Единственная ночь

Глава 12

Ее влекло к нему. Он чувствовал это. Легкая дрожь подсказывала, что ее возбуждение нарастает. Он не помнил, когда в последний раз женщина в его объятиях дрожала так, как Ханна.

Внезапно он понял, что и у него подрагивают пальцы.

Где-то внутри у него разверзлась грозовая туча. Горячий ливень хлынул вниз, орошая иссушенные земли. Там, где еще недавно была лишь пустыня, мгновенно выросли непроходимые джунгли. Неукротимое влечение и мучительное предвкушение завладели им, превратившись в пульс самой жизни.

Он пообещал себе, что когда наступит эта минута, он не станет торопиться. Он уже не мальчишка, тискающий подружку на заднем сиденье машины. Он опытный мужчина. Ему известно, как опасно спешить. Но сосущий голод не желал подчиняться его воле.

— Рейф! — Ханна запустила пальцы в его волосы, обвила рукой его шею. — Я не хотела… то есть не ожидала, что сегодня все закончится вот так…

— Ты хочешь сказать, все получилось слишком быстро? — Он поцеловал ее в шею. — Что мы еще плохо знаем друг друга? — Он провел кончиками пальцев по чуть выступающему хрупкому позвоночнику — вниз, до самой ложбинки. — Если ты хочешь остановиться, решай немедленно.

— Нет.

Он замер, касаясь ладонью изгиба ее бедра, поднял голову и заглянул ей в глаза:

— Нет? Ты этого не хочешь?

Она улыбнулась:

— Не хочу останавливаться.

Вздрогнув, он снова привлек ее к себе.

— Не пугай меня… Сердце не выдержит такого потрясения.

В ответ она засмеялась — тихо и призывно. От этого смеха Рейфа словно пронзило током. В следующий миг смех сменился сладким стоном. Поцелуи стали изощренными, торопливыми, восхитительными.

Он уже давно был готов к продолжению. Все мышцы напряглись, мысли спутались. Ее аромат будоражил его, затуманивал сознание. Он понимал, что стремительно теряет власть над собой, но это его не тревожило.

Ее влечет к нему. Остальное не имеет значения.

— Идем наверх, — прошептал он, касаясь губами ее губ.

— Так долго я не вытерплю.

Она принялась расстегивать ему рубашку. Одна из пуговиц оторвалась и запрыгала по выложенному плиткой полу. Пальцы Ханны коснулись его горячей груди.

— Давай все-таки попробуем подняться наверх, — предложил он.

Не переставая покрывать поцелуями его шею и грудь, она кивнула.

Рейф повел ее к двери, одновременно нашел молнию на платье и расстегнул ее. Лиф платья упал до талии, и Рейф увидел, что производитель шелкового черного лифчика Ханны сэкономил на ткани. Лифчик поддерживал грудь снизу, но не прикрывал ее.

Прижимая Ханну к себе, Рейф яростно набросился на застежку лифчика. Расстегивать его и идти по коридору было неудобно. Что это с ним сегодня? Обычно он действовал последовательно и не хватался за все сразу.

Наконец застежка поддалась. Рейф с Ханной были уже на лестнице. Негромкий стук подсказал Рейфу, что она сбросила туфли на шпильках — одну на первой, вторую на третьей ступеньке.

Она вцепилась ему в плечо, вонзив ногти в кожу, и страстно поцеловала.

Не разжимая объятий, Рейф вел Ханну вверх по лестнице. Это было нелегко: Ханна ничем не могла ему помочь. Она слегка прикусила зубами его бицепс, и Рейф чуть не скатился с лестницы. Ханна пошатнулась, когда он в отместку сжал губами ее сосок. Чтобы не упасть, обоим пришлось схватиться за перила.

Ханна казалась Рейфу капелькой ртути в его объятиях. Она скользила, дрожала, переливалась. Она нащупала пряжку его ремня, и он застонал. На полпути к цели Рейф посмотрел с лестничной площадки вниз, в темноту.

