Двойной капкан

Глава 12 Нападение

Показная простота — это утонченное лицемерие.

Ф. Ларошфуко

Я никогда раньше не была на похоронах, тем более таких традиционных. Многие были в светлой одежде, и никто не причитал и не плакал. Потом Тахир обмолвился, что смерть в их культуре не считается печальным событием, даже наоборот, душа наконец обрела покой и свободу, особенно такая мятежная как у его брата, поэтому люди одеваются светло и не омрачают отход души в иной мир горестными слезами. Траур у них длится всего три дня, и только для супругов он продлевается на четыре месяца и десять дней, но у Гассана не было жены. Я подумала, что он был слишком молод, чтобы умереть. Это так несправедливо!

На меня бросали разные взгляды, разве что ленивый не посмотрел в мою сторону. Некоторые взгляды были любопытными и удивлёнными, другие — злобными, но почти все быстро потеряли ко мне интерес и стали равнодушными. Из обрывков разговоров я слышала гневное непонимание, почему Тахир привёл меня, шлюху и наркоманку, на похороны родного брата.

Моё сердце обливалось кровью от боли и обиды за себя, но одно я чётко осознала: я не стану больше оправдываться, не буду доказывать, что я не та, за кого они меня принимают. Я буду держать голову высоко и вести себя так, как меня воспитали родители. Невозможно переубедить толпу людей, важно лишь оставаться самой собой. Это единственно правильное, что я сейчас могу сделать.

Поминание Гассана в ресторане затянулось до позднего вечера, люди не собирались расходиться. Звучали громкие речи о нём и семье Меро, многие хотели выразить своё почтение лично Тахиру, и это был отличный повод. Столько лицемерия и праздных речей я ещё никогда не слышала. Люди собирались небольшими компаниями и общались, тогда их речь становилась тихой и серьёзной, не предназначенной для чужих ушей.

Только в ресторане я заметила, что все здесь были одеты очень дорого. Женщины увешаны драгоценными металлами и камнями, которые сверкали в искусственном освещении, и в одежде, сшитой, как минимум, на заказ. Мужчины в костюмах известных дизайнеров, идеально лощеные с хронометрами на руках. Похороны были больше похожи на приём званых гостей.

Где-то в толпе в разгаре вечера я услышала звонкий смех Амины, и мне стало не по себе. Разве родная сестра может быть такой безразличной к смерти брата? Что же за семья у них… Я не осуждала, но мне стало неприятно находиться в одном помещении со всеми этими людьми.

Я вышла из ресторана. Его окружал небольшой сад, это было дорогое и закрытое заведение. Ворота заперты на замок, через них пропускали только определённые машины приглашённых гостей. Повсюду была охрана — множество крепких мужчин в чёрных костюмах, под которыми скрывалась кобура с оружием. Мне нужно осмотреться, вдруг отсюда можно сбежать.

Я отошла чуть в сторону — в тень деревьев, где вечернее освещение было не таким ярким. Я устала от нервного напряжения, от неприятных взглядов. На меня периодически накатывали последствия шока, тогда я терялась и впадала в оцепенение, перед глазами вставала пугающая картина смерти человека и крови на моих руках, слёзы рвались наружу, дыхание сбивалось, но мне каждый раз удавалось брать себя в руки. Пока. Когда-то меня прорвёт, лишь бы не на глазах у этой бездушной толпы.

Похороны не то место, где можно забыться и отвлечься, всё здесь напоминает о смерти, о печальном и страшном событии, по поводу которого все здесь и собрались. И цвет одежды не скрашивает трагедию.

Я стояла, не замечая времени, вечерний воздух уже остыл и теперь обдувал обнажённые руки и забирался под пышную юбку. Я задрожала и обхватила себя руками, и только теперь заметила, что не одна. Крупная крепкая фигура двинулась в мою сторону, я в страхе отпрянула. Мужчина, должно быть, всё время был стоял неподалёку, наблюдая, но я его не заметила. Это был водитель.

— Не беспокойтесь, — он подошёл ближе и снял с себя пиджак, накидывая его мне на плечи.

— Спасибо, — я не стала отказываться и приняла вещь.

За мной постоянно следят, поэтому бежать сейчас не получится. Пиджак хранил его тепло и аромат мужского парфюма. Эта неожиданная забота немного успокоила меня. Как оказалось, самые простые люди здесь, так же как и я, не были лишены человеческого участия. Пиджак дал мне ещё время побыть наедине, потому что я очень не хотела возвращаться внутрь.

Я вернула тёплую вещь водителю, когда пошла обратно, только когда ноги уже стали гудеть в новых туфлях на довольно высоком каблуке. Но, войдя в зал, мне опять отчаянно не хотелось быть частью этих людей, поэтому я направилась в дамскую комнату.

