Формула счастья

13

Приобретение вещей, нужных и не очень, превратилось у Кейси в навязчивую идею. Джек надеялся, что потребуется день или два, чтобы она переболела этой болезнью. Однако его надежды не оправдались.

В магазинах, имеющих лицензии, Кейси приобретала ювелирные изделия отменного качества. Но это не мешало ей покупать всякое барахло просто на улице. Коллекция приобретенных вещей пополнилась дюжиной кошельков, бумажников, дамских сумочек и ремней. Когда Джеку казалось, что наконец и для Кейси ясно, что всего этого у нее уже в достаточном количестве, она продолжала приобретать новые вещи.

В ее распоряжении было такое Количество чулок и белья, что вполне можно было открывать собственный магазин. Тем не менее мания приобретательства не ослабевала. С каждой новой, еще более нелепой, чем прежние, покупкой Джек чувствовал, как у него ухудшается настроение.

Кейси имела обыкновение покупать на улице кока-колу и игрушки ручной работы. Поэтому всюду, где они появлялись, их сопровождала шумная ватага полуголых подростков.

Однажды Кейси купила всем им по порции мороженого. В ту же минуту толпа детей, окружавших ее, выросла вдвое.

Завидев вывеску пиццерии, Кейси остановилась.

— Даже не думай об этом, — предостерег ее Джек.

— Не будь таким скупым.

— Я не скупой. И вообще, разве мы с тобой не в отпуске? — Он пытался оттащить Кейси от шумной ватаги. Несмотря на грозные взгляды, которые он бросал на ребят, толпа следовала за ними. — Дорогая, ты же не мать Тереза. Даже если ты наградишь каждого из них деньгами, тебе вряд ли удастся пробить брешь в бастионе местной нищеты.

— Но…

— Дай им по доллару, и пусть отвяжутся.

Когда были потрачены еще пятьдесят долларов, Кейси исчерпала свои финансовые возможности. Джеку пришлось разогнать самых алчных юнцов, явившихся за очередной порцией подаяния.

— Что ты собираешься делать теперь? — спросила Кейси.

— Я знаю, что я собираюсь делать, — промолвил Джек, сопроводив свои слова многозначительным взглядом.

Кейси с улыбкой придвинулась поближе и, дотронувшись до щеки Джека, задержала руку на его груди. Он выглядел очень эффектно. Темные волосы едва касались распахнутого ворота белой рубашки, из которого выглядывали черные завитки волос. Кейси не могла сдержать нахлынувшей нежности и, еще не осознав, что делает, поцеловала Джека.

— Боже, как я люблю твое прикосновение!

— Настолько, что готов позволить мне купить еще что-нибудь? — с улыбкой осведомилась Кейси.

— Но я же говорил тебе… — запротестовал было Джек.

— Я знаю, что тебе ничего не нужно. Но ты знаешь, это так весело! Ну позволь, пожалуйста. — И она умоляюще поглядела на Джека.

— Ладно, — сдался он. — Пожалуй, мне понадобится новый бумажник. Разрешаю тебе купить его.

Кейси бурно обрадовалась и, схватив Джека за руку, припустилась по булыжной мостовой в сторону магазинов.

Они располагались по обе стороны улицы, словно аллея, уходящая вверх по склону холма. Над магазинами располагались жилые помещения. Балконы с металлическими перилами нависали над тротуаром. Продавцы, стоя в дверях своих магазинов, зазывали покупателей, обещая им наилучшее на острове приобретение, стоит им только войти внутрь.

Улица была запружена пешеходами и транспортом. В воздухе висел вой автомобильных гудков и цветистая брань водителей, безнадежно пытающихся пробраться сквозь толпу.

Одежда местных жителей была очень проста: шорты и рубашки на мужчинах, юбки с запахом или саронги на женщинах. Материалом для одежды служили, как правило, ткани невысокого качества и довольно однообразные по расцветке.

Джек считал несомненным позором для правительства страны, кичащейся своим богатством, обрекать часть своих жителей на беспросветную нищету.

Кейси втащила Джека в магазин, вывеска которого обещала покупателю изделия из кожи высочайшего в мире качества. Но, по оценке Джека, их стоимость была также высочайшей. Но разве это имело значение для человека, способного выложить пятьсот долларов за бумажник?

