Дорога к тебе

Глава 11

Естественно, когда он приехал в больницу, Кэтрин там не оказалось, но это было даже к лучшему. В записной книжке Рэйчел Джек нашел ее телефоны — и рабочий, и домашний.

Выйдя в коридор, он набрал ее рабочий номер на своем сотовом.

— «Окраска и стрижка», — с энтузиазмом ответил молодой голос.

— Пожалуйста, Кэтрин Эванс.

— Прошу прощения, но она занята с клиенткой. Вы хотите записаться?

— С моими волосами — вряд ли, — заметил Джек.

— Тогда, может быть, она вам перезвонит?

Он продиктовал этому нежному созданию номер, засунул телефон в карман и вернулся к Рэйчел. Придвинув кресло, сел и оперся локтями на ограждение.

— Итак, — с чувством обиды сказал Джек, — она твой неофициальный представитель. Представительница — так будет правильнее. Получается, что я могу попасть к тебе на прием только через нее. — Он почти ожидал увидеть на лице Рэйчел злорадную улыбку, которой, конечно, не последовало, что странным образом возмутило его еще больше. Проведя большим пальцем по неподвижным губам Рэйчел, Джек нашел их чересчур пересохшими и смазал вазелином, стерев избыток тыльной стороной ладони.

— Помнишь, как мы катались на лыжах? — Они ездили в Аспен и Вейл, в Сноумасс и Теллурид. Поездки оплачивала Виктория — только эти ее подарки они принимали с удовольствием. — Это было замечательно. Теперь все по-другому. Рэйчел? Ты меня слышишь? Прошла уже неделя, Рэйчел, целая неделя. Может, ты там у себя устраиваешь балы, но нам здесь приходится нелегко. После смерти Джиневры ты очень нужна Хоуп. Сегодня утром она исчезла — не пришла на завтрак, и вообще ее не оказалось в доме. Я побежал на могилу Джиневры — и там ее нет. Я уже был на грани паники, когда увидел, что она спускается от Дункана. Это начинает меня беспокоить. Я имею в виду, вдруг он какой-нибудь извращенец? — Рэйчел это как будто нисколько не беспокоило — как и Хоуп, когда она возвратилась от Дункана. Джек внимательно за ней наблюдал, но не заметил ничего подозрительного. — Она говорит, что ей нужна его вера. В этих вопросах я признаю себя некомпетентным. Мы никогда с тобой не говорили о религии, а, наверное, стоило. Возможно, детям нужна собственная вера.

Джек встал, увлекая за собой руку Рэйчел и осторожно ее разминая.

— А еще Сэм. Я не представляю, что происходит у нее в голове. Она ведет себя то как ангел, то как последняя скандалистка. Я не могу точно сказать, слушает ли она меня или только кивает в знак согласия, в то время как ее мысли витают где-то в другом месте. Как ты-то с ней справляешься?

В этот момент раздался телефонный звонок. Джек осторожно отпустил руку Рэйчел, вытащил из кармана телефон и поспешно отошел к двери.

— Да?

— Это Кэтрин, — испуганно произнес женский голос. — Что случилось?

— Мне нужно с вами поговорить.

— С Рэйчел все то же самое? — после небольшой паузы спросила Кэтрин.

— Да. Я прошу прощения за беспокойство — с ней все в порядке.

Кэтрин тихо выругалась.

— Можно вас попросить об одной услуге? Когда в следующий раз будете звонить, пожалуйста, сообщайте, что никакой срочности нет.

— Срочность есть, — оглянувшись на жену, сказал Джек. — В студии Рэйчел я нашел пачку рисунков. На них изображен ребенок, мальчик.

На этот раз пауза затянулась.

— Мне нужно знать, что означают эти рисунки, Кэтрин. У этого ребенка мои глаза.

Снова молчание. Наконец, пробормотав что-то в сторону — видимо, отдавая какие-то распоряжения, — Кэтрин сказала:

— Я освобожусь через сорок пять минут.