— Ну, еще немножко, — хрипло попросил он, понимая, что обманывает не только Ханну, но и себя. Путь до верхней ступеньки казался ему бесконечным.

— Я уже у цели. — Она расстегнула ремень и теперь возилась с молнией.

— С этим лучше подождать, — шепотом заметил он.

— Не могу. — И она провела обтянутыми нейлоном пальцами ноги по его ступне.

Жар распространился вверх по ноге Рейфа, достиг бедра, отнял у него способность дышать. Если так пойдет и дальше, до спальни они не доберутся. Пора предпринимать ответные действия.

Он подхватил Ханну, взвалил на плечо и придержал за ноги.

— Рейф!

Он пропустил мимо ушей ее задыхающийся, чувственный смех. С неотвратимой решимостью он вцепился в перила и поспешил вверх по лестнице. На площадке он повернул направо, к спальне, которую выбрал в день приезда — самую большую, с видом на залив.

Толкнув дверь, Рейф ворвался в комнату и сбросил ношу на стеганое одеяло, которым была застелена старомодная кровать с четырьмя столбиками. Ханна протянула к нему обе руки, и он упал сверху.

Целуя ее в шею, он принялся рыться свободной рукой в ящике тумбочки. Где-то здесь была упаковка презервативов… Рейф купил ее сегодня вечером, на всякий случай. Пока он принимал душ, у него разыгралась фантазия, а в полуприподнятом состоянии любой мужчина — оптимист.

Не найдя коробку, он встревожился:

— Черт, да где же?..

— Что случилось? — Ханна испуганно раскрыла глаза. — С тобой все в порядке?

К счастью, в этот момент он нащупал искомую коробку и испытал упоительное чувство победы.

— Да, конечно. В полном. Все хорошо.

— Отлично.

— Разумеется, — прошептал он, — просто превосходно.

Ханна просунула нежные, как шелк, ладони под расстегнутую рубашку. Рейфу опять стало трудно дышать.

Вскоре остатки их одежды таинственным образом куда-то исчезли, а Рейф устроился между ног Ханны.

Она обхватила его ногами за талию, он подсунул ладони под ее ягодицы. Горячая и влажная, она раскрылась навстречу ему. Подушечкой большого пальца он коснулся ее потайного бутона, и она резко вздрогнула. Рейф уже был готов взорваться.

— Иди ко мне, — хрипло позвала она, вцепившись в него руками и ногами. — Скорее! Больше я не выдержу… — Упрашивать Рейфа не понадобилось. Он сам держался из последних сил.

Начиная входить в нее, он вздрогнул от удовольствия: она оказалась тугой, плотной и влажной. Он старался не спешить, но когда она приподнялась, забыл обо всех ухищрениях и сдержанности.

Сейчас ему было не до церемоний. Он глубоко вонзился в нее и очутился в мире невероятных ощущений. От ее негромкого крика он испытал яростное удовлетворение. Она откинула голову и приоткрыла губы в беззвучном вопле.

Экстаза она достигла почти мгновенно. Ему хотелось довести ее до края и только потом подумать о себе, но оказалось, что в запасе у него всего несколько секунд. Выдержать волны дрожи, пробегавшие по ее телу, он не сумел. Ему не удалось даже подавить собственный торжествующий рык.

Это была не дремота, а странное ощущение отстраненности от времени и реальности. Приятнейшая интермедия, которая, как было известно Ханне, не могла продолжаться вечно. Прерывать ее не хотелось.

Рейф раскинулся на спине рядом с ней — большой, уютный, согревающий телом всю широкую кровать. Одну руку он закинул за голову, второй обнял Ханну. Приоткрыв глаза, она засмотрелась на него: Рейф походил на огромного кота, отдыхающего после удачной охоты. Ханна приподняла голову, чтобы лучше рассмотреть его, и тут ее взгляд упал на зеленые цифры часов в радиоприемнике.

— Уинстон! — Она рывком села.

— Что? — Рейф непонимающе щурился. — Что такое?

