, это я вижу. Хорошо, оставайтесь, но впредь потрудитесь спрашивать разрешение заранее.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

— Ну, что ж. Сегодня у нас компания большая. Кроме представителей факультета Хаффлпаффа по моему приглашению с нами будут мадам Помфри, Фред и Джордж Уизли и Невилл Лонгботтом, представители Гриффиндора. Надеюсь, предупреждать о неразглашении того, что будет происходить, никого не надо?

— Нет, сэр.

Но, на всякий случай, Северус сделал незаметный взмах рукой, накладывая беспалочковый купол конфиденциальности.

— Что ж. Тогда рассаживайтесь, кто где найдет место. И тишина. Услышу разговоры не по теме, отправлю спать. Так бы на уроках себя вели, — фыркнул профессор, глядя на моментально успокоившихся студентов. — Итак, что это за праздник такой Самайн.

Самайн — один из четырех главных праздников, знаменующий начало зимней, темной половины года. «Конец лета», как его называли друиды, или же еще «праздник мертвых», поскольку в это время принято подводить итоги. Само понятие «Самайн» обозначает некий вневременной период, замкнутый цикл, в который успевают начать и завершиться все события, это священное время, которое может длиться сутки, год или вечность. Он соединяет две половины года, темную и светлую, два мира — Верхний Мир людей и Сид, Иной Мир, или же его еще называли Могильный курган. Священные дни не входят ни в год наступающий, ни в год уходящий, это Дни Безвременья. Это праздник верховного божества, представляющего Тьму и Свет. Промежуток времени, не принадлежавший ни будущему, ни прошедшему. В дни Самайна истончается граница между мирами, открываются Переходы, раскрываются холмы, Сид и «все сверхъестественное устремляется наружу, готовое поглотить людской мир». Ритуальный смысл Самайна состоит в обретении гарантии неисчерпаемости природного ресурса, повторения, возрождения, обновления календарного года. В ночь под Самайн, когда ожидали ночного визита умерших родных и близких, тщательно убирались в доме, чистили очаг и приготавливали дрова для разведения огня, на столе в самой лучшей посуде оставляли еду и питье, освещаемые только белыми свечами.

Многие из вас слышали фразу «огни Самайна». Она связана с главным ритуалом этого праздника: разжиганием священного огня. Утром в домах тушились все огни: очаги, факела, свечи, костры во дворах, чтобы быть зажжёнными вечером от священного пламени. Добывание нового огня производилось всегда древнейшим способом: трением или высеканием. А заполучить огонь, разожженный молнией, считалось высшим покровительством богов. Через ритуальные костры прыгали, чтобы очистить себя от всего наносного, вредного. К кострам подносили тяжелобольных и детей, считая, что дым ритуального костра способен излечить от болезней. Его огнем обносили дома и участки, и разжигали очаг в доме. А угли заносились в дом и использовались для выпекания хлеба. Из золы и цельных злаков выпекали обрядовые лепешки.

Наступал второй обязательный этап этого праздника — Пир. Пища делится на два вида: просто праздничная, составляющая пир, и обрядовая. Поедание обрядовой пищи — один из способов защиты от нечистой силы и одновременно путь к контакту с потусторонними сущностями. Главными блюдами праздничного пира являются: рыба, свинина, баранина, говядина, сбитое молоко, свежее масло, хлеб из овса и тыквы, вино, яблоки, орехи. Кости, оставшиеся после пира, приносились в жертву через огонь или землю.

— Вы уже обратили внимание, что многие маги поддались веянью маглов и маглорожденных, и вместо Самайна отмечают Хэллоуин. Однако это в корне неверно. Самайн — единственная ночь в году, когда можно встретиться с умершими. Когда нет этой грани между мирами. Когда, если умеешь толковать знаки судьбы, можно узнать не только тайны прошлого, но и будущего. Самайн был христианизирован и преображен в День Всех Святых, который отмечается 1-го ноября. В сознании людей Сиды и существа из Иного Мира превратились в демонов, а умершим перестали поклоняться и желать встречи с ними. Простые люди старались не покидать домов в ночь Самайна, дабы избежать встречи с призраками. А уж если им приходилось оказаться ночью вне надежных стен, то они всеми силами старались избегать кладбищ, так же как и не оборачивались, если слышали шаги за спиной, чтобы не встретить взгляд мертвеца. Хеллоуин требовал от верующих наибольшего воздержания и смирения, дабы молитвой и благочестием они могли защитить себя от сил зла. Появилось множество обычаев и запретов, надуманных или преобразованных из первоначальных, исконный смысл которых забылся. Например, нельзя было выплескивать воду за дверь, чтобы случайно не попасть в мертвеца и не обидеть его. Вместо голов поверженных врагов вывешивали мешки набитые соломой с нарисованными черепами. Те же головы символизируют и тыквы, появившиеся значительно позже, поскольку привезены из Америки. Дети, наряжаются ряженными, ходят по домам, пугают, поют, танцуют, выпрашивают подаяния. Тот дом, который отказывает им, может и поплатиться — дети забрасывают его комьями грязи, а то и наносят более тяжелые убытки, ломали заборы, калитки, телеги.