— Джек, смотри, какой красивый!

— Он слишком дорогой. — Джек, уверенный, что имеет достаточно средств, чтобы обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь, посчитал неприличным покупать такой бумажник. Его не заботил фасон, но цена бумажника превосходила сумму, которую он обычно носил при себе.

— Меня это не волнует.

— Зато волнует меня, — отрезал Джек. Он огляделся в поисках более разумной покупки. — Сколько? — осведомился он у замешкавшегося служащего, указывая на другую витрину.

— Сто долларов.

— Забудь о нем, — сказал Джек, беря Кейси за руку. — Пойдем.

— Пятьдесят, — мгновенно среагировал продавец.

— Пятьдесят за бумажник, которому красная цена двадцать?

— Тогда двадцать пять, — отвечал продавец, нисколько не огорченный возникшим торгом. Напротив, он счастливо улыбался, выставляя напоказ прескверные зубы. Наконец Джек, уступая, кивнул, и продавец удовлетворенно засмеялся.

— Как мне нравится этот запах! — промолвила Кейси, беря с соседнего прилавка флакон одеколона от Пьера Кардена.

— Он мне не нужен.

— А я и не предлагаю его тебе. Я куплю по флакону для Майка и Ричи.

Несмотря на растущее раздражение Джека, Кейси не ушла из магазина до тех пор, пока не потратила еще пятьсот долларов. При этом Джек нисколько не сомневался, что, невзирая на все протесты, половина из всех приобретений предназначалась ему.

Покупки были отправлены в отель, а они продолжали свой путь, присматривая место, где можно поесть.

В последнее время Кейси было нелегко с Джеком, наблюдая, как он становится мрачнее день ото дня. Ей приходилось постоянно сдерживать собственную веселость. Единственным местом, где они по-прежнему были вместе, оставалась постель. Кейси с грустью думала об этом. Почему Джек выглядит таким озабоченным? О чем он постоянно думает?

В тот вечер местом для ужина был избран ресторан при отеле. Джек и Кейси, тесно прижавшись друг к другу и всецело отдавшись чувству, которое вызывало присутствие партнера, двигались в медленном танце. Неожиданно в зале появились две пары, с которыми Джек и Кейси встретились однажды в салоне Роджера Альберта. Вид женщин вызвал у Джека усмешку. Появление новых посетителей не осталось незамеченным сидящими в зале. И мужчины, и женщины замерли на месте, кто украдкой, а кто и открыто рассматривая вошедших. Две белокурые дамы плавной походкой проследовали на другой конец зала, сопровождаемые своей угрюмой свитой. Задрав носы к потолку, они, казалось, не замечали замешательства, которое вызвало их появление.

Шеи, уши, запястья и пальцы дам сияли золотом и драгоценными камнями. Туалеты имели очень глубокий вырез. То, что платья еще держались на плечах, казалось чудом. Джек был почти уверен, что многие из присутствующих мужчин разделяют его желание, чтобы этому чуду пришел конец.

— Как ты думаешь, кто они?

— Да кого это волнует? — ответил Джек, ласково касаясь губами ее виска.

— И все-таки это, должно быть, важные персоны. Обрати внимание на их туалеты и походку.

— Да никакие они не важные персоны, Кейси. Важные персоны не удостоили бы нас своим присутствием.

— Почему они вызывают у тебя такую неприязнь? — спросила Кейси, отодвигаясь, чтобы разглядеть выражение лица Джека. — Ты ведь совсем их не знаешь.

В ту пору, когда Джек занимался бизнесом, ему приходилось иметь дело с людьми подобного типа. Просто уже знакомые ему черты получили здесь наиболее яркое воплощение. Он знал, чем они дышат. Джек считал их не более, чем ходячими бесчувственными схемами с претензией на роль живых людей. Женщины были озабочены лишь собственной персоной, а также тем, чтобы всеми имеющимися в их распоряжении средствами способствовать восхождению своих мужей по лестнице успеха. Джек решил, что, пока Кейси не узнала кого-то из этих людей поближе, нет никакого смысла пускаться в подробные объяснения. Она не способна понять это теперь. Вместо ответа он спросил Кейси:

— А почему тебе не понравился тот флейтист? Ты ведь тоже не знаешь его.

