Жизнь обреченных на смерть

* * *

Мина ожидала, что сейчас их выведут за пределы ярмарки, и они отправятся в какую-нибудь мрачную разбойничью пещеру, но все оказалось значительно проще и прозаичнее. Воровская шайка располагалась прямо на краю ярморочной площади, среди рядов, торгующих оружием. Ножи, мечи, стрелы были выставлены на любой вкус. Разношерстная компания человек пятнадцати спокойно копошилась вокруг костра. Кто-то кашеварил, кто-то чистил оружие, кто-то продолжал работать у прилавков, кто-то уже закончил дела и играл в карты, кто-то пел, греясь у огня. Мина быстро отыскала того, кто был главным в этой шайке. Вальяжно развалившись на огромном ковре с картами в руках, в кремовой рубашке с роскошными манжетами и воротником, и в то же время, в замшевой, видавшей виды, жилетке, он буквально притягивал взгляд. Мужчина лет сорока, выделялся из всех присутствующих так, будто они все были серые, а он огненно-красный. Конечно, ничего подобного не было, но сила, которую он излучал, казалось, кошкой трется о кожу Мины. Она ошеломленно разглядывала человека, который так же изумленно смотрел на них с Анри. Темные волосы слегка волнились, но это не придавало им желаемого порядка. Телосложения он был изящного, но не хрупкого. Правильные черты лица в первое мгновение заставляли восхититься, его притягательной красотой, но при более пристальном рассмотрении вызывали недоумение, потому что становилось, очевидно, что красавцем он вовсе не был. Такое противоречие заставило Мину напрячься, потому что она моментально вспомнила, когда видела подобное первый раз. Такое же впечатление на нее произвел Чано. Нет, эти двое не были друг на друга похожи, но что-то общее, роднившее их восприятие, явно проскальзывало. Мина быстро поняла что. Они оба были в состоянии борьбы с самими собой, и это был столь очевидно, что даже отражалось в их облике.

«Старший брат» подошел к мужчине и что-то очень эмоционально стал рассказывать, постоянно поглядывая в их сторону. Не трудно было догадаться, о чем идет речь. Не дослушав молодого человека, главарь приглашающе махнул рукой, глядя Мине прямо в глаза. Девушка чуть было не переглянулась с Анри, но вовремя спохватилась, вспомнив о том, что глаза это то, что выдаст ее моментально. Она уверенным шагом отправилась к главарю, замечая, что окружающие постепенно покидают «поле боя», оставляя их один на один со своим вожаком.

Предполагая, что он так и будет, лениво валяться, когда они подойдут, Мина чуть не споткнулась, увидев, как мужчина встал им навстречу.

— Джельсамина, рад нашей встречи. — От такого приветствия девушка застыла, открыв рот. Раздавшееся над ее ухом с секундной задержкой сухое покашливание Анри, заставило ее выйти из ступора. Взглянув на молодого человека, она, извиняясь, пожала плечами и тут же вернула свое внимание к потрясшему ее незнакомцу.

— Как вы меня узнали, — ее актерскому таланту был нанесен удар, с которым было трудно смириться.

— Не понимаю, — слегка потряс головой, чтобы сосредоточится, мужчина и изумленно уставился на Мину, — а в чем собственно проблема? — Прозвучавший ответ, чуть не заставил девушку взорваться от ярости.

— Я тоже хотел бы знать, как вы смогли узнать Мину, к своему стыду, вынужден признать, что мне это не удалось, — вступил в разговор Анри, наконец пришедший в себя.

— Ну, было бы очень странно, если бы отец не смог узнать собственную дочь, — то, как прозвучал ответ, явственно давало понять, что отвечавший искренне не понимает, почему ему задают этот странный вопрос. Возникшая тишина заставила Мину перестать дышать. Она просто стояла и смотрела на этого потрясающего человека, который утверждал, что он ее отец. У девушки не было никаких сомнений, что он не лжет.

— Вы Нихуш? — смогла она выдавить из себя через несколько мгновений затянувшейся паузы.

— Собственной персоной, — обозначив легким кивком головы поклон, с достоинством отметил мужчина, и тут же с легкомысленным смешком добавил, — хотя технически Персоной я не являюсь. Видишь ли, для меня не нашлось местечка в абсолютно бездарной системе власти этого нелепого мира.

— Почему бездарной? — Мине казалось, что их разговор сейчас вынесет ей мозг! Разве могут отец и дочь, впервые встретившись друг с другом, обсуждать, как ни в чем не бывало, подобные темы?

— Стоит ли сейчас углубляться в столь малоинтересные вопросы, — пожав плечами, спросил Нихуш, и Мина в этот момент поняла, от кого унаследовала этот дурацкий жест, который не смогли из нее вытравить ни ее няньки, ни дядя Густаво. В этот момент она действительно начала осознавать, что перед ней стоит ее отец. Горло свело от какого-то щемящего чувства, а на глазах стали проступать слезы. Заметив происходящее, Нихуш испуганно замер и настороженно спросил.

— Надеюсь, ты не собираешься разрыдаться от трогательности момента и броситься мне на шею с криком «папа»?

Пытавшаяся подавить в себе бушующие эмоции, Мина сглотнула, весьма неграциозно шмыгнула носом и отрицательно покачала головой.

— Отлично! — Облегченно вздохнул непутевый папаша. — Знаешь, за всю историю моего существования, ты мой единственный ребенок, и если честно, я с трудом представляю, что с этим надо делать. — Растерянно почесав затылок, он со вздохом признал, — да, отец из меня получился никудышный. Единственное на что меня хватило, это сварганить в твоей голове эту штуку… — Он неопределенно покрутил рукой в воздухе, будто пытаясь обозначить контуры чего-то. Но сделал это так хаотично, что больше всего это было похоже на клубок спутанных ниток. — Ну, ты знаешь…, наверное.