Когда она приехала, Джек успел проделать с Рэйчел все необходимые упражнения и поговорить с Карой Бейтс и Синди Уинстон. Он переставил фотографии Рэйчел так, чтобы разместить еще и те, которые принесли девочки; на них Рэйчел была изображена бегущей, рисующей, смеющейся — новое доказательство того, что внутри лежащей на постели неподвижной оболочки скрывается живая, энергичная женщина. Еще он от начала до конца прослушал Гарта Брукса и мысленно задал себе с десяток вопросов насчет ребенка, существование которого лучшая подруга Рэйчел не стала отрицать.

У вошедшей в палату Кэтрин был настороженный вид. Она поцеловала Рэйчел в щеку:

— М-м! А ты хорошо пахнешь! Значит, он намазал тебя кремом? Это нетипично. Обычно они стараются задержать руки на наших телах.

— Секс никогда не был для нас проблемой, — бросился в атаку Джек. — У нас всегда все было хорошо. Так что, эти рисунки выражают лишь ее благие пожелания? Или она действительно была беременна?

Кэтрин медлила с ответом.

— Ну давайте, Кэтрин! — настаивал Джек. — Вы уже многое рассказали мне о Рэйчел. Кроме того, вы не стали ничего отрицать, а это значит, что она была беременна. И если я правильно истолковал те рисунки, ребенка она потеряла. — Когда взгляд Кэтрин упал на Рэйчел, он чуть мягче добавил: — Послушайте, мы не знаем, что здесь дальше произойдет. Прошла уже целая неделя. Я сплю в ее постели, пользуюсь ее душем, достаю кофейные зерна из банки, имеющей форму огурца. Я вытираюсь ее полотенцами. Я кладу свои трусы в ящик с ее нижним бельем, так как чувствую себя чересчур уставшим, чтобы лазить в чемодан и…

— Да, она была беременна.

У Джека внезапно перехватило дыхание. Глядя на Рэйчел, он пытался представить себе, как это было. В груди заныло от боли.

— Как же она могла уехать, если была беременна?

Глаза Кэтрин удивленно округлились.

— Нет, нет. Когда она уезжала, то не была беременна. Это случилось раньше.

— Раньше? — Тогда это тем более непонятно. — Нет, я должен был бы об этом знать.

— Судя по ее словам, она и сама ничего толком не знала. Ваши отношения складывались неважно. Вы все меньше разговаривали, все больше молчали. Когда месячные не пришли, она решила, что это из-за нервного перенапряжения. Она ни о чем не подозревала до тех пор, пока не прошел и еще один месяц, но даже тогда не стала ничего предпринимать. Как я уже говорила, обстановка в доме была неважной. Рэйчел не знала, что делать.

Он покачал головой.

— Я хорошо знаю ее тело. Даже в два месяца…

— Было уже три месяца.

— Я этого не заметил.

— Просто она тогда похудела, а беременность привела ее в норму.

Джек заставил себя вспомнить, как это было. Да, перед разрывом Рэйчел похудела. К тому же, несмотря на все его заверения, с интимными отношениями дело тоже обстояло неблагополучно. Он или находился в отъезде, или кто-либо из них плохо себя чувствовал. Вполне возможно, что он видел ее раздетой только в темноте.

— Но она должна была сказать мне об этом! — возразил Джек. Это ранило больнее всего. Существование ребенка касалось непосредственно его. Ребенок был его частью.

— Она пыталась, — вздохнула Кэтрин. — Когда она поняла, что беременна, вы как раз были в отъезде. Она позвонила и попросила вас приехать додай. Вы не приехали.

Нахмурившись, Джек сосредоточил свое внимание на неподвижном лице Рэйчел и снова попытался все вспомнить. Недели за две до разрыва он ездил в Торонто. Да, она звонила, сказала, что неважно себя чувствует, и попросила его побыстрее приехать. Но поездка была чересчур важной — большой контракт висел на волоске.

— Я спросил тебя, в чем дело, — сказал он, повернувшись к Рэйчел. — Ты ответила, что ничего страшного. Ты так и сказала — ничего страшного. Просто боли в желудке. Может быть, это грипп, сказала ты. — Он посмотрел на Кэтрин. — У нее был выкидыш?

