Двойной капкан

Глава 33 Квартира

Жизнь — большой сюрприз. Возможно, смерть окажется еще большим сюрпризом.

Владимир Набоков

Я вышла из больницы. Моя смена закончилась, теперь у меня только дневные дежурства. День становился всё короче. Солнце уже почти опустилось за горизонт. Фонари начали разгораться в вечерних сумерках. Я шла по тротуару, погружённая в мысли. Почему всё это случилось именно со мной? Мне нужен ответ на этот вопрос, чтобы сделать выводы. Я искренне сомневалась, что подобные вещи случаются в обычной жизни. Но то, что со мной произошло, само по себе необычно.

До недавнего времени я даже не подозревала, насколько странно распорядилась моей жизнью судьба. Моя родная мать отдала меня, но не сделай она этого, моя жизнь могла быть совершенно другой. Я всегда считала, что мои «правильные» достижения — это мой собственный выбор, личный успех. Как же я ошибалась…

У нас с сестрой одно происхождение, одни гены на двоих и одинаковый потенциал, но наша жизнь сложилась абсолютно по-разному. Ведь в другой семье она тоже могла успешно учиться и получать социально-значимую профессию, а я могла быть опустившейся наркоманкой.

Но в итоге мы с ней пришли почти к одному и тому же результату, встретив похожих братьев. И Вика оказалась даже более счастливой, потому что её любимый человек жив, и у них вся жизнь впереди, если они справятся с зависимостью. Я искренне надеюсь, что они хотя бы попытаются. Только после серьёзных потерь мы понимаем значимость некоторых простых вещей. Но они знают, что такое крушение всех надежд и, когда они обрели друг друга, то хотят сохранить отношения. А у меня лишь частичка нежданной любви. Может ли это быть компенсацией за мою самоуверенность? Я не хочу думать, что вселенная настолько жестока.

Я обратила внимание на чёрную машину, стоящую у обочины. Иногда я явственно ощущала запах Тахира. Моё обоняние обострилось в последнее время, а его запах я хорошо запомнила, поэтому иногда я испытываю фантомные ощущения так, как будто он стоит рядом.

Чувствовать его запах — это конечно отклонение, но не такое серьёзное, как зрительные галлюцинации, потому что именно сейчас они меня накрывают с головой. Я вижу Тахира, который вышел из машины ко мне навстречу. Он выглядит немного не таким, каким я его запомнила — волосы короче, черты лица мягче, губы больше не сжаты. Его пальто расстёгнуто и открывает мягкую водолазку и джинсы. Я никогда раньше не видела его таким, и даже представить не могла, что он таким бывает, но моё воображение теперь работает без перерывов и выходных.

Мне, наверное, стоило испугаться и убежать, но это не поможет скрыться от себя самой. От своих страхов не убежишь. Поэтому я просто стояла и ждала, как дальше будет играть со мной воображение. Тахир медленно подошёл и провёл руками по моим волосам. Я чувствовала его сильную и мягкую руку, а потом он меня обнял, и теперь я уже явно чувствовала тепло его тела и такой до боли знакомый и родной запах.

— Ты настоящий?

Он хохотнул мне в волосы.

— Да, вполне. Никогда раньше чувствовал себя настолько настоящим и живым.

— Но как?… — Я задыхалась волнения и чуть отстранилась, чтобы посмотреть на него.

— Это было странно. Мне было холодно, и я уже улетал, как будто в тоннель на огромной скорости, а потом ты меня обняла, согрела, и я остановился. Вернулся. Или ты меня вернула. Мне потом сказали, что моё сердце не билось почти четыре минуты. Они даже закончили реанимационные действия. Я сам очнулся.

— Нам ведь сказали…

— Я знаю. И для всех я тогда умер.

— Ты давно приехал?

— Пять дней назад и сразу попросил Абельмана привезти тебе документы на квартиру. Я не хотел тебя пугать на улице. Думал, ты придёшь туда. Но ты же не пришла, поэтому я сам за тобой приехал. Ты сейчас как будто привидение увидела.

— Так это всё-таки твоя квартира?

— Нет, это только твоя квартира, не зависимо от того, примешь ты меня или нет. Хочешь на неё посмотреть?