— Да, — всхлипывая, кивнула Мина. — Она спасла мне жизнь, так что… — пожав плечами, она смущено добавила, — спасибо…, наверное.

— Правда? — Восторгу Нихуша не было предела. — Ну, кто бы мог подумать!

— Да, — заражаясь искрящей энергией отца, сквозь слезы улыбнулась Мина.

— Дочь, ты представишь меня своему молодому человеку, — то, как легко и непринужденно Нихуш назвал ее дочерью, заставило девушку потрясенно покачать головой. Все же люди были правы, ее отец был совершенно необыкновенным существом. И, похоже, в какой-то степени она переняла от него эту странную форму безумия.

— Папа, познакомься, это Анри Леклер Каде.

— Судя по всему, вы молодой человек, сын Ремизы, — с загадочной улыбкой заметил Нихуш. — Тогда понятно, откуда эти потрясающие глаза. Ваша матушка необыкновенной красоты и очарования женщина.

— Спасибо, при случае передам ей ваши слова.

— О! Не стоит! — весело подмигнул Анри Нихуш. — Ремиза отлично знает, насколько я потрясен ее красотой. Некоторое время назад, тысячелетия эдак три, ну может четыре, я весьма настойчиво добивался ее внимания. — Раздавшийся драматичный вздох, заставил Мину улыбнуться. — Но, увы, у вашей матушки расчетливый ум и ледяное сердце. Она весьма популярно объяснила мне, почему наши отношения невозможны, и велела убираться с ее порога, пока я не перерасту свою привязанность к ней.

— Очень странно, — искренне изумился Анри. — Обычно маман обожает внимание мужчин к собственной персоне.

— Гммм… — похоже, даже Нихуш умел смущаться, судя по тому, как краска залила его лицо. — Ну, наверно, стоит добавить, что я в своих ухаживаниях за Ремизой был довольно настойчив, и возможно по общепринятым меркам несколько эксцентричен. По крайней мере, когда я подарил ей каменный цветок собственной работы, она именно так и сказала, что я несколько эксцентричен.

Изумленно глядя на Нихуша, Анри несколько минут сдерживался, но, не выдержав, стал хохотать.

— Скажите, этот чудовищный булыжник величиною с дом, стоящий посреди нашего сада в Шагрин-Вилле ваша работа?

— Между прочим, я работал над ним ни одну сотню лет, и мне было очень неприятно, когда Ремиза пришла в бешенство от моего подарка. — С детской обидой в голосе проворчал отец Мины. — Впрочем, когда она оставила его себе, стало понятно, что не так уж неприятно ей мое внимание.

— Не хочу вас разочаровывать, но боюсь, матушка вынуждена была оставить себе ваш подарок, по причине того, что никто просто не в состоянии сдвинуть его с места.

Нихуш с участием посмотрел на Анри и покачал головой.

— Молодой человек, до чего же вы еще по-юношески наивны. Ваша матушка, Малкани сейма Шагрин. И при желании могла собственной силой перенести мой подарок до границы сейма, даже не выходя из дома.

Когда до Анри дошло, что Нихуш абсолютно прав, он замер и потрясенно спросил.

— Но тогда почему она его оставила?

— Все очень просто. Ни одна женщина не в состоянии отказаться от подарка, который будет выделять ее среди других женщин. Согласитесь, не каждая может похвастаться тем, что ей подарили каменный цветок, да еще таких размеров, что его нельзя сдвинуть с места и видно с любой точки округи. Ну, впрочем, все это дела давно минувших дней. Дорогая, может, расскажешь, что привело тебя ко мне?

Мина, имевшая пару минут, чтобы прийти в себя, задумалась, что ответить на этот вопрос.

— Ну, если честно, мы встретились абсолютно случайно, я просто путешествую…

— Правда? — лицо Нихуша просто засияло от счастья. — Ну как же это славно, а я, уж было дело, подумал, что ты решила мне напомнить об отцовских обязанностях.

— Судя по всему, ты не горишь желанием их выполнять, — заметила Мина.

— Отчего же, я, в общем-то, не против, если ты мне расскажешь, в чем они состоят, и при этом не заставишь расставаться с тем образом жизни, который я виду. — Нихуш поморщился от одной только мысли, об этом. Его лицо так комично перекосилось, что Мина с Анри, не удержавшись, прыснули от смеха.

— То есть, ты предлагаешь мне влиться в твою воровскую шайку? — Пытаясь понять логику отца, спросила Мина.

— Почему сразу шайку? Мы сообщество людей, объединённых общими интересами.

— Точно. Что же конкретно объединяет вас? Обучение маленьких детей воровскому ремеслу?

— Нет, нас объединяет то, что в нашем сообществе каждый живет так, как ему нравится. И его никто не осуждает за это.

— А если одному из вас понравится убивать, это тоже не вызовет вашего осуждения?

— И откуда в моей дочери такая страсть к морализму? — потрясенно спросил Нихуш.

— Возможно от дяди Густаво, который заменил мне отца? — ехидно спросила Мина.

— Ах, сынуля Фарго, который заставил меня за проигрыш в карты, стать отцом. Ну что же, он, конечно, является образчиком морали.

— Ты прав, прости, — с досадой, что не сдержалась, извинилась Мина.

— Перестань! Ты моя дочь, и никогда и не перед кем не должна извиняться, — махнул рукой погрустневший Нихуш.

— Это почему, — усмехнулась такой категоричности Мина.

