Это (не) измена (СИ)

Глава 26

Ядвига

Понимаю желание Платона сохранить брак, но не понимаю упорства. Он, конечно, не привык слышать слово «нет», только уговоры бесполезны. Согласия отдать мне квартиру так и не добилась, ушла ни с чем. Пришлось сказать об этом адвокату, пусть попытается решить эту проблему через адвоката Платона. Я уже мысленно на берегу океана, перебираю пальцами белоснежный песок и подставляю лицо лёгкому бризу.

— Далековато летишь. Я бы пару дней выкроил, но перелёт слишком долгий.

Егор вздыхает. У нас тайное свидание: приехали по отдельности на Лосиный остров, нашли уединённый ресторанчик с закрытыми беседками.

— Мы ещё вместе слетаем, обещаю.

Сейчас мне надо побыть одной. Отдышаться, выдохнуть. Две недели на острове в Атлантическом океане, и я вернусь другим человеком.

— До отлёта сможешь остаться у меня на ночь?

После того спонтанного секса прошло почти две недели, я тоже соскучилась, но слишком много навалилось дел, а вечера все посвящала сыну. Постепенно доношу до него мысль, что мы с папой не помиримся, но это не значит, что перестанем его любить. Слово «развод» пока не прозвучало, но в первый раз, когда заговорила об этом, пришлось успокаивать истерику. Яшка так рыдал, что даже страшно стало. И так на время отпуска отвезу к маме, сейчас не хочу с ним расставаться. Но по Егору соскучилась, разбудил во мне давно спящую львицу. От одной ночи, думаю, ничего страшного не произойдёт, а сына отвезу на день раньше.

— Смогу.

Его тёмные глаза ярко вспыхивают, один только взгляд заставляет сладко заныть низ живота. Предложить поехать в гостиницу? Стейк из оленины может подождать…

Самолёт отрывается от земли, я наконец в отпуске! Странное ощущение — лететь куда-то совершенно одной, не считая экипажа. Первые два дня не покидает чувство одиночества, а потом привыкаю. Просто брожу по улочкам, завтракаю в летних кафе, а вечера встречаю на террасе, любуюсь закатом, попивая прохладное белое вино. За виллой присматривает местная пожилая пара, Андреа — жена — готовит мне. В глазах поначалу читался вопрос, почему одна, без семьи, но потом она, видимо, догадалась. Женщина тактичная, ни о чём не стала спрашивать. Чувствую, как постепенно расправляются крылья за спиной, как новая жизнь распахивает двери. Люблю свою работу, поэтому увольняться пока не буду, и, может, Платон прав — квартиру лучше продать и купить что-то более уютное, триста квадратных метров нам с Яшкой ни к чему. С Егором созваниваюсь каждый день, с мамой и Яшкой — реже, они постоянно сейчас то в лесу, то на речке, то в огороде копаются. Пусть сын отвлечётся, да и мама точно найдёт нужные слова, чтобы успокоить.

Наконец нашлось время читать. Забыла, когда читала что-то, помимо отчётов аналитиков, как же приятно расслабить мозг! Даже телевизор стала смотреть, хотя португальский знаю слабо. Тут меня никто особо не знает, туристов немного — пока не сезон. Несколько раз пытались подкатывать местные мачо, вежливо отшила. Хватит с меня мужчин, от одного лишнего только бы скорее избавиться. Адвокату сообщила, что согласна на раздел, прямо почувствовала, как он выдохнул. Теперь Платону нечем манипулировать, осталось только определить порядок общения с Яшкой, но тут, уверена, проблем не будет — при свободном графике может видеться с сыном сколько пожелает. А ещё осталось пережить реакцию свёкра. Не то, чтобы боюсь, но чувствую, придётся пережить немало неприятных минут.

Отпуск заканчивается до обидного быстро. Я бы тут ещё на недельку задержалась, жаль, нельзя. Но, как бы ни была прекрасна Мадейра, дома всегда лучше. Шереметьево встречает русской речью, от которой отвыкла за две недели. Уже глубокая ночь, иначе попросила бы Егора меня встретить. Ничего, через два дня увидимся, завтра надо ехать к маме и забирать Яшку.

Хочешь насмешить Бога — расскажи о своих планах на завтра. Утром едва могу открыть глаза, тело ломит, слабость дикая. Неужели акклиматизация? Никогда от этого не страдала. С трудом сползаю с кровати, бреду в ванную, голова кружится. Холодная вода немного помогает, но ненадолго — едва успеваю склониться ниже над раковиной, живот скручивает жесткий спазм. Тошнить с ночи нечем, но спазмы проходят, только когда рот заполняется желчью. А это уже странно и точно не похоже на акклиматизацию. Тем более, я вчера не ужинала, в последний раз ела в самолёте, если бы отравилась, всё началось бы ещё вчера. Бросает в пот, руки подрагивают. Сажусь на крышку унитаза, пытаюсь вспомнить, когда в последний раз были месячные. Задержка две недели, такое бывает, ничего критичного.

Тесты у меня есть всегда — организм непредсказуемый, от стрессов часто сбоит, а таблетки сто процентной гарантии никогда не давали. Конечно, процент минимальный, но сделать надо, чтобы успокоить себя.

Платон

Очередная партия в теннис с Филом заканчивается ничьей. Вытираю лицо полотенцем, подхожу к сетке.

