Дотла

Глава 39 Дракон

Вика

Два месяца спустя

Архитектура всегда была моим спасением. В жизни порой очень не хватает такого же порядка, где у каждого кирпича есть своё место и каждый предмет строго вписывается в геометрическую гармонию. Боль стихала, она уже не опоясывает меня, как пламя, подпитываемое кислородом шока и предательства. Я всё еще чувствую пульсирующие боли в груди, всё ещё просыпалась от кошмаров посреди ночи, но в целом, жизнь наладилась.

Прошло два месяца с того дня, как я в последний раз видела Дениса. Он пытался дозвониться, присылал цветы с извинениями и сообщения с просьбой встретиться и поговорить. Я игнорировала. На самом деле вообще не понимала, зачем ему это надо. Зачем ему моё прощение? Чтобы снова окрестить себя хорошим парнем и жить дальше? Очистить свою совесть?

С Эммой всё было ещё сложнее. Она не виновата в смерти Стаса, я понимаю это. На её месте я, возможно, поступила бы так же. Но каждый раз, глядя на неё, я вспоминаю описанную ею картину и начинаю ненавидеть Стаса за то, что он посмел уйти вот так, оставив такое воспоминание о себе. Я ненавижу его за то, что не могу залепить ему пощёчину, наорать, швырнуть в лицо это грёбаное кольцо и сказать, что никогда не пошла бы за него замуж. Глупо? Но именно этого мне не хватает. Эмма лишила меня возможности поставить самой точку в этих отношениях.

Так что архитектура стала моим прибежищем — единственным, что меня спасало и отвлекало от мыслей о произошедшем. Я погрузилась в учёбу, тонула в идеях и проектах, находила утешение в точных линиях и осязаемых текстурах макетов. У меня была цель ― стажировка в творческой группе проекта нового парка в одном из престижных жилых комплексов. Мои идеи приветствовали новые коллеги, и сейчас я приступила к реализации макета.

Руки зудели от нетерпения рисовать, чертить, клеить ― медитировать таким образом, чтобы отбросить на время багаж душевных ран. Я уже погрузилась в работу в мастерской, полностью отдаваясь стихии карандаша.

― Вика… ― его голос обрывает тишину, которая казалась мне музыкой, в такт которой у меня так славно получалось клеить бумажные деревья.

Он выглядит измученно, хоть и одет безупречно: в выглаженной рубашке, открывающей рельефные руки, и дорогие часы. Сейчас я смотрю на него и не понимаю, как я могла его с кем-то спутать? Я ведь несколько часов наблюдала за этими руками, как они вычерчивают идеальные линии, создают невероятные рисунки, жестикулируют, пока их хозяин объясняет мне новую тему. Я столько времени провела с ним и не заметила, что пальцы у него совершенно другие ― длинные, как у музыканта.

«Хочу взять тебя как незнакомец»

Непрошенное воспоминание вспышкой проносятся в сознании, когда Денис этими самыми руками доводил меня до исступления, заставлял сгорать в пламени страсти и нежности. Это были совершенно иные ощущения, новый вид оргазма, который заставлял меня молить о большем, кричать имя его создателя. Вот только кричала я не то имя.

Я машу головой, чтобы сбросить неуместные мысли, которые и так слишком часто всплывают в моей голове, не давая спокойно работать и выжигать братьев Куртовых из памяти.

Взгляд Дэна полон понимания и покорности. Он знает, что я могу его не выслушать, могу закрыть дверь и вернуться к своей безопасной рутине, но что-то в его глазах останавливает меня послать его прямо сейчас. Эта болезненная уязвимость, кричащая о том, что он тоже пережил потерю и ему так же больно, заставляет меня отложить карандаш и дать ему выговориться.

― Что ты здесь делаешь? ― спрашиваю, стараясь быть безразличной.

― Ты не отвечаешь на сообщения, я решил рискнуть.

― Думаешь, я не смогу выставить тебя отсюда? — набрасываюсь на него.

― Можешь, но я всё же попытаюсь.

― Ок, начинай! ― я поворачиваюсь и складываю руки в защитной позе. Моя бравада слабеет, но мне нужно не забывать, кто передо мной и как он со мной поступил.

― Мне очень жаль…

― Банально, ― с сарказмом вклиниваю я свой комментарий, на что Денис измученно дёргает краем губ ― выдавливая подобие улыбки.

― Я не должен был с тобой… проклятье, я вообще не должен был тебя обманывать, но что сделано, то сделано. Я хочу заслужить твоё прощение.

― Зачем?

― В смысле «зачем»?

― Зачем тебе моё прощение? Денис, мы не друзья, мы просто были вынуждены общаться, так как ты встречался с моей подругой, а я ― с твоим братом. Сейчас нас ничего не связывает, давай просто оставим эту историю в прошлом, продолжим жить дальше, ― высказываюсь я на одном дыхании.

― Ты так ничего и не поняла? ― он прищуривается. ― Ты серьёзно думаешь, что для меня ты была просто девушкой брата?

― А кем же ещё? ― моё сердце делает непредсказуемый кульбит, будто всё это время хотело услышать нечто подобное и сейчас исполняет победный танец, трепещет в нетерпении.

