Единственная ночь

Глава 14

Рейф остановил «порше» на подъездной дорожке, заглушил двигатель и некоторое время сидел неподвижно, глядя на дверь дома Митчелла.

Пригласить деда на ужин — безумная идея. Пожалуй, стоит завести машину и поскорее удрать. Но тогда придется объяснять Ханне, почему он струсил.

После того, что случилось утром, затевать новую ссору ему не хотелось. Он воспользовался шансом, решил рискнуть и, как и следовало ожидать, столкнулся с сопротивлением. В следующий раз он будет действовать осторожнее. Кто сказал, что Мэдисон не способен учиться на своих ошибках?

Он выбрался из машины и зашагал к веранде. Дверь дома распахнулась, едва он поднял руку, чтобы постучать. Навстречу Рейфу вышел болезненно истощенный мужчина с неряшливой стрижкой и лицом, точно высеченным из камня.

Брайс работал на Митчелла почти десять лет. Никто не знал, откуда он взялся. Поначалу он довольствовался должностью приходящего работника, но после ряда повышений стал мажордомом. Если у Брайса и была фамилия, со временем она забылась. Насколько знал Рейф, у Брайса не было близких родственников. С появлением Брайса хаос в доме Митчелла был вытеснен порядком. Своему хозяину Брайс был беззаветно предан. Для всех окружающих он оставался загадкой.

— Привет, Брайс.

— Добрый день.

— Я к Митчеллу.

— Ваш дедушка в саду.

— Спасибо.

Рейф дружески кивнул и спустился с веранды. Продолжать обмен любезностями было бессмысленно: Брайс не умел поддерживать светские разговоры.

Рейф открыл калитку, ведущую в страну чудес, огляделся, не заметил Митчелла и направился к теплице в дальнем углу сада.

Деда он нашел внутри стеклянного строения над ящиком растений. В одной руке Митчелл держал лейку с длинным носиком, в другой — совок.

Переведя дыхание, Рейф шагнул во влажное тепло теплицы. Ему вспомнились слова Ханны: «Мне просто вдруг пришло в голову сравнить его страсть к садоводству с твоей — к кулинарии. У каждого из вас творческая энергия нашла свой выход».

Примириться с мыслью о том, что у них с Митчеллом есть нечто общее, оказалось нелегко.

— А здесь неплохо, — неловко произнес Рейф и подумал, что Ханна похвалила бы его за такое начало разговора. А может, и не похвалила бы… Она слишком зла на него. — Тебе никогда не приходило в голову открыть коммерческую оранжерею?

— Еще чего! Я пока не спятил, чтобы превращать хобби в бизнес и окончательно все портить. — Митчелл со стуком отставил лейку и усмехнулся. — Кстати о бизнесе: я слышал, ты открываешь в Дримскейпе отель и ресторан.

— Слухами земля полнится.

— Не надо было звать братьев Уиллис осматривать водопровод и электропроводку.

— Ты прав. — Рейф оглядел ряды крошечных горшочков, в которых росли зеленые растеньица с глянцевитыми листьями. — С другой стороны, зачем делать из своих замыслов тайну? Особенно здесь, в Эклипс-Бей?

Митчелл ответил ему пристальным взглядом из-под кустистых бровей.

— Насчет отеля ты серьезно?

— Да. — Рейф перешел к ящику с перистыми папоротниками. — Об этом я думаю уже целый год.

Митчелл присвистнул:

— Черт побери, почему же ты до сих пор молчал?

— Сначала надо договориться с Ханной.

— Верно.

Рейф перестал разглядывать папоротники.

— И ты не скажешь, что отель и ресторан в Дримскейпе — самая дурацкая идея, какая когда-либо приходила в голову Мэдисону?

— Дурацкая? Нет, Мэдисоны не настолько глупы. Они стремятся к тому, чего по-настоящему хотят. — Митчелл прищурился, глядя на внука: — Ты и вправду хочешь этого?

— Да.

Целую минуту Митчелл молча смотрел на него, потом кивнул и снял садовую перчатку.

— Тогда действуй.

— Что?

