Формула счастья

11

Джек стиснул кулаки. Даже смерть Норы не принесла ему таких страданий, которые он испытывал теперь. Каким же он был глупцом! Что же, он сам во всем виноват. Как он мог влюбиться так безоглядно и так безнадежно! Он не допускал мысли, что его чувство может остаться безответным. Почему он поддался своему порыву и пренебрег всякой осторожностью?

С горечью склонился Джек над осколками разбитой фигурки. Человек никогда не служил для него объектом творческих исканий. Тем более ему не приходило в голову создавать портреты любимых женщин. Но, оставшись в одиночестве и борясь с безнадежным желанием видеть Кейси, Джек невольно потянулся к этой работе. Неожиданно она пошла очень легко. После нескольких часов кропотливого самозабвенного труда Кейси как живая вышла из-под его резца. Джек с грустью улыбнулся, поняв, что не возьмет с собой эту фигурку. Может быть, это к лучшему, она бы только растравляла свежую рану.

Собирая кусочки фигурки, Джек вдруг заметил валявшуюся на полу стопку блокнотов. Наверное, они выпали из-за стропил. Джек поднял их. Что за чертовщина? — нахмурился он. Кому это понадобилось прятать в гараже банковские книги?

Положив остатки фигурки на рабочий стол, Джек принялся изучать находку. Он наткнулся на аккуратно расчерченные листки бумаги, вложенные в одну из книг. Бегло просмотрев бумаги, Джек понял, что это выписки с инвестиционных счетов, закрытых несколько лет назад. Очевидно, поступления с них переводились на сберегательные счета.

Джек был ошеломлен. Это чувство почти мгновенно уступило место замешательству. Он прочел на книжках имя владельца. Джек был вне себя! Так вот, значит, какая она бедная! Это так-то она изнывает под бременем счетов и воюет за каждый цент!

На язык просились самые ужасные проклятия. Получается, что с начала и до конца все было ложью. Будь она проклята за те страдания, которые заставила его вынести, и будь проклят он, что позволил себе поверить в эту трогательную историю о ее лишениях.

Джек расхохотался. Смех был горьким и опустошающим. Выходит, она одурачила его. Она воспользовалась его доверчивостью и сыграла свою роль столь безукоризненно, что подозрение ни на мгновение не омрачило его душу.

Но ей не удастся просто так отделаться от него. Перед тем, как покинуть ее дом, он обязательно выскажет все, что думает о ее двуличии.

С банковскими книжками в руке Джек направился к дому Кейси и с такой силой забарабанил в дверь, что задребезжали стекла в окне.

Кейси увидела Джека на пороге, и сердце у нее екнуло от радости. Он передумал. Боже, благодарю тебя! Значит, он не собирается уезжать. Он смирился с ее решением. Обдумав их отношения, он решил оставить все как есть. Выйдя на стук, Кейси распахнула перед Джеком дверь и с надеждой посмотрела на него.

— Не стоило хранить это в гараже, — заявил Джек, сунув ей в руки банковские книжки.

С минуту Кейси стояла, не понимая, что происходит. Она думала, что приход Джека мог быть продиктован только желанием сохранить их отношения. И вот он пришел, но говорит нечто невразумительное и при этом сует ей в руки какие-то бумаги. Что это за блокноты? Кейси оторопело посмотрела на них, а затем перевела взгляд на Джека. Она начинала злиться.

— Что это? — спросила она.

— Я же сказал…

— Я слышала, что ты сказал, — перебила она его. — Из всего сказанного я тем не менее ничего не поняла. Что это такое?

Джек рассмеялся. Она замечательна! Она просто замечательна! Если бы он не знал правды, то, наверное, мог бы…

— Это банковские книжки.

— Я вижу, — хмуро перебила Кейси. — Чьи они?

— На них имя вашего мужа, — усмехнулся Джек. — Иначе как бы я догадался, что они принадлежат вам?

Кейси стала перебирать документы. В жизни ей не так уж часто приходилось сталкиваться с многозначными числами, но даже беглый подсчет позволял убедиться, что в банке в каких-нибудь десяти милях от дома на счету, открытом на имя ее мужа, лежит сумма, превышающая полмиллиона долларов. Кейси беспомощно посмотрела на Джека. Она ничего не понимала.

— Это шутка, да?

— Мне кажется, леди, единственный, над кем здесь подшутили, — это я.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Кейси.

— Я имею в виду, что в своей игре ты держала меня за дурака, и перед тем, как уехать, я хотел сообщить тебе, что разгадал эту игру. — Движимый желанием показать, что полностью оправился от пережитого, Джек добавил с беспечным видом: — Должен заметить, что это было действительно забавно.

