Жена на день дракона

Глава 10. Тонкости жизни в гареме

Первое, что я сделала, войдя к себе, это села на диван. Попрыгала на нём, оценивая твёрдость матраса. Погладила шелковистую обивку. Потрогала ковёр, который, как мне показалось, был сделан из змеиной кожи.

Ну что ж, жить можно.

Правда, нужно немного прибраться… Но я подожду Амину и посоветуюсь с ней. Амина умная, она мне поможет.

Но пришла ко мне не Амина. Первой пожаловала в гости одна из наложниц.

Сначала в дверь стукнули раз, потом она распахнулась, и мимо ликки, которая пялилась на меня любопытным взглядом, в комнату прошла молодая женщина, яркая блондинка с гармоничными чертами лица. Она огляделась, уперев руки в бока, как у себя дома, и сказала чуть чирикающим голосом:

– Так это ты новая наложница нашего правителя?

Я тоже оглядела её с ног до головы, чтобы дать понять – я не какая-нибудь там из милости взятая на третий этаж – и ответила:

– Допустим, а что?

Она прищурилась, словно хотела убить меня взглядом. Потом качнула головой, усмехнулась:

– Спишу твою дерзость на юный возраст и незнание здешних порядков. Я Чеусси-пеш, любимая наложница драконейшего правителя. Меня водят к нему на рассиль три раза в неделю.

Рассиль – это ночь любви, что ли так? За словом в карман лезть не пришлось. Я фыркнула и ответила, даже не стараясь скрыть ехидство в голосе:

– Так ты овца, что тебя водят?! Меня вот водить не надо, я сама буду приходить на рассиль к правителю, когда захочу!

Она глянула на меня, прижала руки к груди, обтянутой переливчатой шёлковой блузочкой, и вдруг рассмеялась – странно, чуждо, квохчуще. Замахала на меня, еле выговорила:

– Ой, дай тебе Великий Дракон здоровья, насмешила ты меня!

– Смейся, смейся, – пробормотала я. – Скоро не до смеха будет.

Что-то зашуршало в комнате, светлячки мигнули и закачались от внезапного движения воздуха. А я уставилась на Чеусси-пеш широко раскрытыми глазами. Ух ты ж, ёшкин птеродактиль! Так она не хухры-мухры, а настоящая птичка! За спиной у любимой наложницы выросли огромные крылья приятного светло-синего оттенка, покрытые пушистыми перьями, как у ангела…

Опомнилась я достаточно быстро. Ведь уже видела феечку и камушек, а цветочки с их лепестками вместо волос и тычинками вместо рта вообще не вызывали у меня больше никаких эмоций! Птица и птица, фиг с ней! Я вот человек, а тут таких раньше не было! И что? Будем мериться, кто кого?

Я встала с дивана и выпрямилась во весь рост. С минуту мы играли в гляделки: кто кого нагнёт надменным взглядом. Сомневаюсь, что Чеусси-пеш что-либо знала об актёрском мастерстве, а вот я училась этому. Посему победительницы не случилось, а ещё и потому, что в комнату вошла Амина.

Спасительница моя!

Правда, вбежала она так быстро и неуклюже, что нечаянно толкнула птичку в крылья. Та обернулась, зашипела:

– Смотри, куда идёшь, несчастная! Хочешь, чтобы я пожаловалась Гасспару и тебя выпороли?

– Простите, простите меня, пожалуйста, Чеусси-пеш! – поклонилась Амина, побледнев. – Я не хотела, правда, не хотела.

– ГОСПОЖА Чеусси-пеш! – фыркнула, словно чихнула, голубая птица. – Я любимая наложница правителя, веди себя, как полагается, а не как эта неотёсанная девка, которая слишком быстро взлетела, а теперь будет так же стремительно падать.

Ужасно захотелось влепить ей звонкую пощёчину, чтобы эта госпожа недобитая заскулила от боли. Но я сдержалась. Бог видел, каким усилием воли мне это далось. Ну ничего, когда я стану главной в гареме, эта птичка подберёт свои крылышки и спустится прямиком в ублиеты. А до этого нужно вести себя спокойно и вежливо.

– Достопочтенная госпожа любимая наложница правителя, – сказала я медленно. – Амина уже извинилась, так что оставь её в покое.

– Не играй со мной в эти игры, – высокомерно ответила Чеусси-пеш, развернулась ко мне спиной, пока её крылья с шелестом втягивались в кожу, и вышла из комнаты. Я выдохнула и плюхнулась на диван. Амина же подошла ко мне, присела в каком-то робком файшете и сказала:

– Благодарю тебя, Алина, за оказанную мне честь.

– Чем же это такая честь? – удивилась я. – Ты всё равно остаёшься ликки.