— Ты что-то сдаёшь, братишка, — усмехаюсь. Фил весь красный, пот ручьём. — Что, бухал вчера?

— Угу, — отвечает, тяжело дыша. — Надо было отказаться и отлежаться.

— Надо перестать таскаться по клубам, как будто до сих пор двадцать. Мы не молодеем.

— Ой, посмотри, какой у нас тут старик! Кто из нас скоро молодым папкой станет?

Нашёл о чём вспоминать. Лиля телефон обрывает, трубку не беру. Денег ей подкидываю на счёт, на этом всё. Неделю назад снимок УЗИ прислала, как будто что-то ёкнуть при виде точки должно. Какой там у неё срок сейчас? Вроде четвёртый месяц. Надо бы тест повторить, хотя я проверил — точность по крови под сто процентов, так что, увы, ребёнок явно мой.

— Отвали, и без тебя тошно.

— Ядвига когда возвращается? — тут же меняет тему.

— Послезавтра.

— Когда собираешься сказать отцу про развод?

До сих пор откладывал, а надо бы. Ядвига согласилась поделить квартиру, значит, надеяться на то, что передумает, бесполезно. Надо смириться.

— Не знаю. Она вернётся, мы поговорим, а потом скажу.

После душа смотрю в телефон — четыре пропущенных от Лили. Да что ей от меня надо, в конце-то концов⁈ Неужели не дошло — она мне не нужна и нужна никогда не будет. Блядь, мне б с женой разобраться, а не вопросы с какой-то девкой решать! Ладно, один раз отвечу, выскажу как есть.

— Давай быстро, я спешу, — говорю, когда принимает вызов. Слышу — всхлипывает.

— Я в больнице. Мне так страшно, Платон! Ты можешь приехать?

— Что-то с ребёнком?

— Да! Они говорят… говорят, я могу потерять нашего малыша!

Смотрю на часы. После тенниса ещё три встречи запланировано, отложить нельзя. Точнее, переносить их нет желания. Раз в больнице, значит, врачи присмотрят.

— Завтра приеду, скинь адрес.

Я не изверг и не сухарь, кем бы ни была мать, ребёнок мой, и раз уж так случилось, не отказываюсь. Но червячок внутри ехидно тянет, что это могло бы стать отличным решением проблемы. Если ребёнка не станет, может, Ядвига пересмотрит решение?..

В больницу получается попасть только после обеда. Лиля лежит в общей палате, пять пар глаз тут же оценивающе смотрят, только Лиля не поворачивается — отвернулась к окну. Надо было цветы купить, что ли. Зарёванная, она смотрит на меня, горько всхлипывает и бросается на грудь.

— Я… Платон, я… наш малыш…

Обнимаю машинально, неторопливо поглаживаю. Камень с души, реально. Она рыдает, а мне улыбаться хочется.

— Успокойся, — говорю, когда наконец стихает. — У тебя ещё будут дети, обязательно.

Надо же что-то говорить, понятия не имею, как обычно успокаивают в таких случаях. Хлопнув мокрыми ресницами, Лиля смотрит на меня.

— Но… я хотела от тебя, то есть тебе родить.

Оп-па! Оговорочка по Фрейду. Вспоминаю — презики у неё свои были. Эта дура, что, проколола их? Решила, что пузом путёвку в жизнь выиграет? Убираю её руки с шеи, встаю.

— Родишь кому-нибудь другому. Уверен, справишься.

— Платон! — тянет руки, соседки по палате жадно впитывают сцену из мыльной оперы.

— Всего хорошего, — разворачиваюсь и ухожу. Судьба явно решила дать второй шанс, теперь скорее сказать обо всём Ядвиге.

Повод увидится простой — скажу, что надо забрать кое-что из вещей. На самом деле да, несколько костюмов, часов, рубашки. Едва дожидаюсь, когда прилетит и выспится, знаю, что ночью приземлилась. Ядвига отвечает на удивление быстро, думал, будет игнорировать. Голос усталый, заболела?

— Тебе что-нибудь привезти? Может, в аптеку заехать?

— Не надо, — могу представить, как качает головой. — Всё в порядке, акклиматизация просто. Не задерживайся, мне ещё за Яшкой ехать.

Вдруг после моих новостей мы вдвоём за сыном поедем? Мечтать не вредно, поэтому по дороге только об этом и думаю. Ядвига открывает в длинном халате, волосы распущены. А дома… пахнет домом. Без неё я сюда ни разу не заезжал.

— Забирай, что нужно, и уходи, — говорит и шлёпает босиком вглубь квартиры. Не похоже, что куда-то спешит, иначе уже была бы собрана и взвинчена. С хахалем своим поругалась, что ли? Обязательно выпытаю, но сперва, по привычке из детства, после улицы надо помыть руки. Полки без моих принадлежностей выглядят пусто, две зубных щётки тоскуют без третьей, моей. Тщательно вытираю руки, когда взгляд падает на небольшую корзину для мусора. Обычно там ватные палочки и диски, а сейчас там лежат… тесты на беременность. Достаю, раскладываю перед собой. Все три положительные. Ведёт. Вцепляюсь в раковину, не могу поверить. Беременна. От кого? Сгребаю все тесты, иду к Ядвиге. Она сидит с ногами на диване, подбородок на коленях, взгляд пустой.

— Скажи правду, — смотрю в упор. — Это мой ребёнок?