На лице Кейси по-прежнему было написано недоумение. Что в самом деле здесь происходит? О чем он говорит?

— Я не знаю… — начала она.

— Разве? — переспросил Джек, издеваясь над ее замешательством. — Игра окончена, Кейси. Должен заметить, что тебе удалась роль несчастной, живущей в нужде вдовы.

— Что?!

— Ведь именно этим ты объяснила нежелание быть со мной. И предполагалось, что именно по этой причине мы не можем соединиться. — Из горла Джека вырвался звук, который с трудом можно было принять за смех. Во взгляде застыла невыносимая боль. До этой минуты Кейси не представляла себе глубины его страданий. Единственным желанием сейчас было уйти, чтобы не видеть воочию поруганное чувство. — Ведь ты едва сводила концы с концами, не так ли? — Джек уже не понимал, кого он ненавидит больше: стоящую перед ним красавицу или себя, обманутого ею. Он глухо рассмеялся. — Каким же я был идиотом, думая о тебе лучше, чем ты есть на самом деле! Теперь я хотел бы знать только одно. Зачем? Зачем ты затеяла эту игру? Почему ты сразу не сказала мне, что я тебе просто неинтересен?

— Ты мне неинтересен? — переспросила Кейси, чувствуя, как смятение мгновенно улетучилось, уступая месту гневу. — Спасибо, что сообщил мне об этом. На самом деле именно у тебя возникло желание все разрушить. И именно ты теперь уходишь.

— Леди, я не ухожу, я убегаю.

— Ну и ступай! Кому до тебя есть дело? — Кейси почти выкрикнула эти слова.

— Конечно, не тебе! — рявкнул Джек.

— А ты хочешь сказать, что тебе? Потому и уезжаешь, что тебе это небезразлично?

— Разве я не просил тебя выйти за меня замуж? — проорал Джек, придвигаясь ближе. Он был настолько возмущен уловкой, которой она воспользовалась в их отношениях, что уже не контролировал себя. — Мог бы я сделать это, если бы ты мне была безразлична?

Приступ гнева, свидетельницей которого стала Кейси, вовсе не обескуражил ее. Она считала, что имеет не меньше оснований для гнева. А в этом состоянии она не отступит ни на шаг.

— Все было прекрасно. Мы были счастливы. Но разве ты мог оставить все так как есть? Нет, разумеется, необходимо было все разрушить. Ты прекрасно знал, что я не могу выйти за тебя замуж, и даже знал, почему.

— Ну, конечно, после того, как я ознакомился с состоянием твоего банковского счета, у меня нет оснований не доверять тебе, не так ли? Понятно, почему ты прогнала меня! Зачем тебе нахлебник на твои богатства!

— Я впервые вижу эти бумаги, — сказала Кейси.

В эту минуту до нее дошло, что они стоят на крыльце ее дома и орут друг на друга, делая содержание своего разговора доступным окружающим. Многие соседи стали прислушиваться к их ссоре. Нэнси Дуайер стояла у изгороди, даже не пытаясь скрыть интереса к происходящему. Соседи ловили каждое из выкрикиваемых слов, и ухмылки на их лицах не оставляли сомнения в том, что бесплатное шоу их забавляет.

— Войди в дом, — попросила Кейси.

Джек понял, чем вызвана ее просьба. Он почувствовал, что его тошнит и от соседей, и от всей этой истории. Ему хотелось бежать отсюда без оглядки и больше никогда не видеть этой женщины, безжалостно растоптавшей его душу.

— Это невозможно, — промолвил Джек, отступая. Он был отвратителен самому себе и понимал, что если выполнит ее просьбу, вновь окажется во власти ее чар. — Оставайся с тем, чего желала. Хоть и не сразу, но я понял, что не гожусь для отведенной мне роли.

Он круто повернулся и зашагал к гаражу. Зло прищурившись, Кейси ушла в дом, хлопнув дверью и вызвав разочарование на лицах зрителей окончанием спектакля. Нэнси Дуайер толкнула локтем Дженифер Симмонс и прошептала:

— Лучше всякого кино.

Оставшись одна, Кейси долго стояла, размышляя над смыслом происшедшего. Разум был не способен охватить все сразу. Вероятно, потому, что многое из происшедшего представлялось нереальным. Невероятным казался упрек Джека в том, что она воспользовалась его доверчивостью. Не менее невероятным было и то, что она, в свою очередь, обвинила его в равнодушии. Боже, какая бессмыслица!

Кейси взглянула на зажатые в руке банковские книжки. Она отправилась на кухню и разложила их на столе. Документы выглядели достаточно невинно, но Кейси чувствовала таившиеся за ними перемены.