— К сожалению, сегодня мы не сможем отметить этот праздник так, как полагается, поскольку выйти из замка в лес не привлекая внимания невозможно. Но все-таки есть одно место в замке, где можно провести главный ритуал.

— В ритуальном зале, сэр? Но разве он найден?

— Найден, мистер Хенсли. Малый ритуальный зал найден. Думаю, потеснившись, мы там поместимся.

— Профессор, сэр, а что мы будем жечь?

— Наверняка у каждого у вас есть какие-то старые вещи, хотя бы черновики, которые уже никуда не используются. Можно взять их. А вообще сжигают старые деревья, поломанные ветки. Мусор сжигался отдельно. Много костров мы сделать не сможем, но, думаю, с топливом для одного домовики нам помогут. А сейчас все быстро расходитесь по своим комнатам и ищите, что у вас можно сжечь. У кого совсем нечего, можно взять любой материал (нитки, сухое растение, порвать пергамент на тонкие полоски), скрутить из него куклу, представляя, что вы будете отдавать огню.

— Сэр, а как нам вернуться? Ведь около входа в нашу гостиную висит куча портретов?!

— Я иду с вами. Вам же еще как-то надо вернуться в гостиную.

— Сэр, простите, а нам тоже идти в свою гостиную? — тут же подали голос близнецы Уизли.

— Нет, иначе я весь вечер только и буду делать, что бегать по всему замку. Хватит с меня на сегодня. Сделаете кукол. Я здесь видел много ниток, думаю, слизеринцы поделятся. А вы, змейки мои, марш по комнатам.

— Да, сэр.

— Барсучата, на выход, — скомандовал профессор, первым выходя из гостиной.

Впереди процессии летел Кровавый Барон, следя, чтобы на их пути не попались Пивз и миссис Норис, а заодно отводя глаза портретам, хоть Северус и наложил на барсучат чары хамелеона, но многие портреты могли что-то заметить. Вход в гостиную Хаффлпаффа скрывался среди нагромождённых бочек, привалившихся к одной из стен недалеко от кухни. Простучав ритмичную мелодию по двум бочкам, он пропустил учеников вперед, затем зашел сам. В гостиной уже никого не было. Устало опустившись в ближайшее кресло, он пытался понять, как, собственно, докатился до такой жизни.

«Два факультета! Семь курсов! В среднем по десять — пятнадцать человек на один курс… Около ста восьмидесяти человек… Где мы там разместимся? А Большой ритуальный зал открывать еще неделю нельзя… О, Моргана! Эти… бесенята вообще хоть понимают, что они сделали?! Принести кровавую магическую жертву в Самайн на месте силы! Мерлин! Дай мне силы дожить до конца года! О большем я уже не прошу… Может, после экзаменов в Мунго попроситься? А лучше к Люциусу… Он давно звал в какой-то лечебный пансионат на материке. Буду себе спокойно изображать инфернала и пить зелья. Тролля нет, и не будет. Замок теперь вообще никакую заразу долго не пропустит. Похоже, они напитали щиты Хогвартса по самые подземелья. Не удивлюсь, если кто-то опасный сдох в Запретном лесу: замку такое соседство не нужно. Модред! Надо узнать, что с Квирриллом!»

— Трикси!

— Мастер Снейп…

— Трикси, прости, что отрываю от работы, но посмотри, пожалуйста, где сейчас профессор Квиррилл. Вдруг ему нужна помощь.

— Трикси плохой эльф, — раздалось завывание, и послышались удары еще до того, материализовался домовой эльф, вызывая недоумение у спустившихся учеников.

— Трикси хороший эльф. Что случилось?

— Трикси не смог найти профессора Квирриллиа. На территории замка его нет.

— Ясно. Спасибо. Можешь возвращаться к своей работе, — дождавшись, когда домовик исчезнет с легким хлопком, он осмотрел барсучат. — Все спустились?

— Да, сэр!

— Тогда идемте. Только помните, что большинство ритуалов сейчас запрещены. Так что никому о них не рассказывайте. Даже братьям — сестрам с других факультетов.

— Но, сэр, что такого плохого в них? То, что вы рассказали, это же по исполнению чуть ли не уровень детской забавы!

— Просто я не все вам рассказал. Прыжки через костер, угощение для мертвых, создание оберегов, чем вы занимались без меня, пир — это далеко не все. Издавна были еще ритуалы. Но, давайте, я про них расскажу, когда придем на место. И нет, практиковать их мы не будем.

Выйдя первым, профессор удостоверился, что кроме Кровавого барона, никого поблизости нет, и повел барсучат обратно к слизеринской гостиной. Однако он не стал сворачивать в тот коридор, а довел до небольшого расширения в лабиринте подземелий, образующий сводчатый зал.

