Формула счастья

8

Кейси что-то пробормотала сквозь сон и попыталась перевернуться на спину. Почувствовав, что что-то мешает ей двигаться, она открыла глаза и окинула недоумевающим взглядом незнакомую комнату. Джек лежал рядом, обняв ее и дерзко обхватив ладонью ее обнаженную грудь.

Тело ее мгновенно напряглось. Кейси вспомнила прошедшую ночь. Под утро она чувствовала себя настолько опустошенной, что Джеку ничего не стоило уговорить ее остаться. Вспомнив это, она улыбнулась и еще теснее прижалась к нему, уютно устроившись на его плече.

— Если это сон, то прошу не будить меня, — раздался у нее над ухом хриплый голос Джека.

Кейси улыбнулась.

— Нет, это не сон, — ответила она, — и мне уже пора вставать.

— Почему? — спросил Джек, теснее прижимаясь к ней.

— Потому что я не могу позволить себе пролежать в постели весь день. У меня есть дела.

— Возьми выходной, — отозвался он, лаская нежную плоть ее груди.

Джек, лениво улыбаясь, занялся тем, что пальцем надавливал на ее розовый сосок и отпускал его. Потом снова надавливал… Кейси почувствовала, как вновь в ней пробуждается желание. Но смысл сказанных Джеком слов уже дошел до нее и разрушил все волшебство этого утра. Кейси выпрямилась. Конечно, ему, бродяге, лишенному всякого чувства ответственности, рассуждать подобным образом легко. Как она могла связаться с ним! Какой же она была дурой!

— Мне пора, — промолвила Кейси, отстраняясь от его нежных обольстительных ласк.

В гостиной она собрала с пола свою одежду. Блузка высохла, но совершенно утратила былое великолепие. Испачканная и влажная белая юбка была сильно помята.

— Почему вдруг такая спешка? — раздался совсем рядом голос Джека. Он бесшумно приблизился, ступая по полу босыми ногами. Взгляд Кейси скользнул по его фигуре. Темный отлив щетины на подбородке, взъерошенные волосы. На нем были только узкие джинсы, которые он не позаботился застегнуть.

Джек показался ей еще привлекательнее, чем прежде.

Кейси почувствовала, как желание в ней нарастает. В это мгновение она многое могла бы отдать за возможность снова оказаться в постели в объятиях Джека. Многое, но только не душевное спокойствие.

Она хотела его! Всем существом она тянулась к наслаждению, которое могло дать прикосновение к нему и ощущение его ласк. Но разве могла Кейси позволить себе это? Горькая арифметика. Один да один — всего лишь два, но все равно это слишком непосильная ноша для нее.

— Сожалею, но мне пора идти.

— Сожалеешь? Ты сожалеешь, Кейси? — Джек понимал, какая борьба сейчас происходит в ней. Он знал о существовании ее второго «я». Он опоздал. Она уже почувствовала раскаяние от содеянного.

— Мне нужно идти, — повторила она.

— Ну и иди. Посмотрим, сможешь ли ты не думать о нас двоих, не вспоминать о прошлой ночи, сможешь ли жить дальше без этого.

— Смогу, — без колебаний ответила она.

Джек понимал, что совершил ошибку, сохраняя неопределенность в их отношениях. Он любил эту женщину. Будь у него даже половина тех денег, которыми он обладал сейчас, он все равно сумел бы избавить ее от страха перед завтрашним днем. От него требовалось только сообщить Кейси, что он имеет достаточно средств, чтобы обеспечить их совместную жизнь.

Однако Джек не мог позволить себе раскрыть перед ней всю правду. Он не хотел платить за любовь утратой гордости. Кейси должна выстрадать желание принадлежать ему. Это желание должно стать главным в ее жизни. Она должна предпочесть его, Джека, даже материальному благополучию. Ничто в жизни не должно быть для нее важнее этого. Он хотел, чтобы она забыла о счетах, расходах и экономии, а помнила только об их чувствах.

Джек взял Кейси за плечи и повернул лицом к себе. Взгляд его был суров, глаза горели гневом, проникая до глубины ее души.

— Уверен, что не сможешь. Ты сама придешь ко мне, но только вот не знаю, застанешь ли ты меня тогда. Смотри, будет поздно!

Ложь; ну, конечно, он будет здесь. Он будет здесь столько, сколько потребуется.

Кейси вылетела из комнаты и в спешке чуть не упала на крутых ступенях лестницы. Она боялась промедления, потому что рисковала вновь очутиться в объятиях Джека. С этим человеком она теряла присущую ей твердость. Только вдали от него она могла чувствовать себя в безопасности.

Добравшись до дома, Кейси отправилась в ванную. Она постаралась, насколько возможно, сократить время на водные процедуры. Прикосновение к собственному телу было мучительно, пробуждая воспоминания о ласках, которые дарил ей Джек.