— Что слышал. Если тебе это надо, отговаривать тебя бесполезно. Ты же Мэдисон. Тебя ничто не заставит свернуть с пути. Если кто и сможет превратить Дримскейп в настоящий отель, так только ты.

Рейф стоял словно пораженный громом. Прошло немало времени, прежде чем он сообразил захлопнуть рот.

— Значит, по-твоему, открыть отель и ресторан — удачная мысль? — еле выговорил он.

— Этого я не говорил. — Митчелл швырнул перчатку на садовую скамеечку. — Скажу честно: понятия не имею, удачна она или нет. Но я же вижу — тебя не остановить. Если ты захочешь, ты можешь успешно заниматься бизнесом. Значит, справишься и с этим своим отелем-рестораном.

Рейф обессиленно прислонился к высокому стеллажу для горшков. Впервые в жизни Митчелл почти одобрил затею, никак не связанную с «Коммерческой компанией Мэдисона».

— А как вписывается в твои планы Ханна Харт? — поинтересовался Митчелл.

Рейф не шевельнулся, даже не моргнул.

— О чем ты?

— Насколько мне известно, половина дома принадлежит ей. Она уже согласилась продать ее тебе?

— Нет.

— Тогда как же, черт возьми, ты намерен поступить?

Рейф пристально уставился на гибискус, растущий рядом.

— Я предложил ей партнерство.

— Партнерство? — На лице Митчелла отразилась крайняя степень изумления. — Ханне Харт? Ты что, лишился последнего ума?

О поддержке Митчелла можно было сразу забыть.

— Кричать незачем, — ответил Рейф. — Я прекрасно слышу тебя.

— Слышишь? Тогда послушай: ты — Мэдисон. Твоим деловым партнером не может быть человек по фамилии Харт. Это партнерство обречено с самого начала.

— А если это будет не просто деловое партнерство? — уточнил Рейф.

— Дьявол! — Митчелл схватил секатор. — Значит, это не выдумки? Ты правда ухлестываешь за ней?

— Между нами возникло то, что можно назвать близкими взаимоотношениями.

Митчелл яростно набросился на гибискус с секатором.

— Хочешь сказать, вы уже переспали?

Рейф невольно отступил подальше от гибискуса и щелкающего секатора в руках Митчелла.

— Я предпочитаю выражаться иначе.

Митчелл обрезал очередную ветку и нахмурился.

— Иначе? Это как?

— В настоящий момент положение слегка осложнилось…

Митчелл нацелился секатором на Рейфа.

— Выслушай меня хотя бы раз в жизни, не пожалеешь. Восемь лет назад эта женщина ради тебя пожертвовала своей репутацией. И между прочим, спасла тебя.

— Я помню.

— Тогда прекрати увиваться вокруг нее. Это несправедливо.

— Это не просто развлечение. — Рейф тщетно пытался подыскать верные слова. — Это серьезно.

Некоторое время Митчелл смотрел на него, нахмурившись.

— Уже лучше. — И он снова занялся кустом. — Зачем ты приехал?

— Спросить, не хочешь ли ты завтра вечером поужинать со мной и Ханной, — смущенно признался Рейф. — Если хочешь, привози свою Октавию.

— Октавия уехала в Портленд.

— Приглашение остается в силе.

Митчелл отрезал еще один сухой сучок.

— Ханна Харт умеет готовить?

— Понятия не имею. В моем присутствии она никогда ничего не стряпала. Ужин буду готовить я.

— Любопытно, — хмыкнул Митчелл.

— Значит, ты приедешь?

— Приеду. Давно хотел отдохнуть от стряпни Брайса.

Рейф вздохнул.

— Прекрасно. — Он выпрямился и направился к двери с таким чувством, словно он только что пережил бурю. — Ждем тебя в шесть.

— Чертовски любопытно, — повторил Митчелл.

Напрасная трата времени, думал Рейф. Ну и черт с ним! Может, Ханна решила подшутить над ним? Надо было хорошенько подумать. Зачем ей вообще понадобилось советовать ему пригласить Митчелла к ужину?

Неужели то, что он попытался угодить ей, — плохой признак?

