Жди меня

Глава 4

Из ноздрей кобылы валил пар. Радуясь тому, что сегодня она выбрала мужское седло, Минерва сжала коленями округлые бока Агаты, подстегнув упрямое животное.

Огни Бэллифога скрылись вдали. Поежившись под плащом, Минерва прислушалась к скрипу снега под копытами Агаты. В воздухе кружились редкие снежинки. В прорехи между облаками выглядывала луна, игриво роняя на землю серебристые лучи. Сумерки не пугали Минерву: она знала округу как свои пять пальцев, а по этой тропе ездила постоянно – правда, не в такой поздний час.

С тех пор как они виделись в последний раз, он почти не изменился.

Надвинув капюшон на лоб, Минерва наклонила голову, придавленная грузом печали и тяжестью предстоящего.

Сегодня она окончательно перестала оплакивать того Грея Фэлконера, которого знала раньше: храбреца, защитника ее чести и достоинства, любимого, самого верного друга. Он явился к ней без предупреждения, повел себя как ни в чем не бывало, а ведь прошло целых четыре года! Грей по-прежнему обращался с ней как с бестолковой девчонкой. Он приказал ей надеть плащ с таким видом, будто она его собственность! Ему и в голову не приходило, что она могла не дождаться его. Грей ни на минуту не сомневался в ее чувствах. Он распоряжался ею, словно вещью!

Минерва ни в коем случае не желала Грею смерти, но если бы он умер, у нее остались бы сладковато-горькие воспоминания о самой счастливой поре своей безрадостной жизни.

Она терпеть не могла плакать, считая слезы непростительной слабостью, но вот теперь расплакалась, направляясь к своему излюбленному месту – тому самому, где они с Греем часто оставляли друг другу письма и назначали свидания.

Лучше бы она умерла!

Впрочем, Минерва тут же устыдилась своих греховных мыслей. Впервые в жизни она ощущала такую безнадежность.

Лунный свет вновь залил зимний пейзаж. На сей раз луна долго раскрашивала сугробы в синеватые тона, а потом исчезла, словно некий великан поднес к лицу громадную свечу и задул ее.

Ехать осталось совсем недалеко. В то лето, когда Минерве минуло пятнадцать и она украдкой поцеловала Грея, он старательно делал вид, будто избегает ее. Но почему-то она без труда находила его в разных укромных уголках, например, за стеной розария в Уиллиноке. Весь Бэллифог знал, что за розарием ухаживает не кто иной, как Минерва, проводя здесь почти все свободное время.

При этой мысли она невольно улыбнулась и тут же одернула себя. Вскоре ей придется довольствоваться только воспоминаниями о встречах с Греем Фэлконером.

Когда ей исполнилось шестнадцать, Грей показал ей то место, куда Минерва направлялась сейчас. Притворясь равнодушным, он повел ее на вершину пологого холма к западу от деревни. Здесь, на плоской вершине, росли рябины – весной распускаясь пышным цветом, осенью созывая птиц спелыми, сочными ягодами. Грей и Минерва сидели верхом бок о бок – он на своем гордом Аристократе, Минерва – на Агате. Они так долго молчали, что Минерва наконец не выдержала и спросила, почему Грей привел ее сюда.

– Потому что я часто бываю здесь.

– Понятно, – отозвалась она, ничего не понимая.

– Я хотел, чтобы вы знали об этом.

– Очень мило с вашей стороны, – недоуменно пробормотала она.

Указав вниз, Грей спросил:

– Видите?

Проследив за его взглядом, Минерва поняла, что он указывает на Уиллинок. С вершины холма открывался изумительный вид на дом и парк.

– Что именно? Уиллинок? – робко уточнила она.

– Минерву, – отозвался он странным, хрипловатым голосом. – Отсюда я вижу Минерву, даже когда ее там нет. Поэтому я часто приезжаю сюда и радуюсь встречам. Они ненадолго заглушают тоску.

Минерва не нашлась с ответом. В то время ей было шестнадцать, а Грею почти двадцать один. Он казался и совсем взрослым, и одновременно очень юным, и был так дорог ей! Минерва давным-давно подарила ему сердце, а в этот миг поняла, что никогда не сможет полюбить другого.

Агата фыркнула, выпустив облако пара, и сбавила шаг. Если бы кобыла умела говорить, она громко пожаловалась бы на то, что ее разбудили в столь поздний час, совсем неподходящий для прогулки.

