Жди меня

Глава 16

В душе у Грея возникла какая-то пустота, смешанная со смутной боязнью неизвестности.

Его окружала тьма. Вероятно, ему следовало бы поблагодарить судьбу за столь своевременное предупреждение. Теперь-то Грей точно знал, что в Бэллифоге далеко не все благополучно, и мог не опасаться за собственный рассудок. Однако мысль о том, что Минерва очутилась в самой гуще зловещих событий, повергала его в ужас.

Он вернулся к двуколке как раз вовремя, ибо от дома уже отделилась невысокая фигурка.

Минерва задыхалась, полы ее плаща разошлись. Подбежав к Грею, она в изнеможении упала ему на грудь и отмахнулась, когда он попытался закутать ее в плащ.

– Жарко, – простонала она. – Не надо!

Выждав еще несколько секунд, Грей все-таки закутал ее, невзирая на сопротивление:

– А то простудишься. Не хватало еще, чтобы ты заболела из-за меня. Я хочу видеть тебя здоровой, ясно?

Не дожидаясь ответа, Грей запечатлел на ее губах поцелуй, от которого Минерва превратилась в подобие тряпичной куклы. Впрочем, ее губы помнили недавний урок. Она ответила на поцелуй, приоткрыв рот и заработав языком так, что Грею пришлось напоминать себе: он достойный, порядочный человек, ему не пристало овладевать девственницей прямо в снегу, под открытым небом.

Грей, правда, в который уже раз пожалел о своей порядочности.

Прижав Минерву к себе, он уперся подбородком ей в макушку и криво усмехнулся:

– А теперь полезай в двуколку и расскажи все, что разузнала. – Грей решил молчать о незнакомце, пока в упоминании о нем нет особой необходимости. Не обращая внимания на протесты возлюбленной, Грей подхватил ее на руки, усадил в двуколку и сам устроился рядом. Меховым одеялом сомнительного происхождения, позаимствованным у Памфри, Грей укрыл их обоих. Минерва зябко вздрогнула.

Грей не стал торопить ее. Прижав к себе, он согревал Минерву дыханием, упиваясь тонким цветочным ароматом ее духов. Он даже не смел надеяться, что когда-нибудь наступит время, когда он обнимет ее, ничего не боясь и зная, что их счастью ничто не угрожает.

Сдерживая дрожь, Минерва прильнула к нему сильнее.

– Конечно, мне следовало бы промолчать, но я не прочь просидеть вот так всю жизнь.

Грей улыбнулся:

– И я тоже. Когда-нибудь нам не придется расставаться. Вот станешь моей женой…

– Надеюсь, мы будем обниматься не только в постели?

Грей в очередной раз поразился тому, что Минерве не составляет труда лишить его самообладания.

– Если ты захочешь…

– Разумеется. Я охотно соглашусь посидеть с тобой вот так ночью, в снегу, в двуколке. Под меховым одеялом. – Она поерзала на холодном сиденье. – Только без одежды.

– Минерва!

– «Минерва, как тебе не совестно!» – передразнила она. – О таком дозволено говорить только мужчинам. А женщины не имеют права даже думать о подобных вещах. Мало того! Женщины обязаны носить страшно неудобные рукава, в которых руки поднимаются всего на пару дюймов!

Грей не заметил связи между этими двумя доводами, но, несмотря на неожиданные заявления, Минерва всегда оставалась сокровищем для него.

– Любимая, не стоит говорить об этом, пока мы не женаты. Если бы ты чаще прислушивалась к советам родственниц, ты бы понимала.

– Опять ты со своими упреками! – обиженно протянула Минерва.

Грей рассмеялся.

– Если бы я и впрямь упрекал тебя, то был бы глупцом. Сказать по правде, меня восхищают каждое твое слово, каждый жест. Просто я пытаюсь помнить об ответственности, а это нелегко.

– Значит, тебе тоже хотелось бы, чтобы на нас не было одежды?

