Доступ запрещен (СИ)

Глава 13

Смотреть в побелевшие от ярости почти до полной прозрачности глаза Айминя не было никакой возможности. И я опустила взгляд:

— Прости. Я не специально. Даже не подозревала, что так умею…

— Не подозревала?! — Айминь почти шипел. — Маргарита, ты издеваешься? О чем мы с тобой говорили, после того как ты атаковала своими эмоциями советника Вилларса? О чем, я тебя спрашиваю? А что ты мне обещала?

— Держать эмоции под контролем… — эхом отозвалась я. И ошарашенно подняла взгляд: — Подожди, Айминь, ты хочешь сказать…

— Хочу! — зло перебил меня альдебаранец. — Ты накрыла своими эмоциями весь этаж! А может быть, и больше! Нужно проверять! Что на тебя нашло? Это ведь не лаборатория! И что здесь вообще произошло?

Айминь зло посмотрел на Вилларса, словно тот один во всем был виноват, и я каким-то даже не шестым, а десятым чувством поняла: килл сейчас взорвется от бешенства, и в лучшем случае будет банальная драка.

— Погоди, Айминь! — взмолилась я, хватая альдебаранца за руку и вынуждая снова повернуться ко мне лицом. — Не трогай Энрика! Он ни в чем не виноват! Сам пострадал от моего дара!

Краем глаза я заметила, как скривился от моих слов килл, но понадеялась, что он не станет вмешиваться. Вот только ему доставить неприятности в благодарность за все не хватало! Мимоходом подивившись смене своих приоритетов, я сосредоточилась на бледном от нервного напряжения альдебаранце.

Айминь снова скрестил на груди руки, окинул меня долгим взглядом и чуть вскинул подбородок:

— Рассказывай! Что произошло? Что заставило тебя искать меня практически посреди ночи?

От ледяного тона, которым это было сказано, я поежилась. А потом осторожно попросила:

— Сейчас расскажу, только объясни, пожалуйста, что означают твои слова про «накрыла своими эмоциями весь этаж, а то и больше»?

Прежде чем пояснить, Айминь молча смотрел на меня несколько секунд:

— На этом этаже живут одни лишь аспиранты. Но не только мои соотечественники. Так вот, альдебаранцы все же псионики, хоть ты их и застала врасплох, закрыться от атаки кое-как сумели. Остальные, кого я видел по дороге сюда, сейчас бьются в истерике. А теперь говори!

Я была в полном шоке. Неужели я смогла транслировать свои эмоции на весь этаж?! У меня ведь раньше не всегда получалось передать их в другой конец лаборатории! Только всемогущим богам глубокого космоса известно, сколько мы с Айминем бились, чтобы увеличить мою «дальность». И что? Одна-единственная эмоциональная встряска, и все получилось? Да не может такого быть! Наверное, здесь играет роль что-то еще.

Говорить было трудно. В первую очередь потому что мне не хотелось рассказывать Айминю о чувствах Энрика ко мне. Я запиналась, подолгу подбирая корректные выражения:

— После твоего ухода… мы с Энриком… поссорились. — Я метнула взгляд в сторону килла, как бы предупреждая его, чтобы молчал, я все скажу сама. И вздрогнула от того многообещающего выражения, что плавилось в его глазах. Нет, на раздраженного Айминя смотреть безопаснее! — Я думаю… что потеряла контроль над эмоциями. Потому что как все началось, я не заметила. Просто в какой-то момент вдруг поняла, что иду по тому же пути, что и на балу полтора года назад. И что… сейчас я уже намного сильнее, чем тогда, и следовательно, для Энрика намного опаснее. — Я все-таки не выдержала, опустила взгляд. Тем более что дальше нужно было рассказать о допущенной ошибке, о собственной глупости. А сделать это, глядя Айминю в глаза… В общем, столько смелости у меня не было. — Я честно пыталась сдержаться, не давать эмоциям воли! Но… Энрик меня окликнул, а так как я была на него зла… — я прикусила губу, не зная, как объяснить то, что случилось дальше.

Айминь шумно вздохнул, взъерошил все еще не просушенные до конца и не причесанные после душа волосы, и слегка расслабился:

— Отвлеклась и сорвалась?

Я кивнула. И поспешно добавила:

— Потом спохватилась, пыталась как-то локализовать поток. Но мне оказалось это не по силам, и я потеряла сознание. А когда очухалась, то не сразу поняла, что эмоции, которые ощущаю, не мои…

— Угу… — задумчиво кивнул мой снежный альдебаранец. — Хорошо, что в тот раз поблизости никого не было. Нужно подумать. Как объяснить то, что ты сотворила сейчас. А то, знаешь ли, меня тоже за твою выходку по голове не пог…

Айминь запнулся, замер на секунду, а потом недоверчиво уставился на меня. Он что, только осознал, что я ему сказала? Ой, мамочки!