— Как это почему? Потому что я ни перед кем, и никогда не извиняюсь.

— Почему, — с настойчивостью в голосе спросила дочь отца.

— Да потому что, каждый поступок, который мы совершаем, вызван нашим желанием, а желания надо воплощать в жизнь, а не извиняться за них.

— Интересная философия, но тебе не кажется, что некоторые наши поступки спровоцированы не желанием, а глупостью?

— Ну, я надеюсь, что ты достаточно умна, чтобы так не поступать. Впрочем, я в этом абсолютно уверен, потому как, имея таких совершенных родителей, как мы с Габриэллой, по-другому быть не может. Кстати, как мама? Все так же прекрасна?

— Ты что ничего не знаешь? — не веря в реальность подобного, спросила Мина.

— Что я не знаю?

— Что после того, как дядя Густаво умер, мама так и не пришла в себя!

— Густаво умер? — потрясенно спросил Нихуш. — Вот это да! Подожди, но это же невозможно…

— Невозможным мне кажется то, что ты даже не слышал об этом! Фарго исполнил желание дяди и умертвил, в обмен на согласие его сына Яго принять сан Корина Куори и бессмертие.

— И парень согласился? — с ужасом спросил Нихуш.

— Да.

— Должно быть, он или очень любил отца, или очень глуп.

— Яго не дурак. Он понимал, на что идет.

Нихуш, усмехнувшись, взглянул сперва на Анри, затем снова на Джельсамину и удивленно произнес.

— А я смотрю, ты готова постоять за кузена.

— Я за него готова выгрызть сердце.

— Гм… — Прочувствовав, что дочь не шутит, Нихуш невольно сделал шаг назад и пробормотал себе под нос, — надо это запомнить.

Дэймон стоял у окна и готовился к завтрашнему дню. Визит к Шантэль не сулил ничего хорошего. Впрочем, теперь ему будет значительно проще перенести предстоящее. Теперь он знал, ради чего жертвует своей жизнью. Ради благополучия Джельсамины. Это девушка одновременно была его ночным кошмаром и якорем в бушующем море. Он представить себе не мог, чтобы оказаться с ней рядом снова на расстоянии вытянутой руки. Он ненавидел себя за то, что не смеет ухаживать за ней, чтобы не причинить боль своей смертью, как это сделал Касиано, и в то же время, ненавидел себя за то, что порой забывается и позволяет своей природе Шагрин включаться и очаровывать несчастную девушку. Сегодня он как никогда был счастлив, что Джельсамина отложила свой визит к Шантэль. Его душевное состояние было столь неустойчивым, что увидь он сейчас ее «невинную» улыбку, вырвал бы себе без конца кровоточащее от неразделенной любви сердце собственными руками. Единственное, что он мог сейчас сделать, это лечь спать, и надеяться, что образ Джельсамины Валенте не будет преследовать его во сне хотя бы этой ночью.

Мина прогуливалась в одиночестве, наслаждаясь звездным небом и голосом молоденькой девушки, исполнявшей трогательную и удивительно чувственную балладу. После знакомства с Нихушем, он приказал их накормить, а сам удалился. Его не было около получаса, но когда вернулся, трудно было не заметить печати озабоченности на его лице. Последние полчаса она наблюдала, как Анри общался с ее отцом. Ее друг подвергался довольно жесткому допросу. Мина подозревала, что следующая на очереди. Когда отец подошел к ней, она была готова оказать сопротивление, но заданный вопрос заставил ее растеряться.

— Дочка, не хочешь рассказать, почему ты уехала из Куори-Сити?

— Почему бы и нет. — Осознав, что вопрос отца удивительным образом перекликается с ее мыслями о том, возвращаться в столицу или нет, она решила, что не будет лишним поразмышлять вслух. — Причин на самом деле несколько. Первая это мама. Я сломала голову над тем, как вернуть ее к жизни. У меня возникла одна идея, которую я хотела опробовать. Собственно, за этим я и отправилась в путешествие.

— Что за идея?

— С тех пор, как мама умерла, я стала носительницей силы Малкани Куори.

— Да, Анри мне рассказывал, что-то подобное.

— Кейсар Хоакин предположил, что мама не может вернуться к жизни, потому что все свои силы отдала мне, чтобы я выжила. Я попыталась загнать силу в тело матери, но она тут же возвращается обратно. Моя подруга Джинни поделилась со мной зельем лекарей Фоли «мнимая смерть». Слышал про такое?

— Ну, еще бы.

— Вот я и поехала за пределы сейма, чтобы сила осталась здесь и не нейтрализовала действия зелья, и попыталась «убедить» ее, что умерла. Надеялась, что сила пробудит маму… — Джельсамина разочарованно пожала плечами.

— Мда, вероятность, конечно, была — почесал затылок Нихуш, — но уверен, что из этого ничего не получилось.

— Естественно, — горько вздохнула Мина, еще не смирившаяся с поражением.

— И кому же ты доверила свое «почившее» тело? Неужели этому юноше, сыну Ремизы.

— Нет, конечно. Я попросила о помощи Кейсара Магнара.

— Понимаю. Довольно разумный выбор. Ну, с этим все понятно. Давай перейдем ко второй причине.

— Как скажешь, — тяжело вздохнула Джельсамина и приступила к следующему рассказу. — За последние несколько дней меня два раз пытались похитить, и несколько раз убить.

— Моя дочь! — с гордостью кивнул Нихуш.

Мина с недоверием покачала головой, трудно было понять, что вызвало подобную реакцию у ее непутевого папаши.

— Что вызывает у тебя в этом такой восторг?

