Дотла

Глава 32 После ― только пепел

Стас

Два месяца назад

Свет первых лучей утра пробивается сквозь тонкую штору, осторожно лаская её лицо. Кузнечик дышит спокойно и ровно, её грудь нежно вздымается и опускается в такт моему дыханию. Стремительный поток чувств, сопровождаемый диким ритмом сердца, обрушивается на меня. В такие тихие мгновения ничто вокруг не имеет значения, ведь я просыпаюсь с ней, девушкой, перевернувшей мою никчёмную жизнь.

Закрываю глаза и вдыхаю аромат её волос, который, словно спусковой крючок, действует на мою одержимость. Каждое её прикосновение, словно спичка, разжигало пламя внутри меня, которое могло как согреть, так и сжечь дотла мою душу. Это постоянная игра на выживание.

Я всё ещё продолжал работать на Костенко, в тот роковой вечер, когда прикатился домой в полуживом состоянии и сорвался на Кузнечике, мне всё же удалось расшифровать данные на флешке и выяснить что скрывает Дамир. Я не получил нужных мне ответов, однако значительно продвинулся в своём расследовании. Теперь я был готов сделать финальный шаг и уничтожить тех, кто посмел сделать меня с Дэном сиротами. Я затеял слишком опасную игру, решил столкнуть два клана лбами, при этом самому выйти сухим из воды. Но если всё сработает, я буду свободен и смогу выдохнуть и начать новую жизнь с Кузнечиком.

Мысли о том, чтобы расстаться с ней и навсегда исчезнуть из её жизни, теперь исключены. Мой план включал недолгое затишье между нами, пока я со всем не разберусь и не нанесу ключевой удар. После ― никаких тайн. Я всё расскажу своей девочке, и если она не примет меня, то буду до конца своих дней добиваться её. Теперь я знаю наверняка: мы созданы друг для друга. Она моя женщина, любовь всей моей жизни, если хотите.

Подпольные игры в покер, курение травы, бессмысленное блуждание по вечеринкам ― всё это было моим прикрытием, которое тоже сошло на нет. Я всё ещё продолжал пропадать на заданиях мафии, но делал это так, чтобы Вика не волновалась, иначе ещё один такой срыв, и она уйдет безвозвратно. Я держал себя в узде как мог, понимая, что её светлая голова заслуживает кого-то более достойного, чем просто плохого парня, роль которого я освоил в совершенстве.

В тот день, когда я опрокинул стол и сильно напугал Кузнечика, я был не в состоянии бежать за ней и извиняться, физически не мог этого сделать. Но после того, как передал данные Костенко и выиграл себе немного личного времени сразу ринулся к любимой завоевывать её снова. Долго, упорно. Ужасная боль раздирала моё сознание, когда я представлял, что могу потерять Кузнечика из-за своей вспыльчивости, ведь клялся небесам, что никогда не дам этому повториться.

Дэн выступил тогда адвокатом дьявола, ненавязчиво намекнул ей о моих чувствах, пытался объяснить, что не такой уж я и придурок ― просто характер сложный. Это, конечно, не заставило её вернуться сразу ко мне, но как минимум она согласилась выслушать, а не отметелила меня подаренным букетом, когда я в очередной раз приползал каяться. Вчера вечером она всё же приняла меня и простила. Боже, как же она красиво прощает!

Я измотал нас до состояния трупов: волны умопомрачительного оргазма, непристойные крики, много похоти и самой неистовой страсти. Если бы мне сказали, что сегодня я умру, я бы не расстроился, ведь это один из самых счастливых дней в жизни. Сердце замирает каждый раз, когда она встречает мой взгляд, словно читая мои мысли как открытую книгу. Может, она видит что-то, чего не вижу я сам? Может, она видит того Стаса, которым бы я мог стать, если бы чудовище внутри меня заснуло навсегда?

Я отдаю себе отчёт, что моя любовь к ней не самая чистая и, возможно, не самая здоровая. Теперь, когда она смотрит на меня своими глубокими зелёными глазами, полными одновременно боли и нежности, я знаю, что путь к искуплению моих грехов ― ещё не окончен. И я иду по нему, оставляя за собой пепел гордыни и молчаливые обеты вечной любви.

― Эй! О чём ты думаешь? ― нежный игривый голосок вырывал меня из размышлений.

― О тебе. ― я навис над ней и начал накручивать на палец её огненный локон. ― Думаю, запереть тебя здесь и сделать своей секс-рабыней.

― Очень «мудро» с вашей стороны говорить мне такое, когда вы всё ещё на испытательном сроке, ― саркастично отвечает она и пытается встать.

― Куда собралась? ― я перехватил её поперёк талии и потянул на себя.

Она залилась смехом, пытается вырваться и пищит, что опоздает в университет. Обожаю её смех, обожаю, когда мы вот так вдвоём валяемся в моей постели, ― это лучше любых вечеринок, это вообще лучше всего!

― Пусти меня! Я не могу сегодня пропустить пару по макетированию!

― Ладно, но при условии, что останешься сегодня у меня. ― я поцеловал её в нос.

― Ты же знаешь, что мне нужно готовиться к зимней сессии, ты обещал не давить.

― Ты меня убиваешь, знаешь это? ― я тоскливо вздохнул и упёрся лбом ей в плечо.

― Не понимаю, о чём вы. ― она кокетливо выскальзывает из моей хватки и, полностью обнажённая, бегает по комнате в поисках моей футболки. Кайф! Как я раньше жил без этого зрелища!

Я пытаюсь понять её, дать ту свободу, о которой она просит, но меня не покидает чувство, что она отдаляется. Да, она приняла меня, секс у нас просто крышесносный, но вот как только он заканчивается, она постоянно сбегает. Когда мы идём на свидание в публичные места, она часто молчит, а когда видит, что работаю за ноутбуком, никогда не подходит поцеловать меня или побаловаться, как делала раньше. Куда делся тот огонь, то озорство? Неужели её так подкосили те несколько вспышек гнева, которые я не смог вовремя погасить? Мне не нужна была покорная девушка: я любил Вику, любил её дерзость, характер, силу.

Размышляя над происходящим между, я принимаю решение, неожиданное, слишком радикальное. Оно должно показать, как я к ней отношусь, и поменять вектор наших отношений. Да! Я это сделаю! Она моя, моя женщина, и зачем тянуть? Сделаю её своей официально и заявлю об этом на весь мир, чтобы ни один ублюдок не смог забрать её у меня.