Я невольно попятилась. За два года нашего с Айминем знакомства, его глаза всегда были бледными, практически бесцветными. Иногда темнели от злости. Но никогда, еще ни разу при мне они не наливались таким ярким цветом: будто за прозрачным стеклом вдруг вспыхнул неоново-голубой фонарь!

— Маргарита… — Тихий голос Айминя для меня сейчас звучал как набат. Как приговор к смертной казни. И я снова сделала шаг назад. — Повтори. Что ты только что сказала?

— Прекрати! — вдруг совсем рядом со мной вспороло воздух злое, как удар плетью. А я ощутила плечом, что Энрик стоит ко мне вплотную. — Маргарита прекрасно разговаривает на всеобщем! Без малейшего акцента. — Энрик взял меня обеими руками за плечи и прижал к груди, без слов демонстрируя свое ко мне отношение. — Так что ты прекрасно все понял: мы обменялись эмоциями. Еще вопросы?

Айминь в некотором замешательстве уставился на разъяренного килла. А я вдруг, совершенно неожиданно для себя, наоборот, откинулась назад и прислонилась затылком к плечу Вилларса. Я не просила защиты. Но таким неимоверным облегчением оказалось получить поддержку и хотя бы секундную передышку. Возможность перевести дух. Может, иметь строгого старшего брата не так уж и плохо?

Потершись затылком о плечо Энрика, я тихо вздохнула:

— Погоди, ты немного неверно понял ситуацию, не вводи Айминя в заблуждение. Мы не обменялись эмоциями, а я создала некую связь, канал, по которому мы с тобой могли свободно перемещаться в оба конца. Странно, что ты этого не понял. Наверное, с непривычки. Я тоже два года назад плохо умела обращать внимание на нюансы пси-поля.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Энрик ничего мне не ответил. Только на мгновение сильней к себе прижал и сразу же отпустил. Айминь же, потрясенно уставившись на меня, с трудом нащупав позади себя боком стоящий стул, плюхнулся на него, едва не промахнувшись:

— Дела… Это же… Это… — Он бормотал и бормотал, без конца дергая себя за растрепанные пряди. Кажется, мой прокол в аспирантском общежитии был забыт. — Маргарита, — альдебаранец вдруг поднял голову и жадным, почти безумным взглядом уставился на меня, — завтра с самого утра чтоб была в лаборатории! Твоему куратору я сообщу сам! Два раза подряд — это уже неслучайность! Я же правильно понимаю, здесь ты снова создала этот канал? — Я молча кивнула, Айминь возбужденно вскочил: — Это сенсация! Но нужно проверить, сможешь ли ты создавать подобные каналы с другими? Поэтому завтра, сразу после завтрака ко мне! Никаких завтра тренировок! Я тебя сам так умотаю, что до кровати ты не доползешь!

Фраза прозвучала двусмысленно, и Энрик у меня над ухом скрипнул зубами. Однако, мне было сейчас не до его ревности. Я покачала головой:

— Не выйдет! Айминь, у меня завтра с утра распределение по практикам. Я не могу это пропустить.

Озвученные альдебаранцем перспективы пугали. Поэтому я испытала настоящее облегчение, когда сообразила, что визит в лабораторию можно отложить. Возможно, на неопределенный срок. Уеду на практику, потом каникулы… Но Айминь грубо разрушил мои мечты:

— Распределение?.. Швах, это плохо. Я про него совсем забыл! — Айминь вдруг начал нервно нарезать по комнате круги, будто силился найти выход из создавшейся ситуации. Но на втором круге резко замер, будто врезался в невидимую стену, и решительно посмотрел на меня:

— Завтра в половине девятого я жду тебя у входа в женскую казарму! Пойдем к начальнику Академии. Я объясню ему сложившуюся ситуацию, практикой тебе засчитают работу в лаборатории!

У меня перехватило дыхание. Что?! Не хочу! Я хочу летать!

Глупо было бы ожидать, что до утра Айминь забудет про свое обещание. Что-то, а про науку и свои исследования он никогда не забывал. И впервые эта его черта вызывала во мне раздражение. Еще потому, что первое, что я увидела утром, выйдя из общежития, было его, полное нетерпения, лицо:

— Наконец-то! — Альдебаранец шагнул вперед, потянулся и за руку почти сдернул меня с крыльца. Проходившая мимо килла посмотрела на нас круглыми от удивления глазами. — Идем быстрей! Мне не терпится…

— И тебе доброе утро! — меланхолично перебила его, пытаясь задавить раздражение.

