Жди меня

Глава 3

Экипаж остановился на вершине холма, откуда открывался вид на Драмблейд. Укрытый стеганым снежным одеялом, мрачный внушительный особняк стоял посреди усадьбы, озаренный серебристой луной.

Грей приник к окну, наслаждаясь строгостью очертаний дома, где он родился в тот самый день, когда умерла его мать. Отец Грея также умер в Драмблейде за год до того, как сын отправился на плантации.

Перед отъездом Грея Минерва Арбакл пообещала ждать его. По настоянию ее отца с помолвкой решили повременить до возвращения. Мистер Арбакл согласился на то, что Грей уезжает всего на год, что у них с Минервой впереди вся жизнь, а потому незачем спешить. Сегодня же Арбакл сделал вид, что не узнал жениха дочери. От этой встречи в душе Грея осталась одна лишь горечь. Резковатыми манерами, артистическим темпераментом и претенциозностью Портос Арбакл прикрывал свое истинное лицо – лицо коварного интригана. С каждым днем Грей все больше убеждался, что смерти ему желал не кто иной, как чудаковатый хлыщ в перепачканном краской халате.

Сидя в экипаже напротив Грея, Макс также смотрел в окно на приближающийся Драмблейд.

– Прекрасный дом, – заметил он. – Должно быть, на острове ты с нетерпением ждал возвращения.

– Я вспоминал о доме, – коротко отозвался Грей, – но гораздо больше меня занимали другие мысли.

Он думал о Минерве, и его охватывала печаль.

– Твоя Минерва… – начал Макс, подскакивая на сиденье – экипаж трясло на ухабах замерзшей дороги, – весьма необычная особа.

– Она сама не своя. – Грей взял с сиденья шляпу и положил ее себе на колени. – В этом я виню только себя, хотя следовало бы упрекать… – Он осекся. Максу он безгранично доверял, но тем не менее есть вещи, которых не должен знать никто. О разоблачении Арбакла в глазах дочери не могло быть и речи. Минерва вряд ли оправится от такого потрясения. Нет, когти чудовища уже притупились. Теперь следует вырвать их таким образом, чтобы все тайные преступления стали явными и не позволили ему и впредь вмешиваться в судьбу дочери и самого Грея.

Чувствуя на себе пристальный взгляд Макса, Грей принялся похлопывать шляпой по рукаву.

– Она очаровательна, Грей, – добавил Макс. – Иначе и не скажешь.

– Да. – Грей не собирался обсуждать свои чувства к единственной любимой им женщине. – Мы познакомились, когда она была еще ребенком. В то время я считал ее неисправимой проказницей. Она приехала в Драмблейд вместе с родителями на праздник, устроенный моим отцом в саду по настоянию дяди. Дядя Кэдзоу заявил, что отцу пора вновь войти в общество, которого он чуждался после смерти мамы. – Грей не добавил «и моего рождения». – Гостей собралось немного. Отец был добрым человеком и потому пригласил не только тех, кто располагал связями, но и тех, кто не имел никакого влияния в обществе.

– Ты унаследовал его доброту, – заметил Макс. – Мой отец был таким же. Благодаря ему у меня есть множество знакомых, которые могли бы обзавестись влиятельными друзьями, но предпочитают не делать этого.

Грей был знаком с супружеской парой, усыновившей Макса, – Струаном, виконтом Хансингор, и прелестной виконтессой, леди Джастиной. Сам Макс происходил из семьи преуспевающих, невероятно богатых торговцев, возвысившихся до положения видных помещиков. Помимо всего прочего, их отличал избыток великодушия.

– Итак, – продолжал Макс, – ты познакомился с несравненной Минервой, когда она была еще ребенком…

– Я терпеть ее не мог. – Грей засмеялся. – Она напоминала назойливого комара – нет, скорее мотылька или даже прелестную, но упрямую бабочку, которая порхала вокруг, не сводя с меня глаз, и засыпала бесчисленными вопросами. Не обращать на нее внимания было попросту немыслимо. – Грей улыбнулся своим воспоминаниям.

– Что же было потом?

Грей поднял бровь и устремил взгляд на приближающийся особняк. Экипаж катился по дороге к огромным воротам, на столбах которых молчаливо стояли в карауле вздыбленные чугунные единороги.

– Так что же? – напомнил о себе Макс.

– Что? Ах да! Всякий раз, когда я приезжал в Бэллифог – а там часто бывали владельцы соседних поместий, – передо мной, как из-под земли, тут же вырастала маленькая мисс Арбакл. В то время ей было двенадцать, а мне семнадцать лет. Можешь себе представить, насколько мне льстили знаки внимания двенадцатилетней девчонки!

– И все-таки ты помнишь их до сих пор, – усмехнулся Макс.

– Только потому, что это несносное создание ходило за мной по пятам. Она доводила меня до исступления, назойливо лезла на глаза, стремясь всецело завладеть мной. Разумеется, поначалу я ничего не понимал. Ее намерения стали очевидными, когда мне исполнилось двадцать, а ей пятнадцать лет. Уверяю тебя, откровение стало подобным взрыву.