Еще слово, и терпение Грея иссякнет.

– Не стоит пока на эту тему. Сейчас нам предстоят другие, более серьезные дела. Ну что тебе удалось выяснить, дорогая?

Недовольно нахмурившись, она объяснила:

– Нечто невероятное. Фергюс и Айона уже в постели…

– Это и есть твое «невероятное»?

– Нет, что ты! Я упомянула о них просто потому, что собиралась зайти к ним. Они уже легли спать, но беспокоились обо мне. Надо найти способ их успокоить.

– Ничего не говори близнецам.

Минерва возмущенно зашевелилась в его объятиях.

– Грей, не надо мной командовать! Ты мне еще не муж. Может случиться так, что мы никогда не поженимся. Поэтому я сама буду решать, как мне поступать и что говорить.

– Минерва, дорогая, муж – глава жены и глава своего дома. Так полагается.

Она вскинула голову и нахмурилась.

– Конечно, я не стану утверждать, что мужчина не должен заботиться о жене и детях, но это еще не доказывает его превосходства. Несправедливо считать, что на жене лежит меньшая ответственность, чем на муже. А его задача – помочь жене вырасти во всех отношениях, чтобы она стала не только его любимой, но и другом на всю жизнь.

К горлу Грея совершенно неожиданно подкатил комок. Сглотнув, он посмотрел на Минерву с переполняющей его сердце нежностью.

– Я непременно запомню ваш совет, мисс Арбакл. Но по-моему, вас уже нечему учить.

– Иногда, – отозвалась Минерва непривычно слабым голосом, – я не понимаю даже саму себя и знаю, что мне предстоит еще многому учиться…

Грей благоразумно промолчал и осторожно провел большим пальцем по верхней губе любимой.

– У нас побывал мистер Клак – тот самый Олаф Клак! Он приезжал в гости к маме и папе.

– Конечно, к ним – к кому же еще? – отозвался Грей резче, чем следовало бы. Но его интересовал не Клак, а Эльдора Мейквелл.

Минерва отвернулась.

– Если хочешь, продолжай дерзить.

– Больше не буду. Прошу тебя, рассказывай.

Несмотря на пробежавший между ними холодок, Минерва заговорила:

– Знаешь, он омерзителен. Похож на клоуна, только гораздо страшнее. Он носит костюмы и прическу, словно персонаж старинной пьесы. Стоит, согнувшись в три погибели. Он не расстается с тростью с набалдашником в виде башмака.

Грей внимательно слушал, постепенно настораживаясь.

– И говорит он с каким-то странным акцентом, так, словно ничему никогда не учился, но выдает себя за образованного человека. Папа сказал, что Клак прямо-таки раболепствовал перед ними. Отвратительно! Представляешь себе?

– Еще бы. – Грею не составляло труда представить, как обрадовал Арбаклов подобный визит. Но чем скорее рассказ о Клаке будет завершен, тем раньше Минерва перейдет к разговору об Эльдоре. – Что здесь понадобилось Клаку?

– По словам мамы и папы, он хотел подружиться с ними! – Минерва засмеялась, и этот беспечный смех согрел сердце Грея. – Ты же знаешь, я не настолько спесива, чтобы выбирать лишь знатных друзей, но зачем человеку, которому по средствам арендовать Модлин-Мэнор, пользоваться услугами Макспорранов и устраивать пышные приемы, пресмыкаться перед моими родителями? Он называл их самыми достойными людьми в округе, подбирая весьма высокопарные и нелепые выражения. Если рассказывать все по порядку, нам целой ночи не хватит.

– Тогда забудем о нем, – кивнул Грей, тщетно скрывая нетерпение. – Сомневаюсь, что он когда-нибудь появится здесь вновь.