Ночь я почти не спала. Все время прокручивала в голове возможные варианты дальнейшего развития событий. Энрик, после «разговора» с Айминем, провел меня до общежития и ушел, не сказал мне ни слова. Да и что было говорить? Внезапно я превратилась в настолько ценный экземпляр для Звездного флота, что об отчислении мне уже можно теперь не волноваться. Но и о полетах, кажется, теперь тоже можно только мечтать. А я так не хотела.

Покорно позволившая Айминю тащить меня за руку почти через всю территорию Академии, я резко затормозила, будто налетев на невидимую преграду, у самой двери в кабинет начальника Академии. Просто там, у этой самой двери, подпирая стену, стоял Энрик. И хмуро смотрел на кисть альдебаранца, сжимающую мое запястье.

Я опешила и смутилась. И хотела спросить у Вилларса, что он здесь делает в такую несусветную рань. Но не успела. Айминь остановился тоже и удовлетворенно кивнул:

— Это вы очень хорошо придумали, курсант Вилларс. Поскольку вы вчера принимали непосредственное участие в создании динамической псионной связи, адмирал Крайтон наверняка пожелает увидеть и вас. Так что считайте, вы сэкономили адмиралу и мне драгоценное время. Идемте! Адмирал нас уже ждет!

Айминь толкнул входную дверь и решительно шагнул в кабинет. Но втащить следом и меня у него не получилось: одно по-змеиному быстрое, неуловимое движение Энрика, и рука альдебаранца вдруг разжалась, выпуская из плена мою кисть. Айминь удивленно и раздраженно оглянулся, попытался снова поймать меня за руку, но Энрик очень быстро закрыл меня собою и прошипел:

— Не трогай ее! Маргарита — свободная девушка! Ты не имеешь права ею распоряжаться! Тем более, к чему-то принуждать!

Наверное, эта фраза для альдебаранца что-то значила. Имела смысл, совершенно отличный от того, который в эти слова вкладывала я. Потому что раздражение на бледном, снежно-белом лице вдруг сменилось выражением крайней степени вины. Больше хватать меня за руку Айминь не пытался.

— Ну, что у вас случилось, аспирант? — вдруг раздался раздраженный голос адмирала Крайтона.

Сколько я его знала, пожилой фарн всегда был вежлив, доброжелателен и спокоен. А сейчас волны негодования так и расходились от сидящего за столом Крайтона во все стороны. Я даже невольно поежилась, настолько некомфортно сейчас было стоять перед ним навытяжку. Но это был первый случай, когда опытный псионик Айминь почему-то не почувствовал настроение адмирала. Или почувствовал. Но, возбужденный открывающимися перспективами, отмахнулся от потенциальных неприятностей:

— У нас случилось настоящее чудо! Адмирал Крайтон, до сих пор обмен эмоциями на расстоянии считался прерогативой исключительно расы яоху! Как вы, должно быть, знаете, даже у моей расы нет такого таланта. Именно на обмене построен принцип управления яохскими звездолетами. За все время проводимых мною исследований мне ни разу не встретился хоть сколько-нибудь одаренный псионик, способный обмениваться эмоциями. Либо трансляция, либо прием! И вот появляется Маргарита!

Айминь на мгновение умолк. Видимо, чтобы перевести дух после прочувствованной, но путанной речи, которую он выпалил буквально на одном дыхании. А адмирал Крайтон, который все это время слушал его, скептически постукивая электронным пером по столу, воспользовался возникшей паузой и вкрадчиво поинтересовался:

— Так это Маргарита виновата в том, что пятеро преподавателей обратились в медицинскую службу за психологической помощью? А весь последний этаж аспирантов по обмену, как бы это помягче сказать, словно сошел с ума: кто-то рыдает, а кто-то рвет на голове волосы. На чужой голове. У меня целый ворох жалоб. Как вы это поясните, аспирант Урдо?

Айминю хватило такта чуть-чуть смутиться:

— Простите, господин адмирал! Это вышло случайно. Никто из нас не знал, на что способна Маргарита. Но я готов лично обойти всех и принести свои извинения за произошедший инцидент! Поверьте, это того стоит! У нас теперь открываются совершенно другие перспективы! Абсолютно другие горизонты! Возможно, даже в чипах теперь надобность отпадет! Конечно, еще необходимо исследовать как следует феномен Маргариты, но я уверен, что в недалеком будущем проблема воинов-псиоников будет полностью решена! А пока нужно Маргариту снять с практики. Уверен, вы и сами понимаете, что исследования и тренировка ее дара куда важнее, чем то, что она месяц будет стоять у кого-то за спиной и наблюдать, как работают уже состоявшиеся пилоты!

