Домоправительница для Бездушника (СИ)

Глава третья. Прошу любить и не жаловаться

В нашем университете с документами возиться не любят, ректор считает бумажную работу муторной и неважной, но подготовка бумаг для моего триумфального перехода в статус домоправительницы много времени не заняла. Не прошло и полутора часов после потрясающего, во всех смыслах слова, совещания, как я, снабжённая всеми необходимыми документами, напутствиями от одногруппников, пухлой сумкой, битком набитой подарками от одногруппниц и продуктовым пайком на три дня, покинула стены университета. Впервые за четыре учебных года я уезжала не на каникулы или на практику, а для того, чтобы больше не возвращаться. Я стала взрослой чуть раньше, чем планировала, передо мной распахнулась огромная книга жизни, на страницах которой я собиралась оставить яркий, запоминающийся след.

Чёрная с белыми носочками флегматичная лошадка по прозвищу Лакомка, словно чувствуя моё воодушевление, бодро рысила по пыльной дороге, по обочинам которой самозабвенно чахла жёлтая, по-осеннему жёсткая трава. Время от времени моя лошадка алчно косилась на пыльные клочки травы, но пока ещё слушала поводьев и не останавливалась на трапезу. Я покачивалась в седле, негромко, по примеру степняков, напевая себе под нос обо всём, что встречала на пути. Мои корявые строки воспели и могучие дубы, привольно раскинувшие толстые ветви у меня над головой, и застенчивые берёзки, оплакивающие золотыми слезами прощальные поцелуи уже нежаркого осеннего солнца, и боязливые осинки, трепещущие от ужаса в преддверии суровых зимних ветров. А вот пустые поля, насупившиеся, жирно чавкающие размокшей от дождей щедро унавоженной землёй, меня не вдохновили, неприятно напомнив уже разрытые могилы, в которые то ли случайно, то ли по чьему-то злому умыслу не опустили тел для последнего упокоения. Я передёрнула плечами, поплотнее закуталась в плащ и приподнялась на стременах, дабы, подобно воспетым в книгах опытным путешественникам, обозреть окрестности орлиным взором.

Опыт верховой езды у меня, признаюсь, небольшой, а потому ничего удивительного, что мой манёвр закончился тем, что я потеряла стремя и едва не выпала из седла, больно ударившись грудью о переднюю луку седла. Лакомка недовольно всхрапнула, покосилась на меня с нескрываемым осуждением, а потом флегматично вздохнула и потянулась к пучку травы, чуть менее чахлому и жесткому на фоне всех остальных. Я честно попыталась поймать стремя, но оно было вёрткое, словно угорь в мутной воде, а потому я, после третьего провала яростно плюнув на землю и прошипев то, что благородной девице знать не полагалось, спрыгнула на землю, решив немного пройтись. В самом деле, куда я так спешу? Насколько я поняла, мой подопечный в ближайшие день-два умирать не собирается, об уготованном ему в моём лице счастье пока не знает, так зачем я загоняю себя и лошадь? Вполне могу себе позволить немного отдохнуть, посидеть у ярко горящего камина, съесть чего-нибудь горячего. Я так красочно представила себе уютный придорожный трактир, что даже въяве ощутила лёгкий, слегка горьковатый запах дыма из печной трубы и примешивающийся к нему головокружительный аромат жареного мяса. Надо же, какие у меня видения натуральные, может, помимо ведьмовского дара ещё и предвидение пробуждается? А что, это было бы неплохо. Стану магом универсалом, поступлю на службу на королевский двор, скажем, да вон хотя бы в соседний с нашим королевством Камелот, чем не вариант? На одном из балов встречу любовь всей своей жизни, настоящего рыцаря без страха и упрёка, стану его женой, рожу ему двух, нет, трёх сыновей… Так, стоп, это что же получается, у меня одни парни будут? Нет, такой вариант меня не устраивает, кому я дар ведьмы передам, мужчины же к нему не способны? Пусть будут два мальчика и девочка. Я так далеко убежала вслед за своими мечтами, что совершенно перестала смотреть под ноги, а зря. Неприятное хлюпанье под ногами и сладковатый запашок, милый сердцу любого крестьянина, моментально вернул меня с небес на нашу грешную землю. Лакомка виновато и слегка ехидно заржала, деликатно отступая от меня. Вот же эликсир перекипевший, мало того, что я в «подарок» едва ли не по щиколотку вляпалась, так ещё и от собственной лошади! Я сдавленно зарычала, очищая сапог о жалкие остатки травы на обочине дороги. Не знаю, чем именно питается Лакомка, но то, что она выделяет, можно смело использовать в качестве мощнейшего растворителя, у меня от её «сюрприза» кожа на сапоге пятнами пошла! Я сердито шлёпнула себя ладошкой по бедру (страшно хотелось шлёпнуть лошадь, но эта хитрохвостая скотинка была вне зоны досягаемости моей руки и приближаться не собиралась), сдула упавшие на глаза волосы, огляделась, да так и застыла, пытаясь понять, куда меня привели мои радужные мечты. Пыльная дорога, по которой я ехала с самого утра, сменилась непонятной едва различимой тропинкой, на которой раскорячилась, иного слова не скажешь, видавшая виды избушка. По бокам избушки торчали какие-то странные раскорячки, отдалённо похожие на лапы. Ух ты, неужели это легендарная Избушка на курьих ножках?! Я азартно потёрла ладошки, подбоченилась, уподобляясь лихим героям, изображениями которых была обклеена едва ли не каждая вторая девчачья комната в нашем общежитии, и гаркнула:

— Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!

То ли избёнка за давностью лет слух утратила, то ли шевелиться она желает исключительно для богатырей и героев, но на мой клич отозвалась только спящая в ветвях старой ели ворона, которая испуганно встрепенулась и, теряя перья, улетела, надтреснуто проклиная всю мою родню до десятого колена. Я разочарованно вздохнула и повернула Лакомку прочь от неприветливой избёнки, гадая, как мне теперь на знакомый тракт выбраться. Откровенно говоря, следопыт из меня неважный. В трёх соснах я, конечно, не потеряюсь, но премудростями ориентировки и выживания в лесу не владею, с травами и животными говорить, увы, тоже не умею, потому и прозвучавшему за моей спиной хриплому, похожему на собачий брех, голосу я сначала обрадовалась. Воодушевлённо повернувшись, я увидела мрачного, давно и безнадёжно небритого типа, одетого в изрядно засаленную рубаху явно не по размеру и щёгольские штаны, на которых изящную эльфийскую вышивку не мог скрыть даже многонедельный слой грязи. На шее угрюмого незнакомца была повязана шёлковая косынка, явно женская. Ой-ёй, что-то мне подсказывает, что встретился мне отнюдь не благородный отшельник, странствующий рыцарь или добродушный старичок-лесовичок…

— Ну, чего вылупилась?! — прохрипел мужчина, красноречиво опуская левую руку на торчащую из-за пояса рукоять внушительного ножа, а правой пытаясь ухватить Лакомку за повод. — Слезай с кобылы!

Моя лошадка брезгливо фыркнула, отдёргивая морду от грязной, покрытой жёсткими курчавыми волосками лапищи. Я осторожно подобрала поводья, готовая в любой миг пуститься наутёк. И плевать, что настоящие герои от битв не бегают, я-то не героиня и на столь хлопотное, пусть и почётное, звание никогда не претендовала.

— А ну, стой! — рявкнул незнакомец так, что даже жухлые листочки с деревьев посыпались, а Лакомка испуганно всхрапнула и присела на задние лапы.

— Не кричи, Тугор, ты же нашу гостью напугаешь, — мурлыкнул за моей спиной приторный до першения в горле с чуть приметными кошачьими нотками голос.

Я осторожно обернулась и едва в голос не застонала. Точнёхонько за моей спиной, поигрывая тонким лезвием, похожим на длинный кошачий коготь, стоял средних лет мужчина с блестящими, слишком блестящими для обычного человека, зелёными глазами. Убедившись, что я его заметила, незнакомец с лукавой усмешкой, явно красуясь, положил одну руку себе на талию и встал, кокетливо отставив ногу, словно кавалер в бальной зале.