Кэтрин кивнула.

— Когда я приехал домой, Рэйчел была бледна как смерть, — продолжал вспоминать Джек, — но сказала, что теперь ей стало лучше. Я пробыл дома четыре дня. Она ни разу даже не упомянула о ребенке. — Он чувствовал, что готов заплакать. — Потом было несколько поездок подряд. — И ультиматум перед последней поездкой. Джек вспомнил, как его раздражало то, что она как будто… испытывала боль Боже мой! У нее были для этого основания. — Когда я вернулся из последней поездки, Рэйчел уже уехала, — пробормотал он, прежде чем гнев задушил слезы. — Почему она мне ничего не сказала?

— Она не смогла.

— Она потеряла ребенка, о котором я не знал, а потом уехала из-за того, что я ни о чем не догадался?

Судя по всему, Кэтрин не собиралась ему отвечать.

— Ну давайте, Кэтрин! Выкладывайте мне, что она сказала.

— Она сказала, что дело было не столько в выкидыше, сколько в ваших отношениях в целом. Выкидыш сыграл роль последней капли — и она увидела в нем знак того, что с вашим браком все кончено.

— О Боже! — сказал Джек и провел обеими руками по волосам. — Но почему же она не сказала мне об этом после?

— А когда после? Если вы звонили, то разговор шел не о ней, а о том, где и как вам встретиться с девочками. Все, что произошло потом, только убедило ее в своей правоте. Она была уверена, что вы утратили к ней интерес.

— Да нет же, не утратил. — Его охватила печаль. — Ох, Рэйчел, — вздохнул Джек, прижав ее руку к своей груди, — ты должна была мне об этом сказать.

— Разве это что-то изменило бы? — скептически заметила Кэтрин.

Джек был слишком подавлен, чтобы оскорбляться.

— Не знаю, — пробормотал он. — Может быть. — Он был бы рад сыну. Да, черт побери, он был бы рад и еще одной дочери! В свое время они говорили насчет того, чтобы завести еще детей, но финансовое состояние не позволяло иметь больше двух, к тому же, когда Хоуп вышла из пеленок, оба радовались вновь обретенной свободе.

Если бы он знал о ее беременности, они бы, наверное, объяснились. Это только Рэйчел считала, будто он к ней охладел. Если бы он знал о ее беременности, то обязательно вернулся бы домой из той поездки.

По крайней мере так ему кажется сегодня. Тогда он, возможно, рассуждал бы по-другому. Тогда он был на гребне успеха и был чересчур поглощен своей работой.

— Думаю, однако, — сказала Кэтрин, — что она все равно потеряла бы ребенка — с вами или без вас. Она не винила вас за выкидыш — только за то, что вас не было рядом, когда она нуждалась в поддержке и утешении.

— Ну да. — Джек вздохнул. — Теперь-то я понимаю, что она в этом нуждалась.

Теперь он знал, что послужило последним толчком к разрыву. Правда, для него это ничего не меняло. Он все равно чувствовал себя брошенным. Отвергнутым. Одиноким. С ребенком или без ребенка — она все равно ушла, чтобы начать новую жизнь.

Размышления об этой новой жизни заставили вспомнить о ее дружбе с Кэтрин.

— Вы говорили, что встретили ее в приемной у гинеколога. В Кармеле?

— Да.

— У нее были еще какие-то проблемы — после того как она уехала из города?

— Нет. Она просто пришла показаться местному доктору. Мы разговорились, и между нами сразу установилось взаимопонимание. Обсудили одну тему, другую. Потом отправились пить кофе, потом на ленч, потом снова пили кофе. Она очень меня поддержала.

Надо было сразу понять, что проблемы возникали не только у Рэйчел.

— Она вас поддержала?

Кэтрин побледнела и отрицательно помотала головой, но этот жест не мог обмануть Джека.

— А зачем вы приходили к врачу?