— Мне пора домой, к Уинстону. — Она выбралась из-под одеяла. — Он будет волноваться.

Рейф изумился:

— Ты думаешь, что твой пес волнуется, когда ты поздно приходишь домой?

— Ну не совсем так. — Заметив свои трусики на полу, Ханна наклонилась за ними. — Скорее, просто ждет.

— Сомневаюсь.

— Ему надо на прогулку. — Она влезла в трусики и огляделась в поисках лифчика, но его нигде не было. — Он просидел взаперти несколько часов подряд.

— Успокойся. — Рейф откинул одеяло и сел на краю кровати. — С Уинстоном все в порядке. Он наверняка крепко спит.

А ведь он прав, подумала Ханна. Паника, не дающая ей покоя, не имела никакого отношения к Уинстону. Она показалась Ханне необычной реакцией на то, что недавно произошло в спальне. Да что это с ней такое?

— Ты не видел мой лифчик? — спросила она, радуясь, что Рейф так и не включил свет. Она чувствовала, как у нее горят щеки.

Рейф перестал застегивать брюки и потянулся к лампе на тумбочке. Включив свет, он внимательно оглядел комнату.

— Его здесь нет. Наверное, остался где-то на лестнице. — Ханна подозрительно взглянула на него, почти уверенная, что он насмехается над ней. Ее колготки каким-то образом попали под кровать. Ханна сразу заметила, что на ступне они поползли. Со вздохом втиснувшись в платье, она стала раздраженно дергать молнию.

— Я помогу, — негромко предложил Рейф. Он прошел по комнате и встал у нее за спиной. Взявшись за; флажок молнии, он застегнул ее снизу доверху одним плавным движением.

— Спасибо, — сухо и чопорно поблагодарила она и разозлилась на себя.

— Не за что. Если понадобится — обращайся.

Не смея смотреть на него, Ханна принялась искать туфли.

Рейф набросил рубашку, не удосуживаясь застегнуть ее. Скрестив руки на груди, он прислонился к столбику кровати и стал наблюдать за ее беспорядочными поисками.

— Твои туфли остались где-то на лестнице, — наконец сообщил он.

— Только этого не хватало! — Она быстро выпрямилась, пригладила волосы и метнулась к двери.

Рейф не спеша последовал за ней. Не обращая на него внимания, Ханна начала собирать предметы своего туалета, разбросанные по лестнице и коридору. Что на нее нашло? Ничего подобного она себе никогда не позволяла. Должно быть, она совсем потеряла голову.

К тому времени как Рейф спустился вниз, Ханна уже успела обуться и разыскать лифчик и теперь направлялась к двери. Комкая лифчик в кулаке, она думала только об одном — как побыстрее покинуть место преступления, где ею овладела необузданная, непристойная страсть.

Голос Рейфа остановил ее у самой двери:

— Может, ты все-таки объяснишь мне, в чем дело?

У нее перехватило дыхание, она перевела взгляд на свои дрожащие пальцы.

— Кажется, у меня приступ паники.

— Вижу. И хочу знать почему.

Это лаконичное замечание отчасти прогнало панику, но ее место тут же занял гнев. Это он во всем виноват. Если бы не его бесподобный лаймовый пирог, томная музыка, танец в темноте… Если бы не…

Она обернулась и пронзила его взглядом.

— Приступы паники возникают сами собой, — мрачно объяснила она. — Это не моя вина.

Долгую минуту он вглядывался ей в лицо.

— Уже раскаиваешься? — спросил он.

Ханна глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и к ней вернулось подобие рассудка. Она не вправе винить Рейфа. Ведь это она спятила. «Веди себя как подобает взрослой женщине».

Она прокашлялась и сжала дверную ручку.

— Прости. Кажется, я слишком несдержанна.

— Дело не в этом. Никто и не требует от тебя безупречной сдержанности. — Он стоял посреди холла, глядя на нее. — И все-таки я хотел бы знать, в чем дело.

