Его волшебное прикосновение

Глава тринадцатая

Появилась мисс Фишер, и он поклонился в знак приветствия. Она пригласила его в гостиную, но он отказался, надеясь, что Селина вот-вот спустится.

Джеймс ходил взад и вперед по унылому холлу в доме Годвинов.

— Вы… Вам нравится в Лондоне, мистер Иглтон? — Летти решила занять гостя.

— Да, — ответил Джеймс довольно рассеянно. — Да, очень. — И снова зашагал у подножия лестницы.

Накануне вечером Джеймс понял, что первыми победами над Селиной он обязан не только своим мужским достоинствам, но и тому, что на его стороне был фактор неожиданности. В саду же миссис Арбутнотт Селина повела себя как молодая женщина, внезапно осознавшая всю важность соблюдения приличий. А чего стоил разговор о том, что она ждет от супружеской жизни!..

Боже милостивый, муж, видите ли, не смеет читать за завтраком или взять в рот хоть каплю спиртного! Дальше — больше: Селина позволяет себе приказывать ему явиться, будто он не более чем влюбленный щенок!

Ну, он ее проучит: запомнится ей разница между влюбленным юнцом и светским мужчиной!..

— Я уверена, Селина спустится с минуты на минуту, мистер Иглтон. — Компаньонка, не сумев убедить Джеймса дожидаться в гостиной, расхаживала рядом с гостем по холлу. — Не могу понять, что ее задерживает. Она уже спускалась вниз незадолго до вашего прихода. Во всяком случае, она вот-вот будет.

Джеймс остановился. Да, надо спешить, и не только потому, что необходимо закрепиться в жизни Селины до приезда ее родителей. Требуется также предупредить появление возле нее какого-нибудь молодого жеребца, который примется окружать ее вниманием. Нельзя было не заметить, с каким восхищением встречали мужчины Селину вчера на рауте.

— Селина как-то упомянула мне ваши слова о том, что вы в Англии с визитом? Откуда? Из Китая?

— Не совсем из Китая, мисс Фишер. Пайпан, где находится центр моих операций, — это маленький остров в Южно-Китайском море.

— Как, должно быть, интересно в таком месте. Столько загадочного.

— Да, кто-нибудь, пожалуй, может счесть Пайпан загадочным. Но я прожил на острове достаточно долго и воспринимаю его как самое обыкновенное место обитания. — Джеймс слегка кривил душой, но надо было противодействовать распространившимся слухам о нем самом и о его экзотической дворне.

Мисс Летти Фишер была красивая женщина со спокойным характером, несколько выше среднего роста. Ее густые каштановые волосы были аккуратно уложены в незатейливый шиньон на затылке. Ясные темные глаза, которые она не отводила в сторону под взглядом Джеймса, смотрели разумно и доброжелательно. Ей, пожалуй, не больше тридцати пяти. Джеймс решил: эта вполне приятная женщина может оказаться ценным союзником в его поиске. Если, конечно, и он сумеет ей понравиться.

Прежде всего он должен постараться уговорить дуэнью подождать в экипаже во время предстоящей сегодня прогулки, пока они с Селиной пройдутся вдвоем. Ведь сегодня он намеревался соблазнить Селину на новый шаг по пути к окончательному ее совращению. Вскоре он доведет ее до финального рубежа, от которого никогда уже нельзя вернуться назад…

— Как скоро вы собираетесь возвратиться на Пайпан, мистер Иглтон?

Он спрятал понимающую улыбку: даму интересовали не его планы сами по себе, а их вероятное воздействие на ее подопечную.

— У меня нет твердых намерений в этом отношении, мисс Фишер. — Он обаятельно улыбнулся. — Я ведь прежде всего англичанин, и я чрезвычайно рад, что снова на английской земле. Своими делами я могу заниматься как на Пайпане, так и здесь. Нет, не думаю, что вскоре уеду…

— А, вот и она, — воскликнула Летти с видимым облегчением. — Поторопись, Селина. Мистер Иглтон уже давно ждет.

Селина Годвин спускалась по ступеням уверенная, беззаботная. Ее невинное лицо, пышные волосы, каждый дюйм прекрасного тела — вся она была так желанна! Рука Джеймса сжалась.