Глядя вперед, Минерва вскоре увидела голые ветви рябин на фоне темно-синего зимнего неба. К этим деревьям она испытывала почти родственные чувства. Рабы природы и собственной бренности, они были обречены провести всю жизнь на одном месте.

Минерва тоже была рабыней собственной слабости, а эта слабость заключалась в любви к человеку, который давно разлюбил ее. Как она могла так жестоко обмануться? Время, отпущенное их любви, неожиданно истекло. Оставалось только смириться. Минерва растерла озябшие ладони. Грею наверняка известно, что людям свойственно меняться. Будь он действительно благородным человеком, он приехал бы к ней один, потребовал бы встречи наедине, излил бы ей душу и объяснил, что произошло. Однако он предпочел встретиться в присутствии своего друга и кузенов Минервы, лишь бы избежать откровенного разговора и примирения. Да, он стал совсем другим.

Сердце Минервы похолодело, слезы стыли у нее на щеках.

Но тут по склону холма покатилась снежная лавина. Агата перешла на шаг и звонко заржала. Подняв голову, Минерва вдруг ахнула, набрав полные легкие ледяного воздуха. От собственного возгласа сердце ее ушло в пятки.

Прямо перед ней из ноздрей какого-то приплясывающего и мотающего головой коня вырвалось еще одно облачко пара. Путь к вершине холма Минерве преградил гордо выпрямившийся всадник.

Девушка резко натянула поводья, останавливая кобылу и лихорадочно размышляя, сумеет ли она развернуться и пуститься галопом прочь. Испуганно оглядев коня, на котором восседал незнакомец, Минерва заключила, что он при желании без труда догонит ее. К горлу ее вмиг подступил комок, в груди болезненно сжалось сердце.

– Это я, – произнес всадник. – Грей.

Минерва вмиг ослабела. Несчастная трусиха! И как она сразу не догадалась? Кто еще мог явиться сюда среди ночи?

Тело вдруг перестало ей подчиняться, и она прижалась лицом к крутой шее Агаты.

– О, Минерва, я напугал тебя! Прости, я не хотел.

В голосе Грея ощущалось беспокойство. Под копытами его жеребца заскрипел снег. Агата медленно двинулась ему навстречу.

Сильная рука обняла Минерву за плечи. Долгое время Грей просто сидел рядом, а его широкая ладонь согревала любимую даже сквозь плотную ткань плаща и простого шерстяного платья.

Грей был совсем близко, совсем рядом. Какой удобный случай, чтобы распрощаться с прошлым прямо здесь, на вершине заветного холма, куда Минерва больше не собиралась возвращаться!

Но прикосновение Грея поколебало ее решимость.

– Я знал, что ты сюда приедешь, – наконец произнес он.

Иначе и быть не могло. Грею Фэлконеру и в голову не приходило, что Минерва решила навсегда вычеркнуть его из своей памяти. Он был уверен, что безраздельно владеет ее сердцем и душой. В конце концов, она сама преследовала его с тех самых пор, как ей исполнилось двенадцать.

– Минерва, я сожалею о том, что причинил тебе боль. Поверь, у меня не было выбора. Может, попробуем помириться? Ведь все осталось по-прежнему!

Последние слова до глубины души возмутили Минерву. Прошло четыре года, Грей давно повзрослел и возмужал. С нетерпением ожидая, когда он вернется, Минерва перестала спать по ночам. Но назначенный срок возвращения наступил и прошел, а затем последовали годы страданий и угасающей надежды, пока Кэдзоу Фэлконер не сообщил, что его племянник погиб. До тех пор Минерва бывала в Драмблейде почти ежедневно. К сожалению, о Грее ничего не было слышно с тех пор, как он отплыл из Вест-Индии домой.

Охваченная шквалом чувств, Минерва выпрямила спину и оттолкнула руку Грея:

– Напротив, все изменилось. Странно, что вы этого до сих пор не поняли.

Грей недоуменно смотрел ей в глаза. Если бы Минерва могла, она отвернулась бы, лишь бы не поддаться чарам его взгляда. Многозначительного взгляда. Грей не надел шляпы, его волосы поблескивали в лунном свете, глаза возбужденно сверкали. На его лице играли тени, подчеркивая выразительность поднятых бровей, высоких скул, изящно очерченных губ, волевого подбородка. У Минервы вновь сжалось сердце.

– Что могло измениться? – тихо спросил он. – О чем ты говоришь?