— Не знаю. — Она разжала пальцы и неловко пригладила волосы и лишь потом решилась посмотреть Рейфу в глаза. — Нет, это неправда, Рейф. Я должна задать тебе один вопрос и хочу услышать в ответ правду.

— Какой?

— Все это, — она сделала неопределенный жест, имея в виду опаляющую страсть, которая настигла их в солярии и достигла кульминации в спальне, — то, что было между нами… не имеет никакого отношения к Дримскейпу, верно?

Он прищурился:

— Все ясно.

Ханна заморгала:

— Что это значит?

— Ты соблазнила меня, а теперь спешишь удрать. Под дурацким предлогом, что тебе надо выгулять собаку. Ручаюсь, ты даже не собиралась звонить мне утром.

— Черт побери, Рейф…

— А как еще прикажешь это понимать? — Она ошеломленно уставилась на него.

— Ты и вправду веришь, что я… что я просто… — Она осеклась, заметив, что ее голос угрожающе взвился, сглотнула и попыталась начать заново: — Думаешь, я просто соблазнила тебя, чтобы уговорить продать мне твою половину дома?

Он умышленно затянул паузу, и по спине Ханны покатились струйки холодного пота. Наконец он слегка улыбнулся:

— Нет.

Ханна обессиленно прислонилась к дверному косяку.

— Слава Богу… Ничего подобного я бы не сделала.

— Я тоже, — просто отозвался он.

Долгое время они смотрели друг на друга молча, постепенно напряжение развеялось. Ханна решила, что она, очевидно, спятила.

— Да, конечно. — Она провела ладонью по лбу. — Не понимаю, что на меня нашло. Наверное, сказался стресс.

— Вечер выдался утомительным.

— Точно. — Она выпрямилась, стараясь взять себя в руки. — Кстати, мне действительно пора домой.

— Я подвезу тебя. — Он выудил из кармана ключи. — Но при одном условии.

Она вздрогнула:

— При каком?

Рейф обошел вокруг нее и отпер дверь.

— Пообещай позвонить мне утром.

И он скрылся в темноте прежде, чем Ханна успела ответить. До нее донесся сдержанный рык двигателя «порше», свет фар на миг ослепил ее.

Мысленно сравнив себя с беспомощным оленем, застывшим посреди дороги перед приближающейся машиной, она решила действовать.

Она захлопнула дверь, прикрыла ладонью глаза, спустилась с крыльца и решительно села в машину.

Уинстон встретил ее, добродушно позевывая. Такого же приема удостоился и Рейф. Пес протопал по веранде, спрыгнул с крыльца и скрылся в кустах — но не торопливо, а почти нехотя.

Рейф усмехнулся:

— Тебе повезло. Похоже, он вообще не беспокоился.

Ханна покраснела:

— Незачем было напоминать об этом.

— Ты думаешь?

— Я ведь уже признала, что запаниковала из-за стресса.

— Из-за стресса? Опять оправдываешься?

— Спокойной ночи, Рейф.

Он взял ее за подбородок, преспокойно прильнул к ее губам и оторвался лишь тогда, когда Ханне стало нечем дышать.

— Спокойной ночи, — произнес он. Его глаза казались непроницаемыми в желтом свете фонаря на веранде. — Ты знаешь номер телефона в Дримскейпе и номер моего мобильника. Позвони, если Уинстон опять проявит бдительность. Каких-нибудь десять минут — и я примчусь.

— Проявит бдительность? — Она не сразу вспомнила о событиях предыдущей ночи. — А, вспомнила. Спасибо, но вряд ли…

— Сегодня тебе будет не до здравых рассуждений. Ты же сама объяснила. — Он спустился с крыльца. — Если твой охранник поднимет тревогу, просто позвони мне.

Ханна оставила дверь открытой для Уинстона. Рейф дождался, когда оба скроются в доме и запрут дверь, и уехал.

Через двадцать минут Ханна вышла из ванной, одетая в строгую ночную рубашку — в викторианском стиле, белоснежную, с длинными рукавами, отделанным лентами вырезом и подолом до самых щиколоток. Оглядев себя в зеркале, она удовлетворенно кивнула. Женщины, предпочитающие такие рубашки, не разбрасывают нижнее белье на лестницах и не отдаются безумной страсти в объятиях самых сексуальных красавцев города.