— Добрый день. Извините меня, пожалуйста. Я обнаружила, что надела чулки разного цвета. Джеймс, скажите спасибо, что вам не нужно возиться с такими дамскими неудобствами, как подвязки. Как досадно бывает, когда ты уже одета, и вдруг надо задирать юбки…

— Селина! — угрожающим тоном сказала дуэнья. — Не думаю, что мистеру Иглтону приятно слышать о таких вещах.

Джеймс попробовал было снисходительно улыбнуться в ответ на невинную болтовню Селины, но обнаружил, что способен лишь любоваться ею. Девушка была в великолепном прогулочном костюме. — Бархатном платье мерцающего золотисто-оранжевого оттенка с высоким узким лифом; по подолу чередовались глубокие вырезы и фестоны с крошечными серебряными колокольчиками. Если она и эту одежду «взяла взаймы», то владелица обладает неповторимым вкусом и смелым воображением.

— Что-нибудь случилось, мистер Игл… Джеймс?

Он понял: нельзя так пожирать даму глазами.

— Нет, ничего. Вы самое очаровательное видение, которое когда-либо являлось вашему покорному слуге… — И, черт побери, он вовсе не шутил! — Итак — едем. Погода не совсем устойчивая. Нет сомнений, что мисс Фишер предпочла бы насладиться прогулкой в парке, пока мы еще можем захватить хоть чуточку тепла.

— Я думала сегодня во второй половине дня остаться дома, — сказала Летти. — Если вы не против, мистер Иглтон.

Он бросил на компаньонку пристальный взгляд:

— Вам нездоровится, мисс Фишер?

— Пустяки. — Летти достала платочек и поднесла к носу. — Но, признаюсь, чувствую легкое недомогание. В отсутствие родителей Селины мне надлежит решать, что благопристойно и приемлемо для нее. Я убеждена, вы человек, на которого можно положиться. — Летти многозначительно посмотрела на него незаметно для Селины. — Уверена, вы отнесетесь к своим обязанностям со всей серьезностью.

— Можете быть спокойны. — Ему удалось придать голосу торжественность и озабоченность одновременно. И все же он был слегка обеспокоен: у мисс Фишер, должно быть, есть причины столь грубо нарушать приличия. — Быть может, вы предпочли бы, чтобы эта прогулка была перенесена? Мне не хотелось бы…

— Вовсе нет. Отправляйтесь. Приятной поездки.

Селина спрыгнула с последней ступени лестницы под звон серебряных колокольчиков.

— Идемте, Джеймс. Летти, куда я задевала свой зонтик от солнца? Я принесла его сверху еще раньше.

Дуэнья немедленно достала откуда-то зонтик и подала его Селине, которая совершенно неожиданно чмокнула Летти в щеку и, одарив ее любящим взглядом, почти бегом устремилась к выходу.

Оказавшись за дверью, на солнце, она засмеялась, обратив к нему лицо, и ветерок заиграл ее локонами. Джеймс остановился на верхней ступени крыльца, любуясь ею. Селина напоминала маленького дикого зверька, которого слишком долго держали в клетке, а теперь неожиданно выпустили на волю.

Свободная и совсем юная. И ее молодостью, ее неопытностью он воспользуется — во имя долга. Цинизм и испорченность света словно тяжким грузом давили на его душу. А не сделать ли так: поймать эту вольную яркую бабочку-женщину, одухотворенную и дразнящую, убежать с ней подальше, позволить ей сделать из него нового человека?

— Поехали, Джеймс!

Слишком поздно пускаться в несбыточные мечтания.

— Иду.

Когда Джеймс спустился на тротуар, Селина уже не смеялась. В полном молчании она замерла перед улыбающимся Вон Телем. Да, объяснить присутствие подобного кучера не так просто.

— Тебе нравится мое ландо? — спросил он, надеясь отвлечь девушку от вопросов, которые могли возникнуть у нее о личности экзотического возницы.

— Да, ландо блестящее. Никогда еще не ездила в таком роскошном экипаже. Наша старая карета для города просто позорище, но папе и маме все равно. Когда они в Лондоне, то постоянно пользуются наемным кэбом, как мне говорили. Я ведь ничего не знаю об их жизни здесь, в городе.

