Дорога к тебе

Глава 19

Через час он все еще сидел в том же самом кресле. Саманта, втиснувшись рядом, спала у него на плече. Свернувшись калачиком, Хоуп дремала в ногах у Рэйчел. Наступил и миновал полдень, а Рэйчел все была такой же синей и так же задыхалась.

Пошевелившись, Саманта сонно посмотрела на Джека, потом чуть осмысленнее — на Рэйчел.

— Лучше не стало? — спросила она.

— Пока нет. Как твоя голова?

— Нормально. — Она вновь уютно пристроилась у него на плече, и это свидетельствовало о том, как изменились их отношения. В тесноте, да не в обиде — сейчас Джек ни за что на свете не ушел бы с этого кресла.

— Я все думаю насчет Лидии, — тихо сказала Саманта. — Нужно рассказать ей о маме.

Джек без колебаний достал из кармана сотовый телефон, включил его и подал ей.

Она взяла его не сразу.

— А что, если она повесит трубку, как только услышит мой голос?

— Она не повесит. — Если повесит, Джек никогда ей этого не простит. Саманта движется в правильном направлении, и он не хочет, чтобы она снова сбилась с курса. — Она не из таких. Но пусть это будет тебе уроком.

Саманта долго вертела в руках телефон.

— Может, лучше подождать?

— Звони сейчас, Сэм. — Джек вспомнил о том, что он хотел бы сказать Рэйчел, что должен был бы сказать раньше и что может уже никогда-никогда не сказать. — Пусть это будет уроком для нас всех. Если считаешь что-то правильным, не упусти момента.

Саманте нужно было уединиться. Унижаться перед Лидией было и без того мучительно, а уж заниматься этим публично — и вовсе невыносимо. Поэтому она прошла в дальний конец коридора и забилась там в угол, но даже после этого все равно медлила. Если Лидия откажется говорить, то вообще непонятно, что делать. Однако состояние Рэйчел давало Саманте прекрасный повод для возобновления отношений. Во-первых, сам по себе тромб — это уже важная новость. А во-вторых, Лидия обожает Рэйчел. Да все друзья Саманты ее обожают. Они считают ее самой хорошей, самой интересной, самой веселой из всех мам.

Решившись, Саманта быстро набрала номер Лидии. Когда мать Лидии подняла трубку, у Саманты перехватило горло. В этот момент она что угодно отдала бы за то, чтобы услышать голос своей матери.

Она откашлялась.

— Здравствуйте, миссис Рассел. Лидия уже встала?

— Саманта! А мы вчера без тебя скучали. Я думала, что ты все-таки заедешь. Как, хорошо повеселилась?

Глаза Саманты наполнились слезами. Она хотела солгать, но для этого она слишком устала и слишком перенервничала.

— Нет. Это было… не то, что я думала. У вас еще кто-нибудь остался?

— Шелли только что уехала. Я думаю, Лидия в душе. Подожди, я сейчас проверю.

Отвернувшись к стене, Саманта с тревогой ждала.

— Да, она в душе, — чересчур бодро сказала миссис Рассел. — Что ей передать?

Никаких «Подожди, она сейчас выйдет» или «Она тебе сейчас же перезвонит» — как было бы еще двумя днями раньше.

— М-да, есть кое-что важное. Моей маме стало хуже.

На другом конце провода ахнули и с беспокойством произнесли «О Боже!» — чего Саманта никогда бы не услышала от Пэм, Хитер или Тига, а уж от их матерей тем более.

— Подожди, Саманта. — Теперь она уже была ее союзницей. — Сейчас я ее оттуда вытащу.

Саманта прижалась головой к стене. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем в трубке послышался голос Лидии. В нем тоже было беспокойство, но чувствовалось и некоторое отчуждение.

— Что случилось с твоей мамой?

Сделав вид, будто между ними ничего не произошло, Саманта рассказала ей про тромб.

— Она так ужасно дышит, — под конец пожаловалась она. — Знаешь, как страшно!