— Это вовсе не так, — изумленно ответила Кейси. — Я просто сказала, что он способен на гораздо большее.

— Ты имеешь в виду, что он способен стать похожим на этих? — И Джек кивнул в сторону четверых посетителей, которых как раз усаживал порхающий вокруг них метрдотель.

— А что в этом плохого?

— Ты судишь о людях по их внешности, Кейси, по манере одеваться, а также по тому, есть ли у них деньги.

— Это не так!

— Разве? — Темные глаза Джека смотрели на нее, не мигая. — Разве не так ты отнеслась и ко мне? — Кейси опустила глаза, почувствовав явную неловкость. — Ты полагаешь, что эти женщины красивы, потому что обвешаны бриллиантами как рождественские елки. В то же время флейтист представляется тебе ужасным, потому что он беден, — продолжал Джек.

— Ты несправедлив ко мне, — прервала его Кейси. — Я вовсе не это имела в виду.

Джек вновь привлек ее к себе. Ноги двигались в такт музыке, хотя мысли были поглощены вовсе не танцем. Почему ему так важно, чтобы она воспринимала одинаково как богатых, так и бедных? Потому что это каким-то образом отражалось на ее восприятии его собственной личности. Он чувствовал, что главное для Кейси — это любовь. И, несмотря на это, он отдавал себе отчет в том, что ее любовь, возможно, была бы сильнее, если бы Джек был человеком состоятельным.

Ему стало невыносимо грустно. И закралось сомнение в возможности для них общего будущего.

Танец они закончили молча. Джек пребывал в глубокой задумчивости, а Кейси — в погадках о том, какие думы одолевают его.

— Давай прогуляемся? — предложила Кейси.

Джек улыбнулся. Романтическая прогулка по пляжу давала надежду, что возникшее напряжение каким-то образом разрядится.

— Конечно, — ответил он.

Они шли в темноте по кромке воды, взявшись за руки. Ни с одной женщиной раньше Джек не чувствовал себя счастливым и печальным одновременно. Он постарался отогнать от себя эти мысли, решив наслаждаться вечером и присутствием этой женщины столько, сколько будет угодно судьбе. Он не хотел думать о завтрашнем дне. Пусть завтрашние заботы останутся на завтра.

— Я не помню, чтобы когда-нибудь я ощущала такую полноту жизни, — промолвила Кейси.

— Потому что теперь у тебя есть деньги? — Черт побери! Зачем он сказал это? И что за потребность у него — вновь поднимать эту тему? Он хватается за нее, словно собака, вечно готовая вонзить зубы в кость.

Кейси перевела взгляд на Джека.

— Да, я люблю ходить по магазинам.

— Я это заметил.

— И дело не только в деньгах. Я люблю тебя. Не будь тебя, все это не доставило бы мне никакого удовольствия.

— Я полагаю, что ты справилась бы с покупками и без меня, — возразил Джек с некоторой долей цинизма.

Кейси остановилась и заглянула в грустные глаза Джека.

— В чем дело?

— Не могу сказать.

Джек только покачал головой не в силах сразу ответить. Он набрал в легкие воздуха, как перед прыжком в воду, и тихо сказал:

— Завтра я уеду.

— Но у нас ведь есть еще два дня. Я хотела купить…

— И это все, о чем ты способна думать? Покупки да покупки — это все, что я слышу от тебя. Что с тобой, Кейси?

— Со мной? Нет, что с тобой? Разве я когда-нибудь высказалась по поводу того, что все твои желания замыкаются на постели?

— А для тебя постель существует лишь постольку, поскольку уже закрыты эти проклятые магазины и ты уже ничего не можешь потратить в этот день. — Джек понимал, что это неправда, но слова уже были произнесены.

Кейси отшатнулась. В ее глазах застыла боль. Если бы Джек дал ей пощечину, и то он нанес бы ей меньшую обиду. Почему он не заткнул свой проклятый рот?

— Что с нами происходит, Джек? — спросила она.

Только тут Джек понял, что Кейси давно почувствовала возникшее в их отношениях напряжение. Она видела, что трещина все больше разъединяет их.

— Я не знаю, — ответил он.

— Ты хочешь, чтобы я что-нибудь сделала?

