Если бы красота убивала

Глава 5

Я велела таксисту ехать к западному входу в Центральный парк, потом через парк, а куда дальше — я скажу потом. Пока мы делали круг по площади Колумба, я позвонила по мобильному Кэт и получила от нее информацию о двух людях, с которыми она просила меня попытаться встретиться.

Няню звали Дженис, по-видимому, она была ближайшей подругой Хайди, похоже, даже единственной, во всяком случае, других Кэт не знала. Дженис, как и Хайди, была американкой, а няни-американки, по словам Кэт, в Нью-Йорке редкость. Кэт видела Дженис всего пару раз и практически ничего о ней не знала, она и номер-то ее телефона знала только потому, что тот оказался у Карлотты.

Вторым, с кем мне предстояло связаться, был Джоди не то Рэнсом, не то Рэдсон. Он работал в кафе «Старбакс» на углу Третьей авеню и Девяностой улицы, но где жил, Кэт не знала. Кэт предполагала что Хайди начала встречаться с Джоди в начале прошлой осени, а через год дала ему отставку, хотя и после этого он изредка появлялся у нее, но уже в качестве друга. По словам Кэт, в последний раз Джоди заходил вечером в четверг, когда Кэт давала вечеринку в честь бывшего главного редактора «Глянца», Долорес Уайлдер.

— Когда они встречались, Джоди оставался у Хайди на ночь? — спросила я. — Я имею в виду, она спала с ним?

— По выходным, кажется, оставался. Ты же знаешь, на уик-энд мы обычно уезжаем, но Карлотта иногда приходит и в эти дни, так вот как-то раз она вроде бы заметила его голую задницу.

— И ты не возражала против этого? — спросила я.

— Нет. То есть, конечно, я не хотела, чтобы мужчины шлялись туда-сюда, и Хайди была не такая дура, чтобы принимать кого-то среди недели, но в выходные — пожалуйста. Коль скоро мне не придется сталкиваться с ними нос к носу, я ничего не имею против.

Я сказала Кэт, что попытаюсь связаться с обоими и потом заеду к ней. Я рассчитывала, что тогда у меня наконец появится возможность задать Кэт вопросы, которые вот уже столько часов не давали мне покоя.

Закончив разговор с Кэт, я стала набирать номер подруги Хайди. Трубку взяла сама Дженис. Я объяснила, что звоню по просьбе Кэт. Оказалось, что Дженис знала о случившемся и, как она выразилась, услышав об этом, совершенно обалдела, к тому же она не смогла попасть в дом, чтобы узнать подробности.

— Поэтому я вам и звоню, — сказала я. — Кэт просила меня поговорить с вами и кое-что выяснить. Ничего, если я загляну к вам сейчас?

Дженис ответила, что ее это устраивает, она собиралась уходить из дома только после ленча, и я сказала, что буду у нее не позже чем через час.

Я убрала мобильник в сумочку, откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и попыталась вспомнить свою первую встречу с Хайди. Это было в конце прошлого лета в саду у Кэт, во время вечеринки. К тому времени Хайди проработала у них всего неделю. Кэт устроила тот прием в честь кого-то, кто сделал нечто выдающееся, только я не помню, в честь кого именно и что конкретно этот человек сделал. Когда все сели за стол, Хайди вынесла Тайлера в сад, чтобы он пожелал родителям спокойной ночи. Кэт, как мне показалось, была немного раздосадована их появлением, наверное, она боялась, что гаспаччо[2] согреется, но все остальные замерли в благоговейном молчании. Хайди была сногсшибательно красива — ростом примерно пять футов семь дюймов, стройная, но с округлостями во всех положенных местах, длинные светлые волосы с отдельными еще сильнее высветленными прядями и зеленые глаза. Помню, я еще подумала, что, будь я замужней дамой, я бы поостереглась брать в дом такую красотку, но Кэт обладала безграничной уверенностью как в собственной неотразимости, так и в том, что Джефф от нее без ума.