Затем Кейси наскоро приготовила кофе. Впопыхах она обожгла рот первым глотком. Но боль принесла ей облегчение, помогая хоть на мгновение освободиться от мучительных раздумий.

В памяти против ее воли всплывали слова Джека. Нет, он ошибается. Она сможет жить без него! Обязательно сможет! Пережив любовные восторги, которые она испытала минувшей ночью, только гедоническая натура способна была бы еще сохранить хоть каплю желания. А ведь Кейси никогда не отличалась особой пылкостью. Любовные наслаждения, испытанные в супружестве, были приятным воспоминанием, но вряд ли могли стать источником вдохновения для поэта.

Вдруг Кейси поняла, что страсть, пережитая прошлой ночью, абсолютно не сопоставима с ее прежним сексуальным опытом. Она не раз могла убедиться в этом, чувствуя, как Джек откликается на все ее порывы.

Тогда Кейси попыталась отогнать видения прошлой ночи и обратить взгляд к настоящему. Она сокрушенно вздохнула, в душе проклиная безумство, толкнувшее ее в объятия Джека. Она вновь пыталась поставить под сомнение значение для них обоих тех нескольких ночных часов, в которые они оба познали настоящую любовь.

В конце концов, Кейси взрослая женщина, а не какая-нибудь сопливая девчонка, едва вкусившая восторгов первой любви. Она усмехнулась. Любовь… Что за невразумительное слово? Оно значит все и не значит ничего. Страсть, наслаждение, желание — они сопутствуют любви, но ими ее значение не исчерпывается. Это всего лишь проявление похоти.

Любовь — это еще и понимание, доверие, общность взглядов, умение оказаться рядом в нужную минуту. Поэтому любовь не может возникнуть в несколько дней. Она подобна растению, требующему от садовника долгой кропотливой работы, чтобы наградить его усилия благоухающим цветком. Любви чужды резкость и агрессивность. Она не терзает ваше сердце, не парализует ум. Любовь — это богатство, накапливаемое упорным трудом и способное удовлетворить самые изысканные желания.

Не знаю, застанешь ли ты меня тогда. Эти слова вновь всплывали в ее памяти. В приступе головокружения Кейси уцепилась руками за край кухонного стола.

— Пусть он уедет! — простонала она. — Боже, прошу, пусть он скорее уедет!

Раздался телефонный звонок, а Кейси продолжала, не шелохнувшись, стоять на прежнем месте. Вероятно, это Меган. Кроме нее, никто не мог звонить ей так рано. Нет, она не станет отвечать на очередную порцию расспросов, если, конечно, хочет сохранить душевное здоровье. Телефон продолжал звонить, а Кейси, взяв ключи, вышла из дома.

Джек наблюдал, как она вывела автомобиль на подъездную аллею. Кейси знала это и не поднимала глаз. Джек даст ей время подумать. Он поклялся себе в этом. Но размышления не должны длиться слишком долго. Джек был уверен, что женщина с такой страстной, как у Кейси, натурой, раз вкусив от плода любви, будет непременно терзаться новыми желаниями. Он будет ждать этого момента, чтобы подарить ей наслаждение, мысль о котором уже подтачивает ее неприступность.

Целую неделю Кейси сторонилась его. Это была самая тяжелая и длинная в его жизни неделя.

Кейси сидела и с безразличным выражением на лице размешивала ложечкой чай.

Напротив сидела Мириам и наблюдала за ней. Мириам уже поняла: что-то произошло. Перед ней сидела не прежняя Кейси, забежавшая по обыкновению поболтать в свободную минутку, а совсем другая женщина.

— Выговоритесь, Кейси. Возможно, вам станет легче, — предложила она.

Раздавшийся в ответ смех был скорее похож на стон, стон истерзанного мучениями человека.

— Разговор не поможет, — ответила Кейси.

— Это касается Джека?

— А что, теперь все может касаться только его? — раздраженно спросила Кейси.

Мириам улыбнулась этому невольному признанию и все-таки осведомилась:

— Что такого он сделал?

— Ничего, — пожала плечами Кейси. — А впрочем, наверное, сделал. — Она сердито сверкнула глазами, заметив на лице Мириам улыбку. — Да, черт возьми, сделал! Он добился того, что я в него влюбилась. — Кейси говорила так, словно содеянное Джеком было непростительным грехом. Она удивилась, услышав собственный ответ. Пока эти слова не были произнесены, ока не понимала до конца своих чувств. Да, она любила Джека Камберленда. Кейси откинулась на спинку стула и безнадежно вздохнула от сознания того, что из этого ничего не может получиться.

На лице Мириам сияла счастливая улыбка. Хотя, казалось бы, к отчаянию, которое она уловила в голосе Кейси, подобная реакция вряд ли подходила.

— Значит, он добился своего? Расскажите, как это ему удалось?