Когда Грей покинул Англию, Минерва была гораздо моложе и впечатлительнее. Она охотно подчинялась Грею и во всем с ним соглашалась – по крайней мере так ей казалось. Но с тех пор она разучилась подчиняться и обзавелась собственным мнением.

– По-моему, здесь все ясно, – отозвалась она. – Прошло немало времени, мы оба повзрослели. Зрелость и разочарование развеяли иллюзии.

– Но я не хотел разочаровывать…

– Подождите! – Минерва жестом остановила его. – Дайте мне ответить.

Грей нахмурился, вокруг его губ залегли глубокие морщины. Почему-то это вызвало у Минервы улыбку. Очевидно, его заставила замолчать непривычная выходка прежде покладистой подруги.

– Вы хотите знать, почему все изменилось? – продолжала она. – Потому, что вы добились этого.

– Минерва, я…

– Я еще не закончила.

Жеребец Грея нетерпеливо гарцевал на месте, словно почувствовав волнение седока. Грей послушно замолчал.

– После вашего отъезда я жила так, как советовали вы, – объяснила Минерва. – Я была счастлива, зная, что живу ради вас. Мне казалось, для вас это важно.

– Так и есть. Важнее самой жизни.

Минерва как ни в чем не бывало продолжила:

– Но со временем все изменилось. Как вам известно, я не страдаю глупостью или слабостью духа. Я привыкла жить так, как считаю нужным, и надеялась, что вы одобрите мое решение, ведь Грей Фэлконер, которого я знала раньше, намного опережал свое время. Прежде мы часто мечтали о будущем…

– Я до сих пор мечтаю о нем. Если бы ты только знала, как помогли мне эти мечты! Если бы не они, меня сейчас не было бы в живых.

Но Минерва не собиралась сдаваться: любое проявление слабости означало бы поражение. Сама мысль о том, что ей вновь придется испытывать душевные муки, ужасала ее.

Ей доставляло страдание уже само присутствие Грея.

– Все это время вы были живы. Пока я мучилась, думая, что вы погибли, вы жили. Что ж, за вас я рада. Для меня ваше возвращение означает лишь то, что какое-то время меня для вас не существовало. Не хотелось бы в это верить, но что же еще остается? Вы ведь предпочли обойтись без объяснений…

– Минерва, – Грей глубоко вздохнул, – я не понимаю, о чем ты. Дорогая, я не успел на свой корабль и потому сел на другой. Я потерпел кораблекрушение и очутился на необитаемом острове. Только потому, что мне повезло, я сумел вернуться домой.

Минерва прижала ладонь к груди.

– Впервые слышу, Грей. Не знаю, что и ответить. – Ее терзал стыд, к которому примешивалось заметное облегчение. – Я повела себя эгоистично, глупо, по-детски, но все дело в том, что я боялась. Боялась во второй раз потерять то, чего уже лишилась. Я думала, ты погиб. Не знаю, как мне удалось выжить.

– Я люблю тебя.

Минерва отвернулась.

– Я по-прежнему люблю тебя, Минерва. Если бы я смог, то давно бы уже вернулся. Пожалуйста, поверь мне! Пойми, я остался таким же. Ни о чем я не мечтаю так, как назвать тебя своей.

– О, Грей!

– Посмотри на меня.

– Подожди, не торопи.

Минерве надо было все обдумать.

Грей взялся за поводья Агаты, обмотал их вокруг правой руки и притянул кобылу к себе. Наконец его нога коснулась бедра Минервы.

– Больше я никуда не отпущу тебя, понимаешь?

– Не отпустишь? – Минерва обернулась к Грею. – Ты сказал, что больше никуда меня не отпустишь? Но ведь это ты уехал отсюда, Грей. Когда ты не вернулся, папа сказал, что ты встретил другую. Оказалось, он всегда считал, что мы с тобой не пара. Поначалу я не верила ему. А когда твой дядя сообщил, что ты скорее всего утонул, папа извинился передо мной. Мы с родителями вместе скорбели о твоей гибели.

Грей что-то пробормотал и добавил погромче:

– Все это в прошлом. Теперь все твои мечты исполнятся. Ты станешь моей женой. Больше тебе не придется самой заботиться о себе – это моя обязанность.

Минерва неуверенно закусила губу.

– Не спеши так, Грей. Я уже не стану такой, как раньше. Придется тебе смириться.

