Единственная ночь

Глава 13

На следующее утро она с нетерпением ждала десяти часов.

— Не хочу звонить слишком рано, чтобы не показаться назойливой, — объяснила она Уинстону, поглядывая на радиотелефон в кухне. — Мужчин это только отпугивает.

Уинстон выслушал ее со скучающим видом, подошел к двери и выжидательно поднял голову.

— Сегодня утром ты уже выходил дважды. — Ханна набрала номер. — Слишком уж часто ты бываешь на берегу.

Уинстону и вправду нравилось их новое жилье, сад вокруг дома и побережье. Он полюбил Дэдхенд-Коув с его мириадом запахов и разнообразными обитателями. Свобода пришлась ему по вкусу.

Наконец Рейф взял трубку.

— Мэдисон слушает, — нетерпеливо бросил он, словно его занимало кое-что поинтереснее телефонных разговоров.

Ханна нахмурилась, уставившись на трубку, потом снова приложила ее к уху.

— Прости, если помешала, — сухо произнесла она. — Я думала, ты ждешь звонка…

— Доброе утро, дорогая. — Голос Рейфа заметно потеплел. — Просто я был немного занят. Можно, я… подожди секунду, — вдруг оборвал он и обратился к кому-то: — Как следует осмотрите проводку на этой панели, хорошо, Торранс?

«Дорогая…» Ханна задумалась. Рейф никогда не употреблял таких обращений, даже вчера ночью, в разгар любви. Впрочем, и разговаривать в постели он явно не любил.

— Здесь же должна быть изоляция, — слышался в трубке приглушенный голос Рейфа. — Да, я вижу трубы. Потому и хочу заизолировать стену. Зачем мне лишний шум?

Трубы? Ханна забыла о нюансах обращения «дорогая» и вновь задумалась.

— Рейф, что там происходит? Что стряслось?

— Я просто оцениваю состояние водопровода и электропроводки, — объяснил он. — Хорошо, что Изабель сменила и то и другое несколько лет назад. — Он снова обратился к кому-то: — Это медь?

— Рейф, с кем ты разговариваешь?

— С братьями Уиллис, — отозвался он. — Я хочу, чтобы они осмотрели весь дом, от подвала до чердака.

— У тебя там Уолтер и Торранс Уиллис? — Ханна вскочила. — Зачем ты вызвал их?

— Чтобы они провели предварительный осмотр дома и определили, во сколько обойдется оборудование отеля и ресторана, — с обезоруживающей искренностью ответил Рейф.

— Как ты смеешь! — Ханна схватила ключи и ринулась к двери. — Без моего разрешения!

— Но мы же договорились открыть в Дримскейпе отель.

— Мы еще даже не обсудили, как поделим наследство. До моего приезда ничего не трогай!

Уинстон увидел, что она направляется к двери, и заволновался.

— Повторяю, это просто предварительный осмотр.

— Я приеду сейчас же. Выслушай меня, Рейф Мэдисон: половина дома принадлежит мне. Пока я не приеду, ни к чему не прикасайся. И ни к чему не подпускай братьев Уиллис!

— Слишком поздно, — усмехнулся Рейф. — Они уже занялись водопроводом.

— Ушам не верю!

Она швырнула телефон на стол в коридоре и помчалась к входной двери. Уинстон последовал за ней. Он прыгнул на пассажирское сиденье машины и завертелся, предвкушая поездку.

— Значит, вчера ночью насчет Дримскейпа я была права, — сказала ему Ханна.

Спустя краткое время она ворвалась в особняк, готовая к битве. Уинстон поприветствовал Рейфа и принялся осматривать кухню.

Завидев Ханну, Рейф взглянул на часы:

— Шесть минут двадцать две секунды. Это рекорд!

Она возмущенно подбоченилась:

— Что здесь происходит?

От необходимости отвечать Рейфа избавил невысокий худой мужчина, вышедший в холл.

Поджарый и совершенно лысый Уолтер Уиллис всегда напоминал Ханне робота-андроида: его движения отличались механической точностью, им недоставало человеческой небрежности, его речь была сухой и отрывистой, рабочая одежда — всегда чистой и отглаженной. Казалось, его собрали из отштампованных деталей в стерильном цехе суперсовременного завода.

— Ханна? — Уолтер вытер ладони чистой тряпкой, висящей на поясе. — Рад снова видеть тебя. Я слышал, что ты вернулась.

Собственное самообладание изумило Ханну: каким-то чудом она сумела приглушить негодование и даже изобразила любезную улыбку.

— Привет, Уолтер, — отозвалась она. — Да, как видишь, я здесь.

