Дотла

Глава 19 Послание с небес

Вика

Настоящее

― Кузнецова, напоминаю, рисунок нужно закончить на бумаге, а не только в своей голове!

Строгий голос моего преподавателя по дизайну и планированию внутреннего пространства Инги Леонтьевны вырывает меня из воспоминаний.

― Простите, на экзамене я всё нарисую… ― виновато мямлю я.

― Я ещё раз напоминаю, светилы вы мои русской архитектуры! ― Инга Леонтьевна повышает голос и обращается уже ко всей группе своей традиционной саркастичной интонацией. ― Даже половина из вас не будет работать по специальности, поэтому настоятельно рекомендую не пренебрегать моим предметом: так хотя бы сможете заработать копейку на дизайне интерьеров, пока будете ждать приглашения сконструировать второй Тадж-Махал.

По мастерской прокатывается гул из лёгких смешков.

― А ты, Кузнецова, если продолжишь витать в облаках и заниматься своими амурными делами, то вообще останешься без копейки. Чтобы завтра принесла мне готовый интерьер!

― Да, конечно, — бубню я себе под нос, поглядывая на часы.

Пара закончится через пару минут, а это значит, что сидеть мне над дизайном своего проекта всю ночь.

― С людьми! ― добавляет преподаватель, тем самым продлевая моё ночное рандеву с мольбертом до утра.

Аудитория начинает гудеть, понимая, что Леонтьевна взяла меня на карандаш и теперь я буду козлом отпущения в любой ситуации: последней отвечать на экзамене, ловить в свой адрес рандомные вопросы во время лекции, выслушивать, как она разбирает мою работу на ошибки перед всей аудиторией, устраивая тем самым показательную порку.

― Конечно, с людьми! ― я наигранно улыбнулась ей и вылетела из аудитории вместе со звонком.

Докатилась! Когда-то я была лучшей в группе, а теперь ко мне относятся как главному двоечнику и шуту. Я иду вдоль коридора и впервые хочу бросить архитектуру, университет и этот тоскливый город. То, о чём я столько лет грезила, больше не приносит мне былой радости. Помню, когда впервые попала в этот корпус: запах краски и карандашного грифа, обломки старых мольбертов, которые чинили и снова ломали, летающая белая пыль от гипса и творческий беспорядок ― я сразу влюбилась во всю эту атмосферу свободного творчества. Готова была жить в этом хаосе, создавать новые проекты, ходить из одной мастерской в другую, рисовать до мозолей на пальцах, постоянно вымазываться в грифель, таскаться с огромными планшетами и сидеть ночами напролёт за моделированием новых зданий. Всё это мне всегда доставляло удовольствие.

Но что произошло сейчас? Что случилось с той частью меня, отвечающей за самореализацию? Кажется, я её потеряла. Права была Инга Леонтьевна: я погрязла в амурных делах и совсем забыла, зачем я здесь и для чего.

Я ловко маневрирую между мольбертами, гипсовыми фигурами и рамами, выставленными в коридоре и вечно создающими препятствия для передвижения. Выхожу на крытую террасу и вдыхаю морозный воздух. Здание архитекторов и дизайнеров не блещет новизной, поэтому здесь вовсю свищет ветер сквозь гниющие деревянные рамы, хлипко удерживающие огромные, в пол, окна. В углу замечаю наполовину прикрытую тяжёлой тканью статую Давида с отломанной рукой и утерянным интимным органом. Наверняка её вынесли сюда, чтобы не мозолил глаза остроумным первокурсникам, пока не найдут все его конечности и снова не приклеят на место.

― Привет, парень, что, снова покалечили эти невоспитанные дети двадцать первого века? ― я присаживаюсь на табурет рядом с Давидом и стягиваю с него пыльную ткань, чтобы укрыться ею как пледом. ― Понимаю, в твоё время такого себе не позволяли. Ты, кстати, не против, что я здесь присела? Просто не знаю, куда ещё пойти и с кем поделиться. Раньше была Эмма, а сейчас я осталась совсем одна. Что говоришь? Почему не позвонить отцу? Нет, это плохая идея: стоит мне показать ему, что я не справилась, он тут же вернёт меня обратно и посадит в золотую клетку. Он только этого и ждёт ― звонка от своей маленькой Вики в слезах и просьбой спасти её от жестокого внешнего мира.