— Ну, как, нравлюсь? — ни капли не сомневаясь в ответе, спросил лесной красавец, позволяя мне увидеть его вторую ипостась: крупного серо-рыжего дикого кота весьма выдающихся размеров и габаритов.

— Впечатляет, — я постаралась быть максимально деликатной, но оборотня мой манёвр не обманул, а жаль.

Кот хищно сверкнул глазами, стальным когтем заскользил по моей юбке, приподнимая ткань:

— Не умеешь ты врать, ведьма.

Я решительно прихлопнула рукой юбку, в очередной раз недобрым словом помянув университетский устав, запрещающий девушкам ездить верхом в брюках, и ощерилась в улыбке, не хуже, чем у оборотня:

— Практики мало было.

— Дык мы долго тут торчать будем? — заныл Тугор, о котором я, каюсь, даже немного подзабыла. — Говорил, действуем чётко и быстро, а сам лясы с бабой точишь.

Кот зло зыркнул на подельника, мне даже на миг помстилось, что сейчас они начнут выяснять отношения друг с другом, дав мне возможность сбежать. Увы, надежда на спасение, подобно падающей звезде, мелькнула и погасла, оборотень не собирался давать мне ни единого шанса на побег.

— Ты прав, Тугор, — неохотно признал кот и одним молниеносным движением стащил меня с лошади. — Уводи кобылу, а я нашей красавицей займусь.

Мы с Лакомкой единогласно решили, что творящийся произвол нас не устраивает. Моя лошадка отчаянно заржала и принялась яростно лягаться, а я метнула в наглого оборотня заклинание-чихучку, вызывающее неудержимое чихание. Этим заклинанием я по праву гордилась, оно получалось у меня лучше всех прочих чар мелкого пакостничества, срабатывало всегда безукоризненно, я была уверена, что наглый котяра согнётся в приступе безудержного чиха, а я смогу под шумок улизнуть. Только вот оборотень с ленивой усмешкой и даже не особенно спеша уклонился от моего заклинания, которое по инерции пролетело дальше и угодило точнёхонько в Лакомку. Лошадка озадаченно взвизгнула, брыкнулась, а потом отчаянно зачихала, тряся головой и кося в мою сторону отнюдь не благодарным взглядом.

— Промазала, — не без удовольствия констатировал кот и легко, точно я была не тяжелее осеннего листочка, перекинул меня через плечо.

Я яростно завизжала, замолотила разбойника кулачками по спине, но с тем же успехом я могла сдвигать гору или останавливать ветер, на мои попытки вырваться не обратили ни малейшего внимания. Что ж, как говорится, сам виноват. Я лихорадочно прошептала формулу усиления голоса, глубоко вдохнула и рявкнула изо всех сил:

— Помогите!!!

От моего в прямом смысле слова сокрушительного вопля истерически ржущую и молотящую по воздуху ногами Лакомку сдуло в неизвестном направлении вместе с неуклюжим Тугором. Старенькая, но всё ещё довольно крепкая избушка рассыпалась на части, точно игрушечный домик, а меня с нахальным котом, прижавшимся ко мне изо всех сил, прокатило кубарем по дороге. Нет, всё-таки удача меня явно недолюбливает. Мало того, что вместо дома, где живёт мой подопечный, лошадь завезла меня непонятно куда, мало того, что я на разбойников напоролась, мало того, что я весь дорожный мусор и пыль на себя собрала, так ещё и от оборотня проклятого не избавилась! Он, паразит, так мне в плечи вцепился, что даже кожу пропорол, ещё и зубами за ворот платья ухватился, чтобы уж наверняка удержаться. И упала я крайне неудачно, более массивный кот подмял меня под себя, словно любимую игрушку. Мрак беспросветный, да что же мне не везёт-то так?! Я опять глубоко вдохнула, собираясь повторить трюк с усилением голоса, но разбойник с лёгкой усмешкой решительно зажал мне рот рукой:

— Тссс, куколка, не шуми, целее будешь.