— Вижу. — Уолтер повернул голову и позвал брата: — Торранс, иди сюда, поздоровайся с Ханной.

Из прачечной выглянул Торранс, лицо которого сразу осветилось улыбкой. В знак приветствия он потряс разводным ключом:

— Привет, Ханна! Добро пожаловать домой!

Братья Уиллис были близнецами, но различить их было проще простого, поскольку они представляли собой, выражаясь языком журналистов, диаметральные противоположности. Если Уолтера собрали в точном соответствии инструкциям на оборудованном компьютерами конвейере, то Торранса изготовили наспех в углу захламленного гаража.

Вместо того чтобы по примеру брата брить последние жидкие пряди волос, Торранс связывал их в растрепанный хвост на затылке и продевал его в отверстие бейсболки. Из-под рукава рубашки выглядывал змеиный хвост — татуировка, обвивающая руку. Комбинезон Торранса выглядел так, словно его в порядке эксперимента много лет подряд обливали смазкой, грязью и кетчупом. Чистотой блистали только инструменты на широком поясе.

— Изабель всегда говорила, что рано или поздно вы поладите. — Торранс повернулся к брату: — Говорила, верно?

— А как же! — согласился Уолтер. — Сотню раз, не меньше. Кажется, в последний раз, когда мы устанавливали новую стиральную машину.

Торранс кивнул:

— Как сейчас помню. — И он подмигнул Ханне и Рейфу. — Она твердила, что все в доме должно быть в полном порядке. Чтобы у вас не было лишних хлопот.

Уиллис снисходительно закивал:

— Ох уж эта Изабель! Такого романтика еще поискать! Ханна прищурилась:

— Так вы уже осмотрели водопровод?

— Водопровод? Ба, мы и забыли! Ты слышал, что говорит хозяйка? — напустился на брата Торранс. — Живо за работу!

— Конечно. — Уолтер кивнул, как автомат. — Бегу. Слушайте, не обращайте внимания на то, что болтают в городе. Рано или поздно все забудут о том, что случилось в ночь смерти Кэтлин Садлер, и о том, что Изабель завещала вам дом. Надо только потерпеть.

— Будем надеяться, — ответила Ханна.

Торранс хлопнул Рейфа по плечу:

— Вы оба должны знать: мы с братом всегда считали, что к смерти Кэтлин Садлер Рейф не причастен.

— Спасибо, — кивнул Рейф. Уолтер поджал губы.

— Мы с Торрансом подозревали, что ее прикончил какой-нибудь сексуальный маньяк из Сиэтла. Верно я говорю, Торранс?

Торранс энергично закивал:

— Вот-вот. На том мы и порешили. Но Йейтс нас не спрашивал.

— Йейтсу лишь бы поскорее закрыть дело, — поморщился Уолтер. — Ему оставалось всего ничего до пенсии. Меньше всего он хотел уходить в отставку с нераскрытым убийством. Зачем портить весь послужной список?

— С убийством? — Ханна перевела взгляд на Рейфа. Он сохранял загадочный вид. Она обратилась к Уолтеру: — Вы серьезно? Вы и вправду думаете, что Кэтлин убил сексуальный маньяк?

Братья переглянулись.

— И ничего в этом нет странного — мы кое-что видели, когда чинили у нее стиральную машину. Помнишь, Торранс?

Торранс снова закивал:

— Да, тут поневоле задумаешься.

— Что же вы нашли, когда работали у Кэтлин? — поинтересовался Рейф.

К изумлению Ханны, Уолтер залился густым румянцем.

— Такое развратное барахло… — неловко пробормотал он.

— Какое? — не отставал Рейф.

Его голос изменился, удивив Ханну, но глаза остались непроницаемыми. Торранс закатил глаза:

— Ну, знаете, такое белье все в кружевных финтифлюшках.

Ханна вспомнила про свой шелковый лифчик, ночью оставшийся на лестнице, встретилась взглядом с Рейфом и поняла, что он думает о том же самом.

— Что же странного в женском кружевном белье? — удивилась она.

— Просто вещички-то были немаленькие, — объяснил Торранс. — Не для женщины.

— Да уж, Кэтлин они были бы велики, — согласился Уолтер. — Помнится, она была худышкой.

— А еще мы видели нескромную ночную рубашку, тоже слишком большую для нее, — продолжал Торранс. — И блестящие туфли на шпильках громадного размера.

— Да, и еще видеокассеты! — подхватил Уолтер.

Ханна уставилась на него:

— И все это вы нашли у нее в стиральной машине?