— Я и сама не прочь это узнать, — ответила Кейси, поникнув головой и опустив плечи.

— Так, значит, он не отвечает вам взаимностью?

— Я не знаю. Я не задавала ему этого вопроса. Впрочем, какое это имеет значение? — спросила она, нетерпеливо отмахиваясь от подруги.

— Конечно, имеет.

— Конечно, имеет! — с иронией в голосе повторила Кейси. — Из этого все равно ничего не выйдет. Я же говорила вам, что не могу взять на себя такую ответственность.

— Ради Бога, Кейси! Неужели вы говорите это серьезно?

— Я никогда в жизни не была так серьезна, как сейчас. То, что я, возможно, влюблена в него, вовсе не может помешать нормальному функционированию моего мозга.

— Но, судя по вашим речам, это именно так.

— Что значит — это именно так?

— Это значит, что вы собираетесь отвергнуть то, что может стать в вашей жизни наилучшим приобретением. Почему?

— Мириам, я последние дни думаю только об этом. И вот к какому выводу я пришла, — сказала Кейси и, взяв в руки блокнот, записала первую сумму. — Вот мои расходы. — Она записала рядом другую сумму и добавила: — Как видите, если сравнить траты с поступлениями, то станет ясно, что я не вылезаю из долгов. Могу ли я повесить себе на шею иждивенца?

— Да, но ведь Джек тоже может чем-то заняться. Во всяком случае он производит впечатление человека, способного позаботиться о себе.

— И вы полагаете, что то, чем он займется, позволит нам хоть как-то существовать?

— Я имею в виду его заработки и вашу собственную зарплату. В чем же проблема?

— Проблема в том, что я не уверена в способности Джека хоть что-нибудь заработать. Он целыми днями валяется с книжкой или делает никому не нужные деревянные игрушки. И вполне доволен своей жизнью. Как правило, жизнь вдвоем ведет к увеличению расходов. А этого-то я и не могу себе позволить.

— Где же выход?

— Его нет.

— А вы не обращались к Джеку с предложением подыскать постоянную работу?

— Его не интересует постоянная работа, — ответила Кейси.

— Вы что, уверены в этом?

— Нет, — ответила она, неожиданно вставая. В глазах мелькнула надежда. — Но собираюсь выяснить.

Кейси направилась прямо к гаражу. По пути она на мгновение задержалась, заметив Барбару Брейди, трепетанием фальшивых ресниц пытавшуюся привлечь внимание человека, которого любила Кейси. Джек, казалось, оставался безучастным ко всем ее попыткам. Для Кейси это не имело значения. Она боролась с поднимавшейся внутри нее злостью. Странно, но она вдруг обнаружила, что ревность ей не чужда. Не менее странным открытием было то, что она не способна владеть своими чувствами.

— Барбара, вы не будете возражать, если я побеседую с Джеком?

— Конечно, нет.

— Но я имела в виду частную беседу, — сказала Кейси, не заметив признаков того, что Барбара собирается их покинуть.

— Разумеется, — наконец проговорила Барбара и, повернувшись к Джеку, спросила: — Увидимся позже, ладно?

Джек не ответил. С момента появления Кейси он, не отрываясь, смотрел на нее.

Когда Барбара покинула их, воцарилось напряженное молчание. Опустив глаза, Кейси нервно чертила ногой на полу какие-то фигуры, с удивлением натыкаясь на разбросанную деревянную стружку. Подняв глаза, она увидела стоявшие на полке три вырезанные из дерева фигурки уток. Слов нет, они были прекрасны. Напрасно Кейси считала, что это всего лишь его хобби. Конечно, богатства они не принесут, она согласна хотя бы на скромный достаток. Если он может гарантировать ей это, ничто не помешает ей…

— Ты что-то хотела сказать мне?

Кейси оторвала взгляд от фигурок на полке и кивнула.

— Ты всегда занимался резьбой?

— Нет, долгое время моя работа была связана с компьютерами.

— И успешно?

— Довольно успешно.

— И тебе она нравилась?

— Не очень.

«Интересно, к чему эти вопросы? — подумал Джек. — Она, кажется, просто пытается нащупать верный тон для разговора».

— А почему ты об этом спрашиваешь?

Кейси заколебалась, но потом, поняв, что все останется по-прежнему, пока она не услышит ответ Джека, решилась задать свой вопрос напрямую:

— Я хотела узнать, не задумывался ли ты о том, чтобы подыскать себе настоящую работу.

— Разумеется, задумывался, но потом бросил эту мысль.

— Навсегда?

— Да. — Ответ Джека прозвучал твердо.

Кейси вздохнула.

— Этого-то я и боялась.

— Почему? — спросил Джек. Только теперь он понял, что скрывалось за этим вопросом. Глупец, он дал неправильный ответ.

— Мне пора.