– Ошибаешься! Клак попросил родителей помочь ему устроить салон – точнее, салун, как он выразился. Первый прием назначен на следующую пятницу. Маме предстоит составить список гостей и разослать приглашения – только самым достойным жителям округи! По правде говоря, Клак излагал свои намерения так, что приглашать следовало бы самых недостойных…

Грей коротко рассмеялся:

– Бедняга! Его можно пожалеть. Наверное, он из нуворишей. Если мы когда-нибудь встретимся, постараемся быть с ним полюбезнее.

– Бедняга? Наверное, ты имел в виду маму? Папа был так очарован причудами Клака, что предложил ему маму на роль хозяйки приема. Клак не женат.

– Значит, – на сей раз Грей сдержал смех, – посочувствовать следовало твоим отцу и матери. А теперь поговорим об Эльдоре…

– Ее визит был еще невероятнее! Боюсь, ты мне даже не поверишь!

– Я попытаюсь, – заверил Грей, расстегнул плащ и привлек Минерву к себе. – Так тебе будет теплее, – объяснил он.

– По словам Эльдоры, она счастлива, потому что наши семьи скоро породнятся, – начала Минерва.

– Вот как? – Грей поднял брови. Что задумала эта распутница? – И это все?

– Нет, что ты! Она заговорила о том, что хочет преподнести жениху особенный свадебный подарок.

– Какого черта… Зачем Эльдоре Мейквелл понадобилось говорить об этом с твоими родителями?

Минерва хихикнула – такое с ней случалось крайне редко.

Грей поцеловал ее в кончик носа и будто невзначай провел ладонью по груди. Вздох Минервы доставил ему невыразимое удовольствие.

– Рассказывай, дорогая.

– Мисс Мейквелл пожелала, чтобы папа написал ее портрет, – начала Минерва высокомерно, но не выдержала и усмехнулась: – Скоро она начнет позировать.

Грей представил себе Эльдору, позирующую Портосу Арбаклу, а затем вспомнил картины, украшающие стены Уиллинока.

– Но ведь твой отец пишет только обнаженную натуру!

– Да. – Минерве еле удалось взять себя в руки.

А вот Грей взорвался хохотом, попытался сдержать его и потерпел фиаско. Откинувшись на спинку сиденья, он подтянул меховое одеяло, чтобы приглушить звуки, пока кто-нибудь не обнаружил их убежища.

Минерва бесцеремонно толкнула его в бок.

– Немедленно прекрати! – заявила она. – Такие выходки недостойны джентльмена. Что это на тебя нашло?

– Лучше скажи, что нашло на Эльдору! Кэдзоу будет вне себя от негодования. Его хватит удар!

Минерва усмехнулась:

– Думаешь? Стало быть, джентльмены-святоши не способны оценить портреты их обнаженных невест?

– Откуда мне знать! Может, Эльдора таким образом надеется ускорить свадьбу? Бедняга Кэдзоу что-то не торопится. Наверное, опасается, что ему не пережить свадебную… – Грей вовремя прикусил язык.

– Почему ты считаешь, что портрет поможет ей приблизить свадьбу?

Грей махнул рукой:

– Не знаю. Я просто предположил, что портрет расшевелит Кэдзоу.

Грей не увидел, а скорее почувствовал, как Минерва недоуменно нахмурилась.

– Не понимаю… Ты хочешь сказать, что портрет ему понравится? – уточнила она. – Или что Кэдзоу рассердится на невесту?

– По-моему, он будет польщен, узнав, что ради него она принесла такую жертву.

– Какую жертву?

– Разделась перед незнакомым мужчиной.

– Но ведь папа художник! Он всю жизнь пишет обнаженных женщин. Однажды я даже видела, как это происходит…

– Правда? – Сие известие Грею не понравилось. – Очень странно с его стороны. Недопустимо, чтобы молодая девушка…

– Папа ни о чем не подозревал.

Грей решил не расспрашивать о подробностях.

– Итак, Эльдора пожелала получить свой портрет в костюме Евы. Забавно…

Почувствовав, как Минерва замерла, Грей обернулся к ней:

– Что случилось, дорогая?