– Лучше быть ликки на третьем этаже, чем на первом, – рассудительно заметила Амина, поправляя подушки на диване. – Но опаснее.

– Чем?

Она вздохнула, сложив руки на животе, и сказала:

– Я говорила тебе, что, если будешь покорной и милой, получишь все блага мира. Ты их получила, уже не знаю как. Но я в тебе не ошиблась. Как только Гасспар привёл тебя в гарем, я поняла: ты станешь наложницей правителя, не мытьём так катаньем. Однако на третьем этаже нужно быть не только пробивной, но и хитрой. Нужно лавировать между твёрдостью и любезностью. Не давать другим слишком много свободы. Не наступать им на пятки. Ни в коем случае не жаловаться правителю!

– Ты слишком много говоришь, Амина, – фыркнула я. – Миртас оценил меня, я сделала для него больше, чем любая из этих девиц. Поэтому мне нечего бояться.

Амина покачала головой:

–Умна ты, Алина, но самоуверенна. Пусть так, увидишь сама. Что мне сделать для тебя? Приказывай.

Я пожала плечами:

– Не знаю. Делай что хочешь.

Амина только глаза закатила, потом выглянула из комнаты, услышав шум снаружи, обернулась и радостно сказала:

– Несут твои сундуки!

– Сундуки? – удивилась я. – Откуда у меня сундуки?

– Ну как же! Это подарки правителя! Ведь ты провела с ним рассиль, я же не ошиблась?

– Рассиль, да, – пробормотала я. – И не только… Мы здорово повеселились.

Пока четверо цветочков-раусиби втаскивали в комнату два сундука, Амина молчала, хотя я видела: ей жутко хочется узнать подробности веселья и в целом рассиля. Рассказывать я не буду. Нет, буду, пожалуй, но без особых подробностей. Амина хорошая девушка, но я не знаю, насколько ей можно доверять.

Рассеянно рассматривая замысловатые узоры на резных крышках сундуков, я вдруг отчётливо поняла, что доверять не могу никому.

Даже Миртасу.

Умная, но самоуверенная. Так сказала Амина. Такой была Хюррем, когда попала в гарем. Я такой не буду. Останусь умной и научусь быть хитрой.

– Какие платья! Посмотри, Алина, здесь столько платьев! И шаровары! И платки! Ой-ой, какой наш правитель щедрый!

– Почему ты думаешь, что это правитель подарил?

– А кто же ещё? Конечно, правитель.

– Может, Мать-драконица? – подколола я Амину с улыбкой. – Ой, и правда симпатичное какое платье! Я хочу его примерить!

– Как скажешь, Алина, я тебе сейчас помогу.

Ликки с готовностью достала из сундука полукафтан-полусарафан нежнейшего зелёного цвета, украшенного тесьмой чуть темнее. К нему прилагались шаровары на завязочках и бабуши с загнутыми носами. Амина принялась сначала раздевать, а потом одевать меня, приговаривая:

– Какая материя! Ой, смотри, тут вышивка ритуальная! Это от сглаза, а вот тут птичка с четырьмя крыльями – это чтобы тебя любил правитель!

– А для детей есть что-нибудь? – спросила я, пыхтя, потому что шаровары оказались узковаты в талии. Амина с готовностью сунула мне под нос край рукава с тесьмой, нашитой в форме четырёхлистника:

– Вот, это для того, чтобы поскорее родился здоровый ребёночек.

– Отлично! Нашей мне ещё десяток на каждое платье! – воодушевлённо ответила я. – Вот рожу наследника и буду тут главной. А потом стану Матерью-драконицей.

– Алина, – фыркнула ликки, – ты не можешь стать Матерью-драконицей.

– Это почему это?

– По определению она мать и драконица, – веско сказала Амина. – А ты, насколько я помню, к этой расе не принадлежишь.

– И что? Ведь мать-то буду всё равно я!

– Этого у тебя никто не отнимет. Впрочем, говорят, что раньше матерей наследников убивали – быстро и безболезненно, а тебя даже не убьют.

– Вот спасибо! – съязвила я. – Стоп, а что делают с настоящей матерью?

– Я слышала, что их селят в ублиетах на всю оставшуюся жизнь, и они ни в чём не нуждаются до конца своих дней.

Я резко повернулась к Амине, поджала губы:

– Скажи, ты сейчас пошутила?

– Разве такими вещами можно шутить?

– А откуда тогда берут Мать-драконицу?

– Это девушка из почитаемого драконьего рода, которая становится биллими правителя.

– Это ещё что такое? Жена? Наложница?

– Нет, что ты! Биллими это… Как тебе объяснить… Ну, будто другая его сущность, единое целое, но намного больше!

