Жажда безумия

Глава 15

Алиса

Как только ребята соглашаются, что мы можем начать поиски Шляпника, все идет слишком медленно. Время тянется, и я становлюсь все более нетерпеливой, хотя понимаю, что мы не можем просто уйти по моей прихоти. Все должны подготовиться, Чешир должен собрать вещи. Это долгий путь, и я не знаю, куда мы пойдем после дома Шляпника, но что-то подсказывает мне, что пройдет некоторое время, прежде чем я снова увижу домик Чеса в стволе дереве.

Если я его вообще увижу снова.

Тем не менее, я не могу ждать, мои мысли поглощены поиском Шляпника. Все остальные могут думать, что он мертв, но я знаю лучше. Он пришел ко мне, попросил о помощи и отправил мне записку, которая привела меня в Страну чудес. Он жив, верят они в это или нет, и я думаю, что он где-то прячется, ожидая, пока кто-нибудь найдет его. Это самая рискованная игра в прятки, в которую я когда-либо играла, и она только началась.

Я настолько погружена в свои мысли, что едва замечаю, как в третий раз перепаковываю рюкзак, пока голос Диона не врывается в мои беспорядочные мысли.

— Ты витаешь в облаках, — говорит он, садясь рядом со мной на край кровати Чеса.

— А? — я бросаю на него взгляд, кратко встречаюсь с его глазами и снова обращаю внимание на рюкзак. — Почему ты так думаешь?

— Потому что ты три раза проигнорировала мой вопрос, — он смеется, явно не волнуясь по этому поводу.

Черт. Я не привыкла заботиться о том, считают ли меня люди невежливой, это их проблема, а не моя, но я не хочу, чтобы Дион думал, что я его игнорирую. В конце концов, он почти что спас мне жизнь. Кроме того, с момента, как я проснулась, он был со мной невероятно добр. Как ни странно, я не хочу, чтобы он считал меня невежливой.

— Немножко, — говорю я, застегивая рюкзак и бросая его на пол. — Просто много думаю, вот и все.

— О Шляпнике?

Конечно, он угадал, но я не буду признаваться в этом вслух. Никто не должен знать, как часто Шляпник занимает мои мысли. Просто, у меня в голове есть представление о том, как все должно происходить, как мы должны объединиться, чтобы победить тьму, и Шляпник с самого начала играет в этом чуть ли не главную роль.

— Обо всем, — отвечаю я неопределенно. — Слишком много всего, чтобы переварить быстро. Я прошла путь от того, что даже не знала о существовании Страны чудес, до попытки спасти ее. Люди, которые мне дороги, пропали, и все ожидают, что у меня есть какой-то грандиозный план, чтобы спасти нас.

— Это и правда много, — говорит он, и его бархатный голос снимает часть моего беспокойства. Неправильно ли хотеть посидеть и послушать его какое-то время? — Но мы будем поддерживать тебя на каждом шагу. Я никуда не уйду.

Я снова встречаю его взгляд, остро ощущая его близость. Нас разделяют всего несколько сантиметров, и, если бы я не знала наверняка, я бы сказала, что пространство между нами сокращается, чем дольше я смотрю, хотя ни один из нас не двигается.

— Приятно это слышать, — говорю я, нервно делая шаг назад. — Я рада, что ты здесь.

Он замечает беспокойство в моих глазах, и на его лице появляется понимающая улыбка.

— Я заставляю тебя нервничать?

Я задерживаю дыхание. Я могу лгать сколько угодно, но это не изменит факта того, насколько мой пульс ускорился от этого вопроса. Очевидно, он заставляет меня нервничать по множеству причин, которые я даже не начала разбирать, но в основном потому, что я не хочу отталкивать его. Я хочу, чтобы он был ближе.

Я никогда не придавала значения физическому контакту, никогда не хотела, чтобы кто-то нарушал мое личное пространство. Держи всех на безопасном расстоянии — это всегда было моим правилом. Если они не слишком близко, они не смогут тебя ранить. Не говоря уже о том, что нет даже шанса на неловкие объятия и неудобные прикосновения, если ты держишь всех на расстоянии вытянутой руки.

Но сейчас я хочу проверить границы своего комфорта. Я хочу посмотреть, как далеко могу их растянуть, прежде чем они порвутся, и я не могу объяснить, почему хочу, чтобы это был Дион, но хочу. Возможно, потому что он уже видел меня полуголой, и эту границу уже невозможно пересечь. Что изменится от нескольких дополнительных предметов одежды? Или, возможно, потому что я доверяю ему свою жизнь, поскольку он сохранил ее.