– Выкладывай!

Грей задумчиво постучал по подбородку набалдашником трости.

– Отважная плутовка поцеловала меня.

– Что?! – Макс привстал с сиденья, глаза его азартно блеснули в полутьме экипажа. – Вот чертовка!

– Именно. Маленькая мисс, которая еле доставала мне до подбородка, даже когда поднималась на цыпочки, подкараулила меня в аллее между Модлин-Мэнором и коттеджем Макспорранов. Она притворилась, что подвернула ногу, а когда я бросился на помощь, обвила мою шею руками и поцеловала меня! Ну, что ты на это скажешь?

– Будь она постарше и хорошенькой…

– Она была красива. – Грей перестал задумчиво улыбаться. – Она всегда отличалась красотой, как сейчас.

Макс не ответил.

– Минерва наделена красотой, которую замечаешь не сразу. Сначала я обратил внимание на ее осанку. Она держалась прямо, ступала плавно и грациозно. А глаза – огромные, темно-синие, почти черные! В них отражается каждая мысль. Черты лица очень тонкие и выразительные, а губы… полные и немыслимо нежные…

– Однако они способны произносить не только любезности, – вставил Макс.

Грей снова улыбнулся:

– Да уж. У Минервы пытливый ум и острый язычок. Но на сей раз она имела все основания выгнать меня. Я причинил ей боль.

– У тебя не было выбора.

– Я дорого поплатился за свою неосторожность. Напрасно я тебя не послушал. Впрочем, Минерва вскоре оттает – в этом не может быть сомнений. Ее чувства ко мне по-прежнему сильны. Ведь она любит меня с детства.

– Любовь не вечна.

– Не надо острить.

– Я никогда не острю ради красного словца. У твоей Минервы… – Макс смущенно кашлянул, – …превосходная фигура. Наблюдая, как распускается этот прелестный цветок, ты не мог не влюбиться в нее.

– Проклятие! – Грей схватил Макса за галстук. – Довольно намеков! Жаль, что я не сразу заметил, как ты – плотоядно разглядываешь Минерву! Надеюсь, больше такого не повторится?

– Само собой. – Макс еле высвободился из рук Грея. – Я не хотел оскорбить ее, просто сделал комплимент…

– Я никогда не позволял себе бросать на Минерву Арбакл похотливые взгляды!

– Понимаю, старина.

– Я питаю к ней самые возвышенные чувства!

– Безусловно.

– Ее чистоту я берегу и всегда буду беречь как зеницу ока.

– Вот как? – притворно-невинным тоном осведомился Макс.

Осознав всю двусмысленность собственных слов, Грей смутился.

– Я просто хотел сказать, что боготворю ее и не намерен причинять ей боль.

– Похоже, ты оказался в безвыходном положении, – подытожил Макс. – Минерва сердится, к тому же, как ты сам признался, она упряма и своенравна. Вряд ли ты сумеешь убедить ее, что обстоятельства помешали тебе вернуться вовремя.

– Она выслушает меня и все поймет.

– Даже если ты не скажешь всей правды?

В этом-то и была вся загвоздка.

– Я найду способ объясниться.

– Тогда хочешь дружеский совет?

– Совет холостяка? Человека, который ничего не смыслит в любви?

Макс откинулся на сиденье и отвернулся к окну. Грей выразительно посмотрел на его серьезный профиль.

– Макс, ты обиделся?

– Позволь напомнить тебе о том, что каждый из нас чего-то недоговаривает. Но это еще не значит, что закоренелый холостяк не умеет любить. Ты знаешь только то, что для меня любовь – запретный плод. И оставим это.

У каждого свои секреты. Грей виновато потупился:

– Я с радостью приму любой совет.

– Отлично, – отозвался Макс. – В таком случае неотступно преследуй ее. Не вздумай сдаваться. Если она ускользнет, возобнови погоню. Покоряй ее нежными словами, взглядами и знаками внимания. Если ты любишь эту девушку, свяжи с ней свою судьбу, иначе вся твоя жизнь превратится в пытку.

Макс умолк, и в экипаже воцарилось молчание. Грей пристально всматривался в худое, резко очерченное лицо друга, но его глаза остались непроницаемыми.

– Спасибо, – наконец произнес Грей. – Я запомню твои слова. – Он и сам собирался поступить именно так, а горечь только придала ему решимости.

– Я беспокоюсь за тебя, – признался Макс, обернувшись. – Тебя похитили неспроста. Это не шутки, понимаешь?

– Конечно.

– Кто-то пытался разделаться с тобой. Тебе желали смерти. Значит, ты представляешь угрозу для неизвестного заинтересованного лица.

– Об этом мы уже говорили.