– Вторая половинка, – пробормотала я. Амина кивнула, перебирая платочки, складывая их в красивые прямоугольнички:

– Да, можно сказать и так. Она занимается воспитанием всех детей правителя и после его смерти, когда наследник займёт трон, управляет гаремом и всем дворцом.

– То есть, ты хочешь сказать, что меня на свалку, а тут будет распоряжаться левая баба?!

Амина огляделась, шикнула:

– Тише, тише! Мы же говорим о Матери-драконице!

– Да хоть о Папе Римском! Что за дурь? Кому такое вообще в голову пришло?

От возмущения у меня даже в глазах потемнело. Нет, серьёзно! Они тут с ума посходили все в этом дворце, в этом городе, в этом мире?!

– Так всегда было, это порядок вещей.

– То, что было введено одними, может быть изменено другими, – сказала я. Получилось угрожающе. Амина посмотрела мне в глаза с тревогой:

– Скажи, ты же сейчас пошутила, да? Ты не о себе?

– А о ком ещё?

– О Великий Дракон, дай этой женщине мудрости, – простонала ликки. – Молчи, Алина, ради всего, что тебе дорого в жизни, молчи!

Я встала в позу:

– Ах так?! Меня похитили, заперли в гареме, насильно выдали замуж! Я оказала правителю неоценимую услугу, ребёнка ему собираюсь родить, а меня за это в ублиеты?!

– Ну пойми же ты, чумовая! Разве могут драконы позволить управлять городом в городе, быть рядом с правителем, воспитывать наследника трона – самке из другого мира?! Так быть не может, поэтому так и не бывает.

– Слушай, – я уже почти успокоилась. Всё равно будет по-моему, чего зря воздух сотрясать… – А вот чисто информативно, в порядке бреда: почему правитель сразу не берёт в жёны-наложницы-биллими драконицу? Это же проще и удобнее!

– Ох, этого я не знаю, – Амина покачала головой. – Нам не рассказывали.

Она снова закопалась в сундуке, будто хотела меня отвлечь от расспросов, и вдруг выхватила из кучи тряпок маленький кожаный мешочек:

– Смотри! Ох, щедрый наш правитель! А вдруг там сури?

– Что ещё за сури? – проворчала я, отбирая мешочек.

– Сури – это самый дорогой подарок, который правитель может сделать своей наложнице! Видела, у госпожи Чаусси-пеш на лбу?

– Ага, припоминаю… Сухостой какой-то.

Открыв мешочек, я высыпала на ладонь что-то тяжёлое, тускло блестящее и металлическое. Восхитилась:

– О, это же цепочка! Нет, ожерелье целое!

На толстой, фигурной цепочке из неизвестного мне белого металла, похожего на серебро, болтались три оправленных в клеточки из тонких прутиков того же металла круглых камешка – серый, голубой и розовый. Я приложила всё это дело к декольте и спросила:

– Ну, как мне?

– Очень красиво, – похвалила Амина. – Жаль, что это не сури, но тоже великолепие! Стоит очень дорого.

– Не знаю, в чём ценность сухостоя, но мне больше нравится это ожерелье.

– Сури не сухостой, – будто бы даже оскорбилась Амина. – Это украшение из чешуек крыльев нашего правителя! Немногие похвастаются обладанием такого сокровища!

Я подняла брови, но ответить ничего колкого не успела. В дверь постучали и вошли, не дожидаясь ответа. Ликки с красиво уложенными малиновыми волосами присела в коротеньком файшете и сказала хриплым голосом:

– Госпоже нужно выйти в сад, так велела Мать-драконица.

– А ты кто? – машинально спросила я, осознав, что госпожа – это я.

– Ликки госпожи Паоли.

Я глянула на Амину, та кивнула:

– Госпожа Паоли одна из наложниц нашего правителя.

– Ладно, раз зовут – пошли.

Я поправила причёску и, высоко вскинув подбородок, вышла из комнаты в сад. Там уже собрались остальные девушки со своими служанками, сидели у фонтана, прогуливались вместе и по отдельности. Я не знала, куда себя девать, несмотря на свой надменный вид, и пошла к воде. Выбрала себе местечко поодаль от других и присела на каменный бортик. Вода была тёплая и словно пузырящаяся, как в джакузи. Никогда не купалась в джакузи, но мне почему-то показалось, что там именно такая вода.

А потом я подняла голову и увидела за деревьями Сада Наложниц несколько женских фигур. Одна из них была одета в тёмное фиолетовое, а остальные были удивительно похожи на Мать-драконицу и её дочерей. По саду прошелестело тихое и испуганное:

– Колдунья… Колдунья!

О как! Колдунья, которую велела привести Мать-драконица. Интересно, зачем? Этот вопрос я и задала Амине. Она пожала плечами. Поэтому я обратилась к ближайшей девушке – миловидной блондинке с тугими кудряшками, как у африканки:

– Слушай, а кто эта колдунья и зачем она пришла?