— Ты пользуешься популярностью, любой отец гордился бы в такой ситуации! — Казалось, этот человек способен находить светлые стороны даже в самых мрачных историях. Но Мина была не в состоянии в данный момент оценить жизнелюбие Нихуша и ехидно заметила.

— Любой отец сходил бы с ума, от мысли, что его дочь пытаются убить.

— Ну, ты же жива.

— Пока.

— Ерунда, — беззаботно махнул рукой Нихуш, улыбаясь своей по-детски непосредственной улыбкой. — Не важно, что будет завтра. Живи сегодняшним днем.

— Легко такое говорить, когда ты бессмертен.

— Хочешь, чтобы я подарил тебе бессмертие? — не изменяя своей легкомысленности, беззаботно поинтересовался Нихуш, будто спрашивал дочь, не подарить ли ей котенка.

— А ты можешь? — В принципе, Мина не сомневалась, что этот удивительный человек способен и на такое, но с таким же успехом, он смог спросить просто так, чтобы узнать, что она ответит.

— Я никогда не пробовал, но мама меня учила, что для меня нет ничего невозможного. Я же сын демиурга. А значит и сам демиург. Хоть меня создала и женщина, но все необходимые для демиурга свойства в меня заложены, спасибо дедушке, он добавил все, что нужно — пожал плечами Нихуш.

— Подожди! Хочешь сказать, что дети демиургов…

— Не дети демиургов, а творения демиургов, созданные из их плоти и крови, потенциальные демиурги.

— И мама…

— И мама, и твой ныне покойный дядюшка Густаво. Каждый из нас чисто теоретически может почти все.

— Не понимаю, почему тогда ни один из вас не сохранял жизнь своим любимым!

— Возможно, потому что ни один из никогда не любил так сильно, чтобы обречь любимого на вечность? — мягко улыбаясь, с грустью в глазах ответил Нихуш. — Извини. Это я драматизирую. На самом деле все значительно прозаичнее. Твой отец, то бишь я, создан твоей сумасшедшей бабкой, таким сумасбродным и непостоянным существом, что ни разу в жизни не пребывал в состоянии влюбленности больше трех дней. Глупо при таких обстоятельствах кому-то дарить бессмертие. Ремиза не в счет, сама понимаешь, у нее нет проблем с краткосрочностью бытия. Твой дядюшка Густаво был настолько эгоистичным ублюдком, что не был способен любить вообще никого, кроме себя любимого. А что касается твоей матери, то всю жизнь она болела только одной любовью — любовью к знаниям. И даже когда Хулиану удалось растопить ее ледяное сердце и пробудить в ней любовь, Габриэле не пришлось делать любимого бессмертным, потому что он уже таковым являлся.

Нихуш остановился и поднял глаза к небу. Он с восхищение смотрел на звезды, будто видел их в первых раз. Мине всегда было интересно, как можно прожить десяток тысячелетий и продолжать восхищаться окружающим тебя миром. С ее точки зрения к этому моменту бессмертным должны были опостылеть все его виды.

— Ты не ответила на вопрос, хочешь ли ты, чтобы я сделал тебя бессмертной? Как считаешь, твой кузен будет рад, узнав, что останется не один? Насколько мне удалось разобраться в произошедшем, благодаря болтливости твоего друга Анри, Яго пошел на эту жертву не столько ради отца, сколько ради тебя. Если честно, я потрясен. Клянусь, мне начинает нравиться этот парень. — После непродолжительной паузы, Нихуш продолжил. — Я смотрю, что ты не готова ответить на этот вопрос. Ну что ж, я тебя не тороплю. Я, слава маме, бессмертен, так что пока ты жива, готов в любой момент обречь на бессмертие и тебя. А пока может, продолжишь свой рассказ?

— Да, пожалуй. — Мина с удовольствием ушла от ответа. — В общем, меня достали эти попытки убийств. К тому же, была несколько взвинчена этой ситуацией с мамой. Я устала от лежащей на моих плечах ответственности, хотела просто посвятить какое-то время самой себе. Убежать от всех и вся. И, так как, это вполне совпадало с опробованием «мнимой смерти», то я решила отправиться в путь.

— Теперь мне понятно, почему ты болтаешься незнамо где, когда по логике вещей должна быть в столице мира и поддерживать любимого кузена.

Мина настороженно замерла.

— Гммм, мне кажется несколько странным твое последнее замечание.

— Ну, после всего того, что произошло в последние дни с Яго…

Сердце девушки замерло. И хотя теоритически она понимала, что с бессмертным кузеном вряд ли могло случиться что-то фатальное, но она отлично знала, что бывают вещи и пострашнее смерти.

— Хватит травить душу, рассказывай, — не выдержала театральной паузы отца дочь.

— Похоже, кто-то очень разозлил твоего кузена, поскольку шестнадцать человек Фоли, участвовавших в нападении на граждан Куори, вернулись после последней вылазки с пустыми руками, и, передав всем предупреждение от Корина Джакомо, что в дальнейшем так будет с каждым, кто поднимет руку на его людей, перерезали себе горло.

— Шестнадцать человек? — тихо повторила Мина.

— Шестнадцать.

— Фарана!

— А на следующий день выходцы Фоли устроил погром в Куори-Сити. И когда твой кузен вернулся в город и узнал об этом… Я выражусь очень мягко, если скажу, что город превратился в кровавую баню. Он отыскал сознание каждого участвовавшего в погромах, и заставил их забить друг друга до смерти. Говорят, кровь до сих пор смыли не со всех улиц города.

Мина похолодела. Она оставила Яго в один самых тяжелых периодов жизни. А ведь он просил ее остаться, говорил, что она ему нужна.

— Час назад ты даже не знал, что дядя Густаво умер и мама не подает признаков жизни.