— Не совсем, — признался Торранс. — В общем, мы осматривали машину и заметили, что шланг от сушилки давным-давно не прочищали.

— Беда с этими шлангами, — серьезно продолжал Уолтер. — Если забьются, то и до пожара недалеко. Вот мы и решили оказать услугу Кэтлин, закончили со стиральной машиной и занялись сушилкой. За ней мы и нашли громадное белье, кассеты и остальное.

— За сушилкой? — уточнил Рейф.

Торранс закивал.

— Кто-то отколол здоровенный кусок штукатурки и втиснул в дыру все барахло.

— Но мы сразу поняли, что оно не твое, Рейф, — поспешно заверил Уолтер.

— Как вы догадались? — усмехнулся Рейф. — Не мой размер?

Торранс покатился со смеху.

— Все знали, что тем летом ты часто встречался с Кэтлин. Но ты не похож на свистита… или транзистора… или как их там…

— Трансвеститы, — поправил Рейф.

— Точно! Ты не из таких, — заявил Торранс.

— Насчет моих вкусов вы не ошиблись. Я консерватор.

Торранс перестал смеяться.

— После смерти Кэтлин мы с Уолтером сразу вспомнили про находку. Потому и решили, что ее убил какой-то маньяк.

— Из Сиэтла, — добавил Уолтер.

— А почему из Сиэтла? — поинтересовалась Ханна. Торранс фыркнул:

— В Портленде до такого еще не докатились.

Ханна повернулась к Рейфу.

Он пожал плечами.

— Звучит логично. Ты же знаешь, как в городе относятся к приезжим из Сиэтла.

— Вы сказали Йейтсу про белье и кассеты? — обратилась Ханна к Уолтеру и Торрансу.

— А как же — это наш гражданский долг! — заявил Торранс. — Но он велел нам держать языки за зубами. Сказал, что в городе и без того достаточно сплетен. Больше уж некуда.

— И потом, когда мы показали Йейтсу, где нашли барахло, его на месте не оказалось, — добавил Уолтер. — Вот он нам и не поверил.

Рейф нахмурился.

— Вы говорите, белье и кассеты исчезли?

— Верно. — Торранс вздохнул. — Потому мы больше никому и не говорили о том, что нашли. Доказательств нет, Йейтс запретил нам распускать ложные слухи — верно, Уолтер?

— Верно, — сухо подтвердил Уолтер. — Мы не пустобрехи какие-нибудь. Но мы были уверены: Кэтлин прикончил маньяк, с которым она встречалась. — Он спохватился и добавил, глядя на Рейфа: — Не обижайся, но все говорят, что она крутила любовь не только с тобой…

— Знаю. — Рейф не смотрел на Ханну. — Давно понял. Но почему вы решили, что парень, который наряжался в белье, убил ее?

— А почему бы и нет? — ответил Торранс.

— Может, побоялся, что она проболтается про кассеты, — предположил Уолтер. — Особенно если на них он был снят в женском белье.

Рейф посмотрел на Ханну, и она заметила в его глазах проблеск любопытства. Винить Рейфа она не стала: рассказ братьев заинтересовал и ее.

— Думаете, этот тип из Сиэтла заехал к Кэтлин после убийства и забрал белье и кассеты? — спросил Рейф.

— Может, и так, — рассудил Уолтер. — Зачем оставлять лишние улики?

— Любопытная версия, — произнесла Ханна.

— Больше мы ничего не знаем, — вздохнул Уолтер. — Кэтлин давно в могиле. Дело сдано в архив. Наверное, это к лучшему. — Он с армейской четкостью повернулся: — А теперь извините, мы пойдем работать — верно, Торранс?

— Ага. — Торранс воодушевленно кивнул — раз десять, не меньше. — Перестроить дом под отель с рестораном будет непросто. Но знаете, мысль удачная! В городе есть институт и колледж, набережную скоро начнут перестраивать, появятся новые магазины, с каждым днем в городе прибавляется приезжих. А жить им негде, кроме как в мотеле у шоссе. Сколько раз мы слышали, что многие не прочь пожить у берега в хорошем отеле.

Он побрел вслед за братом.

Дождавшись, когда Уиллисы скроются из виду, Ханна вопросительно произнесла:

— Сексуальный маньяк из Сиэтла?

— По-моему, у каждого жителя города есть своя версия событий той ночи.

— Но кружевное белье большого размера!

— Не смотри на меня так. — Рейф вскинул обе ладони. — Я такого не ношу.

— А кассеты?

Он покачал головой:

— Никаких кассет я не видел. Ханна, после нескольких встреч с Кэтлин я понял, что она просто развлекается и продолжает охотиться за тугим кошельком. Изучить ее причуды и странности я так и не успел.