Нет, более сексуального мужчины, чем Рейф, вообще нигде не найти, не только в Эклипс-Бей.

Аберрация — вот что это такое, или попросту помрачение ума. Слишком уж давно у нее не было нормальной половой жизни. Чего еще ждать от женщины при таких обстоятельствах?

Ханна со вздохом выключила лампу. Уинстон уже устроился на кровати у нее в ногах, но поднял голову, увидев, что хозяйка направилась к окну, обращенному в сторону залива. Пес внимательно проследил, как она раздвигает шторы.

— Неужели ты совсем не беспокоился за меня? — спросила она.

Пес не удостоил ее ответом.

— Этого я и опасалась.

Прошлепав босиком к боковому окну, она раздвинула шторы и уже собиралась лечь, когда заметила блеск металла между деревьями.

— А это еще что такое?

Прильнув к стеклу, она присмотрелась и поняла, что не ошиблась. Под деревьями у шоссе стояла машина. Сидящий в ней видел не только дом, но и длинную аллею, ведущую к нему.

Ханна перевела взгляд на Уинстона. Тот опять положил голову на лапы и явно не собирался проявлять бдительность.

Она снова задернула шторы, включила свет, придвинула к себе телефон и набрала недавно записанный номер.

Рейф ответил после первого же сигнала.

— Что ты делаешь там в кустах? — спросила Ханна.

— Ничего предосудительного.

От этого голоса по спине у Ханны пробежал холодок. Низкий, сексуальный, чуть хрипловатый, он вызывал недавние соблазнительные воспоминания.

Она снова погасила свет, с трубкой в руках подошла к окну. В темноте опять блеснул металлом кузов «порше».

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Говорить с ним по телефону было гораздо проще, чем смотреть ему в лицо после сцены в спальне. В отношениях между ними появилась необычная близость, но расстояние позволяло Ханне немного расслабиться.

— Стоишь на часах? — продолжала она. — Хочешь выяснить, что вчера насторожило Уинстона?

Рейф помолчал.

— Просто решил задержаться на пару минут, — наконец объяснил он.

— Это ни к чему. Я же обещала позвонить, если Уинстон забеспокоится. Поезжай домой. Со мной ничего не случится, честное слово.

— Я побуду здесь еще немного. Вчера Уинстон просидел у двери с полуночи до двух.

— Да.

— А сейчас скоро два. Тогда я и уеду.

— Рейф…

— Ложись спать, — тихо попросил он.

Она крепче сжала трубку.

— Рейф, насчет того, что случилось сегодня…

— А что такое?

— Я хочу извиниться — за то, что повела себя как идиотка. Напрасно я завела разговор про Дримскейп. К тому, что произошло сегодня между нами, он не имеет никакого отношения.

— Да, дом тут ни при чем.

Ханна неловко добавила:

— Но в городе многие подумали бы, что дело именно в доме.

— Все в Эклипс-Бей считают, что восемь лет назад на берегу я соблазнил тебя. — Пренебрежительные нотки в его голосе слышались отчетливо. — Неужели тебе есть дело до того, что подумают люди?

Ханна надолго задумалась.

— Нет.

— И мне тоже.

— Рейф…

— Что?

— Но если Дримскейп ни при чем, тогда в чем же дело?

— Уместный вопрос. Когда найдешь ответ, поделись со мной.

— Рейф…

— Да?

— Иногда манерой общения ты напоминаешь мне Уинстона.

— Видимо, так уж устроены мужчины.

— Спокойной ночи, Рейф.

— Не забудь позвонить мне утром.

Она повесила трубку и забралась в постель, но даже не попыталась закрыть глаза, пока не услышала приглушенный шум двигателя машины, затихший вдалеке. Ханна взглянула на часы. Была четверть третьего.

В ногах у нее крепко спал Уинстон.