— Этого я тоже не знаю, — со вздохом ответил Джек. — Я знаю только одно: пока ты жила только на свою учительскую зарплату, я был тебе не нужен. Сначала я думал, что это не имеет значения. Раз мне нужна ты, раз я люблю тебя, все остальное не имеет значения. Но оказалось, что это не так. Оказалось, что все, чего желаешь ты, и все, что вызывает твое восхищение, так или иначе связано с деньгами. — Джек растерянно улыбнулся. — Боюсь, что оказался в твоей жизни на втором месте. — И, покачав головой, добавил: — А этого мне мало.

Кейси не знала, что ответить. Ей не приходило на ум, что можно сказать. Конечно, он был прав. Она с самого начала отвергала его, потому что он не имел хорошо оплачиваемой работы. Ну, скажем, не совсем так. Речь шла не о размере его доходов. Что ей действительно требовалось от Джека — это надежность, которую мог дать только постоянный заработок. Но он это отвергал. Ей же уверенность в будущем требовалась непременно, может быть, даже больше, чем его любовь. И это было единственное, чего он не мог ей дать.

Ну, а теперь у нее есть деньги, есть материальный достаток. Но как он не может понять, что, почувствовав себя вполне свободной, она не стала меньше любить его? Деньги не имеют никакого отношения к ее чувству.

На обратном пути они не проронили ни слова. Джек принялся укладывать вещи в небольшую сумку. Кейси же стала готовиться ко сну. Она старалась не смотреть в его сторону. Она не могла спокойно наблюдать, как он собирается уйти из ее жизни.

Кейси легла и закрыла глаза. Она слышала, как Джек ходит по комнате. Потом он выключил верхний свет. Она ждала, когда за ним закроется дверь. Вместо этого Кейси почувствовала, как прогнулся матрац, и, открыв глаза, обнаружила Джека сидящим на той половине кровати, которую обычно занимал он.

Она приподнялась на локте и с надеждой посмотрела на Джека.

— Я думала… — начала она.

— Не беспокойся, — прервал ее Джек, не поднимая глаз. — Я тебя не потревожу. — Он протянул руку и щелкнул выключателем. Затем он скользнул под покрывало и лег, уставившись в потолок.

Кейси долго лежала без сна, различая в темноте очертания его лица.

— Джек, — наконец прошептала она, боясь, что он уже спит.

— Что?

— Мы можем поговорить об этом?

— Не знаю, будет ли от этого какая-то польза. Я не знаю, что можно еще добавить ко всему сказанному.

Вновь наступила тягостная тишина.

Слезы текли по щекам Кейси. Она не пыталась вытереть их. Джек заметил бы это движение, а она не хотела, чтобы он знал, как подействовало на нее известие о его отъезде. У нее есть гордость, успокаивала себя Кейси. Если она лишается всего остального, то по крайней мере гордость остается при ней.

— Ты плачешь?

— Нет, — ответила Кейси, стараясь овладеть собой. Придав голосу большей уверенности, она спросила: — А почему ты спрашиваешь?

— Ты как-то странно дышишь, — ответил Джек.

— Прости, если я мешаю тебе спать.

— Ничего. Спокойной ночи.

Кейси сама не знала, как к горлу ее вдруг подступили рыдания. Это случилось неожиданно для нее.

— Нет, ты плачешь, — сказал Джек, поворачиваясь и протягивая к ней руку.

Тихо всхлипывая, Кейси покорно отдалась в его объятия.

— Я не хотела этого. Прости.

— Милая, — промолвил Джек и, положив ее голову себе на грудь, принялся гладить Кейси по волосам. — Не плачь. У меня сердце разрывается от боли.

— Я люблю тебя, Джек. Перед Богом клянусь, что люблю.

— Я знаю, дорогая. Я знаю. — Он уткнулся в ее теплую шею. Потом он целовал ее, и никогда прежде в его поцелуях не было столько нежности, как теперь. У Кейси не осталось ни воли, ни физических сил. Было лишь желание ощутить его в последний раз. Они тянулись друг к другу, чтобы еще раз изведать наслаждение, которое никто другой не мог дать им. Пусть это никогда не кончится, думала Кейси. Никто не любил ее так, и никто не сможет так любить.