– Ты пытаешься представить себе Эльдору без одежды? – Грей замялся. – Не отпирайся! Как тебе не стыдно! – И Минерва попыталась выбраться из-под одеяла.

– Не двигайся! – приказал Грей, подкрепляя приказ грубой силой. – Я пока не собираюсь уезжать. Значит, и ты не сдвинешься с места.

– Я сдвинусь с места, когда пожелаю. Я сейчас же ухожу домой.

– Вряд ли. Тебе давно пора понять: ты моя, и только моя. Поэтому все будет так, как я скажу.

– А если я не желаю продолжать этот разговор?

– И говорить незачем. Постараюсь убедить тебя без слов.

– Как же ты…

Грей привлек ее к себе, усадил на колени и зажал рот поцелуем. Не прерывая поцелуя, он принялся расстегивать мелкие пуговки на ее лифе. Застежка начиналась у ворота и заканчивалась на несколько дюймов ниже талии.

Не поворачивая головы, Минерва попыталась помешать ему расстегнуть платье, но силы были неравными.

Грей понимал, что место для подобного развлечения выбрано неудачно: двуколку окружал занесенный снегом лес, стояла морозная ночь, неподалеку светились огни в окнах дома Минервы. Ему явно следовало дождаться свадьбы.

Но его мужское достоинство решительно восстало и прижалось к телу Минервы. Для этого Грею было достаточно вспомнить, что их разделяет только несколько слоев ткани.

– Грей, – прошептала она, когда поцелуй наконец прекратился, – так нельзя…

– Ты права. – Ее платье было уже расстегнуто. Грей проник к ней под лиф, защищая от холода своим телом. Едва он коснулся ее полной груди, как его пронзила мысль о том, что придется сдержаться. – Ты хочешь, чтобы мы остановились?

Минерва развязала его галстук и принялась расстегивать рубашку.

Грей потянул за ленту на вороте ее нижней кофточки.

– Может, все-таки остановимся, Минерва? – Спросить-то Грей спросил, но ведь именно он сделал первый шаг – ему и решать, как поступить дальше.

Молча и сосредоточенно Минерва расстегнула его рубашку. Теперь она осторожно исследовала подушечками пальцев волосы на его груди, вокруг сосков. Указательный палец Минервы скользнул в ямку пупка, и Грей судорожно вздрогнул. От неожиданности Минерва вскрикнула.

– Не волнуйся, – успокоил ее Грей. – Мне просто щекотно. – Он вообще не ожидал от нее решительных действий, но был не прочь продолжить урок.

– Ты совсем не такой, как я.

– И слава Богу!

– Что?

– Я хочу сказать, что наши различия только радуют меня. В том-то и дело, что мы разные. Наши тела – две половинки, Минерва. Вместе они образуют единое целое.

Какое красноречие, Фэлконер! Хорошо, что тебя больше никто не слышит!

– А мне понравится? Не думай, что я ничего не поняла. Я не ребенок, а взрослая женщина. Просто я не знаю, доставит ли мне удовольствие такое… событие.

В устах Минервы это слово прозвучало так, словно речь шла об игре – например, в крокет.

– Возможно, поначалу тебе будет неприятно, но вскоре понравится. Я обещаю.

– Да?

Пока Минерва размышляла, Грей решил подкрепить свои слова делом. Он распустил ленту, стягивающую ворот ее нижней кофточки, и приподнял грудь ладонью.

– Грей! – воскликнула Минерва с беспокойством.

Несколько минут он дразнил пальцами ее затвердевшие соски, услышав слабый стон, победно улыбнулся и возобновил натиск. Затем место пальцев заняли его губы. По напрягшемуся телу Минервы пробежала дрожь. Она изогнулась на коленях Грея, запустила руки ему в волосы и притянула голову к себе.

Грей только утвердился во мнении, что Минерва самая прелестная и желанная женщина в мире.