Взяв блокнот и карандаш, Кейси принялась подводить итог по каждому из счетов. Поработав несколько минут, она откинулась на спинку стула.

В глазах ее было изумление. Это не могло быть правдой. Как Мак, работая простым автомехаником, мог скопить такое богатство? Она прекрасно знала, сколько он зарабатывал. Каким образом он стал обладателем этих средств? Ну, а если это все-таки правда, то каким образом ему удалось утаить их от нее?

Кейси заметила бумаги, вложенные в конце одной из книжек. Она внимательно прочитала их, но это внесло мало ясности.

Кейси рассмотрела каждую из книжек. Стоявшая на них дата относилась к периоду трехлетней давности, примерно за полгода до кончины Мака. Интересно, существуют ли ограничения во времени на нахождение средств на невостребованных счетах? Возможно, счета уже закрыты, а средства конфискованы государством.

Затаив дыхание, Кейси подошла к телефону. Быстрый взгляд в телефонную книгу — и вот она уже набирает нужный номер.

Она едва удержалась на ногах, выслушивая ответ управляющего банком. Оказалось, что государство предпринимает действия в отношении таких счетов лишь по прошествии пяти лет. Пять лет! Слава Богу, деньги еще в целости и сохранности! Самое главное — они принадлежат ей.

Теперь она богата. Странное дело, Кейси не испытала по этому поводу ни капли энтузиазма. Напротив, она была просто в бешенстве. Получалось, что Мак был богат так, как ей и не снилось, но не захотел поделиться этим богатством со своей женой. Она не помнила ни дня из своей замужней жизни, когда бы ей не приходилось считать каждый цент, экономить, пользоваться купонами на скидку и ждать распродаж. Тем временем в распоряжении ее мужа были такие суммы, которые могли бы поразить любое воображение.

Ей хотелось кричать от безысходности. Как мог Мак так поступить с ней? Как он мог, клянясь в любви, одновременно обманывать ее, наблюдать, как она борется с нуждой, зная, что легко может избавить ее от этого?

Собрав бумаги, Кейси вышла из дома. Ей необходимо было выговориться. Она больше не могла сдерживать бушевавшие в ней чувства.

— Вот, — заявила Кейси, врываясь к Мириам и швыряя на стол перед ней банковские книжки. — Это все принадлежало ему. — Кейси абсолютно не заботило то, что приятельница не имела ни малейшего представления, о чем она говорит. — Можете себе представить, мы жили, как нищие, а между тем на его счету была куча денег! На эти деньги мы смогли бы безбедно прожить до конца жизни, а мне приходилось покупать себе вещи в отделах уцененных товаров! Как мог он так поступить?

Взяв в руки чайник, Мириам придвинула кресло к столу.

— Кейси, вы должны объяснить мне все с самого начала. Кто и как поступил?

К удивлению начинало примешиваться раздражение. Разговаривать с Кейси было совсем не просто. Она не утруждала себя объяснением происходящего. Однако Мириам постаралась взять себя в руки.

Чувствуя себя по-хозяйски в доме Мириам, Кейси поставила на стол чашки, сахар и молоко.

— Мак, — объяснила она наконец. — О ком еще я могу говорить? У него были деньги, куча денег, но он никогда не говорил мне о них.

Мириам отказывалась верить. Она была знакома с Маком последние пять лет его жизни и прекрасно знала, сколько он зарабатывал. Откуда у этого человека могли быть такие деньги?

— Вы уверены? Может быть, это ошибка.

— Никакой ошибки. Взгляните на эти документы.

Мириам последовала ее совету. Вскоре она вновь подняла глаза и посмотрела на Кейси.

— Значит, это правда?

— Насколько я понимаю, да.

— Но как это может быть? Или он занимался чем-то незаконным? Может быть, наркотиками?

Кейси развернула приложенные к банковским книгам бумаги.

— Это похоже на свидетельства о ликвидации предприятий. Очевидно, Мак вкладывал деньги в акции, и заработав на них, держал прибыль на сберегательных счетах. — Следующие слова прозвучали, как издевка: — Получается, что мой муж был своего рода финансовым гением. — Кейси закрыла лицо руками. — Боже, за что мне это, Мириам? Мне бы надо радоваться, а я чувствую только обиду. Не знаю, что бы я сделала, если бы Мак был жив.

— Я понимаю, какое это для вас потрясение.

Усмешка Кейси напоминала гримасу боли.

— Я знала, что вы так скажете. А я даже не представляю, смогу ли когда-нибудь простить его.

