Жена на день дракона

Глава 14. Лети, моя душа…

Господи, какая же я дура!

Самое женское оружие – это, разумеется, яд. Наверняка ожерелье отравлено, иначе зачем злодейкам подносить мне подарок? И рассчитан он на природную падкость любой бабы на блескушки. Вот схватила бы я эту драгоценность, а назавтра померла бы в страшных мучениях!

Однако надо быстро что-то придумать, причём поправдоподобнее. Нельзя, чтобы Иссэини догадалась о моих подозрениях. Задушат ведь ночью, а против удавки на шее я сделать ничего не смогу.

И великий бог импровизации помог.

Я огляделась, подняла с сундука платок и улыбнулась сёстрам:

– В нашем мире есть обычай никакие подарки не брать голыми руками, иначе можно обидеть дарящего.

Взяла ожерелье платком и склонила голову:

– Благодарю вас, это очень красиво!

Не стану уточнять, что обычай этот свадебный, незачем им это знать. Авось поверят.

Поверили. Иссэини, правда, прищурилась, но сказала вполне мирно:

– Что ж, надеюсь, ты наденешь его сегодня. Правитель пригласил нас на ужин, и ты тоже должна быть.

– Хорошо, – ответила я покладисто, с улыбкой. Не к добру. Ох не к добру. Полагаю, именно на этом ужине нас всех отравят. Миртаса и Мать-драконицу ядом, а я буду корчиться в агонии с ожерельем на шее.

– За тобой придут, – важно сообщила Иссэини. – А мы, пожалуй, откланяемся.

Провожая их спины взглядом, я подумала, что действовать нужно сейчас. Эх, если бы Амина поверила мне и согласилась помочь… Ожерелье всё ещё лежало в моей ладони, обёрнутое тряпкой, и я поспешно отбросила его на диванчик. Ликки всплеснула руками и со словами:

– Ну разве так можно с подарком! – пошла подбирать. Я воскликнула:

– Не трогай!

– Великий Дракон, надо же сложить на место!

Я оглянулась на двери и сказала тихо:

– Я уверена, что оно отравлено!

– Алина, когда же ты перестанешь говорить такие ужасные вещи?! Кому здесь нужно тебя убивать? Ведь ты носишь наследника, а наследник – это драгоценность Гьярда!

Амина казалась раздосадованной и говорила очень громко. Пришлось шикнуть на неё:

– Тише!

– Алина, никто не хочет твоей смерти!

– Ты ничего не знаешь. А я знаю.

Упрямо отвернулась от ликки и повторила тише:

– Я знаю.

Одна, опять одна. Всё снова ложится на мои плечи. Никто мне не поможет. Может быть, даже Миртас. Миртас точно не поможет и не поверит, пока не получит доказательства. Но у меня их нет.

Время шло и близилось к вечеру. Я с наслаждением искупалась в большой круглой бочке, которую прикатили, пыхтя и отдуваясь, два «цветочка», а новые ликки, бросая на меня недовольные взгляды, наполнили тёплой водой. Поскольку воду тоже могли отравить, я заставила одну из девушек поплескать в ней руки, чтобы постелить на дно простынку. Здраво рассудив, что для меня одной не станут выдумывать специальный яд, решила расслабиться. Душить или топить при Амине не осмелятся, будут ждать ужина. А я надену ожерелье. Но с одним нюансом…

Ужин у правителя состоялся на закате. Солнце садилось очень красиво, крася горизонт в красные, фиолетовые, оранжевые тона, а крыши города – в золото. Завтра будет ветер. Подумала так, входя в покои правителя вместе с Аминой, и вздохнула: здесь всё не так, как в моём мире. Быть может даже багряный закат предвещает солнечный тихий день или снежную бурю. Хотя какой снег в этих краях…

Миртас обрадовался, увидев меня:

– Алина, моя любимая наложница! Садись рядом, вот сюда, на подушку!

Пока моя ликки изображала цыплёнка табака, я скромно поклонилась Матери-драконице и объяснила:

– Простите, не могу приветствовать вас, как положено, из-за ребёнка.