Она расстроилась, а Джеймс едва не рассмеялся.

— И как часто твои родители бывают здесь? — Любой твердо установленный факт, который может быть использован на пользу делу, заслуживает внимания.

— Редко. Обычно, когда у них наступает, как я называю, припадок бешенства. Тогда они исчезают из Найтхеда на несколько дней или даже недель. Говорят, они приезжают сюда и… И, к чему я так разболталась?

Джеймс пожал плечами, стараясь не показать, что ему интересен ее почти бездумный лепет. Еще будет время побольше узнать об этих «припадках бешенства».

— Селина, это Вон Тель. Он служит в моей семье уже много лет.

— Здравствуйте, мистер Вон Тель, — сказала Селина серьезно. В каждом слове звучал благоговейный трепет, в который повергли девушку огромная фигура и своеобразие одежды слуги. — Скажите, управлять экипажем на Пайпане — то же самое, что и в Лондоне?

— Почти то же самое, — выпалил Вон Тель одним духом. Он даже не удостоил Джеймса сердитым взглядом. — Я повезу вас и вашу компаньонку с великой осторожностью.

Ранее Вон Телю было дано задание развлекать мисс Фишер, чтобы Джеймс мог остаться с Селиной наедине. Вообще просьбу побыть в роли кучера он встретил с негодованием. И только узнав о причинах, старый друг Джеймса в конце концов согласился, хотя и с неохотой.

— Моя компаньонка не будет сопровождать нас, — сказала Селина.

Вон Тель, открывавший дверцу ландо, замер.

— Нет? Какая неудача. Быть может, я буду иметь честь обслуживать ее в будущих поездках. — Пряча улыбку, он явно приветствовал полученное избавление.

Внезапно оживившись, Вон Тель, видимо, позабыл, что обязан помочь Селине сесть в экипаж. Вместо этого он хлопнул Джеймса по плечу и отправился проверить, в порядке ли лошади.

Джеймс подсадил Селину и сам устроился напротив. Верх экипажа был открыт. Джеймс посмотрел на небо. Темные облака начинали затягивать поблекшее солнце. Он ухмыльнулся и составил в голове новый вариант действий.

Вон Тель наконец поместился на передке. Экипаж был готов тронуться в путь. Но тут распахнулась вновь дверь дома, и мисс Фишер в развевающейся серой юбке бросилась вниз по лестнице. Она ни на йоту не была похожа на страдающую недомоганием, заметил про себя Джеймс.

— Минуточку! — закричала она, размахивая корзинкой, слишком тяжелой для ее тонких ручек.

Осадив лошадей, Вон Тель спрыгнул с передка.

— Ох! — Летти отреагировала на Вон Теля почти так же, как Селина, и это развеселило Джеймса. — Ну вот, здесь кое-что закусить на случай, если возникнет… Не возьмете ли вы корзинку? — обратилась Летти к Вон Телю. Она неотрывно смотрела на него. — Вы с острова Пайпан?

— Да.

— Я так и подумала.

— А откуда вы, мадам?

— Мисс. Мисс Летти Фишер. Сейчас я живу постоянно в Дорсете, а родилась в Девоне. На ферме. Затем я служила по соседству.

— Мое имя — Вон Тель. — Он взялся за корзину, хотя и не поторопился снять ее с руки Летти. — Мы скоро будем в Дорсете. В замке Блэкберн.

— В самом деле? — Строгое лицо Летти расцвело улыбкой. — Тогда мы, возможно, встретимся, мистер Вон Тель. Я служу совсем рядом с замком Блэкберн.

Джеймс сощурился, не веря своим ушам. Казалось, Вон Тель забыл о присутствии своего хозяина и Селины. Джеймс посмотрел на нее и увидел, что она совершенно так же изумлена этим обменом любезностями.

— Вы уверены, что не соберетесь сопровождать… — начал свой вопрос Вон Тель, но Джеймс прервал его:

— Я глаз не спущу с Селины. Всего вам доброго, мисс Фишер.

Компаньонка повернулась, легко взбежала на крыльцо и вошла в дом, а Вон Тель уместил корзинку в экипаже — рядом с другой, подготовленной Лиам, — потом взобрался на свое место.