Едва притронувшись к чаю, Кейси поднялась.

— Куда вы? — изумленно спросила Мириам.

— В банк. — Кейси собрала лежавшие на столе книжки. — Я должна выяснить, остались ли деньги по-прежнему на счетах.

Кейси сидела напротив управляющего банком мистера Харпера. Банковские книжки были разложены перед ними на письменном столе. Рядом лежали свидетельство о браке и свидетельство о смерти Мака. Кейси была раздражена банковскими порядками. За последний час это был ее второй визит к начальству. В первый раз они отказались дать ей информацию о наличии средств на счетах, потребовав предъявить соответствующие документы.

— Я понимаю, — заявила Кейси, — что до завершения всех формальностей не имею права претендовать на эти деньги. Однако я хотела бы знать, в сохранности ли они.

Мистер Харпер просмотрел все бумаги, которые были принесены по его просьбе. Затем он взглянул на фотографию на водительских правах, удостоверяющих личность их владелицы, и, улыбнувшись, ввел данные о счетах в компьютер.

Кейси почувствовала, как напряглись ее нервы. Она перебирала на коленях складки одежды, стараясь успокоиться. Наконец на мониторе появился ответ.

— Деньги целы, — кивнул ей мистер Харпер, и только после этих слов Кейси позволила себе перевести дыхание.

— Слава Богу! — выдохнула она с облегчением.

В тот же день она постучала к Джеку.

— Глупо с твоей стороны было говорить мне такое, — громко сказала она, когда Джек открыл дверь.

Волосы Джека были всклокочены, темная щетина покрывала щеки. Из брюк свисал незаправленный край рубашки. В руке Джек держал стакан с виски. Последние часы он провел за бутылкой и имел серьезные намерения, покончив с одной, тут же приняться за другую. Появление Кейси удивило его.

— А что я сказал?

— Что ты мне не был нужен.

Джек понял, что она повторяет его собственный довод. Жалость к самому себе, мучившая его, мгновенно улетучилась, уступая место поднимавшемуся в груди гневу.

— Да? Значит, по-твоему, я оказался не слишком смышленым? — Он хотел захлопнуть дверь у Кейси перед носом, но она уцепилась за край, не позволив сделать это. — Что тебе угодно?

— Мы должны поговорить.

— Мы уже наговорились. Да и разговаривать с тобой бесполезно. — Он собирался уехать завтра, но не смог заставить себя сразу заняться упаковкой вещей. Теперь, когда появление Кейси дало новый импульс его гневу, Джек понял, что надо как можно скорее покинуть этот дом. — Может быть, освободите помещение? Мне нужно собрать вещи.

Кейси проигнорировала эту просьбу и последовала за ним в спальню. Джек не обращал внимания на ее присутствие. По крайней мере он собирался вести себя именно так.

— Джек! Если бы ты не был нужен мне, тогда зачем мне было ложиться с тобой в постель?

— Затем, что я сам затаскивал тебя туда.

— Каждую ночь? Целую неделю? — Тон, которым произнесены были эти слова, говорил о полной абсурдности этой идеи.

Джек достал из кладовой рюкзак и принялся обстоятельно укладывать в него вещи: бритвенный прибор, белье, носки, рубашки, развешанные в кладовой.

— Ведь я сказала, что люблю тебя. Разве это не так?

— Золотко, люди без конца произносят эти слова, — усмехнулся Джек.

— Но не я. — С этими словами Кейси выхватила рюкзак у него из рук и швырнула его на другой конец комнаты. — Я всегда говорю только то, что думаю.

— Давай кончим это, Кейси, — угрожающе прошептал Джек. Глаза его сузились, предостерегая ее от дальнейших посягательств. — У меня нет настроения продолжать с тобой эту подлую игру.

— Ах, для моих игр у тебя нет настроения? Так ты решил предложить свою собственную, да?

Джек, направлявшийся за рюкзаком на другой конец комнаты, остановился как вкопанный. Он обернулся и мгновение безмолвно смотрел на Кейси.

— Что за бред ты несешь?

— Я говорю о том, что желание уехать отсюда столь велико, что ты не можешь ждать ни секунды.

— Тебя не понять, — ответил Джек, иронически усмехаясь. — То ты старалась как можно быстрее выдворить меня отсюда. Теперь получается, что я виноват, торопясь покинуть этот дом?

Справедливость упрека не произвела на Кейси никакого впечатления.

— Да, ты виноват. Ну что ж, уезжай. Пожалуйста. Кому нужен человек, который возлагает вину на всех кругом, кроме себя самого?