Я во все глаза смотрела на альдебаранца. И не узнавала своего всегда корректного и воспитанного Айминя. Его будто лихорадило. Глаза горели фанатичным огнем, пугая непримиримым выражением. Айминь вещал. А не разговаривал с руководством.

Адмирал Крайтон, слушая альдебаранца, все так же задумчиво поигрывал электронным пером, периодически кося то в мою сторону, то на Вилларса. Если у него и были вопросы по киллу, то он молчал.

Договорив, Айминь с надеждой и нетерпением уставился на адмирала. Но фарн упорно не смотрел на него. Он что-то обдумывал, уставившись в пространство и механически вертя в пальцах перо. И у меня затеплилась робкая надежда, что для меня, возможно, не так все может быть и плохо. Может быть, адмирал Крайтон заставит Айминя перенести опыты и тренировки на время после прохождения практики? Учеба ведь для меня тоже важна. А я ради такого согласна снова провести каникулы на Луране…

В этот момент в дверь постучали и за моей спиной раздался знакомый холодный голос:

— Вызывали, господин адмирал?

Райен? А он что здесь делает? Его вызвал адмирал? Когда? Вопросы вихрем кружились в голове, но ответов на них у меня не было. Тем временем, адмирал согласно кивнул:

— Входи, командор. — Дождался, пока Райен закроет за собой дверь и протиснется мимо нас к его столу: — Знаешь, какой сюрприз нам с тобой подготовили моя курсантка и твой однокурсник?

Райен стоял ко мне спиной, я не видела его лица. Но он даже не дрогнул, услышав про «сюрприз».

Придя, в конце концов, к какому-то решению, адмирал вздохнул и отбросил в сторону уже порядком поднадоевшее мне перо:

— В общем, так. Урдо, я запрещаю вам действовать в ущерб учебе Маргариты. Она должна не числиться в Академии, а учиться! По-настоящему! Вы меня понимаете? Однажды ей придется взять в руки штурвал, и от ее знаний и умений будут зависеть десятки жизней. Возможно, даже ваша. Поэтому дар даром, а учеба в приоритете, понятно? — Айминь нехотя кивнул. Его губы поджались. — Отлично. Тогда собирайтесь. На крейсере есть изолированное помещение. Пока оно пустует, командир крейсера по моей просьбе предоставит его вам. Там можно будет спокойно и безопасно работать с даром Маргариты. Курсант Гейден, — фасеточные глаза впились в мое лицо, — практику проходить как положено, не отлынивать! Лично по итогу спрошу! Вам понятно?

Меня переполнило ликование. У меня все-таки будет настоящая практика! Возможно, мне повезет, и хотя бы ненадолго, под присмотром, я смогу встать за штурвал! Радость брызнула из меня как пузырьки шампанского, и Айминь, мгновенно поймавший изменение пси-поля, укоризненно на меня посмотрел. Но впервые мне не было дела до его мнения. Впереди замаячила вполне реальная перспектива полета.

— Так точно, господин адмирал! Обязуюсь не отлынивать, практику буду сдавать вам лично!

Пожилой фарн едва заметно дернул уголком рта, обозначая улыбку, а фасеточные глаза осветила улыбка:

— Отлично. Далее. Вилларс, — он посмотрел на Энрика, — чем вы руководствовались при выборе команды?

Энрик замялся:

— Простите, господин адмирал, я могу не озвучивать причины выбора?

Крайтон бросил на килла неожиданно острый, пронзительный взгляд:

— Можете. Но тогда, я надеюсь, не станете оспаривать мое решение, которым я вас отправлю на практику в другое место? Ваша команда получит другого штурмана, курсанты внакладе не будут.

Вилларс не раздумывал:

— Здесь речь шла о каком-то крейсере. Я так понимаю, это военное судно? Если я попаду на практику туда, у меня никаких возражений не будет!

Адмирал пристально смотрел на Энрика еще секунд тридцать. Но ничего не сказал, просто кивнул. А потом обвел взглядом нашу живописную группу:

— Подведем итоги: Урдо, я не потерплю самодеятельности на территории вверенной мне Академии. Если вы думаете, что у вас вышло бы скрыть то, что Маргарита вышла на новый уровень дара не просто так, а при помощи курсанта Вилларса, то вы очень сильно ошибаетесь. На первый раз я оставлю все как есть. Даже позволяю вам сопровождать курсанта Гейден на место прохождения практики, с тем чтобы продолжать тренировать ее дар в свободное от службы время. Вы меня поняли? — Адмирал пристально посмотрел на Айминя и веско повторил: — В свободное. Если попытаетесь лишить девушку обучения или отдыха, у командира корабля будут полномочия посадить вас под арест. И дар псионика вам не поможет. Маргарита и Энрик, ваша задача вам ясна? — Мы с киллом почти синхронно кивнули. И адмирал переключился на Райена: — Забирай этих прохвостов. С приятелем разберешься сам. Маргариту береги. Как бы там ни было, но она действительно уникум и шанс всего Звездного Флота. Ну и чип будете тестировать на ходу. — Крайтон замолчал секунд на пять, а потом изменившимся голосом добавил: — Мне все это очень не нравится! Не люблю кидать в огонь неоперившихся птенцов. Но необходимость мне понятна. Надеюсь, вы все вернетесь с операции живыми и здоровыми. А сейчас идите. Курсантов посвятишь в подробности на борту.

Я влетала на капитанский мостик крейсера «Церерос», дрожа от нетерпения и предвкушения. Только бы успеть к отлету! Хочу видеть все! Начиная от предстартовой подготовки!

Я не обманывала себя. Едва закончившую второй курс, меня максимум посадят где-то в уголке, чтоб не путалась под ногами. Если совсем уж повезет, то позволят пристроиться где-то рядом с пилотом, чтобы было удобнее наблюдать за его действиями. Но на когге, который доставил меня, Айминя, Энрика и Райена с Лураны на второй космодром Звездного Флота Альянса, мне не позволили даже издали наблюдать за работой команды. Увы, там я была пассажиром по решению капитана, хмурого и неразговорчивого фарна, выглядевшего ровесником Райена и Айминя. Но при этом никого не подпускавшего к себе ближе, чем на дистанцию «служебные отношения». На меня, едва я попыталась скромно пристроиться в уголке слева от пилота, он рявкнул так, что вздрогнули все. Пришлось уходить на свое место. Райен, глядя на мою обиженную мордашку, весело подмигнул и виновато развел руками, мол, потерпи, здесь я ничего поделать не могу. Не моя территория. Но вот на крейсере… Весь перелет до военного космодрома я жила лишь мечтами, избегая общения с кем бы ни было. В особенности с Айминем.

Сутки суматошных сборов в Академии сильно повлияли на мое отношение к альдебаранцу. Я будто бы раздвоилась. Одна часть меня по-прежнему млела и таяла при одном звуке голоса Айминя, и у этой части сердце сладко замирало, когда альдебаранец останавливал на мне свой задумчивый взгляд. Вторая часть Марго, серьезная и вдумчивая, настроенная на осуществление давней мечты, теперь подвергала сомнению и тщательному анализу каждое действие, каждый взгляд «моего снежного принца». Это раздвоение приносило мне жуткий дискомфорт, меня словно разрывало надвое при одной только мысли об Аймине. А потому я старалась избегать встреч с ним, пока не разберусь с тем, что творится в моей душе. Ну и с Энриком за компанию.

Килл очень сильно и резко изменился с того момента, как мне стали доступны его чувства. Он будто бы сбросил какие-то внутренние ограничители. Если раньше мы виделись редко, бывало, я неделями не знала, где он и чем занимается, то за последние сутки на Луране я натыкалась на Вилларса постоянно. У меня даже сложилось впечатление, что он раздвоился и расставил свои копии по всей Академии. Куда бы я ни пошла, я везде видела Энрика, его хмурое лицо, горящие лихорадочным огнем темные глаза и до побеления сжатые кулаки. Уже к вечеру вся Академия смотрела на нас двоих с подозрением. А наутро, за полтора часа до отлета, Энрик вызвал меня из казармы:

— Марго, — начал он вместо приветствия, — я так больше не могу. Или сам рехнусь, или тебя с ума сведу.

Килл выглядел не лучшим образом. Бледное до пепельности лицо, под потухшими глазами чернота, бескровные губы упрямо сжаты. Изучив его лицо, я поинтересовалась:

— Ты спал сегодня? — Он мотнул головой. Я вздохнула. — Ясно. Но так же нельзя! Что ты предлагаешь?

— Сдать кровь на ДНК-тест. Так уже давно никто не делает, но в нашем случае это наилучший выход. Если подтвердится, что ты моя сестра, мы сможем оформить это документально, а отцу придется утереться своей гордостью. Да и, если со мной что-то случится, то ты унаследуешь все, что у меня есть. Это немного, но у меня уже есть собственные средства, на которые власть отца не распространяется…

— Ерунды не говори, — хмуро перебила я его. — Ты мне здесь еще завещание начни составлять.

Энрик бледно улыбнулся:

— Завещание не потребуется, если у нас на руках будет документальное подтверждение родства. Идем?

Я удивилась:

— Прямо сейчас?