Он овладел ею. В этом порыве была такая мощь, что раскрылись самые сокровенные тайники ее души. Это было не просто плотское соединение. Это было духовное слияние, диалог просветленных душ на самой высокой ноте. Никогда ни одному из них не суждено более изведать мгновения, достойного этого. Кейси вскрикнула в порыве самозабвения. Это было в последний раз, и оба стремились запечатлеть в сознании каждое прикосновение и каждую ласку.

Кейси заснула только перед рассветом. Когда она открыла глаза, Джека уже не было. Она была уверена, что так случится. Ночь любви не могла решить их проблем. Напротив, они стали еще очевиднее. В последние перед отъездом дни Джек не предохранялся. Кейси подумала, что, возможно, она беременна.

— Вполне возможно, — промолвила она, обращаясь в никуда. — Если счастье улыбнется, у меня будут близнецы.

Эта наследственная особенность передавалась по материнской линии. Кто знает, не передастся ли она через поколение?

Кейси со вздохом взялась за телефонную трубку и заказала завтрак в номер. Ей необходимо принять душ, выпить кофе и что-то проглотить. Но главное, что ей необходимо, — это выбраться из кровати.

Когда в дверь постучали, Кейси была уже одета. Она устроилась с завтраком на балконе.

Ну и что особенного? Она сотни раз бывала одна и привыкла считать, что для нее не может быть лучшей компании.

Утро Кейси провела с книгой у бассейна. К полудню, подводя итог дня, она мысленно похвалила себя. Она не только осилила треть романа, но за время чтения ни разу не отвлеклась. Днем Кейси собиралась отправиться за покупками.

Однако, возвратившись в комнату, Кейси швырнула сумку на диван. Она заблуждается. Сейчас ей вовсе не следует никуда идти. Любая покупка сделает ее только еще более несчастной. И чем экстравагантнее будет приобретенная вещь, тем вернее она может послужить поводом для рыданий.

Со вздохом Кейси принялась одеваться к обеду. Она не даст выбить себя из колеи. Она и мысли не допускает, что отъезд Джека может заставить ее раскиснуть.

Присев на постель, Кейси коротко и невесело усмехнулась. Она не собирается впадать в уныние. Это правда. Просто у нее такое ощущение, словно ее режут на мелкие кусочки. Душа, конечно, уже покинула тело и путешествует сама по себе.

Она не будет сегодня одеваться к обеду. И вообще, сегодня она больше не будет есть. Хотя потом будет мучиться от чувства голода.

Боже, зачем она сделала это? Почему деньги и стремление к обеспеченности она поставила выше своей любви к Джеку? Что это за изъян в ее характере? Почему она так расчетлива?

Кейси молитвенно сложила руки на груди. Слова сами слетали с ее губ:

— Боже, прошу тебя! Я стану другой. Клянусь, я стану другой, только дай мне еще один шанс!

Вдруг ее лицо осветила улыбка. В голове созрело решение. Единственное, что разъединяет их, — это деньги. Какая в них польза, если они обрекают ее на беспросветное одиночество? В таком случае деньги не нужны ей. Почему потребовалось потерять Джека, чтобы понять: все, что ей необходимо, это он? Только в любви к Джеку она черпала теперь надежду на будущее.

Душа ее наполнилась ощущением счастья и покоя. Кейси улыбнулась и взялась за телефонную трубку. Связь сработала не сразу, но Кейси умела ждать. Если это необходимо, она готова ждать вечно.

— Алло!

Это слово никогда не звучало для Кейси так приятно.

— Джек?

— Кейси? Ты откуда?

— Я уже выезжаю. — Кейси на мгновение затаила дыхание. — Ты подождешь меня дома? Нам нужно поговорить.

— Да, конечно, подожду.

Не прибавив ни слова, она повесила трубку. Джек долго сидел в размышлении, пока наконец не положил трубку на рычаг.

Он все взял на себя, поэтому каждой минутой страдания, которое пришлось пережить, он обязан собственной роковой ошибке. Как только он мог вообразить себе, что Кейси способна пойти на любые жертвы? Как он мог быть так самонадеян, требуя, чтобы Кейси, пренебрегая всякой осторожностью, решилась на отношения, не сулящие ей материального благополучия? Насколько он, оказывается, эгоистичен. И он всерьез надеялся, что она придет к нему, бродяге без гроша в кармане? Ведь таким она знала его. Он верил, что она должна была пойти на это ради любви к нему. Джек содрогнулся от отвращения к самому себе.