Прошло несколько минут, прежде чем Джеймс сделал первый на сегодня шаг к цели.

— Мне кажется, погода меняется. Но это неважно. Одно из достоинств ландо в том, что верх легко поднять.

— Да. — Селина смотрела в сторону.

Значит, девица начинает немного беспокоиться, оказавшись снова с ним наедине. Впрочем, он предвидел, что она будет сопротивляться его ухаживаниям.

— Пожалуй, в Гайд-парке ужасно скучно в такую погоду.

Селина не отвечала. Она крепко сжала руки на коленях, сдвинула брови, как человек, глубоко ушедший в свои мысли.

— Мы могли бы ненадолго выбраться из города. Например, по направлению к Виндзору. Ты видела Виндзорский замок?

— Нет.

Она явно опасается его, мелькнуло в голове у Джеймса.

— Впрочем, сейчас уже поздно затевать столь дальнюю поездку. Мы просто найдем в сельской местности приятный уголок для пикника. Вон Тель, вперед на Виндзор, старина!

Экипаж с грохотом покатился мимо фешенебельных особняков. Вон Телю было заранее объяснено: если Джеймс упомянет Виндзор, ехать надо на северо-запад, к Эппингу.

Джеймсу даже не верилось в подобное везение: все шло как задумано. Он чувствовал себя на удивление уверенно.

Селина тем временем наблюдала, как менялся городской пейзаж. А Джеймс наблюдал за Селиной.

Величественные особняки уже остались позади. Чем дальше от центра, тем беднее становились и жилища, и лавки, и храмы.

— Не все в Лондоне привлекательно, верно, Джеймс?

— Да, Селина, Лондон большей частью отвратителен. Но ведь и весь мир тоже.

Лицо Селины, такое доброе и нежное, омрачилось. Но не надолго. Внезапно она рассмеялась, правда как-то невесело.

— Что тебя так позабавило?

— Я смеюсь над собой. Иногда я просто не замечаю реальности. Образ жизни людей нашего круга отгораживает нас от остального мира…

— Я считаю, у тебя ясная головка и такое нежное сердце, что это становится опасным. — Он стиснул зубы. — Постарайся не допустить, чтобы оно стало слишком уж нежным.

Тряхнув головой, так что колокольчики на шляпке зазвенели, Селина искоса взглянула на Джеймса оценивающим взглядом.

— Не попади впросак, Джеймс. Уверяю тебя, я умею быть эгоистичной и расчетливой.

Джеймс промолчал.

Еще полчаса пути, и они оказались среди полей и лесов. Как было условлено, Вон Тель придержал лошадей, когда ландо въехало в заранее намеченную лесную просеку. Кругом поднимались невысокие зеленые холмы.

— Скажи, Селина, где бы ты хотела остановиться. Вон Тель свернет с дороги.

Джеймс внимательно посмотрел на девушку. Все еще нахмуренное, лицо ее теперь выглядело измученным. Да, мисс Годвин, скоро для вас начнется новый урок на тему «Радости плоти». Да, она нежна и ранима, но это не заставит его изменить своим планам…

— Здесь было бы хорошо. — Селина опустила ресницы, ее пальцы играли пуговицей на лифе платья. — Если ты тоже так считаешь.

— Да, разумеется. Здесь очень красиво. Вон Тель, тут мы и остановимся!

Проклятие! Его замыслы, его мужские инстинкты пришли в столкновение с чувствами, которые он давно считал умершими. С теми, что принудили его когда-то стать на защиту маленькой Лиам, спасти ее на китайском рынке. Но рыцарство давно вышло из моды! Его колебания просто смешны.

Вон Тель свернул с дороги и остановил экипаж на поляне в окружении дубов, густо покрытых молодой листвой.

— Восхитительное место для прогулки. — Селина привстала. — Я уехала из Дорсета всего несколько недель назад, но уже задыхаюсь в Лондоне… Наверное, я болтаю слишком много…

Джеймс встал и перегнулся через нее, открывая дверцу.

— Я нахожу каждое твое слово восхитительным. — Подняв за подбородок ее лицо, он подождал, пока Селина открыла ему навстречу свои золотистые глаза. — Ты хочешь сказать, что скучаешь по своему любимому Дорсету, что мечтаешь ходить по траве, вдыхать лесной воздух и аромат полевых цветов? Пойдем. Все это здесь доступно.