Я не знаю правильного ответа на этот вопрос, но я хочу быть рядом с Тахиром, поэтому готова ехать куда угодно. Он сажает меня в машину, и я щипаю себя за руку, чтобы удостовериться, что это не сон. Тахир садится на водительское сидение и трогается с места. Я боюсь начинать разговор в дороге, потому что он будет слишком сложным. Мы едем молча, и я неотрывно смотрю на его профиль. Он чувствует мой взгляд, но не отрывается от дороги и просто накрывает мою руку своей.

— Знаешь, Вика, я всё время думаю, что остановись я на этой машине перед твоим институтом год назад, то ты не села бы ко мне. Я прав?

— Наверное, да.

— Но теперь это не важно, потому что ты всё равно оказалась в моей машине.

Мы всегда оказываемся там, где должны быть.

Мы приехали по нужному адресу. Дом в тихом дворе. Летом тут, наверное, зелено, но сейчас ранней зимой лишь голые чёрные деревья заполняют пустоту. День выдался ясный. Воздух как будто кристальный и совершенно прозрачный. Небо розовое от заката с лёгкими белыми облаками. Дом окружён кованым забором с калиткой. Тахир открывает калитку и пропускает меня во двор, а потом в подъезд. Я уже предварительно прочитала, что дом построен по индивидуальному проекту для сотрудников МИД. И теперь воочию убеждаюсь, что над архитектурой поработали, превращая утилитарное искусство городских многоквартирных домов в индивидуальное строение для людей. Дом украшен арками, эркерами и неброской лепниной.

Внизу есть консьерж, который узнаёт и приветствует Тахира. Если я всё ещё сомневаюсь, что это галлюцинация, то теперь она коллективная. Мы поднимаемся на лифте на пятый этаж, немного постояв у входной двери. Ключи подходят к замкам, и Тахир опять пропускает меня вперёд.

Я шагнула внутрь, оказавшись в просторном коридоре, освещённом вечерним светом из комнаты. Квартира, кажется, была обставлена, но не полностью. Вряд ли здесь кто-то постоянно жил. Я прошла дальше, заглянув на кухню. У меня странное ощущение, как будто я снова в зазеркалье, и со мной происходят события, которых не может быть. Я поворачиваюсь к Тахиру со словами:

— Почему же ты не сообщил раньше

— Ты так быстро уехала. Я подумал, ты больше ничего не хочешь обо мне знать. Я очнулся на третьи сутки и первым делом спросил о тебе. Гас сказал, что ты уже улетела.

Я покачала головой.

— Нет, наоборот, я уехала, потому что там всё о тебе напоминает, потому что мне нужно было самой всё пережить. Но я больше не могу оставаться без тебя, не хочу.

— Вика, я ошибался. Я часто ошибаюсь.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — я даже нахожу в себе силы, чтобы улыбнуться.

— Вика, я знаю, какую боль ты испытала. Я никогда не смогу себя за это оправдать. Я только могу попросить у тебя прощения за всё. За то, что не верил тебе в самом начале, сомневался в твоей честности. За грубость, что так бездумно забрал твою жизнь и девственность. За то, что подставил тебя, почти собственноручно отдал Лике. И даже не успел тебя спасти первым.

— Тахир, я много об этом думала. Тогда ведь не могло быть по-другому. Мы были другими. Обстоятельства заставили нас вести себя так. Это была гонка со смертью. И я ведь тоже была неправа. Но сейчас это не важно. Сейчас я ни за что не откажусь от тебя ещё раз.

— Я тоже, Вика, не могу тебя оставить. Ты даже не представляешь, как мне тяжело без тебя. Никогда не думал, что смогу так сходить с ума от женщины. А сейчас я от этого безумно счастлив. Я хотел оставить тебя в покое, потому что думал, что для тебя так будет лучше. А потом приехал и посмотрел на тебя издалека и понял, что ты беременна. Значит, что-то между нами ещё есть. Ты не избавилась от этой связи. Мне нужно было время, чтобы скинуть груз прошлого. Тахира Меро больше нет. Я оставил всё семейное наследство в прошлом. Закончил все дела. Забрал только то, что создал сам. Это немного, но будет больше, я обещаю.

— Ты же знаешь, что мне ничего не нужно, только ты сам.

— Знаю, мне тоже столько не нужно, но это пригодится нашему ребёнку.