Помолчав, Лидия настороженно спросила:

— Ты хочешь, чтобы я приехала?

Унижаться Саманта не будет.

— Нет, если ты не хочешь.

— Я хочу, если ты хочешь, чтобы я приехала. Ты хочешь?

— Да.

— Ладно.

И Лидия повесила трубку прежде, чем она успела хоть что-нибудь сказать. Саманта хотела бы обрадоваться тому, что сорвалась с крючка. Но ведь крючок по-прежнему существовал, и это не было примирением. Кроме того, она все равно чувствовала себя униженной. Лидия отнюдь не показалась ей маленькой и глупой. Она взяла трубку, хотя имела полное право этого не делать. Правда, еще неизвестно, как она поведет себя при встрече, но, возможно, Джек прав. Похоже, это и вправду для нее урок.

Она вздрогнула, когда телефон внезапно зазвонил. Решив, что Лидия хочет еще что-то сказать, даже, может быть, немедленно помириться, Саманта нажала клавишу и уже собралась говорить, когда услышала резкий мужской голос:

— Ты вовремя включил этот чертов телефон, Джек. Я шлю тебе сообщения куда только можно, а ты даже не соизволишь мне перезвонить! В конце концов, мы же все-таки партнеры, дружище, и ты должен взять на себя часть ноши. Я знаю, что Рэйчел больна и у тебя много забот, но ведь и у меня тоже. Что с тобой происходит? Что, кризис среднего возраста? У меня складывается впечатление, что работа тебя больше не интересует. Ради Бога, скажи мне, что это лишь временно. — Он сделал паузу. — Джек!

— Это Саманта, — обретая дар речи, сказала девочка. — Если хотите поговорить с моим отцом, вам придется немного подождать. — Держа в руках телефон, она нарочито медленно пошла в палату.

Увидев, как она входит, Джек поразился ее хладнокровию, но тут Саманта подала ему телефон:

— Это Дэвид. Он… жутко взбешен.

Прикусив верхнюю губу, Джек секунду пристально смотрел на нее, затем взял телефон и вышел в коридор.

— Как настроение, Дэв?

— Было бы гораздо лучше, если бы я считал, что ты просто не получаешь моих сообщений. Почему ты не звонишь?

— У Рэйчел сейчас кризис в самом разгаре.

— Какой кризис?

— Она с трудом дышит. Ей не хватает кислорода.

— А где же эти чертовы доктора?

— Здесь. Они делают все, что могут. Приходится ждать — больше ничего не остается.

— О Господи! — Он шумно вздохнул. — И сколько же это займет времени, Джек? Когда ты снова вступишь на борт?

— Не знаю.

— Это плохо. Я пытаюсь вести дела, но ты нам нужен здесь, Джек.

— Я не могу пока приехать. Пока не могу.

— А когда сможешь?

— Я дам тебе знать, — пробурчал Джек и отключил телефон.

Саманта подняла вверх кулак, потянула его на себя и громко сказала «Йессс!». Джек улыбнулся. Единственный приятный момент среди всей этой кутерьмы.

Кэтрин сначала не собиралась идти в «Пристань» обедать. Ей казалось, что это нехорошо, когда Рэйчел так больна. Ей хотелось быть в больнице, чтобы поддерживать ее, помогать ей бороться.

В то же время и Джек со своими девочками неплохо с этим справлялся, а Кэтрин действительно очень хотелось есть — с утра у нее не было во рту ничего, кроме чая.

Правда, ее смущала собственная внешность. Ну, тренировочный костюм, допустим, сгодится, а как быть с прической? С кожей? Она с гордостью называла себя ходячей рекламой своей парикмахерской. А в таком виде много клиентов не завоюешь.

Хотя это ведь «Рыбацкая пристань», главная туристическая достопримечательность Монтерея, так что она мало чем будет отличаться от большинства посетителей. Клиентов она не приобретет, но и не потеряет. И потом, она действительно голодна. Пообещав вернуться через час с ленчем для Джека и девочек, Кэтрин нашла своей миссии достойное оправдание.