Как легко было бы опрокинуть ее на сиденье, впиться в ее губы, сорвать с нее бархат и шелк, сделав из них постель, и тут взять Селину — без остатка, всю! Он выдохнул воздух, который задерживал в груди, спрыгнул на землю и помог ей выйти из экипажа.

— В нашем распоряжении примерно час. Потом надо будет собираться назад, — сказал он, встретившись с Вон Телем глазами. — Немного погуляем, а потом подкрепимся в ландо.

— Если вы не против, мистер Иглтон, я пущу лошадей пастись, а сам полежу там, на склоне холма, погрею старую рану военных лет. — Вон Тель указал на высокий обрыв напротив дубовой рощи — очень удобное местечко, чтобы принимать сигналы, когда это потребуется.

— Рана, полученная на поле боя? — Селина измеряла на глаз и немалый рост, и внушительные объемы Вон Теля. — О Господи, как же вы были ранены?

— Дайте-ка мне вспомнить. — Вон Тель уставился в небо, темневшее с каждой секундой. — Не хотел бы огорчать благородную леди, но, сказать по правде, у меня несколько ран, полученных в нескольких войнах.

Джеймс кашлянул.

— Вы сражались против этих ужасных солдат Наполеона?

— М-м-м, они, безусловно, отвечают за мое проколотое штыком легкое. Но это меня не очень беспокоит. Хуже с тяжелым ранением в бедро, которое я заработал в морском бою против…

— Вон Тель — большой храбрец, — скороговоркой прервал слугу Джеймс. Наполеон? Сражение на море? Черт бы побрал этого фантазера! — И к тому же обладает недюжинными способностями… создавать весьма живописные картины событий прошлого.

Как-то они плыли между материковым Китаем и островом Пайпан, и на них напали пираты, хотели взять судно на абордаж. Если память Джеймсу не изменяет, нападавшие к концу схватки не досчитались несколько человек. Полученные ими раны гарантировали, что они никогда больше не захотят встретить Вон Теля. А когда последний незваный гость был, как и подобает, сброшен в море, этот храбрый воин и добропорядочный лгун стоял рядом с Джеймсом у борта корабля и хохотал во все горло, не имея на теле ни единой царапины.

— Я просто немного разомну свои израненные ноги. С вашего позволения, мистер Иглтон. — Вон Тель подчеркнуто отвесил глубокий поклон.

— Согласен. Пойдем, Селина.

Она послушно взяла его под руку, и они отправились на прогулку. Издалека донесся глухой раскат грома. Джеймс сделал вид, что ничего не слышал, и он лишь передвинул ближе к сгибу локтя ее руку, затянутую в перчатку. Воздух был совершенно неподвижен. Джеймс молчал.

— Сколько тебе было лет, когда вы покинули Англию?

Он предпочитал не становиться темой для разговора и ответил очень кратко:

— Десять, почти одиннадцать.

— Ты счастлив на своем острове?

— Мне кажется, я обретаю свое счастье в Англии. — Конечная цель Джеймса требовала, чтобы Селина думала, будто он продолжит свое пребывание здесь.

Оставив позади рощицу, они вышли на луг, круто спускавшийся вниз.

— День стал таким сумрачным, — сказала Селина. — Думаю, наверное, будет гроза.

Джеймс поднял голову, втянул воздух ноздрями.

— По-моему, грозы все же не будет. — Он шел на обман. Что ж, пора начинать. Или подождать, пока они вернутся в ландо?

— Я люблю непогоду. — Селина говорила, как во сне. — Мама считает, это из-за моего капризного характера.

Джеймс никак не был настроен теперь обсуждать Мери Годвин.

— Думаю, причина в том, что ты — женщина сильных эмоций, — сказал он, повернувшись к Селине и взяв ее за руку. — Достаточно посмотреть в твои глаза, как это делаю я сейчас, чтобы понять: ты многое принимаешь близко к сердцу.

Говорить ей такие слова было легко хотя бы потому, что это была чистая правда.

— А что ты принимаешь близко к сердцу, Джеймс?