— Стойте здесь, и никуда не уходите: я сейчас приведу остальных. И не шуметь! Барон…

— Я прослежу за ними, Мастер. Не волнуйтесь.

— Спасибо, — вежливый кивок в благодарность за помощь.

Слизеринцы тоже уже ждали своего декана, тихо разговаривая в гостиной. Наличие трех гриффиндорцев на их территории было принято сначала с настороженностью, но потом лед начал таять. Во всяком случае, никаких драк не наблюдалось. А пообщавшись поближе в неформальной обстановке, змейки нашли несколько очень выгодных моментов. Таким образом, эти трое львят получили разрешение спокойно приходить в гостиную Слизерина, если их декан не будет против.

— Все здесь?

— Да, сэр.

— Тогда идемте. Хаффлпафф нас ждет в коридоре.

Учеников было много. И малый ритуальный зал еле всех вместил. Слизеринцы смотрели на это, пытаясь понять, как тут может поместиться хотя бы один костер, и куда прыгать. Гарри, оттесненный к стенке, прижался спиной к камню и закрыл глаза, настраиваясь на связь с замком. Сейчас после ритуала, тот напоминал мальчику большого сытого кота, сладко урчащего под рукой хозяина. Но тот передал мальчику картинку маленького урчащего… дракона… действительно сытого и счастливого впервые за многие годы.

«Хог, а Хог…»

Дракончик удивленно поднял голову.

«А можно расширить зал на эту ночь? Мы здесь все не помещаемся».

Замок передал картинку с еще одним ритуалом и троллем или горгоной на алтаре.

«Да где ж я тебе их возьму? Они по школе не бегают! Больше…»

Замок вздохнул, вызвав легкий, но ощутимый ветерок, но стены начали отодвигаться. Ученики, да и профессор с мадам, с удивлением смотрели, как старинная кладка, повинуясь чьему-то приказу и магии, отъезжает в сторону, расширяя пространство. Через пять минут в этом зале все чувствовали себя свободно и спокойно. Ни стены, ни соседи не давили друг на друга. Домовики, видимо предупрежденные профессором заранее, уже приготовили хворост и дрова для небольшого костра, сложив их аккуратным домиком посреди центральной пентаграммы.

— Итак, леди и господа. Вы находитесь в малом ритуальном зале Хогвартса. Он предназначен для проведения различных ритуалов до второго уровня включительно с максимальной выкладкой семьдесят процентов, если для вас это что-то говорит. В любом случае, у меня большая просьба ко всем здесь собравшимся: не заниматься ритуальной магией в одиночку без присмотра взрослых опытных магов. Даже обычный ритуал «Помощи» может закончиться катастрофой для вас, в случае малейшей ошибки. И исправить ситуацию или спасти вас будет некому. Помочь вам в этом замке могут профессор Флитвик, мадам Помфри и я. Если у кого-то возникнет необходимость, потребность или желание в проведение того или иного ритуала, обращайтесь к своим старостам. Пусть они составят список, и согласуют со мной. Будет у меня возможность, я их проведу. Не будет, поговорю с остальными названными. В любом случае вы получите консультацию и помощь. Не усложняйте нам, пожалуйста, жизнь. Поверьте, лучше мы потратим два часа на контроль, чем несколько дней или недель на ваше лечение. Или, не дай Мерлин, на объяснение вашим родным, почему вы умерли. Это понятно?

— Да, сэр.

— Поразительное единодушие. Теперь еще один момент, касающийся Самайна. Хаффлпаффовцы задали один резонный вопрос: почему запретили проводить самайнские ритуалы, если прыжки через костер и пир не опаснее детского праздника. Дело в том, что изначально этими двумя вещами официальная программа празднования не ограничивалась. Первыми в ритуалах шло… жертвоприношение. Те, кто учит историю магии самостоятельно, знают, что в древние времена, когда не было Статуса Секретности, маги с маглами жили рядом и не сильно скрывались. Поэтому и праздники, зачастую, были общими. Кельты, маглы, населявшие Британские острова, наравне с магами праздновали Самайн. Только для них это был праздник больше связанный с земледелием и выпасом скота. После этого дня было запрещено выгонять скот на пастбища и собирать урожай или пахать землю. В Самайн пастухи оценивали состояние скота, и больные, калечные животные, которые точно не пережили бы зиму, забивались. Некоторые приносились в жертву богам, остальные пополняли продовольственные подвалы хозяев. Но часть этих жертвенных животных отдавалась магам, друидам, жившим или в поселении, или недалеко от него. Те проводили специальные ритуалы, тем самым защищая поселение от различных войн, бед, болезней и прочих неприятностей. Так же они по оставшимся костям гадали о следующем годе. Вот из-за этих жертвоприношений проведение Самайна и запретили.