– Не страшно, – процедила та сквозь зубы и попыталась мило улыбнуться. Птеродактилята вспорхнули с перил балкона от страха. Но я не боялась эту старую ведьму. Я-то знала, что она любит Миртаса, хоть и не родила его, и всё делает для его блага. Я знала, что вон те две тихони, разложившие подолы платьев по подушкам, виноваты во всём, что произошло в гареме.

– Алина, как я рада, что наш подарок тебе пришёлся по душе, – кисло улыбнулась старшая из сестёр. Младшая, наверное, думала, как съесть меня законно. Я ответила, старательно скрывая торжество в голосе:

– Да, это ожерелье великолепно, ещё раз благодарю вас обеих.

Конечно, оно великолепно. Носила бы и носила. Вот так, на шейном платке. А что? Надела же! А то, что камни ни в одном месте не касаются моей кожи – разве я виновата? Нет. Так сошлись звёзды.

Дура я, что ли, надевать яд на голую шею?

Опустившись на мягкую подушку по правую руку правителя, я осмотрела столик с яствами. А наготовили-то, наготовили! Весь гарем накормить хватит. Куда они насыпали яд? В кускус, рагу, мясо, рыбу, в сладости? Господь всемогущий… Так, стоп. Не волноваться. Похоже, что никто ещё не ел, и мне всего лишь нужно… А что мне нужно? Увидеть блюдо, которое сёстры не станут есть? Но ведь будет уже поздно! Нет, можно, конечно, одним неловким движением опрокинуть весь стол… А как изобразить неловкое движение? Это надо было с ноги его пинать, пока я шла к подушке. Теперь же только с усилием приподнимать…

– Как ты себя чувствуешь, Алина? – осведомился Миртас и взял ложкой немного мяса.

– Хорошо, – нервно ответила я, следя за тем, как ложка плавно летит ко рту. Выбить? Заорать? Истерить, что мы все сейчас умрём? Они меня закроют. Для них я всего лишь дурочка, которая зачем-то наговаривает на членов правящей драконьей семьи. Мясо скрылось во рту. Миртас улыбнулся мне.

Всё пропало.

Его отравили.

Я замерла, не веря в то, что происходит, а потом всё же отмерла. Великий Дракон, помоги и спаси моего любимого мужчину, спаси меня и моего ребёнка! Так, спокойно… Спокойно. Надо подумать. Надо что-то сделать или сказать. Надо хотя бы разоблачить преступниц, если Миртас пропал…

– Почему госпожи не едят? – спросила я с улыбкой (ох как нелегко она мне далась!) у сестёр правителя. Мать-драконица, с каменным лицом поглощавшая кусочки незнакомого мне мяса, заметила неприязненно:

– Почему ты спрашиваешь, Алина? Госпожи, в отличие от тебя, делают то, что им захочется.

– Простите моё любопытство, – покаялась. – Но мне просто интересно. Я не слишком хорошо знакома с вами всеми. Возможно, это какой-то местный обычай?

– Нет, – откликнулась Иссэини, бросив на меня взгляд, полный ненависти. Хм-хм, значит, отрава в мясе. – Мне и моей сестре сегодня не хочется есть мяса.

– Но, дорогая, ты всегда любила кружки лэрры! – слегка удивилась Мать-драконица. – Помнится, ты с детства ела лэрру на обед и ужин, иногда даже выбирала кусочки мяса из плова!

– Да, Иссэини, – поддержал её Миртас. – Попробуй, сегодня мясо получилось удивительно хорошим! Повар превзошёл самого себя.

– Благодарю, нет.

Она нервно поправила рукав платья и переглянулась с Ассарной, сестрой. Я обрадовалась. Ага, сучка крашена, загнали в угол! И скромно «дожала», взяв пальцами кусочек лэрры:

– Да, это мясо должно быть очень вкусным, и вы, госпожи, обидите вашего брата-правителя, если не попробуете.