Он прав, абсолютно прав. Он думает точно так же, как и я. И поступает теперь, не только эгоистично думая только о себе, но и о нашем будущем, о детях.

Мы до сих пор стоим в коридоре, он снова меня обнимает, а я не могу от него оторваться. Он помогает мне снять пальто, и мы проходим. Квартира и правда огромная — шесть комнат, большая кухня, совмещённая со столовой, три санузла. Минимум мебели здесь есть, но, конечно, нужно обставить квартиру.

Когда мы доходим до спальни, в которой по центру стоит огромная кровать, застеленная точно так же, как и у Тахира в квартире, меня накрывают яркие воспоминания, и я даже краснею. Тахир обнимает меня сзади, осторожно и мягко. Его горячее дыхание опаляет затылок и колышет волосы, и по телу расходятся мурашки.

Он знает, о чём я думаю. Я боюсь пошевелиться, боюсь, что он меня отпустит, стоит мне лишь немного двинуться. Я готова стоять так бесконечно долго. Он обхватывает мой живот, поглаживает и плавно скользит руками вверх, накрывает грудь, но не сжимает, а просто чувствует моё сердцебиение. И эта ласка более интимная, чем всё, что было между нами раньше.

Он целует меня в ухо, облизывает мочку, и я чуть поворачиваю голову, чтобы он мог поцеловать мою щёку. Мне кажется, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Я сама поворачиваюсь в его объятьях, и он наконец меня целует в губы. Так долго, горячо и нежно, как умеет только он и только со мной.

— Тебе можно? — Он спрашивает с лёгким беспокойством, а его голос хриплый от желания.

— Мне нужно, — я просто шепчу.

Я и правда так долго этого хотела, особенно, когда гормоны беременности сделали из меня просто постоянно возбуждённую женщину, испытывающую оргазмы во сне. Он внимательно смотрит мне в глаза, пытаясь понять моё состояние, и я тоже вглядываюсь в его лицо. Он стал мягче, спокойнее, на его лице теперь есть эмоции — радость, беспокойство, нежность, забота. Как же я жила без него все эти месяцы? Как же я жила без него раньше? Он мне нужен, только он.

— Я люблю тебя, Вика.

Я не успеваю ответить, потому он опять меня целует, теперь уже влажно, глубоко, горячо и неожиданно подхватывает меня на руки. До кровати всего несколько шагов, но он меня несёт и бережно укладывает. На мне сейчас много одежды, и он начинает с колготок, забираясь под платье и стягивая их, проводя горячими сильными ладонями по всей длине ног от бёдер до щиколоток. От его движений по телу проходит сладкая дрожь. А потом снова возвращается под юбку и проводит ладонью между ног, где трусики уже мокрые.

— Ты тоже меня хочешь, да, милая?

Мне не нужно ничего отвечать, потому что он уже опять меня целует и заводит руки за спину, чтобы расстегнуть платье. На этот раз я не сопротивляюсь, но он помнит, что в прошлый раз я не дала сразу раздеть себя. У нас так мало совместного опыта, но он такой яркий и волнующий, что мы оба его свято храним в памяти.

Я помогаю избавиться от платья, забывая о том, что выгляжу сейчас не так, как раньше. Я почти не набрала лишнего веса, но у меня больше нет талии, я стала ещё мягче, и теперь я не знаю, как на это отреагирует Тахир. Только грудь стала больше и привлекательнее. Он встаёт на колени между моих разведённых ног и смотрит, пока снимает с себя водолазку и сразу джинсы. Он всё такой же — стройный, крепкий, мускулистый, только теперь на левом плече у него шрам, но шрамы, как известно, лишь украшают мужчин.

Его глаза горят, глядя на меня, и я перестаю смущаться. Он опускается и целует шею, ведёт языком по ключице и слегка её закусывает. Я выгибаюсь, и он использует моё несдержанное движение, чтобы снять с меня бюст и сразу опускается губами на соски — целует, лижет, прикусывает. Он слегка мнёт упругие полушария, вызывая лёгкие стоны. Я стала такой чувствительной, что любое его прикосновение вызывает бурю эмоций. А может и раньше такой была, но не знала об этом. Он опускается с влажными поцелуями на живот и нежно его поглаживает. Я чувствую шевеления, и это так необычно одновременно с прикосновениями горячих рук и возбуждением.