— Вину за что? — удивленно вытаращил глаза Джек, теряя всякое терпение. — За то, что ты была мне нужна? Или за то, что я просил тебя быть моей женой?

— Вину за то, что ты сбегаешь. Теперь, когда у нас появились материальные возможности соединиться, тебе нужно немедленно уехать. — Она не могла без смеха воспринять нелепость происходящего.

В тот момент, когда Джек сунул в руки Кейси найденные банковские книжки, ему уже бросилась в глаза ее реакция. Теперь Джек понял, что только гнев помешал ему заметить, что Кейси ошеломлена случившимся. Сомнений не было: Кейси ничего не знала о существовании денег. Никакой игры не было. Эта женщина, возможно, заблуждалась относительно ценностей бытия, но ее вряд ли можно было упрекнуть в лукавстве.

— Уезжай, если хочешь, — промолвила Кейси, стараясь взять себя в руки и не показать своих слез. Она выпрямилась. Нельзя, чтобы этот человек почувствовал, как глубоко она уязвлена. — Я тебя не держу.

Кейси направилась из комнаты, но Джек поймал ее за руку и повернул к себе.

— Скажи, что любишь меня.

— Нет.

— Ты говорила, что любишь.

— Наверное, говорила, но больше не люблю.

Джека забавляло ее упрямство.

— Ты хочешь сказать, что разлюбила, да?

— Да.

— Но согласись, это не так просто.

— Но не для меня. Я забираю свое чувство назад. Я все забираю назад.

Джек прильнул к ее губам в долгом страстном поцелуе. Он с наслаждением встретил не сопротивление, а тихий, восторженный призыв. Кейси обвила руками его шею и теснее прижалась, отчаянно стремясь еще одним прикосновением хоть на мгновение доставить себе радость. Когда Джек оторвался от нее, оба едва дышали.

— Попробуй забрать все назад!

Кейси уткнулась лицом в его теплую шею.

— Ты сводишь меня с ума.

— Это прекрасно. Мне бы не хотелось быть здесь единственным, кто потерял голову. — Он окунул лицо в водопад ее волос, вдыхая их нежный аромат. — Я люблю тебя, Кейси.

В ответ она неожиданно всхлипнула и опять прижалась к нему.

— Значит, поэтому ты уезжаешь?

— Я никуда не уезжаю.

Кейси откинулась назад и внимательно посмотрела на Джека. Глаза были затуманены слезами. Она очень тихо спросила:

— Правда?

Джек кивнул головой.

— Тогда зачем ты укладываешь вещи?

Прильнув к губам Кейси, Джек проделал длинный путь по ее лицу ко лбу и макушке, не сочтя возможным обойти нос и глаза.

— Я не укладываю вещи. Я целую тебя.

— Но ведь ты собирался уезжать.

— Я все равно бы вернулся. — Он расслабил руки, которыми сжимал талию Кейси. — Я не могу жить без тебя.

— Почему?

— Глупый вопрос, — едва слышно рассмеялся Джек.

— Итак, — улыбнулась Кейси, — ты любишь меня, а я люблю тебя. Ну и как же нам поступить в этой ситуации?

— У меня есть по этому поводу ряд соображений.

— Гм-м, у меня тоже.

— Ну, так давай сопоставим. Вдруг есть совпадения?

— Надеюсь.

Кейси освободилась из его объятий и, отступив на шаг, принялась расстегивать блузку. Когда она справилась с пуговицами, в распахнувшейся блузке мелькнули нежные округлости груди.

— Что ты делаешь? — прошептал Джек, чувствуя, как в нем нарастает желание.

— Ничего особенного. Просто я решила, что, пока мы разговариваем, так мне будет гораздо удобнее.

— Мне нравится твое решение.

— Я подозревала, что оно тебе понравится.

Кейси с нежностью взглянула на Джека.

— Наши мысли во многом совпадают, — добавила она.

— Нам будет хорошо вместе.

— Я уверена в этом. И самое главное, мы никогда не будем расставаться.

Джек нахмурился. Он был в замешательстве. Получалось, что он стал ей нужен теперь, после того, как у нее появились деньги. Не означало ли это, что среди объектов ее любви он оказался на втором месте, пропустив вперед деньги? Нет, деньги были ей необходимы, чтобы выжить. Ведь ей не на кого опереться. И все же…

Джеку не под силу было сейчас разобраться в этой ситуации. К тому же Кейси продолжала постепенно освобождаться от сковывающей ее одежды. Это отнюдь не способствовало ясности мышления.

— Тебе помочь? — спросил Джек, удивляясь, что еще сохранил способность владеть собой. В его сознании никак не укладывалось, что Кейси, обнаженная, стоит посреди его спальни.