Кэтрин пристально посмотрела на него, затем обернулась к двери — там никого не было — и вновь взглянула на Рэйчел. Прошла еще минута, прежде чем она ответила Джеку:

— У меня тогда только что обнаружили рак груди.

Он широко раскрыл глаза, стараясь не смотреть на ее грудь.

— В тяжелой форме?

Кэтрин выдавила из себя смешок:

— Это все равно что быть больше беременной или меньше.

— Вы понимаете, что я имею в виду.

— Понимаю. Нет, ничего особенно страшного. Без метастазов, лимфатические узлы увеличены не были. Все, что нашли, — это микроскопические злокачественные опухоли. Я готова была поверить в чудо. Если бы я не сделала маммограмму, то сейчас, возможно, меня бы уже не было. — Она коротко вздохнула. — Это была хорошая новость. А плохая заключалась в том, что такие опухоли у меня были в обеих грудях. — Она провела рукой так, как обычно делают, когда показывают, что, дескать, сыт по горло — только этот жест пришелся ниже.

На этот раз Джек посмотрел на ее грудь, поскольку уже не один раз — а на этой неделе он видел Кэтрин постоянно, причем в разной одежде, включая обтягивающие свитера, — мысленно отмечал, что у нее вполне привлекательное для сорокалетней женщины тело.

Она засмеялась:

— У вас рот открыт.

— Я знаю… просто… я не вижу…

— Это реконструкция.

— А! — смущенно сказал Джек. — А выглядит прекрасно.

— Только снаружи, — сказала она, и в ее тоне вновь послышался вызов. Джек только сейчас понял, что до сих пор Кэтрин разговаривала с ним мягко, по-человечески.

— И каким же образом Рэйчел вас поддержала? — спросил он.

Кэтрин с минуту помолчала, глядя на Рэйчел, затем задумчиво кивнула.

— Она приезжала ко мне сразу, как только я ей звонила. Она была рядом, когда мне приходилось переживать неприятные минуты.

— Например?

— Например, когда надо было выбирать между лампэктомией и мастэктомией. Когда обсуждались плюсы и минусы обычной хирургии и пластической, когда решалось, какой метод реконструкции подходит больше всего. Когда надо было жить, зная, что до операции, пока лимфатические узлы не исследованы в лаборатории, невозможно определить, не распространился ли рак дальше. Когда гадаешь, удастся ли хотя бы пережить операцию, не то что победить болезнь. — Уголки ее рта дрогнули. — Наверное, уже и не рады, что спросили?

Напротив, Джек был рад — иначе он не понял бы, что к чему.

— Рэйчел была со мной постоянно — до, во время и после, — сказала Кэтрин.

— У вас нет семьи?

Она сложила руки на груди, на вид нисколько не отличающейся от настоящей.

— Сейчас нет. А тогда я была замужем. Только мой муж оказался чересчур брезгливым.

А, значит, у нее был муж! Вот и недостающий фрагмент — да еще какой крупный.

— Он что, вообще не появлялся?

— Почему же, появлялся. Иногда. — Она криво улыбнулась. — Рой был профессиональным игроком в гольф. Мы переехали сюда из Майами, когда он получил приглашение, от которого не смог отказаться. Он играл в клубе, который находится в Пеббл-Бич. Такое вот важное дело, поэтому у него не было времени сидеть в приемной у врача и держать жену за руку. — Кэтрин вскинула голову. — Ничего, я это как-то пережила. Конечно, это весьма неприятное занятие и действительно отнимает много времени. Приходится по полтора часа сидеть в холодной комнатушке в тонком хлопковом халате, ожидая, когда появится очередная группа врачей, — и ради чего, ради пятиминутной встречи? И все время думаешь, что это начало конца и что ты не хочешь умирать. Я по натуре очень спокойная, но были моменты, когда меня бросало в жар, а потом начинало трясти, и я думала, что если сию же минуту не вырвусь из этой проклятой каморки, то немедленно сойду с ума!