Он сгорал от страсти – нет, от вожделения к ней. Будь он раздет, его восставшая плоть давно нашла бы путь к заветной цели. Грею следовало бы стыдиться своей похоти, но он не чувствовал стыда.

Минерва ласкала его – везде, где только могла. Когда она просунула ладонь под брюки Грея и начала перебирать жесткие волоски, окружающие его вздыбленный жезл, Грей перепугался. Он боялся утратить власть над собой и вызвать отвращение у любимой.

Пальцы Минервы уже коснулись самых чувствительных местечек, и Грей со свистом втянул в себя воздух.

Минерва поспешно отдернула руку.

– Что такое? Тебе больно?

– Нет, не больно, – отозвался Грей и снова поцеловал ее в грудь, надеясь отвлечь от опасного занятия. – А что чувствуешь ты?

– Восторг, – задыхаясь, ответила Минерва хрипловатым голосом. – Когда мы поженимся, мы будем заниматься всем этим, когда захотим. Теперь я точно знаю.

– Непременно, любимая. – Грей дотянулся до подола ее шерстяного платья, просунул под него руку и осторожно погладил икру. – Нравится?

– Ты и прежде касался моих ног.

Грей мысленно чертыхнулся, проклиная железную логику Минервы.

– Но не так, дорогая. – Он поднялся выше колена, до самой подвязки, придерживающей чулок, а затем осторожно погладил атласную кожу бедра и улыбнулся, услышав томный вздох Минервы. – Это совсем другое дело. Ты согласна?

– Конечно!

Она прерывисто вздохнула, и Грей ощутил, как поднялась ее грудь, – зрелище, способное свести с ума любого мужчину. Ее соски давно превратились в твердые крупные бутоны, вздрагивающие от самого легкого прикосновения. Чтобы подчеркнуть полноту груди и стройность талии, Минерва не нуждалась ни в корсете, ни в других хитроумных приспособлениях. Ее груди не умещались в ладони Грея, а когда он пытался сжать их, его орудие набухало сильнее, заставляя опасаться возможных последствий.

– Поласкай меня там, – прошептала Минерва, прижимая ладонь Грея к своей груди.

– Где? – еле выдохнул он.

– Там, где все дрожит. Знаешь, где в такие минуты у женщин становится…

– Я знаю только, что иногда ты слишком любишь поболтать. – И Грей быстро закрыл ей рот поцелуем, затем прихватил зубами нижнюю губу и слегка куснул ее. Минерва выгнула спину и томно застонала.

Почувствовав, что она жаждет его ласки, он начал продвигаться выше по ее ногам, заставляя ее извиваться в попытке приблизить наслаждение. Конечно, Минерва должна все узнать, всему научиться, но не слишком быстро. Уже того, что было, хватит, чтобы она думала о нем круглые сутки. Грей надеялся таким способом сломить ее сопротивление.

Но едва эта мысль возникла у него в голове, как он прогнал ее прочь. Сегодня ему не хотелось думать о будущем. Ночь принадлежит только им, это лишь прелюдия и незачем портить ее.

Дрожь Минервы заметно усилилась. Если бы не объятия Грея, она сбросила бы одеяло и плащ, забыв о пронизывающем холоде.

Наконец он проник рукой в ее панталоны, улыбнулся, ощутив влагу, и раздвинул складки, прикрывающие местечко, которое требовало еще неведомых Минерве наслаждений.

Грей легонько коснулся его.

Минерва вскрикнула, прильнула к его груди и зажала ногами его руку так сильно, что он охнул.

– Не останавливай меня, любимая, – шепотом попросил он. – Расслабься. Все будет хорошо, вот увидишь. Получишь такое удовольствие! Обними меня.

Тяжело дыша, Минерва исполнила просьбу Грея, и, едва она переплела пальцы на его затылке, он и вправду доставил ей обещанное удовольствие.