– Зачем-зачем, – пробормотала та. – Внутренности твои вырвет и по ним гадать будет!

– Чего-о-о?

– Прости, это шутка, – покаялась девушка и улыбнулась. Во рту у неё не хватало клыков, вместо них желтели искусственные камешки, выточенные под размер настоящих зубов. Я поёжилась. Надеюсь, что это не местное наказание, а какая-нибудь традиция из её мира… Девушка, между тем, передёрнула плечами и продолжила:

– Наверняка пришла, чтобы узнать, почему у нашего правителя ещё нет наследника.

– Логично, – фыркнула я. – Надо обследование у врача, а колдовство тут мало поможет.

И тут же вспомнила, что несколько минут назад сказала нашить на платья ритуальные узоры для беременности. Устыдилась, конечно, но молча. Нечего тут всем знать о моей двойной морали.

Колдунья появилась из-за дерева, и все сразу притихли, сникли, скукожились. Я с удовольствием наблюдала за голубой птичкой, которая стала почти в два раза ниже и плечики, ранее гордо расправленные, опустила. Мне тоже было страшновато, но с этим нас, будущих актёров, тоже учили справляться. Дышать глубоко и обязательно проговорить внутри причину страха. В данный момент я очень боюсь глаз колдуньи, под которыми вытатуированы чёрные точки. И ещё очень боюсь других татуировок – нечто вроде летучей мыши на правой щеке и пламени на левой. Они пугают меня совершенно иррационально, ведь это просто картинки на коже. А может быть, мне страшно от тяжёлого колючего взгляда?

И стало любопытно: а как же колдунья будет колдовать?

Она прошлась ковыляющим шагом между нами, заглядывая в лица всех девушек, даже ликки. Мать-драконица шла следом и тревожно приговаривала:

– Ты, главное, не ошибись! Главное, найди нужных! Я же всех наложниц проверяла по звёздам!

Ха! Не всех! Меня не проверила.

– Молчите, – скрипнула колдунья. Старуха, наверное, поэтому и голос такой. Зыркнула в лицо голубой птице, пожевала губами, ткнула пальцем в грудь Чаусси-пеш, спросила:

– Эту тоже проверяли?

– А как же! Это любимая наложница моего сына.

– Звёзды врут, есть ещё совместимость дыхания, кожи, органов.

Я чуть не заржала в голос. Совместимость чего ещё она выдумает? Они прямо такие интересные, а может разные расы не совмещаются! Хотя как-то они тут умудрялись размножаться, значит, предыдущим правителям просто везло? А Миртасу не везёт. Ну да ладно, теперь у него есть я…

Колдунья вытащила из-за пояса какое-то странное приспособление и взмахнула им. Закрутила. Я услышала знакомый треск – слышала уже где-то, не то в детстве, не то в фильме. Рассмеялась, уже не боясь взгляда колдуньи – это же трещотка! Обычная детская трещотка, только украшенная какими-то перьями, бусинами и камешками. Колдунья потрещала вокруг Чаусси-пеш и отвернулась, подошла к другой девушке. Таким же образом осмотрела всех остальных и напоследок приблизилась ко мне.

Я отступила на шаг.

Она прищурилась. Трещотка запела в воздухе, и вдруг стало жарко. Так жарко, что пот выступил на лбу, но я не могла его вытереть. Рука не слушалась, всё тело не принадлежало мне. Да что за наваждение такое?! Я изо всех сил попыталась дёрнуться, а колдунья нахмурила кустистые брови и мельком усмехнулась. С издёвочкой так, противненько! Вот зараза! Да когда же это закончится? И как она это делает?

Трещотка замолчала, и я смогла вдохнуть – шумно, со свистом, держась за горящие лёгкие. Колдунья повернулась к Матери-драконице и фыркнула:

– Полной совместимости не нашла.

– Значит, их всех можно на первый этаж? – как будто даже с удовольствием уточнила Мать-драконица. Колдунья покачала головой, рассматривая свою трещотку, потом неохотно сказала:

– Можно ещё гадать на волосах… Но цена этой услуги выше.

– Тебе заплатят, – величаво махнула рукой главная женщина гарема. – Приступай.

– Мне нужна прядь волос правителя, – возразила колдунья.

– Найди, – коротко распорядилась Мать-драконица, обращаясь к дочери. Та сделала красивый коротенький файшет и стремительно, но с достоинством вышла из Сада. Та стремительно развернулась и поспешила к выходу из Сада.

Колдунья обвела взглядом девушек и остановилась на мне. Я замерла. Она поманила меня пальцем, и я пошла следом, послушная, как телёнок на бойню.

Мамочка, спасите-помогите, я не хочу идти за ней! Но никак не могу остановиться…