– И скорее всего еще не раз вернемся к этому разговору. Разве о таком можно молчать? Боюсь, твои враги не откажутся от своих замыслов. И вправду, с какой стати им складывать оружие? Если они желают твоей смерти, то что заставит их изменить намерения?

Макс не сказал Грею ничего нового. Он решил сменить тему:

– Мне надо подготовиться к встрече с дядей Кэдзоу. Знаешь, он всегда был сдержанным, тихим человеком, отстраненным от всех и вся, но добрым. И набожным до мозга костей.

– Ты говорил.

– Он предпочитает уединение. Дядя посвятил всю свою жизнь благому делу, долго жил за границей. Насколько я помню, в Лондоне. Он любит разглагольствовать о «грешниках среди нас». После смерти моего отца он вынужден был приехать сюда и стать моим опекуном.

– Зачем тебе понадобился опекун? Ведь в то время тебе уже минуло двадцать четыре.

– Согласно завещанию, управление поместьем возлагалось на дядю до тех пор, пока мне не исполнится двадцать пять лет.

Макс насторожился и коснулся колена Грея.

– Впервые слышу. Значит, все бразды правления в руках дяди Кэдзоу? И твоим состоянием тоже распоряжается он?

– Да, – кивнул Грей. – Я понимаю, о чем ты подумал, но не дядя замыслил сжить меня со свету. По крайней мере так мне кажется. Властитель его дум – Бог, а не богатство. Состояние дяди Кэдзоу невелико, однако он ни в чем не нуждается. Кроме того, он слаб здоровьем. В седло он садится в самом крайнем случае. А плетение интриг – сложное, утомительное занятие, противное его натуре. Он наверняка постарается побыстрее передать мне все дела, объяснит, куда посылать его долю прибыли и более чем внушительную ренту, и опять отправится в крестовый поход во имя спасения грешников.

Под колесами экипажа скрипел рыхлый снег.

– Девять вечера, – заметил Макс. – Твой дядя рано ложится спать?

– Когда как, – ответил Грей. – Полагаю, за одну гинею наш дворецкий Рэтли принесет дяде новость вместе с утренним шоколадом.

– Ты боишься, что на радостях твой дядя?..

– Черт его знает, – отозвался Грей, надевая шляпу и ожидая, когда кучер откроет дверцу экипажа. – Я уверен лишь в том, что он склонен к апоплексии. Рано или поздно он станет ее жертвой.

Макс усмехнулся и вышел из экипажа вслед за Греем.

– Мы постучим в дверь сами, – сказал Грей кучеру, – а за багажом я пришлю. Отправляйся на конюшню. Кто-нибудь из слуг приютит тебя на ночь.

Кучер благодарно закивал и принялся разгружать сундуки Макса и три саквояжа с вещами Грея, купленными в Лондоне перед отъездом в Шотландию.

Грей поднялся по каменным ступеням крыльца с пустыми вазонами; летом, правда, в них распускались пестрые цветы. Помедлив минуту, он постучал в прочную дубовую дверь. Им вдруг овладели странные чувства, среди которых преобладала растерянность. И все-таки после всего пережитого, о чем Грей вспоминал не иначе как с содроганием, после тягостного ощущения беспомощности, после долгих мечтаний о свободе, после того как надежда норовила покинуть его, он наконец-то дома!

Дверь медленно приотворилась, в щель выглянул невысокий седовласый слуга с кустистыми рыжими бровями и продолговатым лицом.

– Добрый вечер, Рэтли, – произнес Грей. – Как я рад вновь увидеть тебя!

От неожиданности слуга широко разинул рот, недоуменно задвигал бровями, пожевал сморщенными старческими губами и с трудом сглотнул.

– Право, Рэтли, разве так приветствуют долгожданного гостя? – воскликнул Грей с притворной веселостью.

– Это вы-то долгожданный гость? Скорее, беспутный бродяга! С чего это вам вздумалось вернуться домой? Мы уже успели и оплакать, и похоронить вас! Как не стыдно, мистер Грей, как вам не стыдно! – Слуга прижал ладонь к груди. – Из-за вас меня чуть было не хватил удар. Нет, вы загоните меня в могилу до срока!

Дождавшись, когда Рэтли выплеснет негодование, Грей мягко произнес:

– Рэтли, дружище, я никак не мог вернуться раньше. Объясню потом. Лучше скажи, дядя Кэдзоу уже спит?

Поднеся узловатые пальцы ко лбу, Рэтли прерывисто вздохнул.

– Мистер Кэдзоу! Как же я мог про него забыть! Ручаюсь, нам предстоит беспокойная ночь. Подождите, что еще будет, когда я доложу о вас хозяину! Молитесь, чтобы потрясение не убило его!

Грей и сам понимал, что его неожиданное появление может стать для дяди последней каплей.