Ах так?! Я сдавленно зарычала, попыталась цапнуть обнаглевшего оборотня за руку и одновременно лягнуть его, досадуя, что у меня на ногах нет подковок. Решено, выберусь из этой передряги и всеми фибрами души возлюблю сапожки с железными подковками, последний писк переменчивой моды.

— А ну, отпустил девчонку!

Окрик, в котором отчётливо слышалось звериное рычание, заставил вздрогнуть и меня, и разбойника, который совершенно точно узнал говорившего и не обрадовался ему, наоборот, оскалился зло, готовясь к нападению.

— Иди своей дорогой, волчара, эта девчонка моя.

Я извернулась, во все глаза глядя на крепко сложенного пепельноволосого парня, в чьих серых глазах то загорались, то гасли звериные жёлтые огоньки.

— Ничему-то тебя, Немил, жизнь не учит, — укоризненно покачал головой незнакомец и вдруг озорно подмигнул мне. — Разве можно такую красавицу обижать?

Кот послал моего заступника коротким и всем известным путём, ещё и рукой махнул, видимо, направление указывая. Воспользовавшись тем, что хватка оборотня ослабла, я вывернулась из захвата и поспешно отползла подальше, под защиту обломков избушки и сочных зарослей крапивы. Немил, который совершенно не ожидал от меня такой прыти, даже рот приоткрыл и бровки по-мальчишечьи насупил. Видимо, попавшей в беду девице после появления заступника надлежало стать безвольной куклой, лишь глазами хлопающей и о помощи вопиящей. Ха-ха, плохо же ты, котик, ведьм знаешь! Ну, да ничего, я тебе урок хороший преподам, на всю жизнь запомнишь! Я коварно улыбнулась, положила ладошку на землю и принялась оживлять и увеличивать в размерах крапивные корни, чтобы они поймали разбойника в корневую ловушку. Заклинания для всевозможных ловушек нам преподавали ещё на втором курсе, за ненадобностью (практиковать подобные чары на территории университета категорически запрещалось) многое подзабылось, но я ловко заменяла вылетевшие из памяти слова на схожие по смыслу и по звучанию. Когда первый гигантский корень вылетел из-под земли, я восторженно взвизгнула, но тут же испуганно прикусила губу, потому что моя ловушка оплела ногу отнюдь не разбойнику, а моему защитнику. Волк озадаченно рыкнул, дёрнул ногой, но корень лишь сильнее сдавил свою добычу.

— Что, Святогор, попался? — издевательски зашипел Немил, выпуская острые, словно ножи, когти и как настоящий кот, метя ими в глаза волку.

Вот ведь, зелье выкипевшее! Я в сердцах долбанула кулачком по земле, попав по очередной крапивной ловушке. Донельзя возмущённый моей фамильярностью корень обиженно затрещал и махнул в мою сторону корявым отростком. Я отшатнулась, спасаясь, и тут же споткнулась о подло выпятившийся из земли крапивный капкан. С приглушённым воплем я рухнула на землю, до крови ободрав ладони и колени, ударив щёку о невесть откуда взявшийся камешек и обжёгшись о, в прямом смысле слова, горячо встретившую меня крапиву. Одно меня утешило: сосредоточившись на войне со мной, корни отстали от моего спасителя, и тот, обретя желанную свободу, молниеносно скрутил обнаглевшего котяру. Немил завопил, отчаянно пытаясь освободиться, тогда Святогор коротко и резко ударил его ладонью по шее. Разбойник захрипел и затих, волк сначала крепко связал своего пленника, лишив его даже призрачной тени на побег, а затем устало смахнул пот со лба и повернулся ко мне.

— Вам помочь?

Даже каменная дева вряд ли смогла бы сохранить неприступность, услышав будоражащие звериные нотки в густом и кружащем голову, словно дикий мёд, голосе. Я же в ответ на вопрос смогла лишь расплыться в широкой блаженной улыбке и томно выдохнуть, восторженно прижав руки к груди:

— Мой герой.