Он стягивает трусики и проводит по влажным набухшим складочкам, несколькими точными движениями касается клитора, а потом запускает палец внутрь, резко нажимает на точки внутри, и я с криком пульсирую в оргазме. Напряжение, которое копилось во мне последние месяцы, распускается всепоглощающим наслаждением, принося наконец успокоение, выбивая из головы все ненужные мысли. Сладкая истома растекается по телу, заполняя негой каждую клеточку.

Тахир осторожно переворачивает моё дрожащее и расслабленное тело на бок. Мне мало, а он свою долю даже не получил. Он приподнимает мою ногу под бедро, водит возбуждённым членом по набухшим нижним губкам, опять касается клитора бархатной головкой. Меня словно током простреливает. Я выгибаюсь, подставляясь, и он входит. Я такая мокрая, что он легко скользит внутри до самого конца. Я откидываю голову ему на плечо, и он целует меня в шею. Он двигается, не спеша, растягивая удовольствие, придерживая меня за грудь, растирает клитор другой рукой, но не может сдерживаться долго. Толчки становятся быстрее, сильнее, удовольствие острее. Я почти на краю. Он об этом знает и быстро надавливает на клитор, чтобы мы кончили одновременно. Это похоже на взрыв сверхновой, который мощным импульсом стирает всё на своём пути и выстраивает новый мир, новую вселенную. И в центре всего — мы.

Я всё ещё с трудом дышу, а Тахир мягко поглаживает мой живот.

— Ты уже знаешь, это мальчик или девочка?

— И то и другое.

— В смысле? Ты хотела сказать — ни то, ни другое? Роди́ла царица в ночь не то сына, не то дочь?

— Шутник. Нет, я хочу сказать, что у нас двойня — мальчик и девочка. Мы ведь с Викой тоже двойняшки. У нас разный цвет волос и ещё некоторые отличия по мелочи.

— Я думал, это очень редкое явление.

— Двойня, да, но повторение в роду, случается довольно часто.

— Знаешь, Вика, в том коридоре я думал, что судьба решила меня уничтожить окончательно. Я потерял брата, и тогда это было последней каплей. Но, оказалось, что судьба дала мне тогда всё, что нужно, чтобы жить дальше — тебя. А ты даёшь мне ещё больше — детей. Мне сейчас даже страшно подумать, что я мог тебя и не встретить, а ты могла принять таблетки, которые я сам тебе предложил, или избавиться от детей позже. Прости меня, Вика.

— Я простила, иначе меня бы здесь не было. Я тоже ошибалась, больше, чем ты думаешь.

— Вика, у меня сейчас другое имя и фамилия тоже, но я хочу, чтобы ты стала моей женой. Если хочешь, то можешь оставить свою фамилию и дать её нашим детям. Будет так, как ты решишь.

— Ты ведь знаешь, что фамилия моих родителей мне тоже не родная, но я всё равно согласна.

— Спасибо, Вика.

— Я ведь даже не спросила про Гассана и Вику. Как они?

— Они уехали на Тибет почти сразу же. Вроде бы у них всё налаживается, если это вообще возможно. Там нет связи, но если они не вернулись, значит, процесс идёт.

— Я надеюсь на это. Амина?

— Она получила всё, что хотела. Официально я умер, Гассан забрал свою долю — столько, сколько попросил. Он единственный из нас, кому совершенно чужда алчность. Амина получила всё остальное. Правда, ей на попечение остался Хани, но он в этом году уже едет учиться в Лондон.

— И вы не стали мстить?

— А ты бы хотела мести?

— Однозначно, нет. Я хочу тебя. И я тебя получила. Это всё. Я тебя люблю, Тахир. Как теперь твоё имя?

— Манзýр Хирунú.

— Боже, а попроще имя-то не мог выбрать?

— Это второе моё родовое имя, так что оно почти настоящее. А как часто тебе можно заниматься любовью? — Он провёл рукой между ног, и я опять была влажной.

— Пока можно, но осторожно.

— Я всегда знал, что ты и без «мушки» огненная.

Я покраснела. У нас не так много воспоминаний, но каждое из них вырезано и выжжено на самом сердце. А ярких воспоминаний у нас будет ещё много. Теперь я точно это знаю.