Он не желал заботиться о ее нуждах. Признай он за Кейси право оценивать, на что она идет и что сулит решение связать с ним свое будущее, он рассказал бы ей обо всем с самого начала.

Вдруг Джек вспомнил о ее телефонном звонке и улыбнулся.

Несмотря на все страдания, которые он заставил ее пережить, она приедет. Джек решил, что, как только сможет обнять Кейси, он в то же мгновение расскажет ей обо всем. Она хочет уверенности в будущем и она хочет его любви. Он клянется, что она никогда не усомнится, что он способен дать ей и то, и другое.

Было еще рано, а Джек не находил себе места и нетерпеливо шагал по гаражу, ожидая появления Кейси. Однако оказалось, что в подъехавшей к воротам машине сидит Меган.

— Привет! — сказала она, входя в гараж. — Я и не знала, что вы уже вернулись. Где Кейси?

— Она еще не приехала.

— Вы хотите сказать, что возвратились без нее? — Она была удивлена этой новостью.

— Ей захотелось остаться еще на денек, а мне нужно было вернуться.

— Значит, между вами опять размолвка, — понимающе кивнула Меган.

— Она уже в пути, — продолжал Джек, не пытаясь ни подтвердить, ни опровергнуть слова Меган. — Думаю, что все будет в порядке.

— Хорошо, — промолвила Меган, с трудом сдерживая свое любопытство. Она не стала ни о чем расспрашивать Джека, предпочитая дождаться возвращения сестры. Предоставив ему возможность и дальше расхаживать по гаражу, Меган решила позаботиться о котенке и щенке.

Время близилось к полудню, а машина Кейси все не появлялась. Джек превратился в сплошной сгусток нервов. Приезд Кейси ожидался утром, поэтому в три часа Джек счет разумным позвонить в аэропорт. Ему ответили, что рейс прибыл по расписанию. Джек позвонил в Сент-Томас и смог узнать лишь то, что Кейси выписалась из гостиницы на рассвете.

Поднимаясь по лестнице, он наконец услышал шум въезжающей машины.

Кейси вошла и разочарованно окинула взглядом помещение. Только ящик на полу — пристанище шустрого щенка и сонного котенка. Щенок бросился с радостным лаем, стараясь привлечь ее внимание, а котенок только замурлыкал, когда Кейси ласково прижала его к подбородку.

Кейси не случайно не торопилась в гараж, оттягивая момент неизбежной развязки. Но в душе все же теплилась надежда, что Джек ждет ее. При виде опустевшего гаража Кейси пронзила ужасная мысль. Он уехал. Ему надоела вся эта бессмыслица, и он счел за лучшее уехать, не дожидаясь ее возвращения. Что ж, нельзя было исключать и такую возможность. И все-таки Кейси была потрясена своим открытием.

— Скучали без меня, малыши? С вами все в порядке? — спросила она, обращаясь к двум пушистым питомцам.

— С ними все прекрасно, — послышался из-за спины голос Джека.

При звуке его голоса Кейси закрыла глаза и мысленно поблагодарила Бога.

Она поднялась и резко обернулась. Улыбка сияла на ее лице. От стремительного движения белое платье обвилось вокруг ее загорелых ног. Она успела сделать лишь один шаг, как Джек поймал ее и заключил в кольцо своих объятий. Прошла минута, прежде чем сердце начало биться ровнее. Разве когда-нибудь она чувствовала себя такой счастливой?

Джек уткнулся лицом в нежное тепло ее шеи и пробормотал:

— Где же ты была? Я едва не лишился рассудка, волнуясь за тебя.

— Боже, как ты меня напугал! — облегченно вздохнула Кейси. — Я думала, что ты уехал.

— Я? — рассмеялся Джек, сознавая невероятность подобного предположения. — Тебе не удастся так легко от меня отделаться. Почему ты так поздно?

— Прости меня, дорогой, — промолвила Кейси. Сердце все еще колотилось, и она едва могла говорить. — Мне пришлось кое-что сделать перед тем, как…

— Опять покупки? — осведомился Джек, с удивлением обнаруживая, что эта мысль не вызывает у него раздражения.