В тот вечер меня поразила не только красота Хайди, но и ее холодность. Она выглядела, как Снежная королева или как девушка, которая в любой момент предпочтет парню хорошего коня, но при этом было ощущение, что она наделена даром устанавливать с мужчинами связь на каком-то невидимом и неслышимом уровне, то есть что они слушаются ее, как собаки подчиняются свисткам. При виде Хайди некоторые из присутствовавших на вечеринке мужчин ошалели, в том числе и мой спутник, которого, кстати сказать, я потом бросила на углу Девяносто первой и Парк-авеню, вскочив в такси, когда он попытался отодрать от подошвы ботинка прилипшую жвачку.

После того вечера я иногда сталкивалась с Хайди в доме Кэт, но она всегда держалась холодно, хотя и вежливо, ближе мы не стали. Мне вообще трудно сказать, что она за человек.

Моей первой остановкой было кафе «Старбакс», где я надеялась застать Джоди. Я подошла туда без пятнадцати двенадцать, время обеда еще не наступило, и в кафе почти не было посетителей. В зале фоном звучала музыка в стиле «хэви-метал», мне это не понравилось — она не подходила ни ко времени дня, ни к моему настроению. Я обратилась к официантке, девушке лет двадцати с небольшим, в зеленом фартуке и черной кепке с эмблемой «Старбакс»:

— Мне, пожалуйста, большой каппучино навынос.

Пока подогревалось молоко, официантка с отсутствующим видом уставилась в пространство, на ее лице застыло скучающее выражение человека, слышавшего надоедливую мелодию уже миллион раз. Я дождалась, когда она отсчитает мне сдачу, и после этого задала вопрос, ради которого, собственно, и явилась:

— Джоди сегодня на месте?

Официантка ответила вопросом на вопрос:

— Вы по работе?

— Нет, по личному делу.

— Он был, но ему пришлось уйти. А вы его подруга?

— Вообще-то я друг семьи, в которой работала его бывшая подружка.

По расширившимся глазам официантки стало ясно, что она слышала о происшествии.

— Я хотела узнать, как он.

— Не очень хорошо.

— От кого он узнал? — спросила я.

— Кажется, прочитал в газете.

— Вы знали Хайди?

— Раньше она часто сюда приходила с маленьким мальчиком, но в последнее время она бывала здесь редко.

— У вас, случайно, нет адреса Джоди? Мне нужно с ним связаться, чтобы убедиться, что он в порядке.

Официантка пожала плечами:

— Адреса у меня нет, но могу дать его телефон.

Получив номер телефона Джоди, я отправилась на угол Девяносто третьей улицы и Второй авеню, где жила Дженис, точнее, там жила семья, которая наняла ее на работу с проживанием. Нужный мне дом оказался сорокаэтажным жилым небоскребом, построенным в восьмидесятых годах. В таких живут яппи, которые, как однажды заметила Кэт, уже в состоянии выплачивать ссуду на жилье, но еще не могут позволить себе более фешенебельное место к западу от Лексингтон-авеню.

Консьержка сообщила обо мне в квартиру и объяснила, как подняться на тридцать первый этаж. Дженис не открывала на звонок почти целую минуту, мне было слышно, как она успокаивает ребенка и идет к двери, ее туфли или босоножки звонко цокали по полу. Внешность Дженис меня удивила. Я ожидала увидеть хорошенькую девушку, наверное, потому, что она дружила с Хайди, но Дженис оказалась пухлой коротышкой. Ее длинные медно-русые волосы были уложены в прическу, которая представляла собой ухудшенный вариант прически Фарры Фосетт из «Ангелов Чарли». Полное тело Дженис было втиснуто в джинсы и черную футболку «Кельвин Кляйн» — и то и другое размера на три меньше, чем нужно.

— Здравствуйте, Дженис, я Бейли. — Я протянула руку. — Спасибо, что согласились со мной встретиться. Вам, наверное, сейчас нелегко, ведь вы с Хайди были близкими подругами.

Стоило мне упомянуть имя Хайди, как из глаз Дженис хлынули слезы и по щекам потекли ручейки размазанной туши.

— Вы правы, я так расстроилась… Я несколько раз звонила ее хозяевам, думала, может, со мной кто поговорит, но, все время натыкалась на дурацкий автоответчик.

— Хозяев можно понять, им сейчас не дают покоя репортеры, ведь мисс Джонс работает в известном журнале. Вы не пригласите меня войти?

— Да, конечно, извините.