— Ну, скажем так, я понял, что позволил себе слишком сильно расслабиться и восполнил пробел знаний о текущих делах мира.

Мина пыталась справиться с чувством вины и у нее это плохо получалось.

— Поверить не могу, что его бросила! Ну, почему у меня всегда действия бегут впереди мыслей? Что мне стоило задуматься и прислушаться к Яго!

— Ну, тогда у тебя была довольно объективная причина — тебе надо было испробовать средство для того, чтобы вернуть к жизни мать. — Заступился за дочь перед ней самой Нихуш. — И к тому же… Есть вполне объективная причина тому, что ты взбалмошная и весьма противоречивая особа. Мне тоже свойственны импульсивные поступки. Боюсь, что в нас говорит кровь Нифреи. Тебе должно быть еще труднее, твоя мама дочь Фараны. Мой дядя и твой дедушка некоторым образом вспыльчивый демиург. Он может разрушить мир, только за то, что когда он его навестил, там была ночь. И смею тебя уверить, его крови в тебе тоже достаточно. Я был просто поражен, что до сих пор не слышал ничего скандального о тебе. Это говорит о том, что, не смотря на тот коктейль в крови, которым тебя наделили твои безумные предки, сама ты очень сильная. Всего это более чем достаточно, для того, чтобы сорваться в ночи неизвестно куда.

Мина позволила себе на несколько минут погрузиться в размышления о сказанном. Отец был прав, и сейчас ей стала значительно яснее причина многих ее поступков, реакций. Трудно оставаться обычным человеком с такими родственниками в багаже. Череда мыслей и образов заставила ее с надеждой вскинуть голову.

— Ты так много знаешь! Ты понимаешь, что происходит с мамой?

Нихуш взглянул на взрослую дочь, как на неразумное дитя.

— Детка, никто тебе не ответит на вопрос, что происходит с твоей мамой. Это может быть понятно только ей, ибо никто в этом мире не достиг того уровня могущества и знаний, которого достигла твоя мать. Ты осознаешь, что она сделала, передав тебе силу, которой ее наделил Фарго? По сути, она нарушила, изменила волю Создателя! Она сделала то, что до сих пор считалось невозможным! В любом из существующих миров, нет никого могущественнее, чем его Создатель. И все, что им наказано, все так и должно быть. Отдав тебе свою силу, Габриэлла смогла нарушить волю Фарго. По сути, она преодолела законы нашего бытия. Ты серьезно считаешь, что кто-то еще способен понять, как она это сделала и что с ней теперь происходит?

— А мог Фарго, за то, что мама нарушила его волю, наказать ее таким образом? — с ужасом спросила Мина.

— Конечно, мог. Но не думаю, что это так. Во-первых, Фарго всегда восхищался стремлением твоей матери развиваться. Он говорил, что она единственная из всех Персон вела себя так, как он ожидал. Во-вторых, в отличие от Фараны, Создатель никогда не был злобным и мстительным. Вредным, ворчливым, иногда капризным, да. Но злобным и мстительным, это не про него. И в третьих, Фарго не признает полумер. Оставить твою маму в летаргическом сне… Не его почерк. Нет, то, что произошло с Габриэллой результат ее собственных действий. Теперь, когда ты знаешь, что происходит с твоим кузеном, ты поедешь домой или продолжишь путь?

— Все мое существо требует, чтобы я мчалась в Куори-Сити. Но когда я задумываюсь о своей импульсивности…

— Понимаю, но, что тебя может в данном случае смущать?

— Понимаешь, я привыкла считать, что любое дело надо доводить до конца. Если я решила, что мне надо ехать в Шагрин-Вилле, значит это надо сделать, не бросая затею на полпути. Понимаю, что глупость…

— Как же ты еще молода, — с умилением глядя на дочь, заметил Нихуш. — Мина, доводить до конца надо только те дела, в которых не сомневаешься. Запомни, чем раньше начать исправлять ошибку, тем меньше ущерб. Пойми, такой категоричной постановкой вопроса «чтобы не начал, доведи до конца» руководствуются только ограниченные люди, которые считают себя непогрешимыми. Обстоятельства изменились, и ты меняешь свое решение. Вся жизнь это череда обстоятельств. Какие-то обстоятельства нам удается подчинять себе, какие-то обстоятельства подчиняют себе нас. И так всю жизнь. Кто-то или что-то заставило тебя покинуть Яго и уехать из столицы…

Мина замерла, ошеломленная мыслью, и резко перебила отца…

— Подожди! Как ты сказал… «Кто-то или что-то заставило»…

После нескольких секунд потрясенного молчания, Мина решительно спросила.

— Как далеко отсюда до Шагрин-Вилле?

— Галопом часа четыре.

— Ну, что же, четыре часа туда, пару часов на отдых, еще четыре часа обратно, думаю, что могу себе позволить потерять десять часов.

— Мина, тебе даже меня удалось поставить в тупик! Я ожидал, что ты помчишься в Куори-Сити.

— Конечно, мне надо в Куори-Сити. Но я не единственная, кого кто-то или что-то заставило покинуть Яго. И я уверена, что мы нужны ему оба. Я должна вернуть Дэймона в столицу.

— Теперь понятно. Пойду, скажу собрать тебе еды и питья в дорогу.

— Спасибо.

— Не за что. Ты чудесная девушка! Умница, к тому же красавица, только мне казалось, что ты должна быть блондинкой. Когда я тебя видел пару раз маленькой, у тебя были чудесные белокурые локоны.

— Пару?

— Ну, может чуть больше…

— Сколько? Сколько раз ты меня видел?

— Ну… Какая разница?