Поджидавший ее темно-зеленый автомобиль оказался старомодным джипом, который больше походил на консервную банку на колесах.

— Ого! — сказала она, пристегнув ремень и подумав о том, что не ошиблась, собрав волосы в пучок. — Очень похоже на машину.

— Благодарю, — усмехнулся Стив. Он переключил передачу, нажал на газ, и машина рванулась вперед. — Он восемьдесят шестого года выпуска. Я два года его искал. Вам известно что-нибудь о джипах?

— Нет. На факультете красоты этого не проходили.

— На медицинском тоже, — засмеялся он. — Джипы появились во время Второй мировой войны — точнее, в сорок первом году, — когда армии понадобились разведывательные машины, способные проехать где угодно. Специалисты говорят, что название «джип» произошло от аббревиатуры «джи-пи» — «автомобиль общего назначения». Первые гражданские джипы появились на дорогах в сорок шестом. Так что вот вам информация из рубрики «Пестрый мир».

Кэтрин вынуждена была согласиться, что машина действительно производит впечатление чего-то классического. Приборная доска у нее была металлической — темно-зеленой, под цвет корпуса — и с хромированными круговыми шкалами. Кэтрин заметила, что пару раз Стив любовно к ним прикасался.

Он вел машину не торопясь — очевидно, наслаждаясь свежим воздухом, таким приятным после стерильной атмосферы больницы.

Несмотря на обещание сделать все быстро, Стив припарковал машину довольно далеко от ресторана. Кэтрин не стала упрекать его за это, не стала и ускорять шаги, когда они пошли к «Пристани», решив, что может позволить себе немного расслабиться после двух недель непрерывных поездок с работы в больницу и обратно. Стив тоже это заслужил. Без больничного халата он выглядел довольно раскрепощенно — закатанная до локтей спортивная рубашка, старые джинсы, теннисные туфли. Кэтрин готова была поклясться, что он сейчас точно так же наслаждается жизнью, как и она.

Туристы ходили здесь толпами. Они присоединились было к одной такой группе, собравшейся вокруг маленькой обезьянки — животное набивало свои карманы монетами, которые совали ей дети, — но Кэтрин не смогла долго выдержать это зрелище.

— Мне всегда становится жаль бедное создание, — пробормотала она, отходя в сторону.

Двигаясь вдоль мола, они переходили от одного столика к другому. Если бы она была одна, Кэтрин просто выбрала бы себе любой из них, заказала еду, поела бы и ушла. Но прогулка со Стивом была приятной, а «Пристань» — не слишком длинной. Они как раз дошли до конца, когда поблизости освободилась скамейка. Оставив ее там, Стив через несколько минут вернулся с двумя чашками супа из моллюсков, сандвичами с жареной лососиной и ледяным чаем.

Кэтрин нравилось, что за ней ухаживают, — ведь большую часть своей сознательной жизни ей приходилось все делать самой. Она съела свою порцию без остатка — нисколько не смущаясь, поскольку Стив тоже съел все до последней крошки, причем с большим аппетитом. Освободив скамейку для следующей пары едоков, они немного постояли, глядя на резвящихся в воде дельфинов. Заметив группу байдарочников, Стив сказал, что занимается греблей на каноэ. Кэтрин призналась, что так и не научилась плавать. Он посочувствовал ей, объяснив, что она не понимает, чего лишилась. Она сказала, что верит ему на слово. Улыбнувшись друг другу, они закончили словесную перепалку и пошли обратно.

По дороге она купила для Макгиллов сандвичи и суп. Стив помог ей донести все это до машины.

Он тронулся с места не сразу. Откинувшись на сиденье, он повернулся к Кэтрин и сказал:

— Спасибо. Мне все это было очень нужно.

Она улыбнулась ему в ответ:

— И мне тоже. Благодарю вас.

Стив задумчиво посмотрел вперед, сквозь лобовое стекло, затем снова взглянул на Кэтрин:

— Ну что, это ведь не повредило, правда?

— Нет, доктор! — засмеялась она.