– Я обижусь, Иссэини, – рассмеялся Миртас. – Поверь мне.

И поднял брови, ожидая. Старшая сестра побледнела. Младшая икнула. Мать-драконица уставилась с изумлением на дочерей, потом спросила:

– Да что же случилось такое? Вы обе отказываетесь от мяса? Мне стоит позвать лекаршу?

– Да, госпожа, позовите, – ответила я вместо Иссэини, которая спешно искала, что бы сказать. – Только не для ваших дочерей, а для себя и правителя.

– Великий Дракон, зачем? – изумилась Мать-драконица. Я, избегая смотреть на любимого, ответила ей:

– Потому что Иссэини и Ассарна отравили мясо. Они отравили вас, чтобы захватить власть.

– Ты опять говоришь глупости! – возмутилась Мать-драконица, а Миртас легонько укорил меня:

– Алина, так нельзя! Ты должна выказывать моим сёстрам уважение.

– Обязательно, – съязвила я. – Со всем уважением я повторяю, что твои сёстры тебя отравили.

– Достаточно!

Голос Миртаса показался мне звоном стального клинка – таким он был резким и твёрдым. Как я и предполагала, члены правящей драконьей семьи для него неприкасаемы. Как я и предполагала, он не поверит никогда без доказательств. А когда у меня появятся доказательства, будет поздно, потому что он умрёт.

И нас с малышом тоже убьют. И эти две змеюки выйдут замуж и проживут счастливую жизнь…

Ну уж нет!

Не будет этого.

Я вскочила. Что делать? Что делать, господи?!

В голове был туман – один сплошной туман. Если бы не он, я нашла бы другой выход, но нет. Туман подтолкнул меня к балкону. Если Миртас мне не верит, если он не выслушает меня – то и делать мне тут нечего.

– Алина!

– Оставьте её, правитель, проветрится и вернётся.

Но Миртас уже спешил за мной, и, вскарабкавшись на балюстраду, я обернулась, увидела его огромные, потемневшие от ужаса глаза.

– Что ты творишь, Алина? – спросил он тихо, словно боясь испугать меня. А я уже не боялась. Страх ушёл. В голове тоже прояснилось. Если я попытаюсь спрыгнуть с балкона, Миртас спасёт меня. Если он не сделает ни шагу ко мне, то жить мне незачем.

– Я хочу донести до тебя, что твои сёстры – убийцы.

Сказала спокойно, прижала ладонь к животу. Миртас покрутил головой, морща лоб:

– Довольно, Алина, слезай, ты пугаешь меня! Подумай, что случится, если ты поскользнёшься! И перестань, ради Великого Дракона, наговаривать на моих сестёр.

– Не веришь? Я так и думала. Вспомни шави. Вспомни ночь тумана и невидимого убийцу. Я спасла тебе жизнь тогда. Но, видимо, ты об этом забыл, Миртас. Видимо, ты так и не понял, что всё это было не случайностью и кто-то хочет тебя убить. Я ошибалась, думая, что это твоя мать. Теперь я точно знаю: твоя сестра Иссэини придумала и осуществила покушение. Но ничего не получилось. Сегодня она отравила тебя, Миртас. Ты умрёшь, а следом они убьют и меня, и твоего наследника.

Я отпустила колонну, которая поддерживала крышу балкона, и улыбнулась, старательно запоминая любимые черты. Продолжила:

– Прощай, Миртас, я люблю тебя.

И шагнула назад. В пустоту.

Падать страшно.

Умирать очень страшно.

Когда летишь в неизвестность спиной вниз, отчаянно жалеешь о своём поступке, отчаянно желаешь вернуть всё, как было, и отчаянно кричишь о помощи! И ещё знаешь, что ничего изменить уже не получится. Я падала недолго, однако успела и отчаяться, и приготовиться к боли и смерти. Но меня оглушил шум огромных крыльев, а потом словно выдернуло из ледяного дыхания смерти гигантскими щипцами. Открыв глаза, я вскрикнула от неожиданности: не щипцы, а лапы – широкие, чешуйчатые, когтистые лапы дракона!