Она попыталась высвободиться, но Грей одной рукой крепко держал поводья Агаты, а другой вдруг обнял Минерву. Жест Грея застал ее врасплох, пытаясь отстраниться, она покачнулась в седле.

– Прекрати! – воскликнула она, чувствуя, что дальнейшая борьба грозит падением. – Немедленно отпусти меня! Прежде ты избегал насилия, Грей. Что с тобой? Почему ты так изменился?

– По необходимости, – сквозь зубы процедил он. – Я боялся потерять то единственное, чем дорожу. Тебя. Ты – мое сердце. Я не могу расстаться с тобой.

– Я и не прошу. Только дай мне привыкнуть к тому, что ты вернулся. Неужели ты ожидал, что я брошусь к тебе с распростертыми объятиями и скажу, что теперь все будет как прежде?

– Именно на это я и рассчитывал.

– Напрасно. Такие решения я принимаю сама, запомни это раз и навсегда. И не надейся, что меня устраивает роль глупого, податливого существа, которое не выживет в жестоком мире без мужской защиты и поддержки.

– Но почему? У тебя появился другой? Неужели ты нашла человека, который согласился подчиниться тебе? Или его для тебя подыскали родители?

Минерва поняла, что разговор следует прекратить.

– Мне пора домой, – заявила она, стыдясь своего дрожащего голоса.

– Любимая, Минерва, судьба моя! Ты – моя чудесная судьба, мое восхитительное возмездие! Я пережил немало горестей, но они не сломили меня. А ты способна стать причиной моей гибели. С ранней юности я привык считать тебя частью своей души.

С неба вновь повалил снег.

– Я не знаю, как мне быть, – откровенно призналась Минерва. – Мысли мои путаются, мне надо подумать.

– Нам не о чем думать – кроме того, что мы любим друг друга и хотим быть вместе.

– С тех пор как мы расстались, немало воды утекло, – сухо напомнила Минерва. – Я уже не та наивная девочка, которую ты помнишь. Я – женщина со своими принципами.

– Когда мы расстались, ты была умной и упрямой девушкой. Если бы ты поглупела, я был бы разочарован. Тебе от меня не отделаться, Минерва. Отныне нас разлучит только смерть, которой ты мне, должно быть, желаешь.

Вскинув голову, Минерва уставилась на него, еле сдерживая закипающий гнев.

– Как ты посмел сказать, что я желаю тебе смерти? Для меня нет ничего тебя дороже. Пожелав тебе смерти, я обрекла бы на гибель прежде всего себя.

– Но ведь ты сама сказала…

– Да. Неужели ты ничего не понял? Разве ты не заметил, как я растерялась? Что можно объяснить в такую минуту? Когда ты исчез, а мне сказали, что ты погиб, я тоже хотела умереть. Я отчаянно призывала смерть, стремилась уйти из жизни вслед за тобой…

Грей вновь мягко обнял ее за плечи.

– А я все это время мечтал очутиться с тобой рядом.

Покрепче обмотав поводья вокруг руки, он схватился за луку седла Минервы. Снег запорошил его волосы и ресницы. На запрокинутое лицо Минервы ложились снежинки. Грей медленно потянулся к ее губам.

Минерва пыталась сохранить самообладание, остаться холодной и безучастной. Не закрывая глаз, она ждала, когда потрясенный и обиженный Грей отстранится.

Поначалу его холодные губы имели привкус ночи и растаявшего снега, а спустя какое-то время уже обжигали как раскаленные угли, и Минерва невольно смежила веки и слегка приоткрыла рот.

Разве могла она устоять перед тем, ради кого жила? Даже узнав о его смерти, она продолжала ждать и надеяться.

И сердце не обмануло Минерву.

Грей обхватил рукой шею любимой, просунул ладонь под капюшон, коснулся маленького уха. Он гладил ее затылок, касался кончиками пальцев нежного подбородка. Наконец они слились в страстном поцелуе, лаская, дразня и воспламеняя друг друга.

Запах Грея взбудоражил Минерву. Он обнимал ее с бесконечной нежностью, однако она чувствовала его власть и силу и понимала, что, не будь он джентльменом, она оказалась бы слишком уязвимой. Когда Грей запустил пальцы в ее волосы, тело Минервы налилось жаром, отяжелело и завибрировало от желания.

Внезапно язык Грея скользнул между влажных припухших губ Минервы. Она вздрогнула и открыла глаза. Грей смотрел на нее в упор. Улыбнувшись, он снова накрыл ей рот поцелуем, и на этот раз она сама обвела языком его губы, услышала, как он глухо застонал, и испытала неведомый дотоле трепет.