В подобных домах Нью-Йорка все квартиры выглядят примерно одинаково: прямоугольные комнаты без каких бы то ни было излишеств, паркетные полы, малюсенькие кухни. Поэтому я очень удивилась, когда рассмотрела эту конкретную квартиру. Судя по всему, владельцы хорошенько выпотрошили доставшуюся им квартиру, или, если быть уж совсем точным, несколько квартир, и создали нечто принципиально новое — большое открытое пространство с кухонной, столовой и жилой зонами. Квартира была обставлена современной мебелью и довольно прилично декорирована, но впечатление портил беспорядок. Буквально на всех горизонтальных поверхностях что-нибудь валялось: упаковки памперсов, банки с детскими салфетками, видеокассеты, журналы, почта, каталоги, свертки белья из прачечной, даже упаковка из шести порций ванильного пудинга. В жилой зоне стоял огромный плоский телевизор, его экран был, наверное, не меньше тех, которые устанавливают на стадионах во время футбола, чтобы показывать повторы интересных моментов. Перед телевизором в прогулочной коляске сидел ребенок, как мне показалось, годовалый или чуть старше, на его круглой головке почти не было волос. Он смотрел телефильм или кассету — по экрану бегала огромная собака в голубых пятнах — и усиленно тер сушкой десны, наверное, у него резались зубы.

Дженис подошла к обеденному столу и плюхнулась на стул, при ходьбе ее черные шлепанцы звонко цокали. На столе на салфетке стояла банка диетической кока-колы и тарелка с недоеденной жареной картошкой, судя по ребристым ломтикам, картошка была приготовлена из быстрозамороженной. Я села напротив Дженис. С моего места открывался потрясающий вид на Ист-Ривер и Куинс. Дженис отодвинула тарелку в сторону и взяла банку с колой.

— Хотите газировки?

Я обратила внимание на ее ногти: они были дюйма по полтора длиной, покрыты фиолетовым лаком, и каждый ноготь украшала маленькая наклейка-цветочек.

— Спасибо, не надо, у меня с собой кофе, я его допью.

Я отхлебнула кофе, Дженис посмотрела на ребенка. Тот, глядя на катающуюся в луже собаку, стал радостно подпрыгивать в коляске.

— А что случилось с Барни? — спросила я. — Современные дети его тоже любят?

Дженис презрительно сморщилась и замотала головой.

— Барни — это такое старье, его больше не показывают. И слава Богу, меня от него тошнит.

— Вы с Хайди познакомились, будучи нянями?

— Да, мы встретились в Джимбори, — сказала Дженис. — Мы там были единственными няньками, которые не с островов.

— Джимбори — это какое-то место для детей?

— Да, это что-то типа групп для детей, мы помогаем малышам съезжать с горки, или, к примеру, качаем их на качелях, или поем эту песенку, знаете, «Три маленьких обезьянки прыгали на кровати».

— Как вы узнали о смерти Хайди?

— Подруга позвонила, а она услышала в новостях.

По щекам Дженис снова покатились слезы, она стала аккуратно стирать их кончиками, пальцев, стараясь не выколоть себе глаза собственными ногтями.

— Не понимаю, как можно заболеть и умереть за один день?

— Пока никто не может сказать, отчего она умерла, это полнейшая загадка. После вскрытия и анализов, наверное, что-то прояснится. Когда вы в последний раз говорили с Хайди?

— В субботу. Мы разговаривали по телефону.

— В котором часу это было?

Дженис задумалась, теребя прядь волос.

— Примерно около часу дня. Я хотела ее уговорить сходить куда-нибудь вместе, но она не захотела.

— У нее были другие планы?

— Нет, она просто сказала, что не хочет никуда выходить. Она вообще стала отказываться пойти куда-нибудь вечером. Раньше мы с ней часто ходили в одно местечко на Третьей авеню, «Камбуз» называется, Хайди там нравилось. Между прочим, она там пользовалась бешеным успехом. Но; в последнее время она стала домоседкой.

Дженис, перебирая по столу пальцами, подобралась к тарелке с жареной картошкой и взяла один ломтик, держа его кончиками двух пальцев, словно какое-то мерзкое насекомое.

— Она не говорила, что плохо себя чувствует?

Дженис замотала головой.

— Нет, она просто сказала, что лучше останется дома.

— У нее не было депрессии?