– Миртас? – позвала, и голос сорвался. В груди завязался тугой узел, что было странно, потому что я испугалась большого дракона, хотя только что могла умереть, исчезнуть навсегда. А сейчас лечу, подвешенная в когтях над Гьярдом… Божечки-кошечки, это случилось взаправду? Я наконец-то увидела настоящего дракона в его настоящем обличье?

Стоп, стоп. Я буду думать об этом потом. Потом, когда меня поставят на землю. Или… Нет, не сбросят же меня прямо на городскую улицу?

Если это Миртас, он этого, конечно, не сделает. Но куда он несёт меня?

Влажное дыхание моря догнало нас. И я увидела то место, где дракон собрался приземлиться. Недалеко от города, на берегу, в окружении причудливых пальм, на маленькой лужайке… Меня посадили так аккуратно, что я даже не почувствовала толчка.

Я тут же вскочила на ноги, глядя, как дракон – большое чешуйчатое животное с длинными кожистыми крыльями – медленно садится и сдувается до размера нормального человека. Миртас в своём самом простом обличье, которым наградила его природа при рождении, выглядел очень-очень сердитым. Таким сердитым, что я приготовилась к долгому разговору. Но мне не дали и слова сказать.

– Женщина, ты потеряла остатки разума, которые были в твоей голове?! О чём ты думала, когда решила закончить свою жизнь на траве моего сада?! Ты посчитала, что можешь распоряжаться собой, как тебе вздумается? Так вот, если ты ещё не поняла, я объясню тебе раз и навсегда: я и только я решаю, кому умирать в Гьярде. Я и только я решаю, кому жить! Когда мы вернёмся в гарем, ты будешь наказана. Я запру тебя в твоих покоях и приставлю к тебе круглосуточную охрану из ликки и раусиби.

Аж страшно стало! Всё, теперь точно по ночам спать перестану! И писаться в кровать начну. Напугал, блин… Я выпрямилась, прищурилась, глядя в глаза Миртасу, и спросила язвительно:

– Ты всё сказал?

Он покачал головой и сел на травку. Так сел, будто на трон. И пусть голышом, всё равно выглядел Миртас настоящим правителем. Только вот я, даже залюбовавшись невольно, помнила, что он отравлен сёстрами и скоро умрёт…

– Не всё. Алина, даже если ты моя любимая наложница и будущая мать моего наследника, ты не смеешь дурно отзываться о членах правящей драконьей семьи. Ни в коем случае. Я не позволю тебе наговаривать на мою сестру Иссэини, которая была воспитана в традициях нашего рода и является верной подданной и любит меня, как брата и правителя. Кто надоумил тебя на такие вещи?

– Ты можешь мне не верить, Миртас, но до сего момента я тебя не обманывала и ничего от тебя не скрывала, – ответила я ему, вздёрнув нос. – У меня сердце разрывается, поверь! И я не знаю, как тебя спасти.

– От кого Великий Дракон?!

– У тебя живот не болит?

– Почему ты спросила?

– Заболит. И лекарь скажет, что это колики. А потом ты умрёшь, потому что противоядия не существует. Я слышала разговор твоих сестёр.

Миртас покрутил головой с забавным выражением лица. Словно он раздосадован и одновременно я его забавляю. Дурак. Как же объяснить ему? Как заставить поверить? Я вздохнула и тоже села, хотя мне и не разрешали. Набрала воздуха в лёгкие и решила начать с самого начала.

– У тебя есть брат-близнец, похожий на тебя как две капли воды. Его зовут Кантер, и он садовник в твоём тайном саду. Именно он должен занять твоё место, когда ты умрёшь. Уверена, что тебя просто тихонько закопают где-нибудь, а Кантера будут поить шави, как это делали с тобой. Страной будет управлять Иссэини – из тени брата, разумеется.

– Стой, замолчи! Ты говоришь глупости! Как может во дворце, в гареме жить мой двойник, а об этом никому не известно?!