— Но, сэр. Что плохого в получение надежной защиты, за смерть быка или барана?

— А то, что быки или бараны были потом. А сначала их место занимали люди. Или пленные, поскольку многие племена и поселки находились в постоянной вражде друг с другом, или, если таковых не было на этот момент, нарушившие правила жизни преступники, или те, … кому не повезло… Причем народ очень быстро понял, что если принести в жертву мага, защита будет сильнее. И началась целенаправленная охота на всех, кто отличался от других. Даже понимание, что без них эту защиту никто не поставит, не спасало их от геноцида. И только резкий отток магов из поселений кельтов прекратил эту охоту. А человеческие жертвы постепенно заменились на животных. Теперь понятно?

— Да, сэр. Спасибо.

— Ну, что ж. Приступаем. Делитесь на две группы: девушки образуют внутренний круг — они хранительницы очага, юноши — внешний круг, защита. Когда разгорится костер, девушки, двигаясь по часовой стрелке, берете факелы и зажигаете их от костра. Юноши в это время двигаются против часовой стрелки, тоже берете факелы. Когда у всех во внутреннем круге будет гореть огонь, вы разворачиваетесь и зажигаете факелы юношей. Молодые люди, зажигать только от факелов девушек! Не от костра. После чего девушки бросают в костер, что хотят сжечь, и отступают назад на два шага. Их место занимают юноши, а затем возвращаются обратно. И осторожно, не сожгите соседа! Вопросы?

— Сэр, а зачем факелы?

— Это не обычные масляные факелы с ветошью. В основе этих находится кусок специально обработанной древесины. Помните, что я вам рассказывал про угли и золу? Вот они у вас и будут. Просто снимите фитиль и зачаруете крышку, чтобы не рассыпалось. И советую сразу убрать в карман, чтобы не потерять. Младшие курсы, попросите старших, вам помогут с чарами.

Северус сел по-турецки на конце пентаграммы с еле видным изображением руны Ас. Крутить палочку, добывая огонь, можно было долго и не совсем уверенно, поэтому он захватил с собой огниво и кремень.

Солнце уходит, уступая место ночи,

Открывая дверь между мирами.

В танце смерти кружится листва,

Отражая неверные тени.

Я разожгу огонь путеводный

И запылает домашний очаг.

По свету костров к домам,

Где вы жили, ваша дорога лежит.

Пара ударов и небольшая кучка хвороста, лежащего на выделанной шкуре барана, загорелась, слегка мерцая синим. Дождавшись, когда огонь основательно возьмется за угощение, он осторожно перенес хворост в основной костер, продолжая читать призыв.

Вы встретите многих, живых и знакомых,

Пока добираетесь к нам.

Все двери открыты, столы вам накрыты,

Ваш праздник сегодня — Самайн.

Есть мясо и рыба, вино уж разлито,

Мы ждем вас, придите сейчас.

Увидеть любимых, родных и знакомых,

Ушедших в Холмы от нас.

Сказать, что при жизни поведать забыли,

Спросить, что хотелось узнать.

Простить все печали, что в сердце застыли,

Хотим мы в полуночный час.

Холмы отворились, вас всех выпуская.

Костры светят ярко в ночи.

В начале дороги мы вас ожидаем,

Вся ночь у нас впереди.

Последняя строка призыва еще звучала под сводами зала, когда в комнате заметно похолодало. Участники ритуала, не обращая внимания на магические возмущения, водя хоровод, зажигали факелы, следя, чтобы никому не навредить. Когда у всех горел праздничный огонь, зал заполнился таинственными звуками, шорохами, движением. Судя по всему, духи и потусторонние жители откликнулись на призыв и пришли. Многие, особенно первокурсники, с удивлением оглядывались по сторонам, желая увидеть этих мифических Сидов. Но в основном пока что были заметны ушедшие за Грань. Казалось, что зал еще расширился, позволяя спокойно поговорить со своим визитером, не боясь лишних ушей. К кому-то приходили умершие родные, к кому-то Основатели Рода, к кому-то ушедшие раньше срока друзья.

Северус с удивлением смотрел в глаза матери, стоящей рядом с ним и грустно улыбавшейся. В этот момент, казалось, для него ничего не существовало. Не было открытого огня, учеников, угрозы разоблачения самодеятельности, поскольку могильной энергией фонило до самого Пекина, не говоря уже о кабинете директора, где стоял определяющий артефакт. Сейчас для него была важна только мама. Мама, ушедшая так рано. Они даже не попрощались тогда, поскольку она умерла во время учебного года. Только не увидев ее на перроне, Северус понял, что случилось страшное. Потом была долгая дорога домой без денег. Разборки с пьяным отцом, закончившиеся побоями. Он не один раз проводил этот ритуал, мечтая увидеть мать и сказать: «Прости». За все, что сделал, заставляя ее волноваться и хвататься за сердце. Что не сделал, считая ненужным, пережитком или просто уроном гордости. Да и за гордость в степени гордыни. За ссоры с отцом. Да и за то, что тогда вляпался в Пожирателей с Волдемортом. Но она не приходила. Зато сейчас… Стояла рядом.

