Эффект разорвавшейся бомбы

10

Люк

— Ненавижу это.

Пиарщица (я был совершенно уверен, что ее зовут Ава) бросила на меня пристальный взгляд, который сказал мне все, что нужно было знать. Прежде чем она затронула эту тему со мной, она чертовски хорошо знала, какой будет моя реакция. Команде было хорошо известно, что общение со СМИ было моей наименее любимой частью работы.

— Не имеет значения, ненавидите вы это или нет. Это огромная возможность. — Ее глаза были такого же зеленого цвета, как тренировочный газон, и я закрыл глаза от стальной сдержанности, которую увидел в них. — Когда в последний раз Sports Illustrated хотели рассказать о нас в своей статье о старте сезона?

Никогда. Но я проглотил это слово, как будто мне приставили пистолет к виску.

Позади меня Джек практически вибрировал от возбуждения.

— Давай, Пирс, это грандиозно.

Я медленно повернул шею.

— Я не хочу этого делать. Это превратит нашу команду в цирк с тремя аренами.

— Или, — сказала Ава, — это приведет в восторг наших фанатов. Лига это одобряет.

Я сухо посмотрел на нее.

— Конечно, да. Если это может повысить цены на билеты или привлечь больше спонсоров, они любят любые сенсации.

— Это не сенсация, — вмешался Джек. — Она просто горячая штучка. Горячие люди продают обложки журналов. Это не ракетостроение, чувак.

Ава зажмурилась от его полного отсутствия такта.

— Если отбросить неуклюжие формулировки, он не ошибается.

— Конечно, он не ошибается. — Позади меня раздался голос Элли.

Настала моя очередь закрыть глаза, но я почувствовал прикосновение воздуха к своей руке, когда она встала рядом со мной. Несмотря на то, что она вообще не прикасалась ко мне, я ощущал ее как статический заряд. Как будто у нее было свое собственное энергетическое поле, в которое я должен был упереться ногами или быть отброшенным силой.

— Мисс Саттон, — тепло сказала Ава, уважительно поприветствовав Элли, хотя они были почти одного возраста.

— Элли, пожалуйста. — Когда я осмелился взглянуть на нее, она улыбалась Джеку. — А вы Джек Коулман, верно?

Малыш надулся, как павлин, протягивая свою мясистую лапу, как будто вручал подарок.

— Верно, мэм. Приятно наконец познакомиться с вами. — Пока они пожимали друг другу руки, его улыбка стала еще шире. — Или я могу называть вас боссом? Мне так больше нравится.

Тот факт, что он вообще назвал ее мэм, был нелеп. Одетая в узкие темные джинсы и простую белую футболку, с несколькими тонкими золотыми украшениями на шее и запястьях, она выглядела не старше его. Я давно усвоил, что самые опасные женщины — это те, кто может надеть что-нибудь простое и выглядеть так, словно сошли с обложки журнала. Никаких излишеств, никаких украшений, только они. Именно так вы понимали, что они красивы, и вы знали, что они тоже это знают.

Элли приподняла бровь.

— Элли будет достаточно. — Коротко взглянув на меня, она послала сдержанную, хотя и вежливую улыбку. — Люк.

Я кивнул подбородком.

Элли повернулась обратно к Аве.

— О чем именно они просят?

— Они хотят, чтобы ты, Люк и Джек появились на обложке, посвященной началу сезона НФЛ. Статья будет о вас, как о новом владельце, и о том, как вы внедряетесь в систему, которая существует уже много лет. — Ава что-то просматривала в своем телефоне, и с каждым ее словом у меня по коже пробегали мурашки. Они, без сомнения, захотели бы, чтобы я и Джек были без рубашек, и одному богу известно, как должна быть одета Элли, накинувшись на нас обоих.

— Почему только на нас троих? — спросил Джек.

Ава окинула его небрежным взглядом.

— Ну, вы не бросаетесь в глаза, а вы двое, без сомнения, самые узнаваемые игроки «Волков». Даже обычные футбольные фанаты узнают звездных нападающих с первого взгляда.

— Кто фотограф? — спросила Элли, и я бросил на нее быстрый взгляд. Даже на собрании команды это было так же по-деловому.

Ава что-то промурлыкала и прокрутила страницу вниз на своем телефоне. Пока мы ждали, Джек крутил футбольный мяч в руках и недоверчиво смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Я и раньше появлялся на обложке SI, но это был снимок, сделанный на поле, где я поднимаю над головой трофей Ломбарди. Никаких фотосессий, реквизита, грима, яркого света или репортеров, задающих вопросы с единственной целью выудить какой-нибудь пикантный кусочек.