Открыв дверь пошире, Рэтли посторонился и пропустил друзей в дом. Сделав несколько шагов по просторному холлу, Грей остановился и оглядел обстановку, на которую когда-то и внимания не обращал. На стенах, тускло поблескивая, висели в ряд геральдические щиты. На каменных плитах пола плясали отблески пылающего в огромном камине огня. Под потолком на уровне второго этажа висела дубовая люстра, вырезанная благодарными арендаторами во времена дедушки Грея. Наверх, к изящному балкону, от которого отходили левое и правое крылья особняка, вела лестница с мраморными перилами.

Макс похлопал друга по плечу. Грей вздрогнул, не сразу сообразив, в чем дело, и только и произнес:

– Как мне недостает Минервы!

– Понятно. – Макс улыбнулся и обнял Грея за плечи. – Ты слишком много пережил. Первым делом тебе надо как следует выспаться…

– О Господи! – прервал вдруг его чей-то громкий возглас. Грей мгновенно узнал голос дяди Кэдзоу. – Боже мой!

Кэдзоу Фэлконер, еще светловолосый, но сильно облысевший за последние три года, тотчас засеменил через весь холл, остановился, сделал еще несколько шажков и рухнул на нижнюю ступеньку лестницы. Выпрямившись, он отыскал глазами Грея, пристально взглянул на него и прикрыл лицо ладонью.

Грей растерянно обернулся к Максу, который покачал головой и беспомощно развел руками.

– Сейчас принесу бренди, – пообещал Рэтли, закрывая парадную дверь.

– Наш багаж! – спохватился Макс.

– Не извольте беспокоиться, – сказал Рэтли и поспешил в гостиную, откуда только что вышел Кэдзоу.

Грей с ужасом понял, что дядюшка плачет.

– Хвала Господу! – сдавленным голосом произнес тем временем Кэдзоу. – Не знаю, что произошло, но я благодарю Бога. Я не смел надеяться, но и не расставался с надеждой. Все считали тебя погибшим. В конце концов мне пришлось смириться с потерей и поведать миру печальную весть. Знаешь, когда ты был ребенком, я почти не уделял тебе времени. – Дядя Грея поднял голову. Его пухлое лицо было залито слезами, голубые глаза блестели от влаги. – Теперь ты должен узнать правду. Я так заботился о тех, кто не ведает истинного Бога, что у меня не оставалось времени на детей. Вот почему я до сих пор не женат. У меня не было ни малейшего желания связывать судьбу с женщиной. Несчастный я человек! – И он вновь разрыдался, всхлипнув на весь холл.

– Успокойся, дядя, – растерянно пробормотал племянник. – Я выжил – правда, чудом…

– Слава Богу! – отозвался Кэдзоу. – А то ведь я остался один как перст. Жалкий человек, в пятьдесят лет мне пришлось изменять своим привычкам. Я и вправду сильно переменился, поверь мне. Если ты не против, я стану твоим другом. Ведь мы близкие родственники, а я теперь совсем не тот, каким был прежде!

Подойдя к дяде, Грей неловко похлопал его по руке.

– Я очень тронут, дядя. Вот уж не думал, что ты будешь меня оплакивать. – Однако на самом деле Грей не слишком верил в откровенность дяди.

– Ты же знаешь, Грей, меня не привлекала мирская суета. Судьба распорядилась так, что я стал младшим ребенком в семье, и направила меня по Божьему пути. Фамильное состояние перешло к моему дорогому Эвану, твоему усопшему отцу, и он блестяще преумножал и берег его. Если бы не он, я давно остался бы нищим.

– Знаю, – кивнул Грей, – мне тоже недостает отца.

– А ты унаследовал деловую хватку Эвана. Она у тебя в крови. Если бы ты знал, сколько раз я проклинал себя за то, что отпустил тебя на плантации! Управляющий наверняка обошелся бы и без тебя. Но я думал, тебе следует разобраться во всех тонкостях семейного предприятия. Сам я успел побывать в Вест-Индии – правда, по другим причинам – и решил, что тебе будет полезно повидать эти места.

Если прежде Грей сомневался в том, что дядя питает к нему родственные чувства, то теперь на смену сомнениям пришла твердая уверенность.

Кэдзоу резко поднялся.

– О, прости меня, прости, дорогой племянник! Я совсем забыл, что ты приехал не один…

Грей представил дяде Макса, и на лице Кэдзоу отразилась его привычная настороженность, которую он поспешил замаскировать потоком любезностей. Узнав, что Макс происходит из семейства Россмара и направляется в замок Керколди, Кэдзоу облегченно вздохнул и пригласил друзей в гостиную.

Греем вновь завладели многочисленные воспоминания. Эту прекрасную комнату его отец предпочитал всем остальным. Антикварная мебель, обитая темно-зеленым бархатом, которую собирали три поколения семьи Фэлконер, ковры, шелковые драпировки на стенах, шкафы с книгами в кожаных переплетах, потолки, украшенные лепниной в виде фруктов…

В старинном камине бушевало пламя. На мраморной каминной доске громко тикали позолоченные бронзовые часы, принадлежавшие матери Грея. Их по-прежнему окружали пастушки дрезденского фарфора и миниатюрные портреты покойных членов семейства Фэлконер.