«Не говори ничего…» — раздался в его голове хриплый голос Эйлин Снейп. — «Я никогда на тебя не сердилась. И во многом сама виновата. Я не могла уйти от Тобиаса , как бы плохо нам не было, иначе бы умерли сразу оба».

«Почему, мама?»

«Ты ведь много, что знаешь… Ритуал „Пурфикатио“. Наверняка ты слышал о нем».

«Очищение? Но от чего и зачем?»

«На нашем роду было слишком много проклятий, да и мой жених умер, не дожив до свадьбы меньше года. Отец искал другую выгодную партию, способную снять хотя бы часть наших проклятий, но Судьба решила по-другому, в результате чего родился ты. Обязательно сходи к гоблинам. Ты давно уже откладываешь этот визит»

«Я не хочу иметь что-то общее с этим Родом!»

«Ты уже общее с этим Родом через меня. Не важно, кто твой отец. Важно, кто ты! И не факт, что Род отца от тебя отказался, скорее всего, он тоже в тебя вцепится, как только узнает о Наследнике. Законы Магии работают, даже если мы не хотим. Особенно, если мы не хотим»

«Мама!.. В смысле: „Не важно, кто отец“?! В смысле: „род отца“? Тобиус Снейп же был самым невозможным маглом из маглов! Или не он мой отец?! И причем тут тогда ритуал „Очищения“? Ведь весь его смысл в том, что Род освобождается от всей шелухи и проклятий через рождение ребенка, точнее, ребенок как раз и рождается без всех этих родовых „довесков“. И измена в нем невозможна!»

«Эм-м-м… Северус, ты еще такой ребенок!.. Кажется, с тобой еще кто-то хочет поговорить», — и Эйлин тихо исчезла. — «Не отказывайся от своего счастья, мой милый».

Северус развернулся, горя жаждой мести тому самоубийце, что посмел прервать столь долгожданный разговор с мамой.

«Дже-е-ймс-с-с!!! Все такой же бесцеремонный и наглый!!!»

«О, Снейп! Ты научился шипеть? Не ожидал от тебя! Но я не по этому поводу»

«Да что ты говоришь… Что еще забыл сделать?»

«Извиниться, Снейп. За все истраченные нервы и наши выходки. Наверное, стоило умереть, чтобы понять, насколько наше поведение было ужасным».

«Видимо, Поттер. Тебе действительно надо было умереть, чтобы мозги встали на место».

«Ладно, Снейп. Не могу сказать, что не хотели так себя вести, но вот то, что мы не хотели тебе так жизнь испортить — это точно. Да и… спасибо за Гарри. Что смог увидеть за моей внешностью реального человека»

«Бывает, Поттер. Главное больше ни с кем так не шути. А то мало ли».

«Прощай, Северус. Вряд ли еще встретимся. Мне больше не разрешат прийти».

«А сейчас-то тогда ты как пришел?»

«Она», — он кивнул головой в дальний угол, где виднелись две знакомые Северусу женские фигуры, — «разрешила прийти и мне, и Лили. Ну, все, Северус, прощай. И не торопись к нам: делать там тебе нечего», — и силуэт старого школьного недруга отошел от него и исчез.

Северус, постояв немного приходя в себя от таких визитеров, тряхнул головой и направился к призраку подруги. Став сзади младшего Поттера, он обнял его за плечи.

«Доброй ночи, Госпожа. Рад Вас видеть», — поприветствовал он сущность, с которой ссориться было опасно для послесмертия.

«Ночи, Северус. Рада видеть вас с Гарри в нормальном состоянии. А то как-то мы здесь встречаемся в экстремальных случаях», — улыбнулась Великая.

«Лили, доброй ночи»

«Доброй, Северус. Спасибо за сына», — усмехнувшись, она добавила, — «Вы прекрасно смотритесь вдвоем»

«Лилс… Почему ты тогда ушла?»

«Гарри», — Смерть вмешалась в их разговор, — «ты не хочешь пообщаться с лордом Слизерином поближе? Пусть твои… мама с деканом поговорят спокойно».

«Спасибо, госпожа Хельга, но не хочу. Сэр Салазар сказал, что я его уже замучил своими вопросами. А когда я его не достаю, ему декан на меня жалуется. Так что пусть отдохнет от меня»

«Что?! Лили, напомни мне, пожалуйста, что я очень хотел поговорить с одним наглым портретом! Скучно ему, видите ли! Гарри, я никогда на тебя не жаловался! А вопросы… Ты всего два месяца в этом мире. Естественно, у тебя их куча и горка сверху. Но лучше я тебе объясню все, что не понятно, чем тот же директор, опуская половину важного, как не стоящее внимания!»