― Вика… Я мечтаю о тебе с момента нашей первой встречи… ― говорит он на выдохе. ― Я влюбился ещё до того, как вы со Стасом стали парой.

― Что ты несёшь? ― с опаской отвечаю я, так как боюсь снова поверить и обжечься.

― Всё, что было между нами — это не игра. Всё, что я говорил, будучи Стасом, говорил от себя. Понимаю, это — полное дно, мерзко и этому нет оправдания. Но, оказавшись на его месте, я впервые почувствовал, что живу, и не смог остановиться, прости. Я так долго о тебе мечтал, что, бл*ть, я звучу как маньяк. Прости меня, Вика.

Денис трёт ладонями глаза, чтобы снять напряжение. Они красные, уставшие.

― Зачем нужно было врать о своей смерти?

― Так было нужно, ― он опускает голову, а затем резко вскидывает и говорит более требовательно. ― Вика, не проси меня объяснить свои действия, в них нет логики.

Мы стоим и смотрим друг на друга, сломленные, измотанные. Он только что сказал, что давно любит меня? А я этого в упор не замечала или не хотела замечать и терпела его брата-абьюзера, в то время как Денис мог подарить мне именно те отношения, о которых я мечтала. И подарил… Чертовы арки, подарил! Я была счастлива в те несколько недель, в течение которых он притворялся моим парнем, а я жила в неведении. Окутанные скорбью, подозрениями, ложью, мы, как извращенцы, умудрились насладиться друг другом, влюбиться в придуманные образы, в выдуманную жизнь.

― Чего ты хочешь? ― спрашиваю я, потому что больше не в силах разбираться ни в своих чувствах, ни в последствиях чужих поступков.

― Тебя…

― Денис… ― я вздыхаю. Не ожидала от него такой откровенности. ― Наши отношения начались с жестокой лжи, причём даже не по отношению ко мне. Ты врал сам себе, ты это понимаешь?

― Я всё понимаю. ― он не отводит взгляда, и его решительность меня поражает. ― Я осознаю, что всё испортил, но, Вика, не проси меня извиняться за свои чувства. Я точно знаю, чего хочу, и если ты думаешь, что не пытался это выкурить из себя, то ошибаешься. Пытался! Ещё как пытался, из-за чего и пострадала Эмма. Поэтому я говорю тебе здесь и сейчас: Я. Хочу. Тебя. И мне плевать, сколько понадобится времени, чтобы ты меня приняла.

Сколько нужно времени, чтобы влюбиться в человека? Могла ли я влюбиться в Дениса в то время, когда думала, что он Стас? Или я влюбилась в него сейчас? Моё сердце было готово выпрыгнуть из груди. Я его ненавидела и в то же время скучала по всему, что он мог мне дать. Я скучала по его ласкам, которые так отличались от настойчивых прикосновений Стаса, хоть я и поняла это только сейчас. Я так скучала по его юмору, повадкам, заботливым жестам. Я стала ловить себя на мысли, что мне всегда нравился Денис, я всегда бежала к нему вприпрыжку, когда он соглашался помочь мне по учёбе. У нас были свои шутки, общие темы, одна страсть на двоих. Он никогда не был во френдзоне ― всегда мог легко меня получить, вот только почему он решил сделать это только сейчас?

― Почему ты ничего не сделал?

― Не сделал? ― он непонимающе прищуривается.

― Почему не сказал мне этого раньше? ― я чувствую, как по щеке катится слеза. ― Почему ничего не сделал? Благородно уступил брату?

Теперь я злюсь, злюсь на него за бездействие, трусость, ненужную игру в рыцаря.

― Я был придурком, ― отвечает он, удерживая мой взгляд. ― Но больше я им быть не хочу, дай мне шанс…

Я затаиваю дыхание. Мне хочется сказать ему «да», но это было бы слишком необдуманно и беспечно для моего истерзанного сердца.

― Слишком поздно, ― вырывается у меня сиплым голосом.

Денис смотрит на меня какое-то время. В его взгляде нет мольбы, упрёка или разочарования ― он понимает. Он пришёл сюда именно за этим ― за принятием моего отказа. Его губы расплываются в гордой улыбке: он будто счастлив, что я так ответила.

― За это я тебя и люблю… ― Дэн грустно усмехается и, мягко кивая головой в такт своим словам, продолжает. ― Ты сильная, ты очень сильная, Вика. Ты ― дракон, что на твоей спине ― сожжёшь одним взглядом, если захочешь. Я всегда это знал.

Он доходит до двери, открывает её и бросает последнюю фразу:

― Я не ждал, что сегодня ты меня примешь, но это не значит, что я остановлюсь.

Денис оставляет меня одну в замешательстве, а я ещё раз невольно начинаю сравнивать двух таких непохожих братьев. Был бы на его месте Стас, он не выпустил бы меня из этой комнаты, пока не добился от меня согласия. Что делает Денис? Просто уходит, давая мне время и пространство.

Он назвал меня драконом, понял мою философию без единого намёка и объяснения. Сказал мне то, что я хотела услышать о себе больше всего на свете. Денис позволил мне быть хозяйкой своих отношений, хоть и ушёл с заявлением продолжать добиваться меня.