Жизнь экспромтом

ГЛАВА 29

— Фрэнки, дорогая моя, Фрэнки! — Раскрасневшийся и возбужденный, в розовой гофрированной рубашке Либерейс, которую он расстегнул едва ли не до пупа, перед ней внезапно материализовался Дориан. Он улучил момент, когда она была одна — впервые за этот вечер, — и с восхищением обнял ее за талию. — Черт, до чего же ты сексуальна сегодня! Позволь, я тебя представлю одному из самых очаровательных людей Лос-Анджелеса! — Он коснулся своей горячей, липкой щекой ее щеки и потянул ее мимо выставки ледяных скульптур к группе киношных деятелей, которые играли в рулетку за столом, специально привезенным для этих целей из Лас-Вегаса.

При их приближении один из мужчин, стареющий господин в простой черной майке и джинсах, встал со своего места.

— А, Дориан, — сказал он, — я рад, что ты все еще не упускаешь случая положить глаз на женщин. — Он обнял его в стиле «Крестного отца», похлопал по спине и издал насыщенный табачными парами смешок.

Как исполненный сознания долга сын, Дориан почтительно улыбнулся.

— Это Фрэнки, моя новая очаровательная английская соседка. — Он продолжал крепко сжимать ее за талию. — А тебе, Фрэнки, я счастлив представить Картера, нашего более чем великодушного хозяина.

Картера? Так это и есть Картер Мансфельд? Фрэнки просто не могла в это поверить. Он выглядел совершенно не так, как в кино. Там, на пленке, он всегда казался грандиозным и величественным, этаким прирожденным лидером, в которого все женщины — причем как на экране, так и вне его — влюблялись напропалую. А в жизни он оказался едва ли не коротышкой, с шиньоном, прикрывающим редкие, зачесанные на макушку волосы, и искусственным загаром. Не то чтобы он начисто был лишен всякой привлекательности. Если честно, то для пятидесятишестилетнего человека он выглядел совсем неплохо. Что бы там ни болтали по его поводу о всяких лицевых подтяжках пару лет назад и о многочисленных операциях по удалению жира, который скапливался у него на животе и на подбородке, так что профиль его был похож на вечно подтекающий кран.

— Я в восторге. — Не спуская одного спрятанного под цветной линзой глаза с Дориана, Картер Мансфельд другим глазом бесцеремонно обшарил Фрэнки с ног до головы, очевидно устраивая ей тем самым своеобразный экзамен. Надо полагать, что экзамен был сдан ею на «отлично». Картер протянул Дориану свой наполовину полный стакан. — Тебя не затруднит, если я тебя попрошу его долить? — Какие могут быть затруднения! Дориан понял его намек без лишних пояснений, а если учесть, что мимо них как раз прошла девушка-крупье в мини-юбке, то сделал это даже с большой охотой. Подмигнув Фрэнки, он подхватил стакан Картера, вытер лоб своей шифоновой манжетой и торопливо удалился по направлению к буфету с напитками.

— Итак, Фрэнки, как вам нравится этот праздник? — Картер говорил с сильным даласским акцентом. Он взял ее за руку своей мягкой, с наманикюренными пальцами рукой и приложил к губам.

— Это потрясающе. — Она не знала, что бы еще такое сказать. Картер Мансфельд целует ее руку! Да это просто сказка какая-то! Нечто нереальное и очень волнующее. Она чувствовала себя так, словно ее вот-вот собираются принести в жертву.

Он улыбнулся, довольный произведенным эффектом. При этом обнажились его фарфоровые зубы, неестественно белые на фоне грубой, покрытой искусственным оранжевым загаром кожи.

— Брюки просто шик!

— Спасибо.

— Вы модель?

Она не смогла удержаться от улыбки. Итак, даже кинозвезды, когда хотят познакомиться, прибегают к помощи старых тривиальных приемов, сто раз описанных в книжках. Но, вместо того чтобы опешить от такого несуразного вопроса и скептически переспросить: «Я? Модель?», она льстиво засмеялась и объявила:

— Нет, я писательница… — Тут она заметила нечто краем глаза, что заставило ее запнуться на полуслове. На газоне, возле самой лестницы, опершись на перила, стояла фигура. Рилли. У нее внезапно затряслись коленки. Такое с ней случилось только однажды, когда она попыталась освоить автоматическую беговую дорожку в спортзале.

— Писательница? — Не подозревающий о ее переживаниях, Картер продолжал: — В таком случае вы должны дать мне свой номер телефона. Моя кинокомпания очень заинтересована в талантливых авторах и усиленно их разыскивает.

— Хм, звучит просто фантастически. — Она отвела глаза от фигуры у лестницы и снова посмотрела на Картера. — А могу ли я вас спросить, что вы сейчас снимаете? — Она попыталась сконцентрироваться на разговоре, но у нее это получалось с трудом.