«Спасибо, сэр. Но все равно я не хочу с ним разговаривать. Когда я еще увижу маму…»

«Я дам ей еще время поговорить с тобой, детеныш. Но сейчас ты тут лишний»

«Хорошо, Госпожа. Я вас понял», — «Опять я лишний… как всегда», — он уже развернулся, чтобы уйти куда-нибудь, но был пойман в двойные объятья.

«Гарри, милый. Ты никогда не будешь для меня лишним, хоть я и не могу быть рядом с тобой каждый день, как бы мне этого не хотелось!», — тихо проговорила молодая женщина, с любовью глядя на подросшего сына.

«Гарри, я не претендую на внимание твоей мамы, — подключился профессор. — Она сделала свой выбор уже давно. Но прошу, дай нам десять минут, пожалуйста!» — в ответ на него посмотрели две пары невозможных зеленых глаз: одна с любовью и нежностью, другая с мольбой и печалью. — «Я дам тебе почитать справочник редких растительных ядов»

Гарри помнил, что рассказывал декан о дружбе с его мамой, и был не против дать им возможность поговорить, но слизеринская сущность, попав в благодатную почву, цвела махровым цветом. Поэтому, дождавшись выгодного для себя предложения, он тяжело вздохнул и с тоской в глазах немного отошел от мамы.

«Но только десять минут!»

«Спасибо», — раздался синхронный ответ.

Что для Северуса, что для Лили сейчас не существовало ничего вокруг. Хельга, посмотрев на них, тихо хмыкнула и огородила чарами отвлечения внимания.

«Нечего всем подсматривать за профессором. Им еще учиться и учиться у него», — тихо прокомментировала она свои действия Гарри.

«Спасибо, Госпожа. Я тоже рад, что вы пришли к нам».

«Ну, так… Это же и мой… праздник. К тому же так звали… Я думаю, будет правильным продолжить веселье, пока взрослые разговаривают».

«Госпожа, я хотел бы спросить…», — дождавшись утвердительного кивка, он продолжил, — «те амулеты, которые мы делали, они ведь будут иметь реальную силу?»

«Конечно. И ты правильно понял, что первый надо отдать. Он тебе не подойдет. Но если хочешь усилить действие, сожми их в кулаке, когда будешь прыгать через костер»

«Спасибо, госпожа».

«Беги, пока что»

Оглядевшись по сторонам, мальчик увидел еще двух удивленно оглядывающихся призраков : мужчину и женщину. У дамы были рыжие волосы. А вместе они неуловимо напоминали Лили Эванс. Или это она была на них похожа?

«Мистер и миссис Эванс?»— робко обратился к ним Гарри.

«Да, молодой человек. Эдвард и Камилла Эванс. Откуда вы нас знаете?»

«Просто предположил. Я — Гарри. Гарри Поттер, сын вашей младшей дочери Лили», — и он кивнул головой в сторону разговаривающих Северуса и Лили.

«Даже так… Мы рады увидеть своего внука. Хоть так. Но где мы? И как тут оказались?»

«Вы сейчас находитесь в малом ритуальном зале Школы чародейства и волшебства „Хогвартс“. Я здесь учусь, как и мама в детстве. А оказались вы потому, что у магов сегодня один из важнейших праздников — Самайн. В эту ночь грань между мирами живых и ушедших становиться очень тонкой, и появляется возможность увидеться с умершими родственниками или друзьями. Мы провели специальный ритуал, и вот вы теперь все здесь. Оглянитесь, видите, сколько людей откликнулось на наш призыв?»

«Да… Очень много…»

«Именно»

«А с кем это Лили так долго беседует?»

«Мой декан, профессор Северус Снейп»

«Северус? Декан?»

«Да, а что?»

«Мы помним его… Невзрачный паренек был. А смотри-ка, каким стал. Пошли, поздороваемся?»

«Меня выгнали на десять минут. И просили не беспокоить».

Взрослые улыбнулись, смотря на взъерошенного ежика.

«Кого из них к кому ты больше ревнуешь?»

Гарри споткнулся, услышав постановку вопроса.

«В смысле: ревную?»

«Ты так забавно пыхтел, глядя на них. Обычно так дети смотрят на родителей, когда ревнуют их к кому-то или друг к другу»

Похоже, такая новость стала для мальчика неожиданной, и он глубоко ушел в ее осмысление.

«Любимый, вот зачем ты так с мальчиком? А ты, милый наш ребенок, возвращайся к нам. Пошли, подойдем к маме»

«А? А время?»

«Десять минут уже прошли»

Когда два призрака, обнимающие одного черноволосого мальчика подошли к Северусу и Лили, те стояли, держась за руки и неотрывно глядя друг другу в глаза.