— Подожди, — сказал Джек, поднимаясь. — Подожди минуточку. — Ведь она пришла к нему, видимо, обдумывая последний, по ее мнению, возможный вариант решения. Это что-то да значило. Это значило, что она серьезно рассматривает их отношения. — Скажи, почему ты задала этот вопрос?

— Это не имеет значения, — сказала она, пожав плечами.

— Нет, имеет. Скажи, почему.

Она снова пожала плечами, а потом едва слышным голосом ответила:

— Я только подумала, что, может быть, если ты станешь работать, мы сможем решить наши проблемы.

— Ну, а теперь, когда ты поняла, что не стану?

Кейси грустно улыбнулась. Джек никогда не видел такого расстроенного лица. Казалось, его покинула последняя надежда, последняя радость. Сердце Джека разрывалось от боли и желания открыть ей правду. Но он сдержал себя. Кейси должна принять его таким, каков он есть, желать его и любить больше всего на свете.

— Теперь, когда я поняла, что ты не хочешь работать, я знаю, что у нас ничего не получится, — закончила она.

Джек смотрел ей вслед с безумным ощущением отчаяния и надежды одновременно. Этот разговор означал, что она обдумывает проблему, но еще не нашла способа решить ее. Продолжатся ли эти размышления? Сможет ли она, отбросив наконец свои опасения, принять его таким, каким он является по ее убеждению? Надежд на это оставалось мало.

— Черт побери! — простонал он и в отчаянии хлопнул рукой по столу.

В следующее мгновение Джек почувствовал, как по руке потекла кровь. Она струилась из глубокой раны, которую оставил на ладони острый, как бритва, нож, лежавший на столе. Джек вытащил из кармана носовой платок и попытался замотать им рану. Но место пореза в центре ладони было очень неудобным. Стоило ему пошевелить кистью, как края раны вновь расходились и кровотечение возобновлялось. Необходимо было наложить швы. Джек направился к дому Кейси.

Выйдя из гаража, Кейси пошла на кухню, размышляя об их последнем разговоре. Ей следовало знать, чем все это кончится. Этот человек не способен расстаться с привычным для него образом жизни. Даже ради нее. И вообще ради кого-либо. Кейси была в отчаянии. Боже, что ей делать? Она не может жить без него. Она не может жить с ним. Как один неверный шаг, одна минута слабости могли так круто изменить ее жизнь?

Вдруг Кейси услышала, как хлопнула входная дверь, и удивленно вскинула брови. Неужели он передумал? Неужели его намерения изменились и он готов что-то сделать ради нее?

Кейси удивилась, когда Джек прямо с порога спросил:

— Не могли бы вы отвезти меня в больницу? — Он бережно поддерживал руку, замотанную окровавленным носовым платком. — Кажется, необходимо зашить рану.

— О Боже! — вскрикнула Кейси, увидев кровь. — Что случилось?

— Я порезался.

— Сейчас, только возьму ключи, — сказала Кейси, но вдруг почувствовала, как задрожали ее колени. Она едва устояла на ногах, обвив шею Джека слабеющими руками.

— Вы тоже падаете в обморок при виде крови?

— Нет.

Джек усмехнулся. Она неравнодушна к нему более, чем думает. Нужно только помочь ей разобраться в своих чувствах.

— Все в порядке, милая, — прошептал Джек, пытаясь успокоить Кейси. — Порезы для меня — дело привычное.

Она снова заохала, крепко прижимаясь к груди Джека. Обхватив ее за плечи пораненной рукой, он чувствовал, что никогда ему не было так хорошо.

— Возьми ключи и поедем, ладно?

Кейси кивнула и пошла выполнять его просьбу.

Джек бережно поддерживал забинтованную руку, совсем онемевшую после трех уколов анестезии. По пути из больницы он сидел на переднем сиденье рядом с Кейси.

— Ну как рука?

— Никак. Онемела.

— Хочешь кофе или чаю?

— Я бы выпил виски.

Кейси отрицательно покачала головой.

— Врач сделал укол, Джек. Значит, алкоголь тебе противопоказан.

Джек вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Действительно, врач сделал ему несколько уколов: антибиотик, противостолбнячный и болеутоляющий.

— Тогда кофе, — ответил он.

Через несколько минут Кейси уже въезжала во двор своего дома. Слегка пошатываясь, поддерживаемый ею, Джек добрался до кушетки и тут же погрузился в сон.

На этой кушетке он и очнулся от недолгого забытья. Из кухни доносилось постукивание посуды, пахло чем-то аппетитным, и Джек почувствовал острый голод. Интересно, как долго он спал? Обезболивающий укол подействовал явно быстрее, чем он ожидал. Последнее, что он помнил, был путь до гостиной. Следующей сценой, запечатленной сознанием, была уже сцена пробуждения.

На мгновение Джек закрыл глаза, а когда открыл их, обнаружил склонившуюся над ним Кейси. Ее голубые глаза были полны участия. Джек обрадовался. Он не чувствовал ни малейших угрызений совести от того, что собирался извлечь для себя максимум пользы из случившегося.