Так что Рой не смог этого вынести, — немного успокоившись, продолжала она. — Я и не настаивала. Было бы еще хуже, если бы мне пришлось успокаивать не только себя, но и его. Его участие было минимальным, я сама все прошла — врачей, анализы, операцию, дренажи, послеоперационное наблюдение. Иногда меня сопровождала Рэйчел, иногда другие мои подруги. И все было нормально, пока они не отвозили меня домой.

— И что же происходило там?

— Рой относился ко мне как к прокаженной.

Джек нервно сглотнул.

— Как он говорил, он заботился обо мне. Он боялся случайно толкнуть меня во время сна, поэтому спал в комнате для гостей. По этой же причине он не садился и не вставал слишком близко ко мне. У нас была огромная ванная — две раковины, джакузи, туалетный столик, — так я пользовалась ею одна. Рой сказал, что хочет дать мне время, чтобы я привыкла к своему новому облику и не стеснялась.

Кэтрин говорила ровным тоном, и эта сдержанность только усиливала содержавшуюся в ее словах насмешку.

— В конце концов я оправилась после операции. На это понадобилось больше времени, чем я рассчитывала, — вам ведь не говорят и половины правды. Но постепенно ко мне вернулись силы, и я почувствовала себя лучше. Я сказала себе, что мне снова подарили жизнь, и вернулась к работе.

И это было лучшее из того, что я могла придумать. Первые недели я уже к полудню скисала и еле приползала домой. Мышцы болели — из-за рубцов, но я все равно старалась двигаться как можно больше.

Она замолчала.

— А что было потом? — осторожно спросил Джек.

— Рой не смог с этим справиться.

— Не понимаю.

— Я имею в виду секс. Он не мог смотреть на мои груди. Я купила сексуальную черную ночную рубашку, чтобы он не мог их видеть, но и это не помогло.

— И вы его прогнали? — Джек воспринял это как само собой разумеющееся.

— Не сразу, — к его удивлению, сказала она. — Я решила, что ему нужно время, чтобы к этому приспособиться. Да и мне тоже. По правде говоря, в то время я не испытывала большого энтузиазма в отношении секса. Груди — это важный его атрибут, а у меня их вдруг не стало. — Когда Джек взглянул на ее прекрасно очерченную грудь, она сказала: — Это не одно и то же. Даже если оставить в стороне эмоциональную сторону — а она здесь главная, — в физическом плане тоже все меняется. Нет нужной реакции — а откуда ей взяться, если природный материал отсутствует. Так что Рой на время был помилован.

— Надолго?

— До тех пор, пока я не узнала, что он трахается с одной рыженькой из Санта-Крус. — Кэтрин легонько поскребла ногтями плечо Рэйчел. — Так что и это нас объединяет.

— Но я никогда не обманывал Рэйчел!

— Да, но вы оставили ее одну.

— Я абсолютно уверен, что она не чувствовала себя одинокой, когда я был дома. Не надо переносить на меня свой гнев на Роя. Это несправедливо. Я — не Рой.

— А вы чувствовали бы себя привязанным к безгрудой женщине?

— Я чувствую себя привязанным к женщине в коме, — отрезал Джек, и сразу же понял, что сказал лишнее. — Забудьте о Рое, — быстро добавил он, уходя от щекотливой темы. — В мире есть и другие мужчины.

Кэтрин вздохнула:

— Ну да, я так себе и сказала, и тут как раз появился Байрон. Я встретила его на конкурсе парикмахеров в Нью-Йорке. Благодаря соглашению о разделе имущества у меня к тому времени появилась своя парикмахерская. А если у вас своя парикмахерская, приходится следить за новейшими веяниями. Итак, в Нью-Йорке я встретила Байрона. Он был само очарование. Цветы, открытки, маленькие подарки. Когда он прилетел сюда, чтобы увидеться со мной, я поселила его в комнате для гостей, сказав, что не готова с ним спать. Это было действительно так, но он был настойчив, а меня к нему влекло.

— Он не… вы не…

— Мы стали целоваться.

— И он не… — Не трогал ее груди? Джек не мог себе такого представить. Он любил груди Рэйчел за их нежность, ему нравилось, как они меняются, когда он касается их руками или языком.