— Я серьезно. — Она видела, что это действительно так. Глаза его больше не смеялись, в них снова была тревога. — Конечно, нелегко изображать из себя туриста, когда люди, которых вы знаете, находятся в реанимации, но ведь это моя жизнь. Какая-то часть моего сознания рвется в больницу — посмотреть, как там Рэйчел, но если дать ей волю, я бы находился в больнице по двадцать часов в сутки. Вот вы говорили об эмоциональной привязанности — мне надо ее чем-то уравновесить. Посещением «Пристани». Греблей на каноэ. Работой в саду.

— В саду? О Господи! Да у меня руки не оттуда растут.

— Когда-то я тоже так о себе говорил. Любопытно, как все устроено в природе. Я стараюсь как могу, и хотя, возможно, удовлетворяю не все нужды растения, все-таки оно без меня и того не получит. — Держа ладони на руле, Стив пошевелил пальцами. — В медицине примерно то же самое. Возьмите Рэйчел. Тридцать лет назад без таких лекарств, которые есть сейчас, она бы уже умерла. Да, я пытаюсь ее разбудить. Я хочу, чтобы она очнулась сейчас же. Я делаю что могу. И пусть это не все, что ей нужно, но без этого было бы гораздо хуже.

Их взгляды встретились, с минуту они молча смотрели друг на друга.

— Я хороший парень, Кэтрин, — наконец тихо сказал он. — Вы можете мне доверять.

Она понимала, что говорит он не только о Рэйчел. Отведя взгляд, она принялась рассматривать примыкающее к автостоянке кирпичное здание.

— Десять лет назад я развелся, — сказал он, — и имею некоторый опыт отношений с женщинами.

Кэтрин закусила губу.

— Так что, если я действую быстрее, чем вам хочется, — продолжал он, — то только потому, что не вижу смысла тянуть, когда меня к кому-то по-настоящему влечет. Со мной это бывает не часто.

Она подперла рукой голову.

— Одно ваше слово, и я исчезну.

Она хотела произнести это слово, она хотела вообще хоть что-нибудь произнести, но в голову, как на грех, не приходило ровным счетом ничего.

— Или прогоните меня, — просто сказал он, — или поцелуйте.

— Это несправедливый выбор.

— Спросите у Рэйчел, что такое справедливость. Послушайте, я понимаю, что время для этого выбрано неудачно, но мне уже пятьдесят три. Я слишком стар, чтобы играть во всякие игры. Так вы хотите, чтобы я убрался?

Кэтрин уже думала об этом. В нем что-то было, ее тоже к нему влекло — и не только из-за голубых глаз и стройной фигуры.

— Нет.

— Тогда поцелуйте меня.

Она взглянула на него исподлобья:

— Зачем?

— Хочу проверить, как это подействует.

— Типично мужской подход.

— И вы, конечно, шокированы.

— Конечно.

На самом деле это было не так, потому что его просьба действительно давала возможность выбора. Если поцелуй оставит ее холодной, то о дальнейшем незачем и беспокоиться. Они будут просто друзьями — не больше.

— Ладно, — сказала она и посмотрела на часы. — Но не дольше минуты. Потом мы должны ехать. — Выпрямившись, она подставила ему губы, слегка пошевелила ими и снова отстранилась. — Я что, должна исполнять соло?

Улыбнувшись, он покачал головой, затем одной рукой осторожно коснулся ее волос, а другой провел от плеча к подбородку, так что Кэтрин испугалась, что его рука опустится ниже. Придержав руками ее лицо, он коснулся веками ее губ. Немного подождав, он поднял голову и замер. Его губы были в считанных дюймах от губ Кэтрин, но Стив вдруг отстранился, посмотрел вперед, откашлялся и включил зажигание.

Кэтрин недоуменно посмотрела на него:

— Что вы делаете?

— Минута кончилась.

Она и сама это знала, но внутри у нее все ныло. Пожалуй, насчет времени она могла бы проявить гибкость.

— Я думала, что вы не играете во всякие игры.