— Как ты чувствуешь себя?

— Слабым, как один из твоих котят.

Кейси улыбнулась.

— Ты не привык к наркотику. Вот он и свалил тебя. А как рука?

Кисть руки действительно подергивалась, но не так сильно, как приготовился изобразить Джек. Стон тоже получается неплохо, уверил он себя.

— По-моему, все в порядке.

Кейси дотянулась до лежавшего на столике пузырька с лекарством. Открыв пузырек, она вынула одну таблетку и передала ее Джеку вместе со стаканом воды.

Джек положил ее под язык и сделал вид, что проглотил. Улучив минуту, когда Кейси отвернулась, Джек здоровой рукой извлек таблетку изо рта и отправил ее в карман. Он не мог позволить себе упустить такую уникальную возможность. Пусть потом его мучают угрызения совести. Он готов терпеть любую боль, если в награду Кейси окажется рядом.

Кейси боком примостилась рядом на кушетке. Она гладила Джека по волосам, отводя пряди со лба, и чувствовала себя на верху блаженства.

— Поспи еще. Когда проснешься, я тебя покормлю.

— Я не хочу спать.

— А что ты хочешь?

Джек посчитал, что на этот раз лучше оставить свои желания при себе. Он не хотел торопить события и решил дать им обоим возможность расслабиться.

— Посиди и поговори со мной.

Кейси улыбнулась, подозревая, что таблетка уже начала действовать.

— А о чем ты хочешь поговорить? — спросила она.

— О тебе. Расскажи мне, что может заставить тебя почувствовать себя счастливой.

Кейси отмахнулась в ответ. Другой рукой она не переставала гладить Джека по волосам. Джек мог поклясться, что делала она это абсолютно неосознанно.

— Я думаю, что это могут быть самые обычные вещи. Семья, друзья, работа, которую я люблю. А еще работа в саду и животные.

— Кроме змей.

— Конечно, кроме змей, — засмеялась Кейси.

— У тебя большая семья. Вы постоянно поддерживаете отношения?

— Как правило, да, — ответила она после некоторого колебания. — Мы иногда ссоримся, но обида быстро проходит. Я думаю, что мы искренне привязаны друг к другу.

— Счастливая…

Кейси показалось, что в его голосе она уловила оттенок зависти.

— А у тебя разве нет родственников? — спросила она.

— У меня есть сестра и племянник. Они живут в Нью-Йорке.

— И вы не общаетесь?

— Нет, мы общаемся, но видеться удается нечасто.

— Почему?

Джек пожал плечами.

— У Глории своя фирма. Она очень много работает. Времени на общение с семьей остается немного.

— А твой племянник?

— Он почти все время в школе. Я не чувствую себя одиноким, если ты это имеешь в виду. Путешествуя, я встречаюсь с массой людей.

Кейси нахмурилась.

— И тебе нравится это? Я имею в виду путешествия.

— Конечно. Я бы не занимался этим, если бы мне это не нравилось.

В этом-то все и дело. Кейси не могла обременять себя связью с человеком, настолько легкомысленно относящимся к жизни. Любовь к перемене мест может завтра же позвать его в дорогу. А что будет с ней?

— Ну, а как же твое будущее?

— А что с моим будущим?

— Разве ты ничего не хочешь от жизни?

— Чего мне еще желать? Я занят тем, что мне нравится.

— А как же работа? На что ты существуешь?

— С этим все в порядке.

— Ты имеешь в виду продажу своих изделий? — спросила Кейси. Высказанное предположение явно не вызывало у нее энтузиазма.

Джек подтвердил его кивком головы.

— Что ж, они очень красивые, — отозвалась Кейси. Вздох, которым она сопроводила свое замечание, свидетельствовал о том, что она считала ситуацию абсолютно безнадежной.

— Благодарю, — ответил Джек, улыбаясь.

В последнюю секунду он решил воздержаться от рассказа о нью-йоркской галерее, где экспонируются его работы. В конце концов, думал он, для него дело чести — добиться того, чтобы Кейси приняла его, невзирая на отсутствие перспектив материального благополучия.

Да, этот человек мог бы реализовать себя. Он мог бы создать себе спокойное, обеспеченное будущее. Но вместо этого он безжалостно растрачивает драгоценное время.

Кейси попыталась сменить тему разговора. Она провела пальцами по его бровям. Эта невинная ласка заставила его закрыть глаза от удовольствия.

— У тебя отвратительно густые ресницы. — Кейси произнесла этот антикомплимент неожиданно мягким, ласковым тоном. — Непростительная расточительность.

— Почему?

— Только женщина способна понять меня, — ответила она со вздохом.

— А что еще тебе во мне нравится? — спросил Джек, обнажая зубы в улыбке.