Этого Кэтрин уже никогда не испытает. Теперь он начал понимать, чего она лишилась.

— Если нажимать нужные кнопки, мужчины забывают обо всем на свете, — сказала она. — Нет, все обошлось нормально. Он был хорош в других отношениях. Мы использовали это время для того, чтобы получше узнать друг друга. Конечно, я думала о нем не только как о товарище, но и как о возможном любовнике. Потом я ему все рассказала.

Джек ждал. Кэтрин внешне оставалась спокойной, только в глазах ее стояла боль.

— О, он отступал постепенно. Телефонные звонки становились все реже. Из-за шоу в Париже он не смог прилететь на Рождество. А когда я должна была быть в Нью-Йорке, у него оказалось шоу в Милане. Через некоторое время звонила уже только я. Когда я перестала звонить, все кончилось. Через три месяца он все-таки позвонил — узнать, как я поживаю. Я повесила трубку. — Она судорожно вздохнула. — Рэйчел помогла мне пройти и через это. Вот так, возможно, мы и поддерживали друг в друге чувства боли и гнева. — Она иронически ухмыльнулась. — Но черт возьми, как это было здорово!

Джек улыбнулся ей в ответ. Как можно обижаться, если эта женщина только что раскрыла перед тобой свою душу? Он не сомневался в том, что о ее болезни знают не многие.

Джек внезапно вспомнил:

— А кто этот молодой парень в пурпурном халате?

— Мой анестезиолог. Он был мною увлечен. Каждый день заходил в палату поинтересоваться, как у меня дела. А женщина в коридоре, Дарлин, — моя сиделка, она работает в пластической хирургии.

— А Стив Бауэр?

— А что с ним такое? — чересчур небрежно спросила она.

— Вы знали его раньше?

— Никогда.

— Мне не почудилась ваша реакция?

Джек был готов поклясться, что она уже собиралась кивнуть в знак того, что да, почудилась, но вместо этого Кэтрин только упрямо задрала подбородок:

— Нет.

— Значит, искра и вправду пробежала.

— Угу. Но это ни к чему не приведет. Во-первых, он врач, а врачами я уже сыта по горло. Во-вторых, он мужчина, а мне пока что хотелось бы держать их на расстоянии.

— А вы не… скучаете?

— О чем вы? — с деланным недоумением спросила она.

— Это я так. — Он не мог себе представить, чтобы такая привлекательная женщина не придавала значения сексу, но… нельзя всех стричь под одну гребенку. — Значит, не скучаете.

— Я этого не говорила, — уступила Кэтрин. — Мне нравился секс. Бывают моменты, когда я очень по нему скучаю, но сейчас, как сказала бы Рэйчел, он не входит в список моих приоритетов.

— А что входит?

— Парикмахерская. Друзья. Поездки в больницу ради тех, кто когда-то это делал ради меня.

Джек знал, что она имеет в виду Рэйчел. Он знал также, что ее приоритеты заслуживают всяческого уважения, и из-за этого чувствовал себя еще хуже, не говоря уже о том, что, будучи мужчиной, поневоле ощущал на себе вину Роя.

— Мы не все такие уж плохие, — сказал он. — Я вот, например, здесь.

Кэтрин с минуту раздумывала над его словами — уже, кажется, без прежнего ожесточения.

— А вы задумывались над тем, что будет, если Рэйчел поправится не полностью? Что, если она останется инвалидом? Что, если она не сможет нормально разговаривать или нормально ходить? Что, если она не сможет рисовать? Что вы тогда будете делать?

Об этом Джек еще не думал и не хотел думать сейчас.

— Пусть она сначала очнется. Потом будем беспокоиться об остальном. Прошла всего неделя.

Кивнув, Кэтрин посмотрела на часы:

— Мне нужно возвращаться на работу.

— Спасибо вам, — сказал Джек.

— За что?

Он немного подумал — вырвавшаяся фраза была неожиданной и для него самого.

— За то, что пришли сегодня. За то, что рассказали — о Рэйчел и о себе.