— Я хочу знать!

— Тебе точную цифру?

— Да!

— Восемьсот сорок шесть. — Со вздохом сдался Нихуш, заранее зная, какой ворох вопросов на него сейчас посыплется.

— Создатель! Почему я об этом ничего не знаю?

— Наверное, потому что я наблюдал за тобой со стороны.

— Почему?

— Мать моя Нифрея, да потому что хотел избежать всех этих бесчисленных вопросов! Ты моя дочь, я твой отец. Да, я не был готов поселиться рядом с тобой, вести добропорядочную жизнь. Но это не значит, что тебя для меня не существовало. Я приезжал, смотрел, как ты растешь, убеждался, что тебе ничего не угрожает, и уезжал.

— Ты просто не хотел, чтобы мама знала, что ты мой отец, да?

Нихуш изумленно уставился на Мину.

— Создатель, что за мухи летают в голове моей дочери! Твоя мама естественно знала, кто твой отец!

— То есть…, — Мине казалось, что весь ее мир перевернули еще раз с ног на голову.

Нихуш, все еще не веря, что это действительно происходит, тяжело вздохнул и с сожалением заговорил.

— Дорогая, чтобы не тратить время на лишние вопросы, я расскажу тебе, как все было. Я проиграл твоему дяде в карты желание. Он потребовал, чтобы я отправился к твоей маме и сделал ей ребенка. При этом посоветовал сделать это инкогнито. Детка, твой папа кто угодно, но не дурак. Я мог превратиться в цветочек на обочине и твоя мама меня бы узнала. Но я должен был выполнить его желание. Я пошел к твоей маме, и прямо ей сказал, что к чему. Она попросила у меня неделю на размышление. Через неделю, сказала, что согласна с тем, что действительно готова для того, чтобы снова иметь дитя и не видит в отцы кандидатуры лучше, чем я. И не надо спрашивать почему!!! Я сам задал ей этот вопрос, она сказала, что хочет, чтобы у ребенка была хорошая наследственность, но при этом, чтобы папаша не мешал ему жить. Под эти параметры я подходил идеально. Мы провели волшебную неделю на озерных островах. Знаешь, конечно, ты не являешься классическим ребенком, рожденным в любви… Но эта неделя была прекрасней, чем медовый месяц основной массы пар этого мира.

— Почему мама говорила мне, что не знает кто, мой отец?

— Уверена? Ты спросила маму кто твой папа, а она сказала, что не знает?

— Нет. Я никогда не спрашивала.

— Поэтому она и не говорила. Габриэлла обещала мне, если ты когда-нибудь спросишь, она сразу расскажет тебе обо мне. А она умеет держать слово.

— Знаешь, чем больше ты мне говоришь, тем меньше я понимаю. Я считала, что была случайным ребенком, что мама не хотела моего рождения и поэтому отдала мое воспитание в руки дяди.

Нихуш потрясенно уставился на Мину. Он несколько секунд собирался с духом и потом, хлопнув рукой по бедру, выпалил.

— Я даже подумать не мог, что все так запущенно! Я был с твоей мамой почти весь срок ее беременности! Ты была самым желанным ребенком на свете. Мать часами говорила с тобой, в то время, когда не было еще даже намека на живот. Она пела тебе песни, читала сказки… Я не очень понимал тогда этой одержимости, но сейчас подозреваю, что она старалась дать тебе все, что могла, пока ты была в утробе, зная, что когда ты родишься, у нее не будет такой возможности.

— Но почему?

— Две Нифреи тебе в голову, ты какие-нибудь еще слова, кроме «почему» знаешь? Ладно, любопытство ты получила в наследство от меня, так что прости… Не знаю. В один из моих приездов, мы мельком затронули эту тему. Тебе тогда исполнилось шесть лет, и я как обычно разыгрывал клоуна на твоем дне рождении. Тогда я первый раз довольно четко увидел, что мать сторонится тебя, старается держать дистанцию. Когда вечер закончился, и мы остались одни, я потребовал объяснений. Помнится, мы страшно поругались в тот вечер. Она никак не хотела мне ничего говорить, только просила оставить вас в покое. И когда я допек ее своим «почему», она в отчаянье бросила мне «потому что это единственный способ оставить ее в живых». Все, что я знаю, это, что она старалась сохранить тебе жизнь. Я не знаю, что там происходило у них с Густаво, но она боялась, что ее внимание к тебе может навлечь беду. Я предложил ей тогда свою помощь, но она только горестно покачала головой, сказав, что когда воюют бессмертные, за них гибнут смертные, и она готова не поднимать оружия, ради того, чтобы не пострадала ты.

— Я всю жизнь страдала от того, что мама держала меня на расстоянии!

— Зато ты жива.

— Ну, это конечно плюс…

— И весьма жирный. К тому же, ты никогда не была по-настоящему одна, с первых дней у тебя была Джинни.

— Это правда. Джинни настоящий подарок судьбы.

— Гм… Ну да.

— Неужели мама сторонилась меня только из соображений моей безопасности?

— Уверен, что это именно так. Если бы ее не волновала твоя безопасность, она бы не выбрала тебе такого жестокого, но очень могущественного покровителя.

— Ты считаешь выбор мамы разумным?

— Что может быть разумнее, чем выбрать дочери в защитники самого опасного человека в мире?

— Последнее время я стала сомневаться, что таковым является Корин Хулиан, а не Кейсар Фоли.

— Молодости свойственно ошибаться, — зловеще ухмыльнулся Нихуш.

— Ну, не знаю, мне показалось, что Хоакин на порядок хитрее Хулиана.