Заметив в комнате ярко-красное пятно, Грей вздрогнул от неожиданности. Погрузившись в свои мысли, он не сразу обратил внимание на сидящую в глубокой нише женщину. Боже, ведь именно в этом кресле любила читать мать Грея!

– Кэдзоу… – хрипло и нерешительно прошептала незнакомка. – Кто это? Зачем ты впустил их в такой поздний час? – Поднявшись, она оправила складки пышной атласной юбки.

– Эльдора, – Кэдзоу, раскрыв свои объятия, направился к женщине, – дорогая, я хочу поделиться с тобой радостью. Этот вечер приготовил мне лучший из сюрпризов. Самый неожиданный сюрприз. Тот, на который я уже перестал и надеяться.

Впрочем, сам Грей был удивлен гораздо сильнее. Его дядя и вправду изменился, притом разительно: племяннику и в голову не приходило, что Кэдзоу поселит в фамильном поместье женщину.

Незнакомка, которая ростом превосходила Кэдзоу на несколько дюймов, блистала яркой, даже кричащей красотой. Прямые каштановые волосы, заплетенные в две толстые косы над ушами, придавали ей экзотический вид деревенской простушки, выдавали ее, пожалуй, только миндалевидные глаза золотисто-карего оттенка. Она злоупотребляла белилами и румянами, но обращалась с ними так искусно, что со слоем краски на лице имела таинственный вид драматической актрисы.

Взяв Кэдзоу за руку, незнакомка медленно направилась к гостям. Грей не мог не заметить, как плавно опускаются и вновь взлетают ее ресницы. Он почему-то вмиг вспомнил ленивых кошек, что нежатся на солнце.

А какое у нее роскошное тело… Грей обвел взглядом пышные бедра, осиную талию, великолепную грудь, приподнятую корсетом и скромно прикрытую кружевной оборкой. Напоследок он заглянул женщине в глаза и вздрогнул.

Они были пусты.

Грей задумчиво закусил губу. Стало быть, его благочестивый дядюшка, который никогда не выказывал интереса к женщинам, прельстился роскошной плотью!

Склонившись к протянутой руке женщины, Грей пробормотал:

– Очень рад, мадам.

– Мисс! Все еще мисс. Объясни ему, Кэдзи.

Грей вновь вздрогнул от неожиданности. Пронзительный, бесцветный голос незнакомки словно резанул его по натянутым нервам. Молодой человек поморщился.

– Позволь представить тебе мисс Эльдору Мейквелл, – произнес Кэдзоу, не скрывая обожания. – Мою очень близкую подругу.

– И компаньонку, – визгливо добавила мисс Мейквелл.

– Да, и компаньонку, – согласился Кэдзоу, стараясь не смотреть Грею в глаза. – А это мой племянник Грей Фэлконер. Эльдора, я думал, что потерял его, но ошибся. Теперь я места себе не нахожу от радости. Именно моему племяннику следовало жить здесь и заниматься той работой, которую сейчас выполняю я. Он снимет с меня это тяжкое бремя, потому что все вокруг принадлежит ему. Слава Богу, слава Богу!

По-видимому, дядя Кэдзоу изменился сильнее, чем казалось на первый взгляд. Человек, с которым Грей расстался четыре года назад, был абсолютно равнодушен к женщинам. И никогда не изъявлял ни малейшего желания жениться.

– Рад познакомиться с вами, мисс Мейквелл, – вступил в разговор Макс. Грею даже оглядываться не понадобилось, чтобы понять: его друг пытается оценить умственные способности новой знакомой.

– Я тоже, – откликнулась мисс Мейквелл и разразилась жутким смехом – у Грея даже заныли зубы. – Расскажи им все, Кэдзи. Объясни, в чем дело, пока не поздно. Ты же понимаешь, что я имею в виду. – Она подмигнула Максу и Грею. – Зачем нам ошибочные догадки?

– Эльдора – моя подруга, – заявил Кэдзоу, густо краснея. – Мы познакомились в Лондоне, когда…

– Я актриса, – перебила Эльдора и присела в глубоком реверансе, вытянув руку вперед, словно внимая шквалу аплодисментов восхищенных зрителей. – Вернее, была ею, пока не решила, что моим единственным зрителем должен стать милый Кэдзи. О, такую благодарную публику я вижу впервые! Конечно, вы понимаете, о чем я говорю.

Не удержавшись, Грей искоса взглянул на Кэдзоу.

Из-за двери появился Рэтли, очевидно, решив, что официальная церемония воссоединения родственников закончена. На низкий столик перед камином слуга поставил поднос с бокалами бренди.

– Я невеста Кэдзи, – объявила Эльдора, обняв дядю Грея за талию и привлекая его к себе. – С ним я стану самой счастливой женщиной в мире. – Верно, Кэдзи?

Бедняга покосился на племянника, скривил рот и сказал:

– Мы так рады, что ты будешь присутствовать на церемонии. – И поспешно добавил: – Впрочем, она состоится еще очень не скоро.