— Вот как?.. А ты понимаешь, что это означает?

— Ничего. Ровным счетом ничего. Просто братья Уиллис рассказали о том, что нашли у Кэтлин за сушилкой. Не хочу обидеть Торранса и Уолтера, но на их мнение я бы не стал полагаться. За всю жизнь они не бывали нигде, кроме Портленда. То, что они приняли за развратное белье и кассеты, другие сочтут самыми обычными игрушками — для тех, кто любит развлекаться ночью.

— Но Кэтлин не делала тайны из своей личной жизни, По-моему, она не стала бы хранить и тайны мужчин, с которыми встречалась. Если она удосужилась спрятать белье и кассеты, значит, насчет их хозяина у нее были большие планы.

Рейф задумался.

— У Кэтлин была в жизни только одна цель — выйти замуж за богача и покинуть Эклипс-Бей.

— А может, у любителя женского белья имелись деньги и Кэтлин рвалась за него замуж!

— Но зачем ей понадобилось прятать белье и кассеты?

— Кто знает? Может, он уже был женат. Или она оберегала его, надеясь, что он разведется и женится на ней. Или…

— Хватит, — перебил Рейф. — Гадать можно до бесконечности.

Ханна поморщилась и подбоченилась.

— Ты прав. Кажется, я увлеклась и отвлеклась.

— Воображение — это прекрасно. Но не стоит напрягать его понапрасну. Прошло восемь лет. Мы никогда не узнаем, что случилось с Кэтлин той ночью. Возможно любое объяснение.

Ханна нехотя вернулась к тому, зачем приехала в Эклипс-Бей, и на нее мгновенно нахлынуло раздражение.

— Давай кое-что проясним, — начала она. — Ты не имеешь права распоряжаться Дримскейпом, пока мы с тобой не придем к соглашению относительно наследства Изабель.

Рейф обвел холл скучающим взглядом:

— Я могу устроить ресторан на моей половине дома.

— Ты рехнулся? На твоей половине? Как же мы поделим кухню? А холл? А солярий?

— Из него получилась бы уютная столовая. А летом можно выносить столики на веранду.

— Без моего разрешения — ни в коем случае. Рейф, ты не имеешь права распоряжаться в этом доме. Его стоимость — несколько сот тысяч долларов. Сначала мы должны заключить соглашение, и тебе это прекрасно известно.

— Ну хорошо, — смилостивился Рейф. — Начнем с мелочей. У меня есть одно предложение.

Предчувствуя опасность, Ханна замерла.

— Какое?

— Как насчет партнерства?

На минуту Ханна лишилась дара речи.

— Ты? — наконец выговорила она. — Я? Партнеры?!

— А почему бы и нет?

— Но как быть с прошлой ночью? Предлагаешь сделать вид, будто ее не было?

— При чем тут прошлая ночь?

Ханне стало трудно дышать.

— Как это при чем? Как можно разговаривать о деловом партнерстве после… — Не зная, как закончить фразу, она пощелкала пальцами.

— А, вот ты о чем! — понимающе воскликнул он. — Ты не желаешь сочетать полезное с приятным?

У Ханны зазвенело в ушах. Так вот оно что! Случившееся для него — не более чем приятный эпизод? Она сдержалась чудом.

— А ты? — спросила она ледяным тоном.

— И я бы не хотел, — с подозрительной готовностью ответил он. — Но я ведь Мэдисон. Нам вечно не везло — потому что мы смешивали бизнес с личной жизнью. Но тебе-то что волноваться? Твоя фамилия — Харт. Ты умеешь отделять одно от другого.

Он издевается, решила она. Надо убираться отсюда, устраивать сцену недопустимо и неприлично. И вообще Хартам не пристало проигрывать.

— Ты прав, — заявила она. — Я справлюсь. Но тебе, Мэдисону, на такое лучше не рассчитывать.

Развернувшись, она покинула дом. Верный Уинстон засеменил за ней. Вместе они спустились с крыльца, не оглянувшись.

Ханна распахнула дверцу машины, Уинстон быстро занял свое место на пассажирском сиденье. Ханна села за руль и захлопнула дверь.

Последним, что она увидела в зеркало заднего вида, был Рейф, стоящий на веранде и провожающий ее взглядом. Он наверняка доволен — еще бы, чуть не довел ее до срыва. Он издевался над ней умышленно!

Волна неуверенности подхватила ее. В памяти невольно всплыли все предостережения дедушки насчет Мэдисонов. Что за игру затеял Рейф?