Очень хотелось спросить, что он будет делать, когда окажется, что мы кровные родственники. Но я трусливо промолчала. Страусиная политика: не вижу проблемы, значит, ее нет, не лучший выход. Но я сейчас совершенно не готова была обсуждать моральную проблему Энрика. Сама в полном раздрае.

Килл кивнул и добавил:

— Я узнавал. Это процесс небыстрый. В Академии нет необходимого для проведения такого анализа. Но к нашему возвращению результат уже будет готов. А мне так будет спокойнее…

Полусонная девушка-арлинт в форме лейтенанта медицины взяла у нас с Энриком кровь, слюну и образцы волос и ногтей. На мой вопрос, зачем так много всего, косо посмотрела и буркнула какую-то заумную фразу про определение родства по множественной аллели. Я ничего не поняла, но уточнять постеснялась. Тем более что времени у нас с киллом особо и не было. Только-только позавтракать и уже вылетать. Потом поищу информацию в галанете.

Академию я покидала со странным чувством, что эта практика все перевернет в моей жизни. И так как было, уже не будет никогда. А изменения мне вряд ли понравятся.

— Вы спите на ходу, курсант?..

Вздрогнув от неожиданности и вынырнув из воспоминаний, я едва не застонала. Вот идиотка, нашла время мечтать! Стоя посреди капитанского мостика! Передо мной стоял подтянутый, очень коротко, почти налысо стриженный килл с капитанским шевроном и требовательно смотрел мне в лицо цепким взглядом. Видимо, обращался не в первый раз. Захотелось взвыть от досады. Молодец, Маргарита, хорошее впечатление произвела! Но я ограничилась тем, что вытянулась в струнку и представилась:

— Курсант Маргарита Гейден, капитан! Прибыла…

— Оооо! — перебивая меня, раздалась позади деланно-восхищенное, — Марго, ты уже здесь? Ну ты и шустра! Кэп, сдай эту пиявку Виннеалсону, а то замучает! Будет одной головной болью у тебя меньше!

Очень хотелось повернуться и сказать Райену, а это был он, спасибо за характеристику. Но я боялась даже лишний раз вздохнуть, потому что сердитое выражение на лице килла сменилось неподдельным удивлением:

— Пилот?! Что сдохло в космосе? И почему этот уникум оказался у меня на крейсере?

Прихрамывая, Райен подошел поближе и фамильярно приобнял меня за плечи:

— Зришь в корень, кэп! Марго действительно уникум. Мне про нее понарасказывали в Академии. Эта пиявка даже адмирала Крайтона привлекла на свою сторону…

Я зашипела, бросая обеспокоенные взгляды на капитана. И процедила сквозь зубы, надеясь, что килл меня не услышит:

— Райен, как твоя нога поживает? Может, тебя слишком рано выписали из госпиталя? Так я сейчас помогу вернуться…

Райен расхохотался. А потом, все так же не отпуская моих плеч, слегка встряхнул и серьезно пояснил:

— Привыкай, Марго, мы все здесь как одна большая семья. В известных пределах. Кэп допускает фамильярность в отношениях, если это не вредит субординации. Такая модель поведения при наших заданиях очень даже полезна: во-первых, помогает безболезненно сбрасывать лишнее напряжение. Во-вторых, сплоченной команде веришь, как себе, и не задумываясь доверяешь не только спину, но и жизнь. Кстати, кэп, — он повернулся к капитану, — Марго подписала наивысший уровень допуска, так что при ней можно смело говорить обо всем. А вот парнишка, штурман, на правах обычного курсанта, хоть и будет работать в связке с Марго.

Лицо капитана разгладилось. Он вздохнул и покачал головой:

— Если уж везет, то везет до конца. Мало мне тебя и Виннеалсона, теперь еще одна полоумная. — И уже мне: — Добро пожаловать в семью, девочка! Можешь пока наблюдать за процессами, кресло второго пилота свободно. Поговорим после выхода в гиперпространство. Сначала с вами обоими, потом с тобой отдельно. Райен, чем порадуешь? — переключился на фарна вновь.

— Сейчас, кэп, сдам девчонку Виннеалсону, а то она аж приплясывает от нетерпения. А потом расскажу. Но новости не особо радостные. Чип не откалиброван, будем работать на ходу, альдебаранец нам в помощь. Ну и Маргарита. Минуту.

Фарн, не выпуская из дружеского захвата моих плеч, подвел меня к сосредоточенно работающему пилоту и легонько постучал его по плечу:

— Вин, отвлекись на секунду! — Тот раздраженно махнул рукой, мол, отстань! Райен преувеличенно-тяжко вздохнул: — Вот видишь, Марго, с кем приходится работать? Полюбуйся, это твой будущий портрет! Если не одумаешься и не бросишь учебу.