— Нет… не думаю. Она сказала, что хочет почитать и послушать музыку.

Я вспомнила мелодию, звучавшую в квартире Хайди, и спросила:

— Какую музыку она слушала?

— Джаз. В последнее время Хайди вдруг полюбила джаз. Понятия не имею, с чего это вдруг.

Дженис отправила ломтик картошки в рот.

— А когда вы в последний раз видели Хайди?

— В пятницу… то есть нет, в четверг. Мы прихватили Ти и Джи и пошли пить кофе.

— Ти и Джи? — не поняла я.

— Ну да, Тайлера и Джорджа, так мы их зовем для краткости.

— Скажите, Дженис, когда вы с Хайди куда-нибудь ходили вместе, случалось, что она напивалась?

Дженис фыркнула.

— Ну нет. То есть она, конечно, могла выпить раз в сто лет бокал белого вина, но вообще-то она не пила. Обычно она заказывала вместо выпивки минералку.

— А как у нее было с наркотиками?

— С наркотиками? — удивилась Дженис. — А что, кто-то сказал, что она кололась?

— Нет-нет, я спросила просто так, на всякий случай, потому что ее рвало.

Дженис замотала головой.

— Хайди никогда не стала бы принимать наркотики. Не поймите мои слова неправильно, но она считала, что такие вещи ниже ее достоинства.

Маленький Джи стал проявлять признаки недовольства, наверное, потому, что голубую собаку больше не показывали.

— Джи, хочешь бобби? — спросила Дженис.

Малыш одобрительно заурчал. Дженис встала, подошла к холодильнику и достала детскую бутылочку с молоком. Пока она шла к малышу, тот нетерпеливо тянулся к ней ручонками. Наверное, со мной что-то не в порядке, потому что в такие моменты меня вовсе не охватывает непреодолимое желание завести ребенка.

— Я лично считаю, что он уже вышел из такого возраста, — сказала Дженис, округляя глаза и садясь на место. — Но его мать разрешает ему пить из соски, она просто не умеет ему отказывать.

— Вы знали дружка Хайди, Джоди?

— Господи, какой он ей дружок, у них давно все кончилось. Но вообще-то я его встречала. Он противный.

— В каком смысле?

— Он строил из себя более важную персону, чем это было на самом деле, к примеру, он сказал Хайди, что работает в «Старбакс» менеджером, хотя был всего лишь помощником менеджера. Он говорил, что его семья живет в Колорадо и они богаты, но это тоже вранье. Когда Хайди его бросила, он никак не мог от нее отвязаться, все названивал.

— И долго он ей докучал?

— Кажется, он в конце концов понял намек, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Хайди встречалась с кем-нибудь еще?

Повисла долгая пауза. Наконец Дженис сказала:

— Не знаю. Хайди говорила, что хочет отдохнуть от мужчин, ну, вроде как уделить время самой себе, но…

Дженис откинулась на спинку стула и опустила голову, ее русые волосы упали ей на лицо.

— Но что?

— Хоть Хайди и говорила, что ей не нужен парень, я как-то не представляю ее без мужчины. — Дженис посмотрела на меня сквозь вуаль из волос. — У меня такое чувство…

— Какое? — осторожно спросила я, боясь ее спугнуть.

— Мне кажется, она с кем-то встречалась, но не хотела меня с ним знакомить. Как будто… как будто она меня стеснялась или что-то в этом роде.

Ее пухлая нижняя губа задрожала, из каждого глаза выкатилось по одной слезинке.

— Если бы только я уговорила Хайди пойти в субботу со мной, — запричитала Дженис, — то она была бы сейчас жива. Я бы увидела, что ей стало плохо, и могла бы ей помочь.

— Дженис, не вините себя, — сказала я, — мы пока не знаем, отчего она умерла. Очень может быть, что вы бы ничего не смогли сделать.

В это время маленький Джордж бросил свою бутылочку на кофейный столик, она покатилась, опрокинула пустую пластиковую бутылку, стоявшую там, и та скатилась на пол. Я решила, что наступил подходящий момент, чтобы уйти.

— Ладно, Дженис. — Я встала. — Не буду вам мешать. Вот мой телефон, если вдруг появятся какие-то вопросы, звоните в журнал «Глянец» — я работаю у миссис Джонс — и оставьте сообщение, мне передадут.