— Хитрее да, опаснее… Не попадись на эту обманку. Если будешь выбирать к кому из них повернуться спиной, не задумывайся, выбирай Хоакина.

— Почему, меньше шансов, что ударит?

— Как раз наоборот, наверняка ударит. Только его удар отразить будет легче. А вот Хулиан… Не смотря на свою вспыльчивость, Корин Фоли очень терпеливый человек. Он будет злиться, беситься, полыхать от ярости, выплескивая на окружающих свое недовольство, и может казаться, что это и есть реакция на происходящие события… Но это все только поверхностный антураж. Когда последует основной удар…, лучше быть подальше зоны поражения.

Анри лежал на одной из повозок под открытым небом и без устали смотрел на звезды. Он еще не успел прийти в себя, после столь ошеломляющего поворота событий. Встреча с Нихушем казалась ему волшебным сном. Было в этом удивительном субъекте что-то завораживающее. Возможно, ворох легенд, который ходил о нем, а возможно сам факт того, что он был одним из трех самых необычных существ этого мира. Анри так и подмывало спросить Нихуша правда ли, что он приносит счастье тем, на чьем пороге появляется. Но к своему сожалению, он был вынужден столкнуться с тем, что отец Мины предпочитал задавать вопросы, а не отвечать на них. Мина… Да, эта девушка была достойна того, чтобы о ней написать поэму. Когда он понял, что «спасшая» его девица никто иная, как Джельсамина Валенте, он долго не мог справиться с потрясением. Конечно, он много раз слышал о том, что Джакомо и Джельсамина великолепные актеры и мастера розыгрышей, но сталкиваться с проявлением этих сторон ему не приходилось. И если о Яго он очень много слышал от Дэймона, то факты из жизни Мины почти отсутствовали. По сути, она была одной из самых загадочных личностей высшего света. Появлялась то там, то тут, забрасывала загадками и тайнами, и снова исчезала. Все, с кем мало-мальски был знаком Анри, умирали от любопытства, что же представляет собой дочь Габриэллы. Молодой человек с пониманием относился к тому романтическому интересу, который вызывала у него девушка. Сложно устоять перед такой загадочной личностью, особенно если тебе ее прочат в жены. Но к своему удивлению, Анри вынужден был признать, что не чувствует даже легкой влюбленности. Похоже, он с самого начала почувствовал, что эта девушка предназначена судьбой не ему. Было ощущение, что по какой-то веской причине они были несовместимы. Возможно, в нем проснулась знаменитая интуиция на браки его матушки? В любом случае, для него было очевидно, что союз с очаровательной Джельсаминой Валенте будет катастрофой. Тем интереснее с ней было общаться. Когда над тобой не довлеет угроза женитьбы, все выглядит намного проще.

Когда рядом с ним рухнуло тело Джельсамины, Анри только усмехнулся над собой. Сейчас, когда она не пыталась притвориться кем-то другим, он мог с закрытыми глазами сказать, кто рядом.

— Не спишь? — усталым голосом спросила Мина.

— Разве после такого можно уснуть?

— Да уж, — согласно фыркнула девушка.

— Но тебе надо поспать, — Анри видел, что Джельсамина устала и ей пора отдохнуть.

— Мне надо ехать дальше.

— С ума сошла, ночь на дворе! — Молодой человек присел и с изумлением уставился на свернувшуюся в клубок Мину.

— Знаю, но мне надо срочно к Яго.

— Гм… Ты же говорила, что едешь в Шагрин-Вилле. Боюсь, ты двигаешь несколько в другом направлении. Если я ничего не путаю, твой кузен сейчас в Куори-Сити.

— Знаю. Но сперва я должна заехать в Шагрин-Вилле.

— Зачем ты туда отправилась?

— Зачем я туда направлялась изначально, уже не важно. А сейчас… Мне надо поговорить с Дэймоном.

— Гм… Как интересно. Не хочешь рассказать, что ты хочешь от моего кузена?

— Хочу попросить его вернуться в Куори-Сити.

— Не хочу тебя огорчать, но тебе вряд ли это удастся. — Анри покачал головой и подумал, что надо отговорить Мину от этой нелепой затеи.

— Почему?

— Во-первых, у Дэйма есть кое-какие дела в Шагрин-Вилле. А во-вторых, он уехал из Куори-Сити по приказу своего отца.

— Ты неплохо осведомлен о его жизни. Мне казалось, вы не общаетесь.

— Мина, не только у тебя есть секреты.

— Прости. Просто любопытство родилось раньше меня.

— Вопрос на вопрос, — коварно улыбнулся Анри. — Ты мне рассказываешь, почему решила уехать из Куори-Сити и почему решила вернуться. Я тебе рассказываю, откуда столько знаю про Дэймона.

— А ты искуситель.

— Сочту это за комплимент. Так как?

— Анри, я конечно, женщина и все такое, но считать умею. — Мина действительно безумно устала, но попытка так дешево ее провести, была просто оскорбительна. — Я должна ответить тебе на два вопроса, а ты мне всего на один. Ты мошенник.

— Каюсь. А я надеялся, что проскочит.

— Не забывайся, я Куори, — важно задрала нос Мина, гротескно изображая гордость за принадлежность к сейму.

— И как я мог забыть!

— За это ты рассказываешь первым.