Я шла по коридору. И хотя это был совсем другой коридор, устланный дорогим ковром, увешанный картинами и украшенный вазами с благоухающими цветами, я как будто снова оказалась в том затхлом месте с приглушённым светом. Я остановилась, приложив руку к груди там, где быстро билось моё сердце, стараясь его успокоить. Меня накрывало состояние, близкое к панической атаке.

Вдруг кто-то крепко схватил меня повыше локтя и потащил в сторону. Я подняла испуганные глаза на незнакомого мужчину, но он не обратил на мой взгляд никакого внимания. Он открыл дверь и втолкнул меня в помещение. Дверь тут же закрылась, и он включил свет. Похоже, это была какая-то подсобка.

— Кто вы?

— Нет, это ты скажи, кто ты такая? И какого чёрта Тахир с тобой носится?

— Я не буду с вами разговаривать.

Я попыталась пройти мимо него к двери, но он грубо оттолкнул меня назад.

— А ты горячая штучка. Прибрала к рукам одного брата, на твою беду, тот оказался конченным наркоманом, а потом переключилась на старшего брата, — это правильный выбор, — он усмехался и угрожающе приближался, а я отступала, насколько это было возможно.

Мужчина излучал злобу и опасность. И он был не таким, как Тахир. Тахир оказался благородным, да, он поступал со мной плохо, он зол, агрессивен и импульсивен, но он справедлив.

— Выгодно продаёшь свою смазливую внешность и то, что у тебя между ног. Дай-ка и я попробую, за что полягут братья Меро.

Он приблизился вплотную, когда я упёрлась спиной в стену, нервно озираясь по сторонам в поисках любого предмета, которым можно ударить, но ничего рядом не было. Он прижал меня к стене и взял пальцами за подбородок.

— Милая мордашка, — он опустился на мои губы с поцелуем и резко отпрянул, трогая свою нижнюю губу.

— Кусаешься? — Он лишь ухмыльнулся. — Не любишь целоваться, так можно перейти сразу к траху. Любишь на сухую? Или ты уже потекла?

Пробравшись под подол платья, его руки поползли вверх по бёдрам. Он прижимал меня тяжёлым телом, а я пыталась вырываться, одной рукой отталкивая его, а другой пытаясь остановить жадные руки, лезущие под юбку. Но борьба была неравной, он лишь весело ухмылялся, забавляясь моими слабыми попытками освободиться. Ужас побежал холодком по позвоночнику. Мне нужна помощь. И тут я заорала что было мóчи.

Он закрыл мне рот большой ладонью, но я опять сомкнула зубы со всей силы и снова заорала, как можно громче. Тогда он точно и методично ударил меня кулаком в живот. Перед глазами заплясали яркие искры, и я согнулась пополам от острой боли, разрывающей внутренности, с трудом попыталась вздохнуть, но ничего не получилось.

— Так-то лучше, а то от твоего крика оглохнуть можно.

Глаза застилал туман, я рвано выдыхала, стараясь набрать хоть немного воздуха в лёгкие, чувствуя, как его наглые руки уже полностью пробрались под юбку и теперь стягивали трусики. Я больше не могла звать на помощь, слабые попытки оттолкнуть его не были хоть сколько-нибудь успешными.

Вдруг тяжёлое тело оторвалось от меня, и я снова согнулась, всё ещё ощущая сильную боль в животе и пытаясь отдышаться.

— Усман, какого хера?

— Решил немного развлечься с твоей шлюшкой. Не думал, что ты против, — он был спокоен и вальяжно шагнул к Тахиру.

Я сползла по стене и села на пол, и только теперь смогла с трудом поднять глаза на Тахира. Он был не один, за его спиной стоял водитель, который дал мне пиджак. Тахир бегло посмотрел на меня.

— Я против, — и одним точным движением ударил нападавшего в живот, и теперь уже тот сложился пополам, сдавленно простонав. Интересно, их где-то специально учат так бить? Тахир подошёл ко мне, садясь на корточки напротив так, что наши глаза были где-то на одном уровне.

— Куда он тебя ударил?

— В живот.

— Всё ещё больно? Нужен врач?

Я печально усмехнулась.

— Я ещё не врач, я только учусь, но этого пока достаточно.

— Шутишь — это хороший признак.

Он взял меня за плечи и помог мне встать.

— Стоять можешь?

— Да.

— Ринат, я тебя отпускаю на сегодня, сам поведу, подгони только машину ко входу, — и обратился ко мне. — Ты дошла, куда собиралась?

Я с трудом вспомнила, что направлялась в дамскую комнату, когда мужчина затолкал меня в подсобку.

— Нет.

— Тогда пойдём.

Он довёл меня до места назначения и подождал, а потом усадил на пассажирское сиденье большого чёрного седана с изображением пантеры на капоте, и мы плавно тронулись.