А может, я просто переполнена гормонами и эмоциями и мне нужно отвлечься, чтобы прояснить мысли.

— Возможно, — я не дам ему удовлетворения, признав, какое воздействие он на меня оказывает, хотя он, вероятно, это чувствует.

— Не стоит, — он ухмыляется. — Я не кусаюсь… если только ты сама этого не захочешь.

Мой взгляд опускается на его губы, как раз в тот момент, когда его язык медленно скользит по верхним зубам, и я не могу не задаться вопросом, каково это, почувствовать, как он танцует по моему телу. От этой мысли между моих бедер пульсирует сердцевина, а жар обжигает щеки, пока не отвожу взгляд.

Я никогда не встречалась с кем-то достаточно долго, чтобы переспать с ним, что, вероятно, является частью моей проблемы. У меня накопилось много лет сексуальной фрустрации, от которой мое либидо просто умирает от желания избавиться, и я превращаюсь в лужу при виде первого симпатичного парня, который обращает на меня внимание. Но я не могу сказать, что мне это не нравится.

Разве я не говорила себе раньше, что связываться с мужчиной из Страны чудес плохая идея? Но если нет никакой гарантии, что я выберусь отсюда живой, почему бы не побаловать себя хоть немного по пути?

— Жаль, что ты не умеешь читать мысли, — это моя попытка флирта, хотя я не уверена, что она сработает. Я так же плохо флиртую, как и сражаюсь с монстрами. Если не хуже. Но это правда, если бы он мог сейчас прочитать мои мысли, он бы точно знал, как сильно я хочу оказаться в его рту.

Дион встает и сокращает расстояние между нами, приковывая меня к месту нервозностью и зажигая огонь в моей душе. Он возвышается надо мной, высокий и широкий, и я точно знаю, как легко ему было бы положить меня на кровать, учитывая, что он нес меня на руках через лес, как ни в чем не бывало.

— Мне не нужно читать твои мысли, Алиса, — говорит он, его глаза темнеют от желания. — Твое тело говорит мне все, что ты не можешь сказать, и сейчас оно говорит, что ты хочешь меня.

Я смотрю в его мудрые зеленые глаза, прослеживая в уме темные контуры его радужной оболочки, слишком напряженная, чтобы ответить. Моя голова перегружена, когда его рука скользит за мою шею, сердце колотится в груди. Каждая часть меня кричит, когда он притягивает меня к себе и наклоняется, чтобы прижать свои губы к моим.

Электрический разряд пронзает мое тело, когда он раздвигает мои губы своим языком и проникает в мой рот, а я вцепляюсь в его рубашку на груди, умоляя о большем. Он откликается, опуская одну руку и сжимая мою задницу поверх джинсов с такой силой, что наверняка останутся синяки. Жар охватывает все мое тело, его пальцы теребят край моей рубашки, скользя по чувствительной коже у пояса джинсов.

Я хочу еще.

Я хочу, чтобы он сорвал с меня рубашку, и опустился на колени, целуя мое тело. Я хочу, чтобы он заставил меня забыть обо всей этой спасательной миссии и связанном с ней стрессе, освободил мой разум от всех забот, пусть даже на несколько минут.

Непристойные мысли заставляют меня схватиться за подол его рубашки, намереваясь помочь ему снять ее, но затем хлопок двери внизу заставляет меня замереть. Реальность обрушивается на меня, когда я оказываюсь в спальне Чеса, за миллион миль от того места, где была несколько мгновений назад.

— Не волнуйся, — шепчет он, прикоснувшись губами к моим, пока я все еще нахожусь в его объятиях. — Когда я погружу в тебя свой член, у тебя будет больше, чем несколько минут, чтобы насладиться им. Тебе не придется беспокоиться о том, что тебя услышат, потому что я хочу слышать, как ты стонешь для меня.

С этими словами он ускользает от меня, обходит вокруг, спускаясь по лестнице и оставляет одну, разбираться с жаром, охватившим все тело. Я прижимаю ладонь к груди, пораженная тем, как быстро колотится мое сердце, и прерывисто дышу.

Черт возьми. Я не знаю, что это было, но я буду ждать, пока Дион выполнит свое обещание.

Через несколько минут и несколько глубоких вдохов мое сердце возвращается к нормальному ритму, а мое лицо больше не кажется горящим. Я хватаю рюкзак с пола и спускаюсь вниз, где три мужчины с оружием в руках ждут меня посреди гостиной. Дион ухмыляется, когда встречает мой взгляд, и я быстро смотрю на Чеса, чтобы отвлечься.