Кейси улыбнулась, довольная произведенным впечатлением. Блузка упала на пол. Через секунду туда же полетел бюстгальтер. Джек продолжал бороться с собой, чувствуя, как все его тело отзывается на столь откровенное обольщение.

— Я подумала, что тебе, возможно, понравится наблюдать за мной.

Джек не мог более сдерживаться.

Этому мгновению, казалось, не будет конца. На Кейси оставалась только узенькая полоска бикини. Это самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал, подумал Джек. Мотивы ее поступков не имеют никакого значения. Он отчаянно влюблен, все остальное неважно. Он готов подчиниться слабости или силе — это безразлично. В любом случае условия диктует Кейси.

— Если ты решила меня соблазнить, имеет смысл подойти поближе.

— Разумеется, — улыбнулась Кейси в ответ на его реплику. — Но сначала… — и она изящно выскользнула из трусиков.

Джек судорожно сглотнул слюну, не в силах оторвать от нее взгляда.

— Я уже не надеялся, что это когда-нибудь произойдет вновь.

— Я знаю, — ответила Кейси. — Мне надо было послушаться тебя. Ты же говорил, что все уладится. Так оно и получилось.

Нет, еще не получилось. К чувству облегчения примешивался оттенок неудовлетворенности. Ему не удалось добиться желаемого. Кейси не пришла к нему, готовая пренебречь уверенностью в будущем, за которую так отчаянно цеплялась. Как ни старался Джек забыть об этом, эта мысль отравляла минуту радости.

И все-таки, когда Кейси шагнула в его объятия, Джек почувствовал невыразимое облегчение. Даже сквозь свою одежду он ощущал тепло ее тела. Обняв Кейси за талию, Джек крепко прижал ее к себе. Он уткнулся лицом в нежный изгиб шеи и, вдыхая запах, упивался этим потрясающим ощущением.

— Джек…

— М-м-м… — отозвался он, гладя округлые бедра.

— По-моему, на одном из нас чересчур много одежды.

— А что ты собираешься делать с котятами и щенками?

Щенков осталось двое: один почти не покидал гаража, а второй находился где-то в бегах.

— За ними присмотрит Меган.

Джек и Кейси лежали, обнявшись, утомленные и расслабленные. Мысли Кейси были заняты предстоящей поездкой в Вест-Индию.

— Ты поедешь со мной, правда?

— Возможно.

— То есть как это — возможно? — Кейси приподнялась на локте и взглянула на Джека. — Ты должен поехать. О Джек, я так давно мечтала поехать туда! Нам будет так хорошо вдвоем! Я так тебя люблю!

И с этими словами Кейси принялась покрывать поцелуями его лицо и шею. Ее переполняли чувства. Казалось бы, вполне достаточно того, что она сказала ему о своей любви. Казалось бы, он держит ее в своих объятьях и это само по себе говорит о многом. Однако Джек не мог отделаться от ощущения, что его обманули.

Почему он не чувствовал себя счастливым? Больше всего на свете он желал эту женщину. Но теперь, когда она принадлежала ему, его преследовало ужасное ощущение, что все произошло как-то не так.

Она тебя любит, это несомненно.

Да, он в этом не сомневался. Кейси его действительно любила. Тем не менее любовь была для нее вещью второстепенной. Ты должен поехать. Я так давно мечтала поехать туда. Я люблю тебя! Следовательно, она поедет, с ним или без него? Джека не покидало ощущение, что в ее мыслях и желаниях, в ее жизни в целом ему отведено второстепенное место. Он спрашивал себя, согласен ли он довольствоваться этим.

Джек постарался отогнать от себя эти мысли. Кейси с увлечением рассказывает о своих планах. Потом, успокоил себя Джек. У него будет время поразмыслить над этим.

— Ну, что сказали в банке?

Кейси, Джек и Мириам сидели в доме Кейси и пили кофе с банановым тортом, который сегодня испекла Мириам.

Кейси улыбнулась.

— Сказали, что деньги в целости и сохранности.

— А сколько времени они могли бы еще лежать в банке? — спросила Мириам.

— Два года. По прошествии пяти лет они переходят в собственность государства. — Кейси сокрушенно покачала головой, представив, что все деньги перешли бы к государству, а она даже не подозревала бы об их существовании.

— Как вы думаете, почему он так поступил?

Кейси смотрела на Джека, которому она подливала кофе.

— Кто знает? — ответила она, пожимая плечами.

— Может быть, он хотел сделать вам сюрприз?

— Его никогда не интересовало даже страхование. Верится с трудом, что он копил эти деньги для меня. Не забывайте, Мак прожил нелегкую жизнь. Это не проходит бесследно, — пояснила она.