В дверях кабинета Рейф остановился и осмотрелся. Компьютер на столе, несколько телефонов. Завалы блокнотов, фотографий и газет. Битком набитый шкаф. Несколько первых полос «Джорнал» в рамках на стене. На одной из них — фотография Тревора Торнли рядом с прежним владельцем и редактором газеты Эдом Болтоном и его улыбающейся женой Бев.

— Мне всегда хотелось побывать в кабинете настоящего редактора, — произнес Рейф.

Джед ухмыльнулся и поудобнее уселся в кресле.

— Смотри, не стесняйся. Садись.

— Спасибо. — Рейф снял со стула кипу газет и сел.

— Кофе будешь? — Джед взялся за подлокотники, собираясь встать. — Ты не поверишь, но кофеина здесь у нас всегда полным-полно.

— Нет, спасибо. — Рейф посмотрел на компьютер. На экран была выведена страница текста. Рейф прочел: «Торнли объявил, что будет баллотироваться в сенат, действуя с позиций социальной и личной ответственности…»

— Teбe удалось взять у Тревора Торнли интервью? — удивился Рейф.

— Да, сегодня утром, перед отъездом в Портленд. Теперь пишу статью.

Рейф поерзал на стуле.

— Ну и каково это — беседовать с будущим сенатором США?

— Почти то же самое, что брать интервью у будущего члена законодательного собрания штата восемь лет назад. Он приобрел светский лоск, вот и все. Но добиваться от него точных ответов — по-прежнему тяжкий труд.

— Должно быть, поэтому он так быстро и так далеко пошел.

— Может быть. Ладно, как говорится, пусть он мерзавец, зато наш мерзавец. Будем надеяться, что в Вашингтоне он не забудет, что сам он родом из Эклипс-Бей. — Джед сцепил пальцы на животе. — Что привело тебя сюда?

— Праздное любопытство.

— Отрадно. Из любопытных получаются лучшие репортеры, — хмыкнул Джед. — Что хочешь узнать?

Рейф задумался. В редакцию он зашел, повинуясь минутному порыву, когда возвращался в Дримскейп. Но теперь он понял, что все утро обдумывал решение — с тех пор как Уолтер и Торранс Уиллис поделились с ним предположением насчет убийства Кэтлин Садлер.

— Можно попросить тебя об одном одолжении? Я хочу увидеть старые подшивки газеты.

Глаза Джеда зажглись.

— Старые?

— Да, восьмилетней давности.

Джед присвистнул.

— Все ясно: ты хочешь увидеть статьи о смерти Кэтлин Садлер.

— А это невозможно?

— Почему же? — Кресло скрипнуло под Джедом, он впился в друга взглядом: — Что-то стряслось?

— Ничего. Просто стало любопытно, вот и все. В то время я не читал газет — мне пришлось спасаться от тюрьмы, а потом я уехал из города.

— Убедительное объяснение. — Джед задумчиво постукивал карандашом по краю клавиатуры. — Может, ты ищешь что-то конкретное?

— Нет.

— Слушай, я же твой давний друг, Джед Стедман! Если ты откуда-то узнал, что произошло той ночью, мог бы поделиться со мной!

— Кого интересуют события восьмилетней давности?

Джед вскинул брови:

— Если обнаружатся новые обстоятельства смерти Кэтлин, это будет сенсация. О ее смерти помнят до сих пор. — Он помедлил. — За последние десять лет это убийство в Эклипс-Бей было единственным — если не считать туристов, которые затеяли ссору на стоянке и перестреляли друг друга.

— О смерти Кэтлин я ничего не знаю, — заверил Рейф. — Просто у меня есть пара вопросов…

— Каких? — живо откликнулся Джед. — Надеюсь, это не претензии к моей газете?

— Если тебе некогда, я могу зайти в библиотеку.

Джед усмехнулся:

— Да, можешь. Ладно, идем, я тебе помогу. — Он поднялся. — Согласись, нельзя винить меня за попытку выведать обстоятельства давней истории.

— Пожалуй, нельзя. — Рейф направился за Джедом. — Но если ты пообещаешь молчать, я объясню, что ищу.

Джед вскинул руку:

— Даю слово чести.