Я сильнее закутываюсь в тяжёлое полотно и прислоняю голову к бедру Давида.

― Остаётся только Стас… ― мой взгляд невольно встречается с остатками обломанного достоинства статуи. ― Ой, прости! Тебе, наверно, некомфортно, что я пялюсь?

Запрокидываю голову и смотрю на Давида снизу-вверх.

― Не переживай, скоро кто-то из строительного отделения тебя починит за зачёт, и ты снова станешь главным секс-символом нашего университета, обещаю.

Я хихикаю и резко подскакиваю с места, войдя в раж в своём монологе с куском гипса.

― А вообще, знаешь, ты и без кленового листика мужик! Вон, слушаешь меня внимательно, не перебиваешь. Не то, что эти… Вот что у него в голове? Только я во всём разобралась, поверила, что он изменился, так берёт и предлагает расстаться. То я шагу не могу ступить без его разрешения, то «на тебе, Вика, моё сердце и делай с ним что хочешь!». Рыцарь хренов!

Я снова плюхаюсь на табурет и задеваю свою сумку, из которой вываливаются мои конспекты.

― Ёперные арки! ― ругаюсь я и принимаюсь собирать раскиданные тетради.

Запихиваю потрёпанные конспекты в сумку и замечаю незнакомый мне конверт.

«На случай, если Леонтьевна „положит“ на тебя глаз»,― читаю я на конверте и сразу узнаю почерк Дениса. Откуда это? Просматриваю глазами свои конспекты и вспоминаю, что в одну из наших последний встреч, он как раз помогал мне с проектом библиотеки, дизайн которой мне нужно подготовить сейчас. Он знал, что меня ждёт, и решил оставить послание с помощью на будущее.

― Так на него похоже, ― с грустной улыбкой шепчу я.

Именно Денис посоветовал выбрать библиотеку. Студенты редко выбирают её у Леонтьевны из-за нестандартной геометрии, однако именно за неё преподаватель накидывает пару баллов.

Я раскрываю конверт и читаю наставления Дена: он нарисовал схему интерьера с указанием, что и где должно располагаться, дальше перечислил элементы, которые проверяет Леонтьевна, стиль, который она особо жалует, и фишки, за которые она ставит высокие баллы.

«У меня в мастерской есть проект со схожей геометрией. Я его так и не доделал для одного клиента. Можешь взять его за основу, приходи в любое время. Если меня не будет, то найди тубус надписью:» ТДО-Строй' и используй для своей работы.

Вика, ты невероятно талантлива, у тебя один из самых незаурядных умов, который я когда-либо встречал, но иногда нужно прогнуться под этот изменчивый мир, чтобы потом он прогнулся под нас.

Я в тебя верю, ты большая молодец.

Твой друг Денис К.'

Кто-то скажет, что это всего лишь схема, но для меня это как спасительная шпаргалка на экзамене. При взгляде на его рисунок в моей голове сразу всё встает на свои места, осталось только найти тихое место и реализовать всё на бумаге, а после собрать в цифровом формате.

Это так странно: он будто знал, что не сможет мне помочь, и позаботился обо всём заранее. Глаза снова на мокром месте, на спасительное послание падает солёная капля, и я спешу поскорее убрать его, пока не затопила всё своей сентиментальностью.

Почему Бог забирает лучших из нас? Денис не должен был погибнуть, только не он.

Я снова поворачиваю голову на Давида, который, кажется, сверлит меня строгим взглядом, взывая к моей совести. Если не Денис, то кто? Стас? Худший брат, возможно, наркоман, игрок, абьюзер и парень, которому я отдала своё сердце. Кто должен был умереть?

Я убегаю подальше от устрашающей статуи, которая будто задавала все эти вопросы, заставляя меня принять чью-то сторону. Но я не хочу выбирать.

Мне просто очень жаль, что Денис оказался в той проклятой машине.