— Кто тебе сказал, что мне что-то нравится? — удивленно спросила она.

— Не лги. Ну, что еще?

Увидев, что Кейси не проявляет желания поддержать разговор, он стал задавать наводящие вопросы:

— Обаяние? Или красота?

— Вероятно, твоя скромность, — вставила Кейси.

— Или мое чувственное тело? — Глаза Джека искрились смехом.

Кейси поглядела на него укоризненно, но это только раззадорило Джека. На самом деле она действительно могла бы кое-что добавить к этому списку. Однако ставить об этом в известность Джека не входило в ее планы.

— И то, как ты храпишь.

— Я не храплю, — ответил Джек и небрежно положил руку на бедро Кейси в надежде, что она не заметит этого. И она не заметила.

— Правда? — засмеялась Кейси. — Значит, тебе здорово удается изображать храп.

— Ты восхитительна!

Только тут Кейси заметила лежащую на бедре руку Джека. Кроме того, оказалось, что она сидит, склонившись над ним. Это открытие заставило Кейси мгновенно выпрямиться. Веселость покинула ее.

— Благодарю.

Джек проклинал себя за несдержанность, но, к сожалению, слова слетели с губ прежде, чем он успел это осознать.

— Обед почти готов. Будешь есть?

Джек попытался убедить Кейси, что вполне может сидеть за столом, но она не желала ничего слушать.

— Представь, что лекарство, которое ты только что принял, вдруг начнет действовать. Ты что, полагаешь, что я смогу дотащить тебя до кушетки?

Джек подумал, что лучше, наверное, было бы сказать ей правду. Расстроенный, он следил, как Кейси вышла из комнаты. Настанет ли, черт возьми, день, когда он сможет быть совершенно откровенным с этой женщиной? Как хотелось ему поделиться с Кейси мечтами и планами на будущее! Вынужденный следить за каждым сказанным словом, Джек чувствовал себя, словно идущий по натянутой под куполом проволоке канатоходец.

Оказалось, что еда левой рукой доставляет массу неудобств.

— Я не привык есть левой рукой, — оправдывался Джек, отправив мимо рта очередную порцию.

Кейси вытерла салфеткой его подбородок и забрала у него вилку.

— Я покормлю тебя.

Джек не собирался отказывать себе в этом удовольствии. Он выпрямился, сидя на кушетке. Кейси села рядом, держа тарелку у него под подбородком. И турецкому султану не снились удовольствия, которыми баловала его эта женщина.

В продолжении обеда они говорили мало. Казалось, что воцарившееся за столом молчание обостряло все ощущения. Цыпленок никогда не был таким вкусным, пюре — таким нежным, а салат — таким свежим. Чай со льдом был освежающим и почти таким же великолепным, как и сидящая рядом с Джеком женщина.

Он наблюдал за ее движениями: как она откусывает кусочек цыпленка, как движутся ее челюсти, пережевывая пищу. Каждый жест Кейси разжигал в нем огонь желания. Они были заняты едой, но Джек мог бы поклясться, что никогда не видел более эротичного зрелища.

Как завороженный, Джек вдыхал чарующий аромат духов Кейси, смешанный с долетавшим до него аппетитным запахом цыпленка. Это было незабываемое ощущение.

А Кейси едва притронулась к еде. Под неотступным взглядом Джека она с трудом могла что-нибудь проглотить. Еще труднее ей было унять отчаянно колотившееся сердце. Наверное, наилучшим для нее выходом было бы убежать отсюда подальше. Однако до Китая ей не добраться. А ведь Кейси нужно очутиться по крайней мере на азиатском континенте, чтобы почувствовать себя в относительной безопасности.

— Ты не хочешь есть?

— Не очень. — Кейси едва расслышала собственный голос.

— Обед был очень вкусный, — проговорил Джек со вздохом удовлетворения.

— Благодарю.

— Погоди, у тебя крошка на губе.

Кейси высунула язык, пытаясь смахнуть прилипший кусочек. Взгляд устремленных на нее темных глаз показался ей бездонным.

— Нет, — проговорил Джек, наклоняясь вперед, — вот здесь. — Высунув язык, он слизнул крошку с уголка ее рта. Джек заметил, как испуганно вздрогнула и замерла Кейси.

Их губы оказались совсем рядом. Кейси судорожно сглотнула слюну и прошептала:

— Спасибо. — Голос прозвучал надтреснуто, но разве можно было винить ее за это? Наверное, любой женщине стоило бы немалых усилий сохранить самообладание, чувствуя близость любимого мужчины.

— Пожалуйста.

— Наверное, кофе уже готов, — пробормотала Кейси, соскользнув с кушетки и дрожащими руками принимаясь собирать грязную посуду.

Здоровая рука Джека вдруг оказалась на ее бедре. Джек сам не ожидал, что осмелится прикоснуться к Кейси.