— Я хочу выяснить, не было ли в статьях упоминаний о мужчинах, с которыми Кэтлин встречалась тем летом.

Джед замер и озадаченно нахмурился.

— Весь город знал, что она встречается не только с тобой. Даже ты об этом знал! Никакая это не тайна.

— Я просто хотел бы знать, не всплыли ли в ходе следствия имена других ее мужчин.

— А, вот оно что! — Джед подошел к одной из дверей и понимающе оглянулся на Рейфа. — Хочешь проверить, были ли в деле подозреваемые, кроме тебя? Я прав? Думаешь, кто-нибудь из ее приятелей спихнул ее со скалы?

— Ничего я не думаю, Джед. Мне просто любопытно. Так ты покажешь мне старые газеты или нет?

— Прости, привычка сработала. Пойдем, я покажу тебе, как пользоваться аппаратом.

Вскоре Рейф уже сидел перед аппаратом для просмотра микрофильмов и изучал выпуски «Эклипс-Бей джорнал» восьмилетней давности. Наконец на экране появился заголовок на всю первую полосу: «Местная жительница найдена мертвой в Хидден-Коув».

— Вот она. — Джед навис над плечом Рейфа, держась за спинку его стула. — Это не моя работа. Для того выпуска я писал статью о приеме в честь Торнли в институте.

Рейф взглянул на подпись.

— Ты хорошо знаешь этого Бена Орчардсона?

— У него почти не было близких знакомых, но кое-что мне известно. Одно время ему прочили славу известного журналиста, несколько лет он работал в двух-трех крупных ежедневных изданиях. Его погубила страсть к бутылке. Некоторое время он подрабатывал в «Джорнал», потом Эд расстался с ним.

— Орчардсон по-прежнему живет в городе?

— Да ты что! Когда в газете опубликовали его статью про Кэтлин Садлер, ему было уже шестьдесят три года. Он вышел на пенсию и уехал отсюда незадолго до того, как я женился на Конни. С тех пор я о нем ничего не слышал. Но помню, он говорил, что едет в Мексику, а может, в Коста-Рику, где на социальное пособие сможет жить по-королевски и писать великий американский роман. Но вряд ли он успел настолько протрезветь, чтобы купить компьютер и взяться за работу.

Рейф прочел первую статью о гибели Кэтлин, выискивая в ней фамилии. Первой ему попалась фамилия Ханны. Он помедлил, читая краткий абзац о том, как Ханна обеспечила ему алиби: «Ханна Харт, дочь Гамильтона и Элейн Харт, с давних пор приезжающих в Эклипс-Бей в отпуск, заявила, что в то время, когда погибла Кэтлин Садлер, Рейфел Мэдисон был с ней, Ханной. „Мы встретились на берегу, возле Эклипс-Арч, в первом часу ночи, — объяснила она. — Некоторое время мы беседовали. Потом он проводил меня домой. Мы шли пешком и потому добрались до моего дома незадолго до двух часов ночи“«.

Эти слова звучали совсем просто, но Рейф понимал, как дорого они обошлись Ханне. Он мог представить, как отнеслись ее родители к событиям той ночи. Но уговорить Ханну промолчать им не удалось — она не из тех, кто способен утаить правду.

Джед придвинулся ближе.

— Знаешь, я не раз гадал… — Рейф перемотал пленку.

— О чем?

— Чем вы с Ханной занимались ночью на берегу? Неужели только беседовали?

— Да, — подтвердил Рейф, глядя Джеду прямо в глаза.

Джед поспешно выпрямился и отступил, неловко покашливая.

— Это просто естественное журналистское любопытство, ты же понимаешь.

Рейф снова углубился в статью: «Йейтс продолжает собирать сведения о том, что произошло с Кэтлин Садлер незадолго до смерти. Похоже, никому не известно, где она побывала и чем занималась после того, как Мэдисон покинул ее машину возле Эклипс-Арч. Никто не знает, что понадобилось ей в Хидден-Коув в такой поздний чае. Дорога вдоль бухты не освещена, с наступлением темноты по ней перестают ездить…»

— А что стало с самим Йейтсом? — полюбопытствовал Рейф, начиная искать следующую статью. — Он еще жив?