Поудобнее устроившись на сиденье, Стив выехал с автостоянки.

— Не играю. Но как видите, все получилось. Разве задача заключалась не в этом?

— Что получилось? — воскликнула она. — Вы что, так представляете себе поцелуй?

— Ну нет! — засмеялся он. — Но ведь сработало, а, Кэтрин? Не говорите, что вы ничего не почувствовали.

Она потрогала пальцем губы.

— Ни черта я не почувствовала.

Он взглянул на нее раз, другой, затем, поняв, что она по-прежнему дуется, свернул на обочину, заключил ее в объятия и, не дав даже возможности вспомнить о злосчастной груди, поцеловал так, что Кэтрин забыла обо всех своих тревогах.

Стоя возле постели Рэйчел, Саманта время от времени поглядывала на дверь. В голове снова пульсировала боль, в желудке ныло. Болела рука, болели ступни ног. О том, чтобы утром пойти в школу, не могло быть и речи. Черт с ними, с экзаменами, она сдаст их летом, когда рядом никого не будет. А к осени все забудется.

С того момента как она позвонила Лидии, прошло тридцать минут. Джек стоял, опершись локтями на ограждение, и не отрываясь смотрел на Рэйчел. Хоуп, скрестив ноги, сидела на кровати возле матери и поглядывала по сторонам. Каждые пять минут в палате появлялись или Кара, или дежурная медсестра. Саманта жалела, что нет Синди, но у той сегодня был выходной.

Выпрямив ноги, Хоуп соскользнула с кровати.

— Пойду принесу вещи из той палаты. Нужно, чтобы эта стала нашей. — И она выскочила в коридор.

— Это она зря, — сказала Саманта. — Как только лекарство подействует, мама туда вернется.

Джек выпрямился и, разминая шею, повертел головой из стороны в сторону.

— Это верно, но есть такая штука, как закон Мерфи. Он гласит, что, если мы все перенесем сюда, она скоро вернется обратно. Держи тут оборону, — добавил он и вышел.

В установившейся тишине дыхание Рэйчел стало будто еще громче.

Саманта выглянула за дверь как раз тогда, когда Джек входил в прежнюю палату Рэйчел. В другом конце коридора несколько медсестер, сбившись в кучку, что-то оживленно обсуждали. Лидии пока нигде не было видно.

Вернувшись к кровати, Саманта сжала руками ограждение. При одном воспоминании о фиаско, которое постигло се на балу, ей становилось плохо. Лучшим из всего оказалось, пожалуй, возвращение домой. Не многие из пап так поддержали бы своих дочерей, как это сделал Джек. Впрочем, может быть, ей просто повезло. Если бы он был занят делами в городе, то мог за ней и не приехать. Наверное, если Рэйчел очнется, он снова исчезнет.

Но, черт побери, до чего же было здорово слушать с ним, как шагает туман! Это очень напоминало старые добрые времена, когда родители еще не развелись.

Синие губы Рэйчел воскресили в памяти Саманты еще одно воспоминание.

— Господь всемогущий, мама, ты помнишь Хэллоуин? У нас всегда были лучшие костюмы. А помнишь, как мы делали грим из пищевых красителей и муки? Синие губы, пурпурные губы!

— Сэм!

Она резко обернулась, но, не зная, что сказать, снова повернулась к Рэйчел. Когда Саманта почувствовала, что Лидия молча стоит рядом, она решилась на нее взглянуть. Лидия смотрела на Рэйчел — смотрела с тем же ужасом, какой испытала Саманта, когда впервые увидела свою мать в таком состоянии.

— Неужели ничего нельзя сделать?

Саманта жестом указала на капельницу:

— Там лекарство. Нужно ждать, пока оно подействует.

— А! — Лидия продолжала смотреть на Рэйчел. — Она знает о прошлой ночи?

— Ты хочешь спросить, не вызвал ли все это мой рассказ? — помрачнела Саманта. — Нет, Лидия. Я ей ничего не говорила. С ней это случилось само по себе.