Уже составив на столик всю грязную посуду, она продолжала стоять на прежнем месте. Прерывисто дыша, закрыв глаза и запрокинув назад голову, она пыталась побороть обуревающее ее желание. Не остановленная ею рука Джека поднялась по бедру и скользнула под шорты.

У Кейси не хватило сил вымолвить слово, которое положило бы конец этой непозволительной вольности. Ей нужно было только сказать «нет» и сделать шаг назад, но, видит Бог — она была неспособна на это.

Рука Джека скользила все выше, а Кейси не могла остановить ее. Она не хотела ее останавливать. Наконец Джек прикоснулся к тонким трусикам, и Кейси разомкнула ноги, открывая ему путь к дальнейшему продвижению.

Кейси потянулась к Джеку и обняла его за плечи. Необходимо было ощущать прочную связь с ним, чтобы выдержать нахлынувшие на нее чувства. Кейси жалобно вздохнула, отдаваясь во власть неотвратимого потока событий.

В одиночестве она была способна совладать со своими желаниями, но при встрече с Джеком решительность Кейси таяла, словно снежинка в бушующем пламени.

— Джек, — прошептала она, чувствуя, как прохладные пальцы раздвигают теплые покровы. — О Боже, Джек!

Жаркая пленительная влага манила его в глубину. Он привлек Кейси к себе. Обхватив руками бедра, он уткнулся в нее, ощущая сквозь ткань одежды упругий живот. У Кейси подкосились ноги. В объятиях Джека силы оставили ее.

Одной рукой Джек пытался расстегнуть шорты. Кейси не могла помочь ему. Все ее силы были сосредоточены на том, чтобы пережить это мучительное желание.

Наконец «молния» была расстегнута, и губы Джека дотронулись до гладкой кожи оголенного живота.

В дверь позвонили. Звонок заставил вздрогнуть обоих.

Звонок раздался вновь.

— Не отвечай, — услышала Кейси голос Джека. Он говорил, почти касаясь губами ее кожи, и голос звучал приглушенно.

— Придется, — сказала Кейси, отступая и застегивая шорты. — Скорее всего это Мириам. Возможно, я ей зачем-то понадобилась.

Мириам была единственным человеком, кто пользовался звонком. Родственники Кейси в лучшем случае предупреждали о своем появлении стуком.

Стоявшая за дверью Меган усмехнулась, встретив удивленный взгляд сестры.

— Мне не хотелось врываться к тебе, — сказала она, входя в гостиную следом за Кейси. — Мириам позвонила и сообщила мне, что Джек поранился и ты отвезла его в больницу. Я заехала узнать, не нужна ли помощь. Я вижу, уже все в порядке?

Джек сидел на кушетке, предусмотрительно прикрыв колени подушкой и положив на нее забинтованную руку.

— Интересно, как Мириам узнала об этом? — удивленно спросил он. Поистине службе информации этого городка могла бы позавидовать даже «Нью-Йорк таймс».

— Привет, Джек! — кивнула ему Меган, плюхнувшись в мягкое кресло напротив. — Мэри Вокер видела, как вы шли к дому с окровавленной рукой.

Кейси была потрясена услышанным. Если Мэри видела Джека, то от ее внимания вряд ли ускользнуло то, как повела себя Кейси, обнаружив его раненым у своих дверей. Ах, как она была неосторожна! Даже Барбара Брейди не давала местным кумушкам подобного повода для сплетен.

— Мириам видела, как позже вы уехали на машине, а возвратились уже с перевязанной рукой. — Меган удовлетворенно усмехнулась, словно удачно завершивший расследование детектив. — Никому не хотелось вас беспокоить, ну вот я и…

— Взяла это на себя, — закончила за нее Кейси.

— А что, я побеспокоила вас? — По выражению лица Меган без труда можно было понять, что она тешила себя надеждой, что это именно так.

— Нет.

— Плохо. — Меган была явно разочарована.

— Что ты хотела? — сухо спросила Кейси, посмотрев на Меган суровым взглядом.

Меган была настолько увлечена вариантом романтического развития истории, что совсем забыла о цели своего визита.

— Ах, да! В лесу рядом с домом я наткнулась на щенят. Мне не хотелось сдавать их в собачий приют, и я подумала, что, может быть, ты…

— Ты могла бы отвезти их в «Байд-эй-ви».

— Знаю, но тебе всегда удавалось пристроить бездомных животных в хорошие руки. Поэтому я подумала…

— Где они? — вздохнув, прервала ее Кейси.

— В автомобиле, на заднем сиденье.

Меган и Кейси отнесли щенков в гараж. Вскоре после этого Меган уехала. Кейси действительно любила возиться с этими крошками. Мак вечно ворчал на нее за это. Он волновался по поводу расходов на их содержание.

После смерти Мака Кейси поступала так, как хотела, и чувствовала, что у нее спокойно на душе оттого, что она ни перед кем не была обязана отчитываться.