— Что — это? — Джек повернулся к Кейси.

— Отец Мака страдал алкоголизмом. Работая прачкой, мать буквально надорвалась, в одиночку поднимая четверых детей. Отец пропивал каждый цент, который мать не успевала спрятать от него. Случалось, особенно когда Мак был еще маленьким, семья не доедала.

— Да, такое детство накладывает свой отпечаток, — согласился Джек.

Кейси понимала, что Джек прав. И все равно она чувствовала себя обиженной. Мысль о том, что годы были потрачены на борьбу за существование, заставляла ее испытывать горечь. Зачем? Зачем он заставил ее пройти через это? Допустим, его стремление к бережливости можно считать естественным. Но разве кто-то требовал от него излишней расточительности?

Кейси уже не понимала, может ли всерьез называть себя женой Мака. Она с трудом верила, что могла любить его. Получалось, она совсем не знала его. Обаятельный, застенчивый Мак — это лишь плод ее воображения. Надо быть ужасно жестоким человеком, чтобы заставить ее пережить годы лишений.

Она не могла понять, как это муж может утаивать деньги от жены. В равной степени трудно было понять, почему Мак считал унизительными для себя просьбы жены о приобретении страхового полиса. Употребляя вполне недвусмысленные выражения, Мак объяснял, что не собирается транжирить деньги, выплачивая страховые взносы.

Его скоропостижная кончина от инфаркта была ужасным ударом для Кейси. Потеря мужа усугублялась тем, что Мак почти ничего ей не оставил. Кейси не могла без содрогания вспоминать, как трудно ей было. Два года ушли на выплату долгов по организации похорон. Между тем все это время она была обладательницей целого состояния.

— Теперь это не имеет никакого значения, — со вздохом проговорила Кейси. — Насколько я помню, впервые мне не придется беспокоиться о том, как оплатить счета. — Окинув веселым взглядом сидящую напротив нее пару, она добавила: — Я имею серьезные намерения извлечь максимальное удовольствие из каждого потраченного цента.

Вся процедура получения денег заняла несколько недель. Свидетельство о браке, свидетельство о смерти, а также документ о правах наследования были у Кейси на руках. Ускорило дело привлечение юриста. Наконец банковские счета были переоформлены на имя Кейси. Впервые с момента замужества Кейси почувствовала, что материальные заботы и тревоги остались позади.

Это был первый в ее жизни настоящий отпуск. Кейси с трудом сдерживала обуревающие ее чувства. Ощущение радости становилось острее от того, что Джек был с нею. Она повернулась и с улыбкой посмотрела на Джека, который в эту минуту был занят перелистыванием рекламного каталога.

По существу, Кейси никогда не уезжала из дому. Летний отпуск она проводила, работая в своем саду. Изредка, чтобы заработать несколько лишних долларов, она сидела с чьими-нибудь детишками.

Сколько она себя помнила, Кейси мечтала побывать на островах Вест-Индии. Она хотела провести там медовый месяц, но Мак уговорил ее поехать на несколько дней в Нью-Йорк. Вспоминая об этом, Кейси хмуро сдвинула брови. Возможно, уже тогда Мак был богатым. Интересно, когда он начал заниматься инвестиционными операциями?

Кейси вздохнула и, выглянув в иллюминатор, стала наблюдать за тем, как крылья самолета прорезают кучевые облака. Ах, какое это теперь имеет значение! Ничто в прошлом уже не имеет значения. Для нее теперь важны только Джек, она сама и этот отпуск.

Многоэтажные дома, окрашенные в пастельные тона, утопали в буйной зелени, уютно расположившись на холмистой местности посреди голубой глади воды. Кейси два раза бывала у родителей во Флориде, но даже там вода не отличалась такой кристальной чистотой. Кейси услышала хлопок, когда выдвинулись закрылки, и самолет стал терять высоту.

Она стиснула руку Джека. Сколько раз в жизни ей приходилось пользоваться самолетом, но она не помнила, чтобы полет когда-нибудь доставлял ей удовольствие. В особенности когда это касалось взлета и посадки.

Заметив беспокойство Кейси, Джек ободряюще пожал ей руку.

— Все в порядке, дорогая.

— Может быть, обратно вернемся на пароходе?

Улыбаясь, Джек хотел отвлечь ее разговором, но в этот момент самолет коснулся взлетной полосы. Кейси облегченно вздохнула. Дальнейшая поездка, заставившая их трястись по ухабистой дороге, была, вероятно, не менее опасной, чем приземление. Тем не менее Кейси чувствовала себя в большей безопасности. Если что-то и произойдет, то, по крайней мере, им не придется падать с высоты.