Пилот, оказавшийся яоху со странными, каким-то неправильными чертами лица, раздраженно оглянулся:

— Рай, я тебе сейчас вторую ногу перебью! У меня счет времени идет на секунды, чего тебе?

Райен сделал вид, что до смерти перепуган, но испортил игру, поперхнувшись от смеха:

— Ухожу уже, ухожу! Я тебе только привел такую же полоумную, как и ты! Принимай!

Он пихнул меня в спину между лопаток. Не сильно, но от неожиданности я покачнулась. Развернулся и, почти насвистывая, похромал в сторону ожидающего его капитана. А я настороженно посмотрела в сердитое лицо пилота. Тот мазнул по мне взглядом:

— Раса?..

— Землянка. — Я насторожилась. Вопрос не понравился. Неужели пилот — ксенофоб?

Но тот удивленно приподнял надбровные дуги:

— Землянка и пилот? Ничего себе! Ну, садись! Готовься к выходу в гиперпространство и не мешай. Будешь хорошо себя вести, пущу за штурвал!

Яоху отвернулся от меня и снова принялся за дело, больше не глядя по сторонам. А у меня в душе все запело: меня пустят за штурвал! Меня, второкурсницу!

Вилларс появился на мостике за три минуты до старта. Я хоть и сидела спиной ко входу, но, кажется, позвоночником почувствовала его появление. Его и Айминя. Оглянулась: точно, стоят оба на пороге. Оба в синей форме ПЗАА, застегнутой наглухо. Только у Айминя я с удивлением заметила шевроны капитана. Вот это да!

На мгновение мы с Айминем встретились взглядами. И меня вдруг будто теплой волной обдало. Показалось, что на краткий миг я словно оказалась в цветущем саду, окутанная солнечным светом, ароматом деревьев в цвету и кружащимися в вальсе с легким ветерком лепестками. Айминь будто бы таким способом у меня прощения попросил.

Очарование момента разбил сухой голос капитана:

— Капитан Урдо, что вы делаете на мостике в момент старта? Вы относитесь к исследовательской группе, вот будьте добры и займите положенное вам по штатному расписанию место!

Я невольно вздрогнула: за что капитан так с Айминем? Ведь в команде действительно процветало неформальное обращение и довольно свободное поведение, в этом я убедилась, просидев пятнадцать минут возле пилота. Айминь тоже вполне мог поприсутствовать где-нибудь в уголке.

От слов капитана глаза альдебаранца, обдававшие меня теплом и светом, словно заледенели. Он выпрямился и слегка высокомерно склонил перед капитаном голову, как бы намекая, что капитан, хоть и старше по званию, все равно находится ниже в социальной иерархии:

— Конечно, капитан Ирреро, я только хотел убедиться, что мои подшефные здесь, и устроены как должно. Я отвечаю за них.

Капитан пренебрежительно хмыкнул, не отводя взгляда от Айминя:

— Вообще-то, за курсантов несу ответственность я. Если с ними что-то случится, стружку будут снимать не с вас. — И капитан со значением приподнял смоляную бровь.

После такого ответа Айминю уже не оставалось ничего другого, кроме как покинуть капитанский мостик. Едва за ним закрылась с едва слышным вздохом сжатого воздуха дверь, как все присутствующие будто ожили. И я только сейчас осознала, какая вокруг стояла тишина, пока капитан разговаривал с Айминем. По спине пробежал озноб. Что-то здесь не так. Неспроста такая реакция команды на альдебаранца. Но ведь Райен общался с Айминем вполне по-дружески и неформально? Или я ошибаюсь?

— Курсант, — раздался спокойный голос капитана, — подойдите!

Энрик, все так же стоящий у порога, несколько нервным движением поправил воротничок кителя и, чеканя шаг, подошел к капитану:

— Курсант Энрик Вилларс, — представился он, — штурман после второго года обучения!

Пилот Виннеалсон рядом со мной охнул:

— Второй?! И ты тоже?

Я молча кивнула, продолжая следить за капитаном и Энриком. А что тут скажешь? Да, всего второй.

Виннеалсон фыркнул:

— Что-то я поторопился с обещанием дать тебе штурвал. — Пилот отвернулся и снова занялся предстартовой подготовкой, напоследок буркнув себе под нос: — Да не смотри ты коршуном на капитана, не съест кэп твоего дружка!