Она была слишком неопытна, чтобы просить о большем, неопытна, чтобы предполагать, что это большее существует. Долгое время Минерва сидела неподвижно, прижавшись к нему и всхлипывая, а Грей не успокаивал ее, понимая, что это слезы восторга и откровения. Минерва открыла еще одну тайну собственного тела, которое скоро будет принадлежать ему. Он надеялся в самом ближайшем времени продолжить путешествие в неизведанное.

– Тише, тише, – наконец зашептал он и зажмурился, чтобы овладеть собой. Он боялся раздавить ее в объятиях, гладил ее волосы, лицо, шею и трепещущую грудь.

– Даже если так нельзя, мне все равно, – наконец выговорила Минерва. – Я хочу, чтобы все повторилось. Если ты не против.

Только смущение помешало Грею рассмеяться.

– Я не против, но тебе уже пора домой. И надо еще подумать, как быть дальше, – без тебя я долго не выдержу.

– И я без тебя тоже, – призналась Минерва. – Может, просто поговорим с моими родителями и поженимся?

– К сожалению, все не так просто, – возразил он. – Ты же знаешь, что нам грозит опасность.

– Грей…

– Нет, милая, выслушай меня. – Он начал оправлять одежду Минервы. – Опасность и без того серьезна, а если сидеть сложа руки, положение может осложниться.

– Мне страшно!

– Вот и хорошо. Ты напугана, поэтому внимательно выслушай меня и сделай то, что я прошу. – Грею тоже было страшно, но не за себя. – Помнишь, ты обещала почаще бывать в Модлин-Мэноре и следить за Макспорранами? Я не стану возражать. Ты навестишь Макспорранов, и я поеду с тобой.

– Брамби это не понравится.

– К черту Брамби! – не выдержал Грей и тут же виновато опустил голову. – Прости. Когда-то Брамби мне нравился. Возможно, я сумею с ним поладить. Мы с тобой поедем в поместье, и я попробую возобновить дружбу с Брамби.

– Он сердится на тебя.

– Я буду настойчив.

Минерва вздохнула, застегнула платье и оправила юбки.

– Ладно, будь по-твоему. Я постараюсь тебе помочь.

– Спасибо, Минерва. Но это еще не все. Если так мы ничего не добьемся, придется изменить тактику… Ты уже готова? Я провожу тебя до дома, чтобы с тобой ничего не случилось.

– Что со мной может случиться? Кто мне встретится в такое время?

Она, конечно же, заблуждалась.

– Верно, время позднее, и я не хочу рисковать. Закутайся в плащ и надень перчатки.

Грей набросил свой плащ и выбрался из двуколки. Когда он протянул руки, чтобы помочь ей спуститься на землю, Минерва торопливо вытащила из кармана перчатки. При этом на пол двуколки упал какой-то белый комочек. Грей поднял его и протянул Минерве.

Минерва взглянула на крошечный сверток и покачала головой.

– Это не мое, – сказала она.

– Он выпал из твоего кармана, дорогая.

Пожав плечами, Минерва развернула бумажную обертку.

– Очень милая конфетка, – заключила она, положив конфету на ладонь и разглядывая ее при лунном свете. – На вид аппетитная. Но я не клала ее в карман.

– Наверное, ты забыла, – подсказал Грей.

– Не может… Грей Фэлконер, это твои проделки! Я так спешила, что совсем забыла сказать про коробку конфет. Ее уже принесли мне в комнату. И когда ты успел?

Грей улыбнулся, но промолчал.

– Наверное, эту конфету ты сунул мне в карман, пока мы были у Памфри? Какой же ты хитрец! Пытаешься меня раскормить? По-твоему, я слишком худая?

Различив кокетливые нотки в ее голосе, Грей хотел было сообщить, что о коробке слышит впервые, но тут Минерва поднесла конфету ко рту и приготовилась ее съесть.