— Ты готова, Алиса? — спрашивает он, шагая вперед с сумкой через плечо.

— Да, — отвечаю я, кивая. — Веди.

Когда Данн сказал что-то о том, что нужно навестить старый чайник, я подумала, что это просто причудливое прозвище для Шляпника. Я не ожидала, что дом на самом деле будет гигантским розовым чайником с отломанной ручкой, лежащей сбоку. Кирпичный носик изгибается вверх, к небу, и, хотя из него не выходит дым, я понимаю, что это дымоход. Кривой дверной проем, косые окна и вазоны с увядшими цветами украшают фасад чайника, а крыша удивительно похожа на крышку.

— Вау, — выдыхаю я, когда мы подходим. Это нечто самое причудливое, что я видела до сих пор, и я не могу налюбоваться этим зрелищем.

— Ему подходит, не так ли? — шутит Чес. — Подожди здесь. Дион и я убедимся, что все чисто.

— Мы? — удивленно спрашивает Дион. — То есть, да, мы. Данн, останься здесь и будь на страже безопасности Алисы.

Данн кивает.

— Понял, босс.

Они вдвоем отправляются осматривать близлежащие деревья и заросшую цветами территорию вокруг чайника, а Данн и я остаемся позади. Мы идем между двумя скрученными деревьями, покрытыми голубыми цветами. Я нервничаю, готовая ворваться в дом и обыскать его от пола до потолка в поисках каких-либо следов Шляпника. Ждать, пока убедятся, что все чисто, довольно трудно.

— Похоже, его нет дома, — тихо замечает Данн, глядя в сторону чайника.

Правда оседает в моем желудке, как кубик льда, но я отказываюсь терять надежду. То, что дом выглядит пустым — не значит, что его здесь нет. Возможно, он специально ведет себя так, чтобы не привлекать внимания.

— Может, он спит, — предположила я, хотя знаю, как нелепо это звучит. Я просто не могу сказать то, о чем маленькие голоса в моей голове постепенно пытаются меня убедить, что Данн прав.

Он должен быть здесь.

Через несколько минут Чес и Дион возвращаются, и мое настроение поднимается.

— Здесь все чисто, — говорит Чес. — Но это не значит, что внутри нас ничего не ждет, так что будьте начеку. Понятно?

Я киваю, не слыша ничего из-за шума крови в ушах. Прыгая на носках, я борюсь с желанием броситься бежать по травянистому двору к входной двери и жду, пока мужчины снова возьмут инициативу на себя.

Данн берет тяжелый дверной молоток, несколько раз стучит им по дереву, а затем ждет ответа.

— Просто выбей дверь, Данн, — шепчет Дион.

— Это невежливо, — говорит Данн. — Ты бы хотел, чтобы кто-то выбил дверь твоего дома?

— У нас нет дома, — резко отвечает Дион. — И мы торопимся. У нас нет времени на манеры.

— На манеры всегда есть время, — вставляю я, и Чес бросает на меня любопытный взгляд.

— Манеры кажутся бесполезными в ситуациях, когда речь идет о жизни и смерти, не так ли? — спрашивает он, прежде чем потянуться к дверной ручке. Он поворачивает ее и обнаруживает, что дверь не заперта. — Иногда лучше сначала действовать, а потом просить прощения.

Я задерживаю дыхание, когда дверь медленно открывается, давая нам возможность впервые заглянуть внутрь чайника. Там темно, единственный источник света — открытая дверь, но я могу разглядеть разгромленную гостиную. Диван опрокинут, подушки разбросаны по паркету, а картина на дальней стене перекошена. Щепки дерева и разбитое стекло рассыпаны по комнате, как блестки, и у меня появляется чувство тошноты.

Данн был прав. Похоже, Шляпника нет дома, но здесь явно произошло что-то ужасное.

— Ох, черт, — говорит Дион, распахивая дверь и без колебаний входя в комнату. Он нащупывает рукой выключатель и, щелкнув им, включает светильник над головой, сделанный из чайных чашек.

Он освещает гостиную, отражаясь от осколков стекла, разбросанных по полу, делая комнату похожей на место преступления. Чес следует за Дионом, Данн и я идем сзади, и когда я полностью переступаю порог, я замечаю самое страшное.

Красные капли образуют непрерывный след через всю комнату к коридору, и не нужно много ума, чтобы понять, из чего они состоят.

Это кровь, и вдруг записка Шляпника становится гораздо понятнее.