Краска бросилась в лицо мгновенно. На кончике языка вертелись язвительные слова про то, что не нужно торопиться с оценкой, можно здорово промахнуться. Но я промолчала. Просто услышала, как капитан вдруг тихо и печально обронил:

— Я знал твою маму, парень. Ты знаешь, что советник Вилларс уже прислал мне гневную депешу о том, что ты просто обязан сойти с крейсера, что здесь тебе не место. Так вот, в память о твоей маме, я сделал вид, что сообщение запоздало. Открою его, когда войдем в гиперпространство. Тогда можно будет с чистой совестью ответить, что ссадить тебя уже возможности нет. Скажи мне, парень, я правильно сделал?

Я впервые видела такое выражение лица у Вилларса: неуверенное, взволнованное, капельку испуганное. Он нервно облизнул пересохшие губы и выдавил:

— Спасибо, капитан! Я… да, вы правильно поступили… спасибо…

Тень улыбки легла на лицо капитана, и он удовлетворенно кивнул:

— Хорошо. Иди пока к штурманам, позже познакомимся поближе. Эй, парни, — повысил он голос, — заберите курсанта!

Спустя полторы минуты «Церерос» деактивировал стыковочные механизмы. И я каким-то шестым чувством скорее угадала, чем ощутила мелкую вибрацию, охватившую корпус крейсера, когда он начал потихоньку отваливаться от внешнего шлюза космодрома. Дисплеи вокруг, до сих пор отображавшие скучную черноту и ряды цифр и формул, расцветились яркими световыми эффектами, усиливающимися по мере увеличения скорости корабля. Колючие звезды расплывались перед глазами, будто ребенок положил мокрую ладошку на акварельный рисунок и провел ею полосу.

Команда работала слаженно, лишь изредка перебрасываясь шуточками и подначивая друг друга. Я же дрожала от восторга, впервые собственными глазами, вживую наблюдая то, о чем так долго мечтала. Ладони просто чесались вцепиться в штурвал. И мне пришлось подсунуть их под попу, чтобы ненароком не разозлить яоху, сосредоточенно выводящего крейсер в точку, которую штурманы отметили для гиперпрыжка.

Казалось, процесс вывода крейсера на стартовую позицию перед прыжком владел вниманием Виннеалсона целиком и полностью. Но я нет-нет, и ловила на себе его косые задумчивые взгляды. В конце концов, он спросил:

— Тебя зовут Марго?

Я с завистью покосилась на руки яоху, легко лежащие поверх виртуального штурвала и осторожно ответила:

— Вообще-то, Маргарита. Маргарита Гейден. Но для друзей Марго.

Яоху в ответ понимающе дернул уголком рта и задал следующий вопрос:

— Сколько часов налетала на тренажерах? И на каких.

У меня внутри что-то дрогнуло. Неужели?.. Неужели меня все-таки допустят?.. Голос подрагивал от переизбытка чувств, когда я отвечала:

— Сорок два часа отработка взлет-посадка, из них двадцать шесть отработка в нестандартных условиях. — Яоху не отводил взгляда от дисплея, но я заметила, как поползли вверх его надбровные дуги. И с удовольствием добила его: — Также отработано по двадцать пять часов на обязательных тренажерах для начинающих и восемьдесят четыре — на симуляторе подменной реальности.

— А как ты там оказалась? — Виннеалсон окинул меня быстрым ошарашенным взглядом. — На нем начинают заниматься с четвертого курса!

Я не сдержалась и фыркнула:

— С четвертого — это те, у кого нет хороших друзей.

Виннеалсон только головой покачал и потянулся к тумблерам основного двигателя:

— Руководство Академии узнает — у тебя больше не будет друзей.

В ответ я пожала плечами:

— Допуск на тренажер мне дал адмирал Шайлоут, ему с Крайтоном и объясняться.

Рассказывать о том, что полтора месяца в начале второго курса ходила за куратором, как приклеенная и канючила разрешение перейти на более высокий уровень, я сочла лишним. Какая разница, каким способом я добилась допуска, если Шайлоут не только в курсе, но и несколько раз поначалу присутствовал на моих практических, проверяя, не убьюсь ли я в симуляторе? Допуск у меня вполне официален.

— Шайлоут?! Этот… этот сноб?! — В голосе Виннеалсона слышалось потрясение пополам с восхищением. — Ну и ну! Я потрясен!

Некоторое время он работал молча. Как раз наступил момент выхода в гиперпространство. Но как только корабль завершил маневр, яоху повернулся ко мне всем корпусом и посмотрел в глаза:

— Штурвал крейсера доверить тебе не имею никакого права, сама понимаешь. Но я тоже в свое время был таким же одержимым, как и ты. И со мной занимались. Если есть желание, то в свободное время могу поучить управлять коггом, кэп согласует выход в открытый космос, я его знаю. Согласна? Имей в виду, это только в наше личное время!

И он еще спрашивает?!