Волк сверкнул белозубой улыбкой, легко, словно я была не тяжелее лебединого пуха, вынес меня из крапивы, но опускать на землю не спешил, так и держал на руках, точно дивный цветок или драгоценный кубок.

— Не могу не спросить, что столь прелестная дева делает в этом светом забытом краю? Или Вы — звезда, сошедшая с небес на землю?

— Скорее уж упавшая, — хихикнула я, слегка касаясь саднящей ладошкой наливающегося на щеке синяка.

— Позвольте, я зацелую, и всё пройдёт, — с пылом моряка, вернувшегося из трёхлетнего плавания, предложил мне волк.

Эх, а так хорошо начал, я даже почти поверила, что мной искренне восхищаются, а получается, что Святогор ничуть не лучше Эстебана. Я помрачнела и решительно потребовала, чтобы меня опустили на землю.

— Я Вас чем-то обидел? — просьбу мою Святогор выполнил, но продолжал мягко удерживать меня за талию. — Если это так, прошу меня простить, клянусь, это вышло случайно. Готов искупить свою вину.

Скажите, только честно, вы бы смогли сердиться, глядя в умоляющие кристально честные глаза? Вот и я не смогла. К тому же проводник мне не помешает, одна, да ещё и пешком, я из этого глухого края не выберусь.

— Извинения приняты, — я вежливо улыбнулась, стараясь не поддаваться волчьему обаянию. — Вы меня проводите?

Волк просиял, словно я ему должность при королевском дворе с пожизненным пенсионом назначила.

— Почту за честь. Надеюсь, моё желание узнать имя прекрасной девы не покажется Вам бестактным или оскорбительным?

Ух, как куртуазно! Только мы, ведьмочки, так легко не сдаёмся! Я беззаботно пожала плечами:

— Нет, конечно. Опишите мне деву, и я помогу Вам узнать её имя.

Святогор тонко улыбнулся, оценив иронию, и перешёл с приторно-сладкого тона на более деловой и, признаюсь, ещё более волнующий:

— Описать её нетрудно, ведь она стоит прямо передо мной. Это изящная, словно эльфийская статуя, веми, у неё глаза цвета свежей весенней листвы и густые каштановые волосы, в которых вспыхивают и гаснут сполохи огня.

Какое поэтическое сравнение, я даже слегка покраснела от удовольствия, но не сдалась, наоборот, нахмурилась озабоченно, с видом опытного целителя заглядывая оборотню в глаза:

— И как часто у Вас возникают подобные видения? Голова перед этим не кружится? Перед глазами не плывёт? Вкус, запах, звуки не меняются? Может, суставы начинает ломить или частичная трансформация начинается?

От моего допроса Святогор откровенно опешил, внутренний зверь, которого я прекрасно видела, даже с размаху на попу плюхнулся, ошарашенно глаза выпучив. Я отводила взгляд, кусала губы и всё равно не выдержала, разразилась звонким, заливистым хохотом. На меня посмотрели укоризненным взором оскорблённой невинности, но моя совесть ушла в спячку до весны и настойчиво просила не будить и не беспокоить. Оборотень понял, что видом моих душевных терзаний ему не потешиться, славословия на меня нужного эффекта не оказывают, и легко сменил тон бродячего песнопевца на более деловой.

— Так как Вас зовут, веми?

— Есения, — я приветливо улыбнулась и коротко поклонилась, — я ведьма…

Я смешалась, вспомнив, что в моих документах значится совсем иная специальность, а значит, и заниматься я буду отнюдь не изготовлением зелий и свершением магических ритуалов. Святогор присвистнул, в глазах сверкнул звериный огонёк:

— Ого! Ведьмы в этих краях редкость, каждая в прямом смысле слова на вес золота. А за такую молодую и красивую деревенские старосты вообще в смертном бою сойдутся, и победитель от восторга лапти откинет прямо на поле сражения.

Я звонко прыснула, прикрыв рот ладошкой, красочно представив себе побоище за ведьму, и тут же посерьёзнела, вздохнула глубоко. Как бы ни льстило мне восхищение спасшего меня оборотня, всё-таки стоило сказать ему правду.