Кейси улыбнулась, заметив, что котенок лизнул одного из своих новых друзей. Щенки были премиленькие. На вид им было не более шести недель. Наверное, этих крошек оторвали от материнской груди незадолго до того, как какой-то бессердечный болван бросил их в лесу.

Котенок сидел в окружении щенков, карабкающихся друг на друга. Кейси засмеялась и взяла на руки самого маленького и, по-видимому, самого энергичного.

— Ты самый умненький, правда? — сказала она, прижимаясь щекой к теплому тельцу. Кейси заглянула в темно-карие глаза. — Может быть, тебе захочется пожить у меня.

Баюкая щенка и поглаживая его по шелковистой шерстке, Кейси обдумывала эту возможность, и наконец решила оставить малыша себе вместе с последним котенком.

— Надеюсь, тебе здесь понравится, — сказала она.

Вскоре Кейси увидела, что котенок заснул, пригревшись между двух щенков.

Она сменила подстилку, положила свежего корма, налила воды и вернулась в дом.

Придя на кухню, она взялась за телефонную трубку. Одна из коллег согласилась взглянуть на щенков завтра днем. Кейси улыбнулась. Ну вот, одним станет меньше. Теперь нужно подыскать хозяев двум оставшимся. Конечно, щенок может доставить немало радости человеку, обреченному на неподвижность. Надо поговорить с Мириам.

В гостиной, лежа на кушетке, спал Джек. Отхлебнув из чашечки кофе, Кейси принялась наводить порядок на кухне. Она мыла и натирала все до блеска, стараясь как можно дольше оттянуть то, что ей предстояло сделать. Наконец она снова вошла в гостиную. Джек продолжал спать. Кейси разрывалась между необходимостью разбудить его и желанием оставить здесь на ночь.

Насколько Кейси знала своих соседей, оставив Джека у себя, она давала им уникальный повод для сплетен. Ну и пусть! Она не слишком озабочена своей репутацией. Что ей было совсем небезразлично, так это… Ну, Кейси, так что же тебе небезразлично?

Кейси вздохнула, зная, что на этот вопрос у нее нет ответа.

Затем она отправилась в соседний дом, чтобы помочь Мириам приготовиться ко сну.

— Меган привезла мне щенков. Вы не хотели бы взглянуть на них завтра? — спросила она, входя.

— Кажется, у вас нет отбоя от питомцев? — спросила Мириам, весело глядя на свою приятельницу.

— О да! — вздохнула Кейси в ответ. — Скоро они будут вешаться мне на шею, заслышав мой голос.

— Наверное, они миленькие, — проговорила Мириам задумчиво, прекрасно понимая, что, стоит ей увидеть щенков, она будет не в состоянии сопротивляться.

— Разумеется, — засмеялась Кейси. — Разве щенки бывают другими?

— Плохо лишь то, что они не могут оставаться такими всегда.

— В этом хитрость природы, К тому моменту, когда они перестают быть миленькими, вы уже успели полюбить их и с этим ничего не поделаешь.

— То же самое происходит с детьми и мужьями, — заметила Мириам.

Кейси улыбнулась, воздержавшись от комментариев.

Довольно забавно было то, что Мириам не упомянула ни о Джеке, ни о происшествии, ни даже о том, что Джек продолжал оставаться в ее доме. Сама Кейси не стала ничего ей объяснять.

Когда она возвратилась в дом, Джек все еще спал. Кейси накрыла его легким одеялом и погасила свет.

Впервые за последние три года под крышей этого дома спал мужчина. Но то, что Джек спал на кушетке в гостиной, вряд ли само по себе имело какое-то значение. Главное в том, что она хотела видеть его в своей постели. Вряд ли ей удастся сомкнуть глаза в эту ночь. Она никогда не испытывала столь сильного желания. Трудность состояла в том, что она не собиралась идти на поводу своих чувств.

Кейси приняла душ, надела ночную рубашку и скользнула под прохладную простыню. Она лежала в темноте и думала о человеке, спавшем всего в нескольких шагах от нее.

Вдруг она с радостью поняла, что решение может быть совсем простым. Зачем отказывать себе в этом удовольствии? Что дурного в том, что два взрослых человека решили доставить друг другу радость? Предположим, они легли вместе в постель и стали любовниками. Почему это должно как-то изменить их материальное положение? Не должно. Разве ему обязательно нужно переезжать к ней? Разве он не может остаться в квартире над гаражом, продолжая снимать ее?

Кейси с улыбкой смотрела в темноту ночи. Конечно, может. Почему она не подумала об этом раньше? Как это она не понимала, что они могут соединиться, не беря на себя материальных обязательств и избежав ненужных формальностей!

Она уже зрелая женщина. Молодости когда-то придет конец. И пока ей нужен Джек Камберленд, он будет с нею.