— Не надо злиться. Ты прекрасно знаешь, что она расстроилась бы, узнав о прошлой ночи.

— А что ты знаешь об этом? — глядя на нее, спросила Саманта.

— Ты хочешь, чтобы я сказала? В присутствии твоей мамы?

— Ну да, я хочу, чтобы ты сказала. — Рэйчел все равно должна это узнать — так лучше пусть узнает сейчас, когда она не в состоянии говорить.

— Ты была у Йена, но уехала оттуда с Тигом и напилась так, что совершенно отрубилась, и тогда он отвез тебя домой, — не отрывая глаз от Рэйчел, начала Лидия. — По крайней мере так сказал Тиг, когда вернулся на вечеринку. Он там потом был с Мариссой Фоулер, которая должна была прийти с Марком Кагиллом, двоюродным братом Аманды. Утром он завез ее ко мне домой.

— И он всем это рассказал? — Кошмар!

— Рассказал Аманде, Шелли и мне. Это правда?

— Нет, неправда. Я не напилась и не отрубилась, и Тиг не отвозил меня домой. Он так начал ко мне приставать, что я запросто могла бы его посадить за изнасилование — только дальше попытки дело не зашло. Я успела убежать. Это я-то напилась? Вот Тиг был в стельку пьяный. Мой отец приехал и меня забрал.

Лидия широко раскрыла глаза:

— Тебе пришлось ему звонить?

— Я хотела позвонить тебе, но решила, что тебя это не волнует.

На глаза Лидии вдруг набежали слезы, и она вновь превратилась в ту милую и славную девочку, которую так любила Саманта.

— Дура ты, Сэм, ты это понимаешь? — всхлипнула она.

Саманта уже собиралась сказать, что она права, но тут в палату вошла Хоуп с ворохом открыток и фотографий. Следом за ней Джек внес вазу с цветами, которую тут же поставил на подоконник.

— Мы тут действуем по закону Мерфи, — сказала Лидии Саманта. — Не хочешь помочь?

Джек был рад увидеть здесь милую, безыскусную, верную Лидию. Он подумал, что Саманте очень повезет, если у нее всегда будут такие друзья. Было бы очень хорошо, если бы она брала пример со своей матери. У Рэйчел есть Фэй и Чарли, Дина, Джен и Элиза. Есть партнеры по бриджу, есть подруги среди родителей детей, с которыми учатся девочки. Есть Бен. И наконец, есть Кэтрин — которая только что принесла им такой замечательный ленч.

Очень скоро в палате появился и Стив Бауэр. Он проверил диаграммы, монитор и капельницу, приподнял веки Рэйчел и посмотрел зрачки, затем позвал ее по имени, наклонился и позвал еще раз. После этого он вышел из комнаты, чтобы заказать повторное сканирование легких. Через несколько минут, когда необходимое оборудование прикатили в палату, Джек отослал девочек погулять на солнышке, а сам вместе с Кэтрин вышел в коридор.

Засунув руки в карманы, он огорченно вздохнул.

— Она справится, — заверила его Кэтрин. — Ведь столько людей прилагают так много усилий для того, чтобы сохранить ей жизнь.

— Нужно не просто сохранить ей жизнь, нужно, чтобы она пришла в сознание и не осталась инвалидом. — Джек подумал о Вере Блай. — Здоровье ведь может не полностью восстановиться. Ты как-то меня спросила, что я тогда буду делать. Думаю, это бы меня убило.

— Ты тогда уедешь?

— Нет. — Это была простая констатация факта. — Я не смогу. — Кэтрин ничего не ответила, но, когда он заглянул ей в глаза, ее взгляд был теплым и сердечным. — А что? — немного растерянно спросил он.

— Просто человек оказался на высоте, — заявила она и тут же посмотрела в сторону палаты, где лежала Рэйчел. — О Боже! — Кэтрин сложила руки на груди.

Джек проследил за ее взглядом. Единственным, на кого она смотрела, был Стив Бауэр, то следивший за техниками, то посматривавший на них с Кэтрин.