Неожиданно для самого себя, Грей выхватил конфету у нее из рук. Минерва невольно вскрикнула.

– Что с тобой? – опасливо спросила она и попятилась.

Грей разжал пальцы. На его ладони лежала раздавленная конфета. Очевидно, в кармане плаща она отсырела, и потому раздавить ее не составило труда.

– Смотри, что ты натворил! – упрекнула Минерва. – Как не стыдно! Грей, я тебя не понимаю. Может, ты хотел, чтобы я нашла конфету только после твоего отъезда? Но я уже видела у себя в спальне целую коробку…

Забыв об осторожности, Грей зажег фонарь и поднес ладонь с остатками конфеты к свету. Он внимательно присмотрелся к кристалликам сахара и крохотному розовому цветочку, сделанному для украшения. Ничего подозрительного он не заметил. Минерва права: это просто конфета. Грей смутился:

– Прости… Дело в том, что я не присылал тебе конфет, дорогая.

– Но на карточке значится твое имя.

– И все-таки конфеты ты получила от кого-то другого. – Грей снова перевел взгляд на сахарные крошки. – Ты точно взяла ее не из коробки?

– Я просто уверена в этом. Когда сегодня утром я уходила из дома, коробки в спальне еще не было. Конфету могли положить мне в карман, только пока мой плащ лежал в детской Памфри, а мы беседовали в соседней комнате.

Грей вдруг вспомнил о незнакомце, пробежавшем через сад священника. Минерва говорила, что он оглянулся на дом – точно так же, как тот, что покинул Уиллинок через окно.

Прищурившись, Грей вдруг понял то, что следовало учесть с самого начала. Если этот человек причастен к злоключениям Грея в Вест-Индии и если дьявольский план разработан супругами Арбакл, неизвестному вовсе незачем было вылезать в окно или прятать лошадь в парке.

Неужели он ошибся насчет Арбаклов?

– Странно… – произнес Грей, имея в виду не только коробку конфет. Он вновь поднес ладонь к свету и принялся изучать розовый цветок. В середине цветка он разглядел темно-синюю сердцевину – несомненно, свидетельство мастерства кондитера. Ковырнув ее ногтем, Грей обнаружил гладкий, удлиненный сгусток.

– О Господи! – воскликнул он. – Индийский дурман? Здесь?!

– Грей, в чем дело?

Покачав головой, он наклонился и понюхал странное содержимое конфеты, а затем поспешно взял из рук Минервы обертку и ссыпал в нее разломленный пополам синий комочек. Аккуратно свернув бумагу, Грей сунул ее в карман, схватил Минерву за руку и окунул обе ее ладони в снег.

– Перестань! – воскликнула она. – Грей, прекрати! Мне страшно!

– Оботри руки снегом – вот так, – показал Грей, – и почисти под ногтями. Как только вернешься домой, возьми эту коробку конфет, плотно заверни ее в бумагу, перевяжи бечевкой и спрячь так, чтобы никто не нашел. И поскорее отдай ее мне. Да не вздумай коробку открыть! Поняла?

– Да, – кивнула Минерва и принялась усердно обтирать пальцы снегом. – А в чем дело?

Грею не хотелось тревожить ее, но, чтобы добиться послушания и уберечь любимую от беды, следовало сказать ей правду:

– Кто-то хотел отравить тебя этой конфетой.

У Минервы рот открылся от изумления.

– Ты заметила комочек в середине цветка? Это семечко растения, которое в Вест-Индии называют дурманом. Его выращивают одни мерзавцы и продают другим – для каких целей, тебе знать не обязательно.

– Семечко дурмана? Впервые слышу. Это ядовитое растение?

– Оно известно под названием «пляска смерти». Достаточно одного крохотного семечка, чтобы человек через несколько минут скончался в страшных муках.

«Танцуй, танцуй, танцуй!» – вспомнился ему монотонный голос.

Грей рывком привлек Минерву к себе и стиснул в страстных объятиях.