— Об этом знают не многие. Я бы попросила вас…

— Я никому не скажу. — Джек пошел к выходу. — Спасибо за то, что вы здесь с Рэйчел, — сказал он, когда Кэтрин его догнала. — Счастье, что у нее есть подруга, которая может не только получать, но и давать.

— Это все слова.

— У меня есть основания так говорить. — Повинуясь безотчетному порыву, он коротко ее обнял.

— С чего это вдруг? — спросила Кэтрин, когда он отпустил ее.

— Сам не знаю. Просто показалось, что это будет правильно.

— А я было подумала, что вы просто хотите почувствовать мои сиськи.

— Когда моя жена смотрит? — Он оглянулся на Рэйчел, думая о том, правильно ли Кэтрин все поняла. Рэйчел по-прежнему лежала неподвижно. — Ну-ка! — Джек подбежал к постели.

Кэтрин последовала за ним:

— Что такое?

— Рэйчел! — Он нагнулся над кроватью, сердце бешено стучало. — Я это видел, Рэйчел.

— Что она сделала?

— Моргнула, вздрогнула или еще что-то в этом роде. — Он взял ее за руку. — Рэйчел! Если ты меня слышишь, пожми мне руку. — Он подождал, но ответа не последовало. — Ну давай, ангел! — Джек задержал дыхание. Снова ничего. — Попробуй моргнуть. — Он снова подождал. — Я что-то видел. Я знаю, ты это можешь.

— Рэйчел! — пришла ему на помощь Кэтрин. — Давай, борись, Рэйчел! Выбирайся оттуда. Мы хотим знать, что ты здесь, с нами. Дай нам какой-нибудь знак. Все равно какой.

Они стояли бок о бок и смотрели на Рэйчел.

— Неужели я ошибся? — сказал Джек. — Господи! Я готов был поклясться…

— Рэйчел! Поговори с нами, Рэйчел! Пошевелись.

Сзади послышался голос Синди:

— Что происходит? — Когда Джек сообщил ей, в чем дело, она нагнулась над кроватью с противоположной стороны и принялась растирать Рэйчел челюсть. — Рэйчел! Рэйчел!

Джек смотрел на Рэйчел так пристально, что уловил бы даже малейшее движение, но пока ничего не видел. Все ждали.

— Это могло быть непроизвольно, — сказала Синди. Судя по тому, что она говорила быстрее обычного, происшедшее ее тоже взволновало.

— Типа конвульсий? — Джек вспомнил термин из беседы с доктором Бауэром.

— Нет — тогда двигаются руки или ноги. А это больше похоже на то, что мы называем «облегчение». Это постепенное пробуждение, которое начинается с пальцев рук или ног.

— Сейчас пальцы не двигались, — возразил Джек, но его надежды вновь ожили. Если Рэйчел не собирается в один прекрасный день просто открыть глаза и улыбнуться, то он готов смириться и с постепенным пробуждением. — Что-то случилось у нее с лицом. Такое может что-то означать?

Судя по выражению спрятанных за толстыми стеклами глаз Синди, ничего определенного сказать было нельзя.

— И что же теперь надо делать? — спросил он. — Что-нибудь другое?

— Продолжать разговаривать, — ответила сестра, к которой вернулась ее прежняя медлительность, и сжала руку Рэйчел повыше локтя. — Когда вы заметили это движение, не сказали ли вы в этот момент о чем-то таком, на что она могла отреагировать?

Джек посмотрел на Кэтрин:

— Мы говорили о личных вещах — собственно, уже договорили и пошли к двери. И тут я вас обнял. — Он приподнял бровь: — Может, она приревновала?

— Бывает, что и более слабые эмоции выводят людей из комы, — спокойно заметила Синди.

— Но мы же разведены, — по-прежнему обращаясь к Кэтрин, сказал Джек. — Она не должна бы ревновать.

Теперь уже Кэтрин приподняла бровь, но ничего уточнять не стала, а Джек не стал спрашивать. Ее ждали клиенты, а Джеку нужно было все обдумать.