Эльдора прижала голову Кэдзоу к своей объемистой груди, погладила его по макушке и проворковала:

– Мы оба жаждем любви и заботы. Мне всегда их недоставало. Вы не представляете себе, как я счастлива, что вы будете с нами! Кэдзи, разве это не чудесно?

Даже если Кэдзи был согласен с невестой, выразить свое согласие он не мог. Заметив, чем зажат рот дяди, Грей смущенно отвернулся.

– Благодарю, – пробормотал он, не заботясь о том, услышат его или нет. Он совсем обессилел от горьких мыслей о Минерве. Ему хотелось вновь увидеться с ней, и как можно скорее. – По-моему, мы все слишком устали. Наверное, ты занял мои комнаты, дядя. Рэтли, ты не мог бы…

– Я не смел занять их, дорогой, – возразил Кэдзи, наконец высвободившись из объятий Эльдоры. – В глубине души я знал, что ты когда-нибудь вернешься, а потому не переступал порога твоих комнат, хотя кое-кто был бы рад занять их.

– Кто? – тотчас поинтересовался Грей.

Кэдзоу только покачал головой:

– Язык мой – враг мой. Забудь об этом. Рэтли, приготовь спальню для хозяина и для мистера Россмара! – Дождавшись, когда Рэтли выскользнет из гостиной, Кэдзоу продолжил: – Я хочу знать, где ты был, Грей. Ты, конечно, устал, вконец измучен, но как всякому человеку мне присуще любопытство. Так где же ты был, черт возьми?

Последние слова из уст святоши стали для Грея очередным потрясением.

– На одном острове.

Кэдзоу нахмурился:

– Знаю.

– Нет, речь вовсе не о Вест-Индии, – возразил Грей. – Хотя тот остров находится где-то неподалеку, в стороне от оживленных морских путей. Остров сплошь покрыт густой растительностью и принадлежит банде пиратов – тех самых, которые ночью похитили меня с корабля. Ни одна живая душа не знала, куда я исчез.

Молчание длилось так долго, что Грей стал нетерпеливо вышагивать по комнате, время от времени поглядывая на собеседников.

– Не может быть! – наконец выпалил Кэдзоу. – Мне сказали, что ты даже не поднимался на борт корабля, плывущего домой.

– И все-таки я сел на него.

– Но когда корабль пришел в порт, тебя на нем не оказалось.

Грей раздраженно замер.

– Само собой!

– Мне сказали, что ты не появлялся на корабле. Или передумал и сошел на берег перед самым отплытием.

Об этом Грей уже успел поразмыслить.

– Тебе солгали. Меня похитили в первую же ночь. Поскольку перед отплытием никто не проверял, все ли пассажиры на месте, капитан решил, что я сошел на берег.

– Но меня уверяли, что на корабле тебя никто не видел!

Грею впервые пришло в голову, что среди матросов у пиратов были сообщники.

– Они знали, что их слова невозможно проверить.

– Значит, тебя похитили и увезли на необитаемый остров?

– Да, – кивнул Грей, – где и держали в тайном убежище. Впрочем, одиночество только пошло мне на пользу: благодаря ему я продумал и осуществил побег. К сожалению, строительство плота из крыши хижины отняло у меня слишком много времени и сил. Кроме того, мне приходилось действовать тайно, чтобы не привлекать к себе внимания.

Дядя Кэдзоу вытаращил глаза, рухнул в ближайшее кресло и дрожащей рукой потянулся за бокалом с бренди. Отпив глоток, он потряс головой, словно пытаясь разложить все мысли по полочкам.

– Кошмар! – наконец выпалил он. – Ты хочешь сказать, тебя держали в плену целых три года?

Грей предпочел бы повременить с этим разговором. Сейчас ему хотелось лишь одного: найти удачный предлог для встречи с Минервой. Надо выманить ее из Уиллинока, из-под присмотра чудаковатого и жестокого отца.

Размышляя, каким образом этого добиться, Грей взял бокал бренди и изрядно отхлебнул.

– Грей, старина, лучше бы ты воздержался, – предостерег его Макс.

Улыбнувшись, Грей хлопнул друга по плечу.

– Надо же мне как-то взбодриться, – возразил он беспечным тоном. – Меня до сих пор мучают воспоминания.

– Где находится этот остров? – вдруг спросил Кэдзоу, сверкнув глазами. – Мы немедленно отправимся туда вместе с целой армией. И покончим с этой бандой. Они пожалеют о том, что посмели прикоснуться к отпрыску славного семейства Фэлконер!

– Дядя, – перебил Грей слегка заплетающимся языком, – я не знаю, где находится остров. И это к лучшему.

– К лучшему? – встрепенулся Макс. – Да что с тобой, Грей? Теперь мне все ясно: ты до сих пор не пришел в себя. Мы выследим их и узнаем, кто задумал похищение. Вы согласны, сэр? Кто-то заплатил пиратам за убийство Грея. Он подслушал однажды ночью их разговор.