— Нет, — засмеялась Кейси. — Кажется, об этих безумствах в магазинах мне придется навсегда забыть.

— А где твои вещи?

— Я отправила их домой пароходом.

— Даже духи?

— Да, их тоже. — Она действительно отправила все пароходом.

Услышав это, Джек улыбнулся. Каким он был идиотом, думая, что вещи значат для Кейси больше, чем он сам!

— Прости меня.

— А ты меня, — отозвалась Кейси и засмеялась. Радость, звучавшая в этом смехе, успокоила сердце Джека.

— Я люблю тебя. Я был глупцом, что покинул тебя.

— Я знаю.

Джек усмехнулся и, откинувшись назад, озорно взглянул на Кейси.

— Знаешь, что я был глупцом?

— Знаю, что ты любишь меня. — Кейси уткнулась лицом в распахнутый ворот его рубашки. Она удовлетворенно вздохнула, почувствовав его тепло. Она не замечала, что дверь гаража открыта и соседи могут спокойно наблюдать за ними. В его объятиях Кейси было наплевать на все. — Я тоже люблю тебя.

— А деньги — это чепуха, — проговорил Джек, вдыхая запах ее волос. — Мне будет все равно, даже если в твоем распоряжении будет десять миллионов долларов и каждый новый день ты будешь начинать с посещения магазинов.

— Тебе больше не придется беспокоиться об этом. Это все уже позади.

— Что позади? — спросил Джек и отодвинулся назад, желая видеть ее лицо.

— Я вложила их… или что-то в этом духе.

Джек удивленно раскрыл рот.

— Закрой рот, пока кто-нибудь туда не влетел.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что цветы привлекают пчел и других крылатых насекомых, поэтому…

— Перестань валять дурака! — Джек слегка потряс Кейси за плечи. — Что ты хочешь этим сказать?

— А я думала, что тебе нравится, когда я валяю дурака.

— Кейси!.. — Голос Джека звучал угрожающе.

— Ладно, — улыбнулась Кейси. — Я хотела сказать, что люблю тебя и не собираюсь терять из-за каких-то долларов. Поэтому я отложила немного для Мириам и своих родственников, а остальное отдала на благотворительные нужды.

— И это ты считаешь вложением? — изумился Джек.

— Насколько я понимаю, это самый мудрый в моей жизни шаг.

— А что такое ты называешь «какими-то долларами»? Полмиллиона?

— Боюсь, что даже несколько больше. — Под изумленным взглядом Джека Кейси пожала плечами, демонстрируя этим свое пренебрежение к подобным мелочам. — Хотя ты понимаешь, что это ерунда.

— Насколько больше?

— Почти на двести тысяч.

— Боже! Ты ненормальная, — вздохнул Джек, страдальчески закрыв глаза.

— Разве? — осведомилась Кейси, прильнув к нему и блуждая указательным пальцем по его подбородку и губам. — А по-моему, ты сказал, что все мои желания связаны с деньгами. Разве не ты дал мне понять, что мое стремление к деньгам грозит превратиться в навязчивую идею? И разве не ты покинул меня, оставив перед выбором?

— Все, что я говорил, — безумие. Зачем ты меня слушала?

Кейси засмеялась. Ей было легко и радостно, как никогда. Она была уверена, что ей больше нечего бояться, по крайней мере пока с ней рядом человек, которого она любит. Только он способен дать уверенность в будущем, которой ей так не хватало.

— Я слушала тебя, потому что ты был прав. Мне не нужны деньги. Мне нужен ты.

— Милая, — промолвил Джек, чувствуя, что не в силах вынести боль и радость этого мгновения. Как ни безумен был выбор, перед лицом которого оказалась Кейси, она сделала его. Он впервые чувствовал уверенность в том, что составляет главную часть ее жизни. И от этой мысли у него перехватывало дыхание.

— Мы славно заживем, — промолвила Кейси, не поднимая головы. — На следующий год я закончу учебу. А когда я получу степень, у нас все будет прекрасно.

— Ты забыла о моей резьбе. Она приносит неплохие деньги.

— Даже неплохие? — с недоверием переспросила Кейси.

— Очень даже неплохие.

Тут Кейси расстроенно вздохнула.