— Я должен подумать. — Вопрос озадачил его. Бывают моменты, когда лгать означало бы проявить дурной вкус, а говорить правду невозможно, разве только малыми дозами. — Верю, я смогу научиться принимать близко к сердцу все, что касается тебя.

Она зарделась и опустила глаза. Джеймс заметил, как у нее порозовела шея и гладкие белые холмики в прорези платья. Девушка глубоко вздохнула, и он почувствовал, что страстно жаждет прикоснуться к ее нежному телу. Но нет, мужчина должен иметь ясную голову в такие минуты. Если позволить зеленой девице заметить, как рвется к ней мужское тело, полное желания овладеть ею, жертву можно отпугнуть раньше времени. И не успеешь соблазнить ее своими прикосновениями, которые, он знал это, не подведут.

— Джеймс, — промолвила Селина.

— Да, моя дорогая. — Он обнял ее за плечи. Она не ответила на его ласку. — Что с тобой, Селина? Что тебя беспокоит? — Терпение, говорил себе Джеймс. Терпение — вот что приведет тут к успеху.

— О, я так хотела бы избавиться от мыслей о Дейвиде!

— Твоем друге-священнике? — Гром и молния! Мало других сложностей, ей еще надо высокопарно рассуждать об ангеле-хранителе души.

— Я знаю, он бы не одобрил.

— Что он не одобрил бы? — Джеймс слегка погладил ее плечи, дав возможность большому пальцу тронуть нежную кожу девичьей шейки. Он боялся, что ответ может быть слишком очевидным.

— Не одобрил бы мое намерение обратиться к тебе с вопросом.

У Джеймса отлегло от сердца. Наверное, речь идет о какой-нибудь глупости, девичьем любопытстве.

— Так каков же он, твой вопрос? Считай меня тоже твоим верным другом. Я уверен, мистер Талбот не осудил бы тебя за обращение к верному другу.

— Может, ты и прав. — Селина опустила голову. Колокольчики на ее шляпке — подобные тем, что украшали платье, — чуть слышно звякнули.

— У меня… Я хочу предложить тебе… Ты решился бы оказать мне большую услугу?

— Скажи, что это за услуга.

Глубокий долгий вздох поднял ее плечи:

— Да, я просто должна сразу высказать все и — с плеч долой. — Он ждал. — И чем скорее я сделаю это, тем лучше.

— Селина…

— Пожалуйста, подумай — можешь ли ты согласиться погубить мою репутацию? — Дыхание вырывалось теперь из ее горла с громким хрипом. — Ну вот. Я сказала все.

Джеймс лишь покачал головой. Он, конечно, ослышался.

— Прости, Селина, я не понял.

— Забудь о том, что я сказала. — Она вырвалась из его рук и стояла к нему спиной. — Я знала, ты слишком джентльмен, чтобы согласиться.

Джеймс подумал, что либо она, либо он теряют рассудок. Ему не доводилось слышать, чтобы юная особа просила о таком одолжении мужчину… Нет, каково! Неопытная девица опережает мужчину в его планах совращения!

— На меня упала дождевая капля, — прошептала Селина внезапно каким-то севшим голосом.

— Милая моя. — Он намеренно старался говорить ровным, мягким тоном. — Ты просишь, чтобы я скомпрометировал тебя?

— Да. Но больше не думай об этом.

— О, как я могу забыть! Но почему ты попросила меня?

— Потому что мне совершенно необходимо быть скомпрометированной, — простонала она.

Осторожным движением он коснулся ладонью ее шеи.

— Ты не ответила на мой вопрос. Почему ты просила меня? Почему не… твоего друга-священника?

Она застонала снова и завертела головой:

— Потому что Дейвид отказался бы. — Селина не делала попыток уклониться от его прикосновений. — Ты, видно, считаешь меня очень глупой.

— Вовсе нет, — возразил Джеймс спокойно. Он считал ее великолепной. Но не может же он допустить, чтобы она сыграла роль, которая отводится мужчине.

— Пора возвращаться. На меня упала еще одна капля — совершенно точно.

Джеймс прикинул, сколько прошло времени с того момента, как они отпустили Вон Теля. Нет, еще рано…

— Ты уверена, что твой Дейвид отказал бы тебе?