Разве я не говорил, что это был мой ночной кошмар? Потому что это был мой ночной кошмар.

Наконец найдя, Ава произнесла имя, и Элли одобрительно приподняла брови.

— Это хорошо? — спросил Джек.

— Да, — ответила Элли. — Он также много занимается модной фотографией. Моя подруга Пейдж снималась с ним раньше. Сказала, что с ним здорово работать.

Ее идеально ухоженные ногти отбивали бешеный ритм на бедрах, обтянутых джинсовой тканью. Ава заметила это, как и я.

«О чем ты думаешь?» — спросила она Элли, потому что я точно не осмелился бы.

Прежде чем заговорить, Элли взглянула на меня, затем на Джека. У нее был решительно вздернут подбородок, чего я никогда раньше не видел, даже когда она отчитывала меня после первой встречи. Ребята, которые тренировались вокруг нас, искоса поглядывали на нее, как будто она была экзотическим животным, выпущенным на волю среди наших рядов. Что делало это еще более странным — их настороженное любопытство, впечатление, что все они с опаской кружили вокруг нее, — так это то, что каждый из них привык видеть красивых женщин.

Красивые женщины были данностью, ожиданием, когда ты достигал того уровня, на котором находились мы. Товарищи по команде были женаты на бывших кроликах Playboy, моделях, светских львицах, актрисах. Но Элли была чем-то большим из-за своего положения. Просто возьмите этот небольшой частный разговор в качестве примера того, насколько Элли отличалась от того, к чему мы привыкли в стенах нашей работы. В тот момент, когда она появилась, динамика изменилась.

В тот момент, когда она появилась, мы все подчинились ей. Это заставило меня насторожиться так же, как и моих товарищей по команде, потому что обычно я занимал именно такую позицию.

— Перезвони им и дай знать, что мы согласны. — Когда я издал тихий звук несогласия, Элли подняла руку, не сводя с меня глаз. — При условии, что будут фотографировать только меня. Ребята могут ответить на несколько вопросов, убедиться, что я не выставлю себя дурочкой, если возникнет слишком много вопросов, связанных с футболом, и мы сделаем для их веб-сайта репортаж о закулисье, в котором будем участвовать мы трое. Что-нибудь легкое, что-нибудь смешное. Что-нибудь очень общедоступное, чтобы вызвать интерес к статье.

Джек смотрел на Элли так, что это можно было охарактеризовать только как благоговейный трепет, и мне захотелось стереть это выражение с его лица. Даже если я и почувствовал благодарность за то, как она прочитала между строк то, чего я хотел. Или не хотел.

— А если они будут сопротивляться? — спросила Ава. Ее пальцы порхали по экрану телефона.

Элли уверено ответила:

— Не будут. Давайте посмотрим правде в глаза, на данный момент это самая большая история в лиге, а в прошлом сезоне рейтинги каналов, которые транслировали игры, упали почти на десять процентов. Это огромный удар для рекламодателей, на миллионы долларов, включая такие издания, как Sports Illustrated. Если людям плевать на сюжеты, они не будут покупать журналы и уж точно не будут смотреть матчи. Если они умны, то ухватятся за все, что заставит болельщиков с интересом наблюдать за игрой. И тот факт, что они обратились к нам, означает, что они очень умны

Настала моя очередь разинуть рот, и Джек хихикнул, когда это произошло. Я захлопнул рот, радуясь, что Элли, похоже, этого не заметила. Похоже, она больше занималась учебой, чем составлением списка команды.

Руки Авы замерли над телефоном, и она рассматривала Элли так же, как и все остальные.

Кем, черт возьми, была эта женщина?

Когда она очнулась, ее движения были быстрыми и эффективными, полными энергии.

— Ты чертовски права насчет этого. Дам тебе знать, что они ответят. — Она посмотрела на всех нас троих, едва заметно предупредив меня взглядом. «Не облажайся», — вот что я прочитал громко и ясно.

На поле все они полностью полагались на меня. Именно за пределами поля я, как правило, вызывал некоторые… проблемы с участием. Я ненавидел послематчевые пресс-конференции, особенно когда мы проигрывали. Я бы ответил на несколько вопросов, но был не из тех, кто шутит с журналистами или делает все возможное, чтобы они почувствовали, что знают меня.

Если кто-то и мог нарушить это соглашение, Ава чертовски хорошо знала, что это буду я.