Картер принял ее нервозность за возбуждение. Да это и понятно — в конце концов, он же кинозвезда! В знак ободрения он взял ее за руку.

— Я уверен, что очень скоро вы все узнаете. Я выпускаю как кино-, так и телепродукцию, а в настоящее время у меня запущено в производство одно потрясающее по своей новизне дневное шоу…

Она едва слушала и все время оглядывалась через плечо на лестницу. Рилли все еще был там. Она заметила, что он тоже на нее смотрит. Потом повернулся в профиль, который резко обозначился в лучах света. Он курил сигарету. И он был один. Где же Хрисси?

— …Малибу-мотель.

— Вы сказали Малибу-мотель? — Уловив это название, она снова переключила внимание на Картера Мансфельда. И тут заметила, что он держит ее за руку. — Моя подруга проходила пробы для этого фильма. Причем дважды. — Чувствуя слабость во всем теле, она сделала шаг в сторону и, не в силах удержаться, снова посмотрела на лестницу. Рилли куда-то шел по газону и, судя по всему, кого-то высматривал. Может быть, Хрисси? — подумала она, наблюдая, как он внимательно оглядывает всех присутствующих, а затем снова поворачивает голову в ее направлении. Теперь она точно могла сказать — по выражению его лица, — что он ее узнал.

— Ну, если она столь же прекрасна, как вы, то передайте ей, чтобы она мне позвонила.

Она внезапно одарила Мансфельда лучезарной улыбкой. Правда, эта улыбка была предназначена скорей Рилли, чем ему. Поняв, что Рилли на нее смотрит, она захотела убедить его в том, что она прекрасно проводит время в компании с одним из самых знаменитых легенд Голливуда, и не важно, что на самом деле она считает Картера смертельно скучным, стареющим кинодеятелем «из бывших», который делает неуклюжие попытки с ней флиртовать.

Картер несколько удивился внезапной перемене ее настроения и с чувством глубокого удовлетворения приписал это себе. А то ему уже начинало казаться, что он теряет свое обаяние.

— Вот, возьмите мой телефон. — Он снова сжал ее руку повыше локтя, и его цепкие пальцы напомнили ей тот прибор, с помощью которого доктора измеряют давление.

— Спасибо. — Отбросив со лба волосы для лучшего обзора, она взяла одну из его визитных карточек — вместе с фотографией, на которой он поставил свой автограф, — и засунула все это в задний карман брюк. Чувствуя себя очень довольной собой, она бросила быстрый взгляд на Рилли. Улыбка испарилась с ее губ. Рилли там не было.

Какого черта Фрэнки кокетничает с этим скользким типом? В городе Картер Мансфельд считался самым большим бабником. Хотя, конечно, если это доставляет ей удовольствие или по каким-то другим соображениям (в конце концов, этот тип несметно богат!), то какое ему дело? Рилли едва не вскрикнул от боли, когда увидел ее, такую довольную и красивую, в компании Мансфельда, и ему тут же на память пришли те улыбки, которые она расточала ему, когда они танцевали в Ковбойском дворце. Но сейчас не время вспоминать о таких вещах. Рилли с горечью затянулся табачным дымом. Конечно, не очень удобно встревать в ее беседу с этим престарелым плейбоем, но у него нет другого выхода. И к тому же, если уж быть до конца честным с самим собой, больше всего на свете ему сейчас хотелось как раз-таки нарушить эту милую сцену.

— Ты нигде не видела Дориана? — Фрэнки вздрогнула, обернулась и увидела за своей спиной Рилли. Его лицо было бесстрастным и отчужденным.

— Я не знаю. — Если он собирается избрать для беседы такую недружелюбную тактику, ну что ж, она последует его примеру.

— Мне срочно надо с ним поговорить.

— Послушай, что этому парню от тебя надо? — Картер выпятил свою покрытую седыми волосами грудь, к счастью, по большей части прикрытую майкой, и попытался встать между ней и Рилли. — Ты не особенно-то распускайся, парень, а то я позову охрану.

Рилли не обратил на него внимания. На экране Картер Мансфельд всегда убедительно изображал крутых парней, но в жизни его бравада выглядела скорее комичной. Рилли смотрел прямо на Фрэнки.

— Это очень срочно.

И тут сверху раздался громкий рокочущий звук, который заставил всех поднять головы вверх. Из-за вершин пальм в поле зрения обрисовался вертолет, который осветил все собрание ослепительно ярким светом прожектора.

— Какого черта? Что все это значит? — Прикрыв глаза козырьком ладони от яркого света, Картер Мансфельд тоже всматривался ввысь, беспокоясь при этом, чтобы шиньон за десять тысяч долларов не свалился у него с головы. Среди гостей прокатилась волна возбужденных возгласов. Началась паника.

С неба между тем раздался усиленный мегафоном голос, заглушивший все остальные голоса.

— Это полиция.