«И все-таки», — вздохнула Камилла Эванс, — «если мужчина по-настоящему любит женщину, их не может разлучить даже такая большая неприятность, как смерть»

«И если бы не обстоятельства, то твоим отцом мог стать совершенно другой человек»

«Любимый, кажется, ты решил окончательно добить нашего внука. Осторожнее, а то он нас больше не позовет».

«Мама?! Папа?! Как я рада вас видеть!», — Лили первой заметила, что их стало больше.

«Эдвард, Камилла! Мое почтение!» — Северус поклонился родителям любимой девушки. — «Гарри! Я же просил дать нам десять минут!»

«Северус, тихо. Уже прошло пятнадцать минут. И нам тоже хотелось увидеть тебя», — вступился за внука Эдвард Эванс.

Пока старшее поколение разговаривало, обсуждая не только дела минувших дней, но и успехи внука в учебе, Гарри вцепился в маму, как маленькая обезьянка.

«Не уходи, мама… Пожалуйста, не уходи…»

«Малыш… При всем моем желании, я не могу здесь остаться. Но мы увиделись, и я надеюсь, эта встреча позволит тебе не совершать глупостей в попытках быть как мы. Или соответствовать чьему-то мнению. А заодно позволит критически смотреть на то, что тебе будут рассказывать о нас с Джеймсом»

«Да, мама, спасибо… А почему папа так быстро ушел? Он не хотел меня видеть? И его родители не пришли…»

«Ох, милый… Ты еще маленький, чтобы полностью понять некоторые вопросы. Подожди чуть-чуть. Я обязательно тебе все объясню, когда ты немного подрастешь».

«То есть, ты еще придешь?!»

«Конечно, маленький», — тепло улыбнулась девушка. — «Это ведь не последний твой Самайн. Не гарантирую, что мне разрешат приходить каждый год, но мы еще точно встретимся».

— Уважаемые ученики, — Северус разрушил уютную тишину зала и мысленные разговоры остальных участников ритуала, — попрошу вашего внимания. Как многие уже заметили, ваши факелы прогорели. Советую вам зачаровать коробки, чтобы из них не высыпались зола и уголь, и мы начнем ритуал Очищения, то есть прыжки через костер. Прыгайте по одному и не бойтесь: вам никто не даст упасть в огонь.

Тонкий ручеек учеников потянулся к огню. Сначала все отнеслись к этому насторожено, но постепенно молодежь вошла во вкус. Из угла, где собирались прыгнувшие, доносился веселый смех и отголоски песен. Призраки, пришедшие на праздник, рассказывали веселые истории из своей жизни, о некоторых любовных похождениях. Кто-то объяснял про ритуалы, кто-то про жизнь вообще. Девочки постепенно собирались вместе около праздничного стола.

Домовики осторожно перенесли сюда несколько больших столов, и аккуратно поставили их вдоль одной из стен зала. Девочки накрывали их скатертями, устанавливали свечи, раскладывали столовые приборы, а между ними гроздья рябины, калины и веточки можжевельника. Постепенно на столе стали появляться блюда с запеченной, тушеной и вяленой свининой, говядиной и бараниной. Для любителей рыбы домовики нашли и зажарили три вида рыбы, и еще из двух сделали заливное. Ломтики сыра соседствовали с маслом и хлебом, а все свободное между ними пространство занимали яблоки и орехи. Из напитков было молоко и соки для детей, и красное вино для декана и медьковедьмы.

— Северус, — тихо позвала его Поппи, глядя на веселых детей. — Спасибо, что позвал на этот праздник. Я давно не чувствовала такой легкости.

— Не за что, Поппи. Не зря наши предки все это создавали, выверяя каждую мелочь. К тебе приходили?

— Да… Родители. Они погибли еще в Первую мировую у маглов. Оба были целителями в Левоне.

— Мне жаль…

— Ничего. Это было уже давно. Да и я тогда уже была замужем. Так что… горько, обидно, плохо… но меня было кому поддержать. А к тебе пришел кто-нибудь?

— Да… Мама… первый раз пришла… Но, боюсь, что и последний. Да и ушла очень быстро, оставив кучу вопросов, на которые, ты не поверишь, я боюсь искать ответы. А вдруг, что внеплановое откроется?

— Да брось… Вряд ли ты узнаешь что-то, что приведёт к коллапсу. Выживешь. А если мама говорит, что надо это узнать, значит лучше узнать. Поверь мне.

— Хорошо. Выясню, что она имела ввиду под «Родом отца»…

— Что?! Северус!

— А я тебе про что? У меня сегодня прямо день потрясений… Вот теперь думаю, мне вина с успокоительным хватит, или чего покрепче глотнуть, благо завтра выходной…

— Сейчас уже мне, что покрепче понадобится. Что у тебя еще случилось?