— Джек, — начала она вкрадчиво, — это будет не слишком много, если я попрошу тебя оставить свои путешествия? Ну, ты знаешь, я говорю о передвижных ярмарках.

Джек нахмурился, не понимая, как ей в голову вдруг пришла подобная мысль.

— Я не торгую своими работами на передвижных ярмарках, Кейси. Этим занимается одна из нью-йоркских художественных галерей.

Кейси понимала, что Джек талантливый мастер, но не представляла, насколько.

— Галерея? Это правда?

Джек кивнул.

— Это же замечательно!

Кейси радостно засмеялась и еще крепче обняла его. Она и не подозревала, что все может уладиться так легко. Почему же они не говорили об этом раньше? Почему она позволила сомнениям напрасно терзать себя? Ничего этого не произошло бы, если бы она поделилась с Джеком своими страхами. Она еще нежнее прижалась к его груди.

— Мне о многом удалось подумать в самолете. Эти мысли, приступы страха — вот и все, чем я была занята. Ну а в аэропорту, что там могло случиться? Самолеты взлетают почти без разбега, словно космические челноки.

— Но ведь вокруг горы, — пробормотал Джек и, вспомнив, как она боится летать, добавил: — Прости, что я заставил тебя одну пережить все это.

— Чепуха. Так о чем я?

— Ты думала…

— Да, верно. Я думаю, за гаражом стоит соорудить теплицу.

— Зачем?

— Ты знаешь, ведь у меня талант агронома. Если торговать тем, что я смогу вырастить, это принесет нам еще кое-какой доход. Мой учительский заработок, твоя резьба и плоды из оранжереи. Все это позволит нам не беспокоиться о будущем.

— Конечно, дорогая, если ты хочешь, — начал Джек, чувствуя, что настало время сказать Кейси правду, — я построю оранжерею. Но сначала я хотел кое-что сообщить тебе.

— Что? — спросила Кейси взволнованно, не сводя с него сияющих глаз. Она больше не ждала неприятных сюрпризов, все трудности были позади.

— Тебе не придется торговать урожаем из оранжереи. У меня есть деньги.

— Правда? Это здорово! Тогда пригласи меня на обед сегодня. А еще лучше, — Кейси понизила голос и откровенно вызывающим движением оголила загорелое плечо, — давай устроим китайский ужин в кровати. Ты же хвастался своим талантом в выборе блюд.

— Они опять там, — сообщила Нэнси Дуайер Дженифер Симмонс. Проходя мимо дома Кейси, любопытные соседки заглянули в гараж.

— Да я уж видела. Неплохое зрелище, да?

— Я думаю, — хихикнула Нэнси, — надо пойти домой и приготовить моему Джонни хороший ужин.

Дженифер Симмонс понимающе усмехнулась.

— Боже! — воскликнул Джек, прижимая к себе Кейси. Ему необходимо было поскорее избавиться от любопытных глаз, прежде чем возникнет неловкая ситуация. Взмахом руки Джек сделал знак Нэнси и Дженифер проваливать. Он подумал, что вскоре все перипетии их отношений станут для окружающих историей. Возможно даже, настанет день, когда влюбленные и чувства, которые они не позаботились скрыть от посторонних глаз, ни привлекут более ничьего внимания.

Поднявшись на три ступеньки, Джек бережно подвел Кейси к входной двери. Она замешкалась, доставая ключ. Вот наконец они и дома. Прислонившись спиной к двери, Джек ласково привлек Кейси к себе. Он решил, что, сообщая свою новость, разумнее будет держать ее покрепче.

— Ты не поняла, Кейси. У меня много денег.

Кейси очаровательно улыбнулась ему и равнодушно сказала:

— Прекрасно. Тогда ты еще угостишь меня мороженым.

— Глупышка. Денег у меня вдвое больше, чем то, что ты пожертвовала сегодня.

Весело смеясь, она принялась покрывать поцелуями его лицо и шею.

— Ну, в таком случае я готова сегодня съесть две порции свиных ребрышек.

Джек уловил в ее тоне недоверие. Однако он решил не тратить сейчас времени на ненужные разговоры. Подхватив Кейси на руки, Джек отнес ее в гостиную. Чтобы убедить любимую, впереди у него были годы.