— А ты не знаешь? Умер от сердечного приступа пару лет назад.

— Интересно, можно ли взглянуть на собранные им материалы по этому делу?

— Обратись к новому инспектору, его зовут Шон Валентайн. Основательный малый. Скорее всего, он покажет тебе старые папки, но вряд ли ты там что-нибудь найдешь. В свое время Орчардсон перерыл их не один раз. Помню, как-то он заявил, что у тебя алиби, а других подозреваемых в деле просто нет, и заключил, что Кэтлин погибла в результате несчастного случая или свела счеты с жизнью.

— Версию о самоубийстве я бы отверг сразу, — заметил Рейф.

Джед пожал плечами:

— Я тоже. Но она вполне могла перебрать с выпивкой, потерять равновесие и свалиться со скалы.

— Лучше скажи, зачем она вообще туда потащилась?

Джед на минуту задумался.

— Может, просто побаловать себя парой банок пива после ссоры с тобой?

— Не знаю. Когда она высадила меня возле арки, в машине не было ни капли спиртного — это я знаю наверняка.

— Она могла где-нибудь купить пива после того, как вы расстались.

— Могла. — Рейф не отрывался от статьи на экране. — Но Кэтлин не любила пиво и вообще пила редко.

Джед наклонился над ним, опираясь на спинку кресла обеими руками. Он не сводил глаз с экрана.

— Значит, это дело всерьез заинтересовало тебя?

— Мне просто стало любопытно.

— Разница невелика.

— Не знаю… — Рейф задумался и снова вернулся к предыдущей странице статьи. Он помедлил, увидев сделанный ночью снимок ярко освещенного фасада института политологии. — Вижу, отчет о дебюте Торнли в нашем «мозговом центре» сняли с первой полосы.

Джед поморщился:

— Лучше не напоминай об этом. Моя первая серьезная статья! А на первую полосу она не попала — да еще из-за какой-то Кэтлин Садлер!

Рей продолжал читать о приеме в институте, пока не наткнулся на снимок, сделанный в зале.

— Похоже, в институте собрался весь Эклипс-Бей.

— Туда пригласили всех жителей города, но от каждого из гостей ожидали пожертвований в пользу кампании Торнли. Поэтому в институт явились только местные богачи, политики и дельцы, которые ставили на Торнли.

Рейф усмехнулся:

— И ни одного парня вроде меня — я правильно понял?

— Да, ни единого не припоминаю, — хмыкнул Джед. — Среди собравшихся я был самым молодым и явился на прием только потому, что должен был написать о нем в газету.

Рейф откинулся на спинку кресла и задумался.

— В какое время закончился прием?

— Точно не помню, однако он затянулся допоздна — потому что в те времена Торнли долго раскачивался. И бесплатной выпивки выставили целое море.

Окна института были ярко освещены, когда Рейф с Ханной шагали по Бейвью-драйв, — Рейф отчетливо помнил это.

— Значит, у каждого, кто побывал на приеме у Торнли в ту ночь, есть надежное алиби.

Джед подозрительно взглянул на него.

— Верно. Если хочешь, я поищу список приглашенных. У меня, как единственного представителя местной газеты, где-то завалялась копия. Но Кэтлин не вращалась в таких кругах, Рейф. Кому и зачем понадобилось убивать ее?

— Уместный вопрос. — Рейф вспомнил о женском белье большого размера, туфлях на шпильках и кассетах, найденных братьями Уиллис за сушилкой в доме Кэтлин. Упоминать о них незачем, решил он. Пока это только догадки. — Ты прав. Здесь нечего искать, Джед. Извини, что отнял у тебя время.

— Ничего, — отозвался Джед. — Если нападешь на след, не забудь про меня, ладно? В городе явная нехватка сенсаций. Я не прочь раскрыть тайну смерти Кэтлин Садлер, особенно по прошествии целых восьми лет. Даже Пулитцеровскую премию дают за меньшие заслуги.

— Если я что-нибудь выясню, первым все подробности узнаешь ты, — пообещал Рейф.