— Не называй его моим. Конечно, Дейвид — мой друг, но он не принадлежит мне. — Она на мгновение задумалась. — И потом Дейвид, вероятно, настаивал бы, чтобы мы поженились.

Джеймс чуть не впал в панику:

— А ты этого не хочешь? Ты отвергаешь замужество?

— Отвергаю, если нет любви. — Селина вздернула подбородок. — На заключение брака идут не по обязанности.

Почва под ногами Джеймса заколебалась еще заметнее.

— Ты не допускаешь, что я мог бы полюбить тебя?

— Нет. — Ее голос теперь звучал тверже. — Нет. Я не думаю, что ты сможешь полюбить меня.

Ситуация становилась весьма деликатной.

— А ты… ты могла бы полюбить меня? Возможно, уже любишь?

Она покачала головой и залилась алым румянцем.

— Какое самомнение! Меня предупреждали насчет мужчин, подобных тебе. Если бы мое чувство к тебе было любовью, я это, безусловно, поняла бы.

— А как?

— По тем ощущениям, что ты во мне вызываешь. Я бы чувствовала исходящее от тебя тепло, и на сердце у меня становилось бы радостнее. И я бы знала, что я в безопасности, что очень и очень надежно защищена.

Доброта! Чувство безопасности, видите ли!

— Значит, я не вызываю у тебя подобных ощущений?

— Нет!

Он рассмеялся, хотя ему было ни капли не смешно.

— Тогда что же я вызываю в твоей душе?

— Ощущение угрозы, опасности. — Глаза Селины сверкали. — Я думаю, ты — самый волнующий и самый опасный мужчина в мире.

Джеймс едва удержался, чтобы не схватить ее, прижать к себе и показать, насколько он действительно опасен.

— Почему ты выбрала меня, чтобы бросить этот свой вызов?

— Выкинь из головы мои слова. Ты, конечно, считаешь меня, мягко говоря, навязчивой. — Она отстранилась. — Забудь все, прошу. Извини меня. — И она бросилась бежать.

— Селина, подожди!

— Нет! — Она мчалась стремглав, подхватив юбки.

Джеймс ринулся за ней, крича во все горло:

— Стой! Иди ко мне, тебе говорят!

Как бы в ответ на его слова сверкнула молния, расколов потемневший небосвод, порыв сильного ветра растрепал высокую траву, прогремел гром, упали первые крупные капли дождя.

— Как это глупо, Селина! — Сделав большой прыжок, он наконец поймал девушку за руку и повернул ее к себе лицом. — Ты мне совсем не противна, глупенькая. Разве ты можешь быть противной кому-нибудь из мужчин?

Ее губы раскрылись, но она не произнесла ни слова. Дождь омыл ее лицо, смочил локоны, выбившиеся из-под шляпки, хлестнул по шее и ключицам. В руках Джеймса она чувствовала себя такой хрупкой, беззащитной…

Внезапно вырвавшись, Селина вновь кинулась бежать. Вот она достигла деревьев и в наступающих сумерках скрылась за толстыми стволами.

— Селина! Прекрати немедленно!

— Я хочу домой! — выкрикнула она в ответ. — Мистер Вон Тель! Ау-у, мистер Вон Тель!

Джеймс криво усмехнулся и сбавил шаг. Пусть вымотается, тогда с ней легче будет справиться. Когда они выбрались из рощицы на поляну, где остался экипаж, понадобились секунды, чтобы Джеймс настиг девушку.

— Пожалуйста, отвези меня домой, — сказала она, едва переводя дыхание.

Джеймс, опустив вниз уголки губ, изобразил огорчение:

— Это может оказаться не таким уж легким делом.

— Не шути со мной, Джеймс. Мы уедем отсюда немедленно и забудем все, что наговорили друг другу.

— Уехать невозможно.

— Возможно, — возразила она с горячностью. — Ты джентльмен и будешь вести себя соответственно.

— Джентльменом я могу быть, но волшебником — нет. — Глазами Джеймс указал вперед. — У нас проблема.

Селина резко повернулась:

— Что ты имеешь в виду? О, я вижу, верх ландо поднят. Слава Богу, иначе нам пришлось бы ехать на совершенно мокрых сиденьях… Но что это? О, нет! Нет! Джеймс! Лошади куда-то ушли.