Грей наконец отстранился, но Минерва, задрожав и возбужденно хохотнув, вновь прильнула к нему.

Прижавшись щекой к ее лбу, Грей произнес:

– Успокойся, милая! Как я мечтал об этом! Много ночей я провел без сна, вспоминая вкус твоих губ. – Он счастливо вздохнул, обдавая ее лицо горячим дыханием. – Я даже подумывал о… но об этом ты узнаешь позже.

– Расскажи сейчас.

Грей улыбнулся:

– Ты все такая же любопытная! Нет, подожди. Сначала мы должны быть вместе.

– А разве сейчас мы не вместе?

Он засмеялся:

– Скоро ты поймешь, что я имею в виду. А теперь нам пора в путь, Минерва.

Она озадаченно замерла.

– Мы вернемся в Драмблейд, но лишь затем, чтобы взять кое-какие вещи, которые нам понадобятся в дороге.

– В дороге? – Минерва отстранилась, но Грей снова привлек ее к себе и коснулся ее губ. – Ничего не понимаю. Зачем… Ты говоришь о побеге?

– Ни в коем случае. Нам не от кого убегать. Я только хочу забрать то, что принадлежит мне по праву. И никто на свете больше не сумеет мне помешать.

– Ты имеешь в виду меня? – Сердце Минервы колотилось все быстрее. – Грей, пожалуйста, не пугай меня, я этого не вынесу! В чем дело?

– Тебе нечего бояться, любимая. Отныне и навеки мы будем вместе. Но прежде нам надо уехать отсюда. Мы поженимся, а потом, через несколько месяцев, вернемся в Драмблейд, который станет нашим домом.

Минерва вгляделась в его лицо. Может, он болен? Грей говорил торопливо, как в бреду.

– Мне пора домой.

– Ты ведь хочешь быть со мной, – настойчиво и почти сердито уверял он. – А я – с тобой.

– Это правда, и все-таки спешить не стоит. Надеюсь, ты меня понимаешь. Да, я хочу, чтобы мы были вместе. Ты приедешь в Уиллинок завтра?

– Нет. И ты туда никогда не вернешься. Слышишь – никогда!

Минерва недоуменно выпрямилась в седле.

– Грей, перестань! Ты сам не понимаешь, что говоришь. Прошу тебя, приезжай завтра, поговори с папой. Сегодня он вел себя странно, но только потому, что…

– Ни за что! Больше я никогда не стану унижаться. Ноги моей не будет под крышей этого дома, рядом с этим человеком.

– Грей!

– Мне было достаточно вновь увидеть его, выслушать жалкие уверения, заметить маску на его лице… Нет, впредь этот человек не услышит от меня ни единого слова.

Теперь Минерва была убеждена, что она ошиблась. Грей не просто повзрослел: он изменился до неузнаваемости.

– Грей, ты не в себе. Я люблю тебя, я хочу быть с тобой.

– Так и будет. Немедленно. Мы сейчас же уедем отсюда.

– Но я не могу!

Он вновь потянулся к ее губам. Минерва отклонилась.

– Мне пора, Грей. Нам нужно все как следует обдумать.

– Я никогда еще не мыслил так ясно, как в эту минуту. Побег – наш единственный шанс спастись и быть счастливыми. Ты должна раз и навсегда порвать со своими родителями. Ты станешь моей женой, а я – твоим единственным родственником.

Даже если бы Грей ударил Минерву, он не вызвал бы у нее большего отвращения. Едва он отпустил поводья Агаты, как Минерва заставила кобылу отойти в сторону.

– Это безумие, – пробормотала она, развернулась и стала спускаться по склону холма.

– Расставшись сейчас, мы упустим свой последний шанс.

Сглотнув, Минерва посмотрела на него через плечо:

– Ты нездоров.

– Нет. Я с ума схожу от отчаяния!

– Ты просишь невозможного. Я не могу бросить своих родных на произвол судьбы. – Ожидая, что Грей последует за ней, Минерва направила Агату по обледенелой тропе в долину.

– Минерва! – крикнул ей вслед Грей. – Если ты любишь меня, сделай так, как я прошу! Поедем со мной сейчас же!

На минуту Минерва остановилась, повернулась и произнесла:

– Я люблю тебя. И всегда буду любить. – И направилась к Уиллиноку.

Грей не сдвинулся с места.