Вот теперь Миртас даже разозлился. Но мне его злость была как мёртвому припарки – я не боялась больше, что он меня разлюбит. Боялась только того, что он умрёт, не успев обезопасить меня и малыша…

– А вот как раз это технически и не сложно. Мало кто в гареме видел тебя в лицо. Только твои наложницы, личные слуги и охрана. Остальные должны бухаться в обморок, если вдруг тебя встретят. Даже ликки прогоняют из сада, если ты туда направляешься. А Кантер живёт в изоляции, ему прислуживает один и тот же раусиби, который никогда не видел твоего лица. Когда кто-то приходит в сад, Кантеру предписано тут же запираться у себя в каморке. А остальным сад недоступен. Вот и всё. Если учесть, что о рождении близнецов могли знать всего несколько персон – твоя настоящая мать, акушерка и ее помощница, то всё очень логично. Убрать лишних свидетелей просто, а мать запирают в одиночные ублиеты до конца жизни сразу после родов.

Миртас молчал, видимо, осмысливая всё сказанное мною. А я ждала. Ждала, когда отскрипит его мозг, ещё не до конца освобождённый от шави. А часики тикали, тикали. Отсчитывали время, оставшееся Миртасу до смерти. Есть ли возможность ещё спасти его? К каждому яду должно быть противоядие. Есть ли оно у Иссэини?

Вряд ли. А даже если и есть, она ни за что не признается в этом.

Или у колдуньи, которая сделала яд.

Сколько колдуний может обслуживать гарем правителя?

Надо брать Миртаса за шкирку и тащить его к Светлане! Может быть, мы успеем спасти его и Мать-драконицу!

– Любимый мой правитель, ты веришь мне? – спросила смиренно, но в голосе проскользнули нетерпеливые нотки. Миртас нахмурился:

– Мне трудно поверить в эту небылицу, как и в то, что моя сестра решила совершить переворот. Зачем ей это?

– Если я всё правильно поняла, ты отменил войну с империей Эридан за Морское королевство. А эти твои змеюки, то есть… прости, сёстры имели виды на тамошних принцев. Мне это кажется глупостью, но чего не сделает иная девушка ради замужества…

Миртас встал, опершись ладонью о землю. Встряхнулся, обрастая чешуёй, и я с трепетом залюбовалась на уже не страшного, а такого брутального дракона, который был больше меня раза в три точно. Миртас ответил гулким низким басом:

– Я хочу увидеть того, кого ты назвала моим близнецом. После этого я решу, кто прав, кто виновен и что делать дальше.

– А мне что, опять болтаться в когтях на виду у всего города? – спросила с некоторой обидой. Миртас-дракон припал к земле и протянул мне распластанное крыло:

– Ты будущая мать моего сына, в качестве исключения позволяю тебе лететь у меня на спине.

– Ну, слава всем богам всех миров, – пробормотала я, с усилием карабкаясь на колючий загривок дракона. – Ты так любезен, что мне жутко хочется плакать от умиления.

* * *

Полёт был гораздо короче, чем прошлый. Может быть, потому что я изо всех сил пыталась не свалиться со скользкой спины Миртаса, цепляясь за отростки на его шее. Зато приземлились мы эффектно. На тот же балкон, с которого я спрыгнула. Сцена предпоследняя. Те же, но в других позах. Мать-драконицу обмахивали веерами, а на её лице я явственно различила следы от слёз. Она рыдала, надо же! Внука, небось, оплакивала. Иссэини и Ассарна стояли в сторонке и ждали. Чего? Вангую, что агонии матушки. Вместо этого дождались Миртаса, который аккуратно ссадил меня на мраморную плитку и обернулся человеком. Тут же подбежал цветочек из обслуги, окутал его вышитым шёлковым халатом и с поклонами упятился в спальню. Мать-драконица воскликнула гневно:

– Я не понимаю, что происходит, правитель! Сын мой, потрудись объяснить, отчего твоя наложница решила покончить с собой!

Вместо ответа Миртас громко окликнул:

– Охрана! Сюда!