— Ну, как что… Для начала Третий курс Гриффиндор-Слизерин на зельях. С близнецами в главной роли… Ладно, пару фейерверков я пережил. Потом пятый курс с теми же представителями… Потом седьмой курс, где парочка особо талантливых учеников устроила торнадо, с громом, молнией, как положено… После обеда педсовет с очередным нудным объяснением, как жить и что дальше делать. Тролль за ужином, кросс по всему замку: сначала за Квиррелом , потом в поиске двух первокурсников. Я тут с ума схожу, думая, кто кого — тролль детей или дети тролля — нашел, а что они встретились, я и без Треллони скажу, и чем эта встреча кончилась. И тут по замку проходит мощнейший магический вихрь. Как его Альбус не засек, я не представляю! А эти… эти… сидят на кухне и спокойно чай пьют! Пока всех по гостиным и Больничному крылу определил… Хорошо, хоть у тебя немного поспал… Теперь вот ритуалы… Думал, что только свои будут. Ан нет… Два факультета в полном составе… Я удивляюсь, что тут еще воронят нет с их деканом… И вместо отдыха… Мама со своими загадками, — на этих словах он грустно улыбнулся. Как бы там не было, но этой встречи он был искренне рад и очень жалел, что она была не долгой. — Лили, старшие Эвансы. На закуску моим потрепанным нервам Джеймс Поттер, просящий прощение за свои школьные выходки…

— Ты еще забыл вспомнить Госпожу…

— Вот к Госпоже в этом зале я уже успел привыкнуть. И даже начал искренне радоваться ее появлению.

— А что ты здесь один стоишь? Я думала, ты от Лили не отойдешь, пока она тут…

— Ага, вырвешь ее у этого ревнивца! Еще хуже папаши ревнует!

— Не думаю, что он вам сильно помешает…

— Поппи, а ты не думала, что мне этого мелкого Поттера еще семь лет учить? А тут декан мило болтает на свои темы с его мамой при нем же!

— Северус! Кончай уже придумывать отговорки на ровном месте! Не подеретесь за одну женщину! Будто я не видела тебя после ее смерти! Еле вытащили из того состояния! Марш к ней!

— Все, женщина, иду уже… А я еще хотел у тебя лето провести…

— Что?! Я вообще-то старше тебя… Да и внуки уже есть…

— О, Модред! Я имел в виду под твоим патронажем в Больничном крыле! Но теперь точно пойду к Люциусу. Он какой-то пансионат рекомендовал…

— А это мысль! Давай обсудим, куда тебе лучше будет поехать на лечение и отдых ближе к концу учебного года.

Северус, кивнув головой в знак признательности, все-таки отправился к Лили и Гарри, оживленно о чем-то беседующих. Подойдя ближе, он почувствовал, как сначала напряглось магическое поле вокруг них, а потом успокоилось, пропуская его. Защитный контур с отвлечением внимания, понял мужчина, глядя на мать с ребенком.

«Северус… ты все-таки решился прийти еще раз? Я рада», — улыбнулась Лили своей светлой улыбкой.

Гарри, увидев подошедшего профессора, напрягся и попытался уйти, чтобы не мешать взрослым, пыхтя, как ежик, что его опять лишают даже таких крох общения с мамой.

«Стоять!» — властно скомандовал зельевар. — «А вас, мистер Поттер, никто не отпускал отсюда».

«Профессор, зачем я вам буду мешать? Ясно же, что вы хотите поговорить без лишних, особенно моих, ушей».

«Ничего, Гарри, мы постараемся не слишком сильно шокировать ваши уши».

Но по большей части они молчали, как в старые времена, когда для разговора двоих слова не нужны. Гарри, поняв, что маму никто не отбирает, перестал пыхтеть и вернулся к прерванному разговору. Ему было интересно все: и ее детство, и учеба, и отношения, и, особенно, первый год его, Гарри, жизни. Изредка их разговор прерывал Северус, вставляя свои комментарии или ехидные реплики. Постепенно лед беседы таял, все больше напоминая уютные семейные посиделки около камина.

«Профессор», — Гарри вдруг повернулся к нему, — «совсем забыл!»

«Что еще случилось?»

«А говорите, что я вам не надоел…»

«Нет, просто я уже думаю: куда бежать, и чей труп прятать».

«Это вам, сэр», — и он протянул декану свой первый браслет. — «Пока вас не было, мы делали амулеты. Этот вам. На многое у меня еще сил нет магических, но на исцеление и легкую защиту, должно хватить».

«Гарри… Спасибо… Я не ожидал… Это очень приятно…», — и он крепко обнял засмущавшегося мальчика.

«Прощайтесь», — неожиданно раздался голос Хельги рядом с ними. — «Вам, живым, пора уходить. Дальше наше время. И вам среди нас не место».

— Уважаемые ученики, — еще раз привлек к себе внимание декан. — Наше время на сегодняшнюю ночь закончилось. Прощайтесь со своими визитерами, нам пора уходить.

В зале усилился гомон. Расставаться мало кому хотелось, но профессор был неумолим, и через пять минут тонкий поток учеников, переполненный впечатлений, потянулся в коридор.