В Мастик-Бич, страдая от местного климата, Кейси полагала, что имеет представление о том, что такое невыносимая жара. Но даже она оказалась не готова к палящему зною, которым их встретила Вест-Индия. Одного взгляда на раскаленный диск солнца было достаточно, чтобы приобрести головную боль. Отправляясь за багажом, Кейси предусмотрительно надела солнцезащитные очки.

Был мертвый сезон, поэтому наплыва народа не предполагалось. Кейси как раз подумала об этом, когда Джек помогал ей протискиваться сквозь толпу.

Забрав багаж, они направились к выходу.

На улице на них посыпались предложения темнокожих зазывал:

— Не желаете на экскурсию, мэм?

Кейси отметила более темный, чем у жителей Штатов, цвет кожи и забавный акцент.

Джек подозвал такси. Подкатившая к обочине машина воскресила в памяти Кейси эпизоды старого кино. Сев на заднее сиденье такси, она получила серьезный повод пересмотреть свое отношение к воздушным путешествиям. По степени риска никакой полет не мог соперничать с безумной гонкой, невольными участниками которой они стали.

— Как ты думаешь, у него есть лицензия? — осведомилась Кейси после того, как во время неожиданно резкого поворота ее швырнуло на дверцу машины. Когда водитель выправил машину, Кейси вновь оказалась на груди у Джека.

Джек посчитал вопрос нелепым.

— Они все так ездят.

— Но ты говорил, что никогда не бывал в Сент-Томасе.

— Но я бывал на Мартинике. Острова мало чем отличаются друг от друга.

— О Боже! — воскликнула Кейси, чуть не падая на пол. Счастье, что ее вовремя подхватила сильная рука Джека. Скрипя тормозами, машина остановилась. Водитель принялся вопить нечто невразумительное оказавшемуся впереди него парню, во-первых, за то, что тот имел наглость выехать на дорогу, а во-вторых, за то, что тот не дает ему проехать.

Окинув взглядом порванную обивку сиденья, Кейси спросила:

— А где же ремни безопасности?

— Вероятно, под сиденьем.

— Наверное, там они в большей сохранности, — пробормотала она убитым голосом. — Я думаю, мне лучше пройтись пешком.

— О нет, мадам, — отреагировал водитель, очевидно, услышав последнюю реплику Кейси. — Я прекрасно довезу вас до отеля.

Машина снова рванулась вперед, а Кейси и Джек беспомощно распластались на сиденье с распоротой обивкой, обдуваемые горячим воздухом, врывавшимся в распахнутое окно такси.

В конце концов, скрипя тормозами, такси подкатило к поднимающейся вверх эстакаде шикарного отеля. Джек сидел, закинув ноги на спинку переднего сиденья. Руками он обхватил Кейси и крепко прижал ее к груди. Джек с усмешкой наблюдал, как Кейси опасливо открыла сначала один глаз, а потом осмотрелась вокруг.

— Мы уже приехали?

— Не оглядывайся, иначе увидишь горы трупов, — засмеялся Джек.

— Боже милостивый! Я больше не издам ни одного стона по поводу путешествия на самолете.

Вершины пальм перед отелем раскачивались под легким ветерком. Отель был огромный, сияющий и прекрасный, начиная с величественного водяного каскада в вестибюле и кончая мраморными полами, гигантскими колоннами и зеркалами во всю стену.

Коридорный, облаченный в красную ливрею, проводил их в номер. Он внес чемоданы и поставил их в спальне. С улыбкой взглянув на сунутые ему в руку банкноты, он оставил приезжих одних.

— Ты считаешь, что должен был дать так много?

— Поскольку поездку оплатила ты, я решил, что могу позволить себе дать приличные чаевые.

Кейси уловила в его тоне некоторую резкость.

— Ты что, огорчен этим? Я ведь сделала это для тебя, для нас.

— Нет, с чего ты взяла? — Джек с улыбкой обнял Кейси и поцеловал ее в нос.

— Здесь есть и камин! — воскликнула Кейси, с интересом разглядывая темное углубление, окаймленное блестящим черным мрамором. Дрова были уже приготовлены, — Ты можешь представить, что кто-то пользуется им здесь в такую жару?

Действительно, представить себе это было довольно трудно.

— С чего ты собираешься начать?

— С магазинов, разумеется.

Сквозь дверной проем Джек разглядел деталь обстановки, по его предположениям, представлявшую собой огромную кровать.

— Разумеется, — повторил он, глубоко вздохнув.

Этот вздох разочарования остался незамеченным.