– Что?! – изумился Кэдзоу, вскакивая и багровея. – Им заплатили за убийство Грея? Ну это уж слишком! Какое чудовищное злодеяние!

– Все уже в прошлом, – усталым голосом напомнил Грей. – Я благодарен судьбе за то, что сумел перехитрить их.

– Нет, я этого так не оставлю! – решительно заявил Кэдзоу. – Зло следует наказать! У этих людей, пиратов, должны быть имена. Ты же прожил среди них три года. Наверняка ты запомнил какие-нибудь подробности, которые приведут нас к цели.

Грей покачал головой:

– Ты ничего не понимаешь. Они не обращались ко мне напрямую. Меня держали в загоне, посреди которого стояла ветхая хижина. Пищу и воду мне подавали через ограду из бревен, проволоки и пальмовых веток. Конечно, я видел их издалека, слышал пьяные голоса и старался, чтобы они не заметили, как я слежу за ними сквозь крошечное отверстие. Но сами пираты жили с другой стороны острова. Им не о чем было беспокоиться: ясно ведь, что мне некуда бежать.

– Невероятно! – прошептал Кэдзоу.

Эльдора Мейквелл обняла его за талию и обеспокоенно вгляделась ему в лицо.

– Это ужасно, – запричитала она. – Неужели на земле есть такие злодеи, Кэдзи?

– Назови мне хотя бы одно имя, – потребовал дядя Кэдзоу, – припомни что-нибудь, Грей! Я не успокоюсь, пока пиратов не настигнет карающий меч правосудия!

Грей коротко засмеялся:

– Одного из товарищей они звали Кэп, другого – Второй, еще одного – Девятый. Эти сведения тебе пригодятся? Все пираты называли друг друга по номерам. Иногда они умышленно повышали голос, зная, что я их слышу. Похоже, они гордились своей хитроумной выдумкой. А еще они не скрывали, что за их грязную работу им заплатили – «человек, которому можно доверять», кричали они и смеялись.

– Почему же тебя они не убили? – живо заинтересовался дядя Кэдзоу, но тут же спохватился: – Господи, что я говорю?

– Такой вопрос возникает у любого здравомыслящего человека, – успокоил его Макс. – И вправду, почему пираты не утопили Грея сразу, как только похитили его с корабля? Это избавило бы их от лишних хлопот.

– Слава Богу, ты сумел сбежать!

Грей кивнул, серьезно глядя на дядю.

– Своим спасением я и впрямь обязан Богу. До сих пор не верю, что остался жив. Выяснив, что очутился на острове, я начал понемногу разбирать крышу своей хижины, затем перетаскивать строительный материал через ограду. И все время был начеку: если бы пираты заметили, чем я занимаюсь, до побега дело бы не дошло. Работа продвигалась так медленно, что я чуть не озверел. Мне пришлось довольствоваться тонкими стволами деревьев, ветками и прутьями, но сооруженный из них плот выдержал. Я плыл на нем целый день и две ночи, прежде чем меня подобрал корабль.

– Грей…

– Не перебивай! – попросил Грей Макса, смягчив резкость дружеской улыбкой. – На сегодня хватит рассказов, старина. Мне надо о многом подумать, отдохнуть и вновь заняться делами. Уверен, ты поймешь меня, дядя… и вы тоже, Эльдора. – Грей не одобрял выбора Кэдзоу, но решил относиться к его невесте с подобающим уважением.

Кэдзоу потянулся к шнуру колокольчика, но рука его повисла на полпути.

– Что такое, Кэдзи? – насторожилась Эльдора. – О, милый, как плохо ты выглядишь!

– Грей, – начал вдруг дядюшка, повернувшись к племяннику, – с тех пор, как ты покинул дом, многое изменилось.

– Разумеется, – согласился Грей, заметив, что дядя почему-то смутился. – Все мои знакомые постарели на целых четыре года, – неуклюже пошутил он и засмеялся.

Кэдзоу растерянно провел ладонью по лбу, взъерошив тщательно уложенные жидкие кудри.

– Верно… Скажи, ты вспоминал о Минерве Арбакл с тех пор, как покинул Бэллифог?

Вопрос застал Грея врасплох.

– О Минерве?

Дрожащие губы Кэдзоу растянулись в улыбке.

– Ты покидал отчий дом очень молодым. Вряд ли детская влюбленность оставила заметный след в твоей душе. Но с тех пор ты повзрослел и многому научился. Несомненно, в Индии ты узнал, что, кроме маленькой мисс Арбакл, в мире есть немало женщин, способных подарить тебе радость…

Грей сразу понял, что негодование следует оставить при себе.

– Не будем об этом, – сдержанно попросил он. – Мои чувства к Минерве никого не касаются.

Слабая улыбка упорхнула с губ Кэдзоу.

– Именно этого я и боялся! Напрасно я надеялся, что разлука исцелит тебя!