— Вообще-то я не совсем ведьма, — я смущённо опустила глаза, по давней привычке затеребила волосы, то сплетая их в косу, то опять распуская, — точнее я потомственная ведьма, но… на данный момент…

— А, не доучилась ещё, — понимающе кивнул Святогор. — На практику, стало быть, направляешься? А не рановато для практики-то? Вроде осень совсем недавно в свои права вступила, ещё даже первого большого гона не было.

— У меня назначение в домоправительницы, — я вздохнула тягостно, словно в преступлении каялась, однако волк не спешил презрительно кривить губы или надменно морщиться, наоборот, уважения в его взгляде прибавилось.

— Ого! Мало того, что ведьма, так ещё и домоправительница, способная судьбу к лучшему изменить! Это кому же так богиня Луны, приносящая удачу, улыбнулась?

Я открыла рот, чтобы назвать своего подопечного, и покраснела, осознав, что его имя начисто выветрилось из моей памяти. Что-то такое красивое, звучное и одновременно простое, со светом связанное. Светополк? Светозар? Пересвет? Благовест? Зелье прокисшее, да как же его зовут-то?! Пришлось невнятно бормотать извинения, тянуться к сумке, сражаться с упрямым ремешком, а затем копаться в вещах в поисках нужного свитка. Боги, только бы я его в университете не оставила, а то вот смеху-то будет, отбыла к подопечному, не прихватив нужных бумаг! Святогор терпеливо ждал, время от времени подавая мне то выпавший из сумки тёплый платок, то надкусанный с трёх сторон бутерброд, невесть как высвободившийся из обрывка промасленной бумаги, в которую он был завёрнут. Нужный свиток всё никак не давался мне в руки, ускользая из моих пальцев, словно был озорной рыбкой в горном ручье. Я сдавленно зарычала, поставила сумку на землю и закопалась в неё, как говорится, с головой, безжалостно выбрасывая мешающие мне вещи.

— Нашла! — я оторвалась от сумки, потрясая зажатым в руке свитком, точно охотник копьём, меткий бросок которого принёс желанную добычу. — Я его нашла, вот!

Слегка подрагивающими от волнения пальцами я развернула свиток и сначала даже не поняла, что там написано, слова плясали перед моими глазами, не желая складываться в предложения. Нет, так дело не пойдёт, нужно успокоиться. Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула, откашлялась и прочитала:

— Деревня Светлые ручьи. Светозар, некромант-целитель…

Что?! А я и не знала, что некроманты могут целительством заниматься, мне казалось, они только проклинать и мертвецов поднимать умеют.

— О, так ты к Светозару? — Святогор одобрительно кивнул головой и вздохнул с лёгкой ноткой зависти. — Повезло ему.

— А ты его знаешь?

Волк насмешливо сверкнул глазами, улыбнулся белозубо:

— Конечно, знаю. Я же сам живу в Светлых ручьях, мы с твоим подопечным соседи и даже друзья с тех самых пор, как он с дедом к нам приехал.

Разумеется, упускать такой благодатный источник информации, да ещё и проводника к тому же, я не собиралась. Святогор, наверное, многажды пожалел о своей болтливости, отвечая на мои бесконечные расспросы, зато я узнала довольно много о своём подопечном. И, признаться честно, озадачилась. Во-первых, Светозар, как и его дед, потомственный некромант, но при этом у него есть и дар к целительству, причём такой, что за помощью к моему потенциальному подопечному обращаются не только жители деревни Светлые ручьи, а ещё и обитатели всех соседних деревушек. И Светозар безропотно лечит всех, кто к нему обращается, не оценивая просителей по размеру и тяжести кошеля.

— К нему, случается, даже из Камелота приезжают, — поведал Святогор с такой гордостью, словно это к нему проторен широкий путь из соседнего королевства, в коем обитают самые прославленные рыцари и прекрасные дамы (с последним я категорически не согласна, но переспорить многочисленных менестрелей невозможно).