— Я что-нибудь упустил? — спросил он.

Наклонив голову, она издала какой-то сдавленный звук.

— Не надо ни о чем спрашивать. Сейчас для этого совершенно неподходящее время.

Джек не мог с ней согласиться.

— Ну-ка, заставь меня улыбаться.

— Он замечательно целуется, — подняв голову, серьезным тоном сказала Кэтрин. — Что же мне делать?

Джек улыбнулся. Доктор ему нравился. Однако он перестал улыбаться, когда понял, что она имеет в виду.

— А, опять история с грудью!

Привалившись к стене, Кэтрин снова заглянула в палату.

— Пока он не пытался до них дотронуться, — по-прежнему держа руки сложенными на груди, тихо сказала она, — но мужчины без этого не могут. Тут лишь вопрос времени.

Джек попытался представить, чего бы он хотел на месте Бауэра. Он подумал о Рэйчел. Он слишком хорошо помнил, как впервые приехал в больницу, совершенно не подготовленный к тому, что увидел.

— Я думаю, нужно ему об этом сказать. Он ведь все равно догадается. Скажи ему. Иначе ты будешь слишком нервничать и все испортишь.

Кэтрин согласно кивнула.

— Здесь можно провести некоторую аналогию, — сказал Джек и протянул руку, чтобы поправить выбившийся у нее локон, но передумал и не стал ничего делать. — Саманта считала, что совершенно не нужна Лидии. Я сказал ей, что это своего рода тест. Если окажется, что она действительно не нужна Лидии, значит, Лидия совсем не та подруга, которой ее считала Саманта, следовательно, и потеря не столь велика. То же самое относится и к тебе. Любой мужчина, который отступает из-за того, что с тобой случилось, тебя не стоит.

— Тебе легко так говорить. Ты не прошел через все это.

Джек это понимал. Кэтрин, конечно, нелегко раскрывать душу перед мужчиной после того, как ее дважды отвергли.

— Хочешь начистоту? Если бы Стив был помоложе, я стал бы тебя отговаривать. Для молодых парней груди значат больше. Они своего рода символ, и я бы солгал, если бы стал это отрицать. Но Стив не мальчишка. Вспомни, как он к тебе забегал. А возьми сегодняшний день. Ведь сегодня воскресенье, и он вовсе не обязан здесь быть. Если ему придется выбирать между пустой девчонкой с натуральными сиськами и умной, сердечной, преданной, красивой женщиной с восстановленной грудью — ну, тут, Кэтрин, двух мнений быть не может. Черт побери, да я сам бы за тобой приударил, если бы не любил свою жену.

Его жене «убийца тромбов» пока что не помогал. Сканирование показало, что поступление воздуха в легкие не увеличилось, а внешние симптомы, которые могли наблюдать те, кто ее любил, остались прежними. Врач сказал, что это, очевидно, затянется, но не сказал на сколько.

Сидя рядом с Рэйчел, Джек думал о любви, но не как об абстрактном понятии — любовь к Рэйчел всегда имела свою специфику. Восемнадцать лет назад любовь означала желание проводить с Рэйчел каждую свободную минуту. Семнадцать лет назад — ежемесячно откладывать деньги на колечко с бриллиантом. Шестнадцать лет назад — жениться на ней и завести ребенка.

«Мужчины любят действие», — сказала как-то Кэтрин во время одного из их ранних споров. Она права, он действительно любит действие. Любовь к Рэйчел сейчас означала возможность что-то для нее сделать. Говорить с ней, делать упражнения для ее рук, смазывать вазелином ее губы или протирать лосьоном ее тело — этого ему было недостаточно.

Джек хотел, чтобы она пришла в сознание и чтобы к этому моменту у него все было в полном порядке. Он уже помог Хоуп справиться с пикником, а Саманте — со школьным балом. Правда, он отложил визиты к терапевту и к зубному врачу, но это можно сделать и потом. Сейчас ему нужно подготовить картины к выставке. И еще нужно купить машину.