Внезапно к Грею вернулись силы, усталость исчезла. На смену ей явилась острая тревога.

– Будем откровенны друг с другом, – предложил он дяде. – Раз уж ты заговорил о Минерве, то договаривай до конца. И покончим с этим раз и навсегда.

– Право, мне так неловко… – Кэдзоу сел на прежнее место, привычным жестом откинув фалды бордового сюртука. Устроившись в кресле, он надолго замолчал, склонив голову. – Ладно, рано или поздно ты все равно узнаешь. Уж лучше я сам расскажу тебе горькую правду. Ты помнишь Брамби Макспоррана?

Бэллифог-коттедж принадлежал семейству Макспорран с тех пор, как Грей себя помнил, но у себя в доме они появлялись редко. Макспорраны зарабатывали себе на хлеб, присматривая за большим имением Модлин-Мэнор. В сущности, Бэллифог-коттедж располагался на землях этого имения. Модлин-Мэнором владела престарелая одинокая дама, которая унаследовала его от кого-то из родственников и редко бывала в этих краях. Именно поэтому Макспорраны держались так, словно были не слугами, а владельцами поместья. В округе шутили, что управлять поместьями богачей гораздо выгоднее, чем заботиться о собственном состоянии.

Грей окинул присутствующих настороженным взглядом. Все выжидательно смотрели на него.

– Конечно, я помню Энгуса и Друсиллу Макспорран.

– И Брамби, – нахмурившись, подсказал Кэдзоу.

– И Брамби тоже, – согласился Грей. – Если не ошибаюсь, он мечтал стать актером. По-своему он был довольно славным малым, правда, слишком уж ленивым, но мне нравился.

Брамби и Грей были почти ровесниками.

– Ты не видел его четыре года, – заметил Кэдзоу.

Но его замечание не достигло цели.

– Об этом мне известно, – ровным тоном отозвался Грей, сдерживая закипающий гнев. – Выскажись яснее.

– Успеется и завтра. – Ослепительная, но совершенно неубедительная улыбка Кэдзоу только распалила любопытство и тревогу племянника. – Пока достаточно того, что я уже сказал.

– Нет, – возразил Грей, приближаясь к дяде. – Будь любезен, объясни, в чем все-таки дело.

– Грей, уже поздно, – подал голос Макс, но Грей пропустил его слова мимо ушей.

– Дядя, я жду.

– Как я уже говорил, тебя не было здесь четыре года. Три года мы не получали от тебя никаких вестей. Само собой, девушка нуждалась в утешении…

– Значит, Минерва и Брамби Макспорран… – Грей в ужасе попятился.

Кэдзоу развел руками:

– В конце концов, их родители дружат. Арбаклы давно знакомы с Макспорранами. Мне всегда казалось, что они не просто симпатизируют друг другу. По мне, слишком уж они беспокойная компания. От таких лучше держаться подальше.

Арбаклы и Макспорраны и вправду были знакомы много лет.

Старику Арбаклу было бы гораздо легче присматривать за обожаемой дочерью, если бы она вышла замуж за сына его давних друзей – тем более что Макспорраны жили совсем рядом, в пустом поместье, которым управляли. Кроме того, Брамби Макспорран, несмотря на все свои артистические устремления, даже не пытался вырваться из-под родительской опеки, не говоря уже о том, чтобы обзавестись собственным домом. Несомненно, младший Макспорран охотно согласился бы жить в доме тестя или по крайней мере надолго отпускать жену к родителям. При этой мысли Грею стало дурно.

– Они уже поженились? – с замиранием сердца спросил он.

– Нет, – покачал головой дядя Кэдзоу.

– Грей, – вмешался насторожившийся Макс, – Грей, старина, что с тобой?

Ценой неимоверных усилий тот изобразил улыбку.

– Я просто устал. Останься здесь, познакомься поближе с моим дядей, а я, пожалуй, поднимусь к себе.

Макс решительно встал.

– Я пойду с тобой.

– Ни в коем случае, – отрезал Грей, направляясь к двери. – Дядя Кэдзоу, окажи мне любезность, задержи Макса. Поведай ему наши фамильные тайны. Увидимся утром.

Покинув гостиную, Грей на миг закрыл глаза, черпая силы из какого-то тайного источника, о существовании которого в себе он узнал совсем недавно. Значит, весь ужас, который ему пришлось пережить, был делом рук не только Портоса Арбакла и Дженет, но и старшего Макспоррана. Грей не верил, что коварные старики посвятили в свои замыслы Брамби.

Но мириться с поражением он не собирался. По крайней мере вновь воспламенить чувства Минервы к нему будет нетрудно. Закрыв глаза, Грей представил себе лицо любимой и решил, что сегодня она не стала бы сердиться, будь он ей безразличен. Грею предстояло серьезное испытание: вырвать Минерву из когтистых лап отца и будущего свекра – да так, чтобы самому не поссориться с ней навсегда.