И вот в этих словах заключается странность номер два. Если Святогор весь такой из себя замечательный целитель, что же он в деревеньке небольшой приграничной, наверняка не самой богатой и знаменитой, поселился? Переехал бы в большой город или вообще в Камелот бы перебрался, стал бы лечителем рыцарей или вообще придворным целителем, быстро бы обзавёлся и домом хорошим, и семьёй любящей. Так ведь нет, в деревушке живёт, в крупные города и носа не кажет. Отчего так, спрашивается?

— Не знаю, — пожал плечами оборотень, засовывая в рот травинку. — Всё, что для жизни нужно, у Света есть, а за богачеством и почестями он не гонится. Может, потому и животных выхаживает, и даже нежить лечить не гнушается?

От неожиданности я споткнулась и непременно плюхнулась бы на попу, да звериные рефлексы моего спутника спасли. Святогор подхватил меня едва ли не за шиворот, словно щенка маленького, недавно на ноги вставшего:

— Осторожнее, под ноги смотри, тут и коряги с кореньями попадаются.

Я коротко кивнула, пытаясь хоть как-то уложить в голове услышанное. То, что целитель лечит жителей деревень, — это здорово, то, что он весь такой скромный и любит уединение, тоже понятно, даже тот факт, что он не отказывает в помощи и животным замечательно, но заботиться о нежити? Помогать вампирам, упырям и прочим кровожадным чудовищам, обитающим в ночи? Жуть!

— Так он же некромант, — рассудительно заметил Святогор в ответ на моё возмущение, — ему не привыкать. Только вот после смерти деда у Света совсем никого из родных не осталось, без привязки он остался.

— Ничего, — я оптимистично улыбнулась, — найдём ему привязку!

Оборотень как-то странно, словно выставленное на продажу оружие оценивая, посмотрел на меня, глазами блеснул, помолчал немного, а потом осторожно, точно у него на плече бабочка сидела, которую он спугнуть боялся, спросил:

— А ты сама пару уже нашла?

Вот сразу чувствуется, что волк в университете нашем не учился, иначе нипочём бы не стал глупости спрашивать! Я звонко рассмеялась, рукой махнула:

— Да какое там! У нас преподаватели строгие, жуть просто, ни минутки покоя не дают, а если плохо учишься и что-то не сдашь, то на празднике будешь не танцевать, а еду и напитки разносить. Вот у меня, например, совсем недавно случай был…

Я рассказала о своей подружке, её несчастливой любви, вызове Стража Справедливости, и как показала всем истинный облик Эстебана. Святогор слушал меня внимательно, то восхищённо цокая языком, то улыбаясь понимающе и капельку грустно, то удивлённо вскидывая брови.

— Ничего себе, — воскликнул оборотень, когда я замолчала, — да ты, оказывается, лихая веми, по отваге не уступишь и легендарным девам-воительницам!

Я горделиво подбоченилась, но тут же вспомнила о своих промахах и недочётах и смущённо потупилась. Да уж, если бы легендарные девы-воительницы так позорно промахивались с заклинаниями, от них бы ещё в самом первом сражении только воспоминания и остались. Впрочем, чего я, собственно, переживаю? Вон какой отважный воин рядом со мной идёт, наверняка не откажется потренировать мою меткость. Я вспомнила слова Лиз о том, что лучший способ продолжить приятное знакомство — это попросить понравившегося тебе парня о помощи, и задорно улыбнулась. Жизнь, определённо, была прекрасной, я ярко представляла себе, как приду к своему подопечному и скажу ему… Так, секундочку, а что я ему скажу? Вот так просто и скучно: «Я Ваша домоправительница»? Я недовольно поморщилась, представив скромную запуганную сиротку, испуганно жмущуюся в тёмный угол. Нет, так дело не пойдёт, произвести второй раз первое впечатление у меня не получится, а значит нужно всё сделать так, чтобы меня приняли, запомнили и по углам веником, словно вредителя, не гоняли. Итак, я приду к нему и скажу… Я звонко прищёлкнула пальцами. Да, именно так. Я Ваша домоправительница, прошу любить и не жаловаться! Вот именно то, что нужно. И весело, и ярко, и не скучно.