Эти слова послужили спусковым крючком для начала форменного столпотворения: большинство гостей были хорошо накачаны наркотиками и алкоголем, потому что полночи провели в туалете, играя в старинную народную игру «махнемся не глядя». С той только разницей, что в данном случае люди «махались» не конфетами и безделушками, а целлофановыми пакетиками с белым порошком.

Оглушительный шум вращающихся лопастей и ревущих моторов смешался с душераздирающим воем полицейской сирены, что в сочетании с пропущенной через мощные динамики музыкой оркестра составляло нечто невообразимое. Могучие потоки воздуха, как гребешком, прочесали газоны, так что все, кто не успел сбежать или лечь, попадали на месте, как мраморные статуи. Несколько директоров высокобюджетных картин в обнимку с юными актрисами, с которыми они тут устанавливали сугубо деловые контакты, потеряли равновесие и плюхнулись в плавательный бассейн прямо в своих дизайнерских одеждах. Другие, напившиеся до чертиков и витающие поэтому где-то в заоблачных высях, решили, что все происходящее — это часть увеселительной программы, и тоже попрыгали в бассейн вслед за ними, предварительно сняв с себя всю одежду. Праздничная вечеринка превратилась в полный кошмар.

Схватив Фрэнки за руку, Рилли бросился вместе с ней к ближайшим кустам, подальше от перевернутого буфета с морской едой, который растерял при падении всю свою экзотическую добычу, в том числе живых лобстеров, которые благополучно оказались в родной, правда хлорированной, стихии плавательного бассейна.

— Жди меня здесь и никуда не уходи, — приказал он ей. — Я буду через минуту.

— Куда ты идешь?

— Я пойду поищу Дориана.

— Да в чем дело! Что, блин, здесь происходит?

Но в это мгновение она увидела полуодетую Риту (очевидно, вертолеты прилетели в разгар их с Мэттом любовной игры), которая выбиралась из других кустов. Она торопливо натягивала на себя платье, в то время как Мэтт застегивал на ходу свои брюки.

— Фрэнки, что происходит? — отчаянно визжала Рита, неистово махая ей рукой. Вцепившись в Мэтта, она попыталась добраться до Фрэнки, но для этого ей надо было пересечь газон, заваленный теперь разбитыми бокалами и бутылками из-под шампанского. На своих шпильках она отчаянно вязла в мягкой почве и не могла как следует сделать ни одного шага.

Глядя на ее смешные усилия, Фрэнки покачала головой и как бы про себя пробормотала:

— Я не знаю.

Но очень скоро ей пришлось обо всем узнать. Сперва она увидела, как толпа вооруженных полицейских ворвалась сквозь проломленные ворота усадьбы и заполнила весь дом. Потом она увидела, как полицейские уводят закованного в наручники Картера Мансфельда, который в растерянности мотал головой и тем, что осталось от его волос, развевавшихся по ветру как тонкие пальмовые ветви. Не в силах поверить тому, что с ним происходит, он кричал:

— Это же форменный произвол! Да вы знаете, сукины дети, кто я такой? Я близко знаком с самим комиссаром полиции, и он вас всех расстреляет, вам это понятно? Он вас всех повышвыривает на улицу под зад коленкой!

Сосредоточенные полицейские не обращали на его крики никакого внимания. Один из них, дородный и плотный, сказал:

— Мистер Клив Картер, иначе называемый Дональд Алджернон Марглифуайт, вы арестованы за хранение наркотиков класса А.

Фрэнки повернулась к Рилли, который только что вернулся после своих безрезультатных поисков.

— Неужели они арестовали Картера Мансфельда за наркотики?

Судя по всему, глубоко обеспокоенный Рилли мрачно кивнул в ответ головой.

— И не только его одного, — пробормотал он, указывая головой на середину террасы, где полиция строила людей в группы и уводила их к выходу из здания.

Все это происходило ярдах в ста от Фрэнки, и сперва она никого из толпы не узнавала. Как вдруг заметила среди других вспышку розового шифона.

— Дориан?

Его имя сорвалось у нее с языка как раз в тот момент, когда к ним подоспела Рита с Мэттом, испачканные и запыхавшиеся. Рита с испугом взглянула на Фрэнки, потом тоже обернулась на Дориана. Никто не сказал ни слова. Все застыли на месте, Рита с Мэттом, обнявшись друг с другом, Рилли с Фрэнки целомудренно порознь. Они увидели, как на Дориана внезапно упал прямой луч прожектора с вертолета. Он тоже был в наручниках, и полицейские грубо подталкивали его к лестнице, как приговоренного к виселице. Он отчаянно мотал головой, пытаясь найти хоть в ком-нибудь сострадание и защиту, и даже взглянул один раз прямо на них. Его лицо было перекошено от ужаса. Но он не мог видеть своих друзей, потому что прямо в глаза ему бил ослепительный свет. Сгорбившись, он поковылял дальше и исчез под увитым плющом сводчатым проходом, в конце которого стояли в ожидании полицейские машины.