Когда я сразу ничего не сказал, Элли слегка повернулась, одарив меня терпеливым взглядом, который, словно, напоминал мне о нашем предварительном перемирии. Несмотря на то, что все мои кости ныли от желания просто сосредоточиться на футболе, сосредоточиться на играх, атакующих схемах и видеозаписях моих соперников, я пообещал, что попробую. И ненавидел то, что этот терпеливый взгляд проникал в меня так же глубоко, как и все остальное.

Затем она приподняла тонкую бровь, словно провоцируя меня на спор.

— Со мной все в порядке, — сказал я Аве, но не сводил глаз с Элли. Уголки ее розовых губ слегка изогнулись.

— Черт возьми, да, — сказал Джек. — И, м-м-м, если они просто захотят, чтобы я был на обложке с тобой, Элли, я буду в игре, если этот сварливый старик откажет.

Элли, смеясь, повернулась к Джеку.

— Буду иметь это в виду. Может быть, они позволят нам сделать несколько снимков просто для развлечения.

— Мы закончили? — перебил я резким и явно раздраженным голосом.

Ава бросила на меня удивленный взгляд. Джек закатил глаза, а Элли просто изучала меня, как будто я был диким животным.

Она была не совсем не права, потому что я почувствовал зуд под кожей, предвкушение того, что буду сидеть под ярким светом и наблюдать, как она позирует с Джеком, носилось, как насекомое, которое я не мог отогнать. Что было глупо. Совершенно, беспредельно глупо.

Так почему же это так сильно меня разозлило?

— Мы закончили, — сказала Ава. — Элли, не могла бы ты пойти со мной, мы хотим подобрать кое-что для веб-сайта и социальных сетей.

Женщины ушли, и я наблюдал за ними, пока они не покинули тренировочное поле. Как только дверь захлопнулась, громкость вернулась в норму. Как будто ребята снижали уровень громкости разговоров в ее присутствии.

Куда катиться мир.

— Брось мне мяч, — сказал я Джеку, и он бросил. — Наклонный маршрут, около двадцати пяти ярдов.

Не нуждаясь в дальнейших объяснениях, Джек взлетел, а я отскочил назад. Мяч между моими пальцами успокаивал кожу, мозг включался в естественный ритм. Я отскочил влево и бросил мяч Джеку, который пересекал поле.

Мяч пролетел мимо его пальцев и с неловким отскоком упал на газон. Как ни в чем не бывало, он подхватил его и прижал к животу, направляясь к конечной зоне, где тренировались линейные защитники.

— Черт, — прошептал я.

Позади нескольких посредственных сезонов, разочарований в плей-офф. Прошло много времени с тех пор, как «Волки» были в центре внимания СМИ НФЛ.

Мне это не понравилось. Не таким образом.

Я хотел, чтобы мы были в центре внимания, потому что мы побеждали. Потому что мы с Джеком развили неудержимый темп наступления, потому что наша защита заставляла наших противников подчиняться. Не потому, что самым интересным в нас было то, что у руля корабля было симпатичное личико.

— Я в душ, — сказал Джеку, внезапно почувствовав себя обессиленным.

Тренер наблюдал за мной со стороны, но не остановил, когда я выходил из здания. Коридор, ведущий к раздевалкам, был пуст, но когда я завернул за угол, то услышал гул разговоров.

Несколько репортеров стояли в отведенном для них месте, с бейджами СМИ на шее и камерами в руках.

— Пирсон, — позвал один.

Я продолжал идти, как будто не слышал его, главным образом потому, что терпеть не мог этого парня. Он был похож на крысу и всегда умудрялся задавать вопросы, которые выводили меня из себя. Большинство репортеров были на него не похожи. Большинство были честными и уважительными, но думаю, в нем где-то жил папарацци. Слизь покрывала его, как пальто, которое он никогда не сбрасывал полностью.

— Давай, Пирс, — сказал он своим гнусавым голосом. — Один вопрос, и я оставлю тебя в покое.

Вздохнув, я остановился.

— Что?

Его тонкие брови слегка приподнялись.

— Разве мы сегодня не дружелюбны?

— Если у тебя вопрос о футболе, просто задавай его. В противном случае я молчу. Здесь достаточно отвлекающих факторов, чтобы думать о чем-то другом, включая мое настроение.

Когда он улыбнулся, я должен был занервничать, а затем он поднял руки.

— Тогда нет. Спасибо.

Но я был слишком расстроен и слишком поглощен распутыванием узлов в своей голове, чтобы привести их в некое подобие нормальности, поэтому воспользовался моментом, когда мне его дали, и пошел в раздевалку принять самый холодный и быстрый душ в моей жизни, чтобы убраться к чертовой матери домой.

Если бы знал, что меня ждет дома, я бы оставался в душе всю ночь.