Я дала ей визитную карточку, а она написала на бумажке номер своего мобильного телефона. Провожая меня до двери, Дженис спросила:

— Вы говорили, что миссис Джонс просила вас со мной связаться. Вы хотели мне что-то сказать?

— Мы просто хотели узнать, все ли у вас в порядке. Мы знаем, что вы с Хайди были хорошими подругами.

— Да.

У двери я помедлила.

— Насчет похорон пока ничего не известно. Наверное, Хайди похоронят в том городе, где живут ее родственники. Вы знаете что-нибудь о ее семье? Она когда-нибудь о ней рассказывала?

— Родители Хайди умерли, у нее осталась тетка, которую она терпеть не могла. Хайди называла ее стервой и не любила о ней говорить.

Дженис закусила губу, мне показалось, что она хочет еще что-то добавить, но сомневается, стоит ли. Я застыла в ожидании, боясь пошевелиться. Наконец Дженис решилась:

— Знаете, я хочу вам кое-что сказать. Примерно с месяц назад я дала Хайди поносить свои сережки, и она все забывала их вернуть. Как вы думаете, я смогу получить их обратно? Они стоят долларов сорок.

— Конечно, я попрошу Карлотту поискать.

Дженис описала сережки — тонкие золотые цепочки с жемчужинами на концах, — и мы попрощались. Выйдя на улицу, я поймала такси, и пока таксист вез меня к дому Кэт, достала блокнот и стала записывать разговор с Дженис.

Нельзя сказать, чтобы я накопала гору информации, но то, что мне все-таки удалось узнать, представляло интерес.

Первое. По словам Дженис, Хайди не пила и не употребляла наркотики, что ставило крест на гипотезе, будто Хайди могла умереть от передозировки. Правда, оставался еще вариант, что она приняла что-то, не догадываясь об этом. Как сказал Пол, ей могли подсыпать порошок, которым некоторые подонки одурманивают девушек, чтобы потом изнасиловать.

Второе. Хайди сказала Дженис, что сейчас она не хочет ни с кем встречаться. Но, как и Дженис, я сомневалась, что это так. В двадцать два года девушки обычно не дают обетов целомудрия, во всяком случае, по доброй воле. У меня сложилось впечатление, что в жизни Хайди происходило нечто такое, во что она не хотела посвящать Дженис. Интересно, что и Кэт вчера тоже сказала, что Хайди в последнее время была какой-то замкнутой.

Но если у нее появился новый мужчина, почему субботний вечер она проводила не с ним? Возможно, он уехал из города или по каким-то причинам не смог встретиться с Хайди? А может, она все-таки была с ним, но утаила это от Дженис? Не исключено, что она обманула Дженис и пошла на свидание, хотя совершенно непонятно, с какой стати ей обманывать еще и Кэт, говоря ей, что она проведет вечер и ночь дома. Может, этот таинственный незнакомец знает, что стало причиной смерти Хайди?

Третье. Если в жизни Хайди действительно появился новый мужчина, зачем делать из этого тайну? Конечно, нельзя исключить, что ей было неловко знакомить парня с Дженис, но ведь она скрыла его и от Кэт. А может, это не Хайди, а тот мужчина хотел держать их отношения в тайне? Например, он был намного старше и не хотел, чтобы кто-то узнал, что он встречается со столь юной девушкой? Или он женат. Тогда ясно, почему их отношения нужно было скрывать. Причем Хайди тоже постаралась бы не афишировать связь с женатым, понимая, что Кэт в своем доме такого не потерпит. Если так, то становится ясным, почему Хайди якобы осталась одна в субботу вечером.

Женатый мужчина. В Нью-Йорке их пруд пруди. Хайди могла познакомиться с одним из них, гуляя с Тайлером. Она вполне могла познакомиться с ним и в баре, особенно если он предварительно снял обручальное кольцо и спрятал в карман. Да она могла познакомиться с ним даже в доме Кэт — во время одной из многочисленных вечеринок.

Такси подъезжало к углу Парк-авеню и Девяносто первой, когда меня вдруг осенило. Вдруг Хайди действительно запала на женатого мужчину, с которым познакомилась в доме Кэт? И что, если это не просто абстрактный женатый мужчина, а муж Кэт?