— Придется, раз попался. — Анри сбил подушки в телеге в некое подобие кресла и устроился поудобнее, прежде чем приступить к рассказу. — Мы с Дэймоном почти все детство провели вместе у бабушки Шантэль. И были необычайно дружны. У нас было слишком много общего. Отсутствие одного из родителей, а те, что были в наличии, прямо скажем, не являлись образцом любящих предков. Родные братья и сестры любили нас, но нам обоим казалось, что мы с ними разговариваем на разных языках. Тогда мы считали, что весь мир против нас, и никто нас не понимает. Конечно, это объединяло. Когда мы разъезжались по домам, то продолжали переписываться друг с другом. Нам казалось, что если рассказать окружающим о нашей дружбе ее обязательно разрушат. Поэтому мы держали ее в тайне, придумали себе секретные имена, шифры… В общем, все то, что так нравится мальчишкам в детстве. Годы шли, мы выросли, перестали приезжать на каникулы к бабушке, и уже вряд ли кто-нибудь мог помешать, нам дружить… Но чем старше мы становились, тем менее забавным нам казалась эта переписка. И тем меньше точек соприкосновения у нас оставалось. Детская дружба не прошла бесследно. В случае беды, опасности, мы, как и в детстве, вдвоем против всех. А порой, когда совсем паршиво на душе, мы забиваемся в какой-нибудь угол, остаемся там до тех пор, пока не выльем друг на друга все проблемы и не придумаем, как их решить. Но для всего света, мы, как и в детстве, просто сыновья Малкани и Корина Шагрин, знакомые постольку, поскольку. Мало вообще кому известно, что мы кровные родственники.

— Здорово! — Искренне восхитилась Мина. — Знаешь, у меня было нечто похожее с Джинни. Мы, конечно, ни от кого не скрывали нашей дружбы, даже наоборот. Но это чувство, что весь мир против нас, и только друг на друга можно положиться мне знакомо. И хотя в моей жизни всегда был Яго, это немного не то.

— Да, родных братьев у меня тоже хватало, но это действительно не то. Теперь твоя очередь.

Пока слушала рассказ Анри, Мина уже решила, какую версию событий стоит рассказать в ответ на откровенность молодого человека, что оставить, а что опустить.

— За последние пару недель меня пытались один раз похитить, и два раз убить. Неприятное ощущение, прямо скажу. Я попыталась разобраться, что к чему. И если с похищением все довольно ясно, похитить меня пытался еще один ваш братец Джейсон, по заказу, скорее всего Малкани Темо, то кто пытался меня убить, выяснить не удалось. Я решила, что лучше мне на время покинуть столицу. Яго посоветовал отправиться к вашей бабушке Шантэль. К тому моменту он уже знал, что Дэймон направляется в Шагрин-Вилле и рассчитывал, что я буду у него под присмотром. По дороге меня попытались то ли убить, то ли похитить еще раз, и если бы не Дэймон, у которого вошло в привычку спасать мне жизнь, вряд ли мы сейчас с тобой разговаривали. Вот тогда я и решила, что если не изменю внешность, до Шагрин-Вилле могу и не доехать.

— Это было правильное решение. Я тебя не узнал, хотя сейчас мне кажется, что изменения минимальные. Ну, подумаешь, волосы покрасила и переоделась.

— А так? — Мина с легкостью вошла в уже привычный образ, и Анри потрясенно покачал головой.

— Люди говорят правду, играть с вами в игры бесполезно.

— Ну, дяде Густаво это почти удалось, — каждый раз вспоминая о дяде, Джельсамина чувствовала горечь поражения.

— Во-первых, он сам был Куори, во-вторых, сын Создателя, и в третьих, все же не удалось. Яго оказался ему не по зубам.

— Это правда. До сих пор не понимаю, как он все это раскопал!

— Маман сказала, что это работа твоей матери. По каким-то причинам она не могла противостоять Густаво сама, и поэтому вырастила Яго, готовя к тому, чтобы решить эту задачку.

— Возможно это и так, но хотя мама, как и все мы Куори, игрок, она не азартна, и не любила риск. Каким бы она не вырастила Яго, она бы не сделала просто так ставку только на него. Было что-то еще, что ее вынудило так поступить. А вот что… Надеюсь, что когда-нибудь смогу найти ответы на эти вопросы.

— Иногда незнание это благо, — покачал головой Анри, и Мина услышала в его голосе еле уловимую горечь. — Ты уверена, что хочешь вернуться в Куори-Сити? Не думаю, что опасность миновала.

— Уверена. Но сначала я должна уговорить Дэймона ехать со мной.

— Ладно. Тебе виднее.

— Так что, я зашла попрощаться и в путь. — Больше всего Мине хотелось, закрыть глаза и уснуть. Ее так и клонило в сон. Следующее заявление Анри заставило ее широко распахнуть глаза.

— Я еду с тобой.

— Зачем тебе это? — В принципе, Мина понимала первопричину порыва Анри, но ей показалось, что есть что-то такое, что скрыто от ее взора. Ощущение, что молодого человека окутывает флер какой-то тайны, все больше беспокоило ее.

— Во-первых, я просто не могу отпустить тебя одну. Во-вторых, ты даже не знаешь куда ехать, а я доведу тебя прямо до комнаты Дэймона, да еще и так, чтобы тебя никто не увидел. В-третьих, я еду в Шагрин-Вилле по просьбе Дэймона, и если тебе удастся уговорить его вернуться в Куори-Сити, то я так и не узнаю, зачем ему понадобился. И в четвертых, просто хочу убедиться, что ты благополучно покинешь пределы нашего сейма. И в пятых, там, где ты, обязательно происходит что-то из ряда вон выходящее. Минимум кого-нибудь убивают, максимум пытаются разрушить мир. Я хочу это видеть.

— Ты умеешь приводить аргументы. — Беззаботно ухмыльнулась Мина, с тревогой заметив, что из всего вышеперечисленного наиболее значимым для Анри оказался четвертый пункт.

— Да, и поэтому еду с тобой.

Моника и Хоакин последние полчаса сидели в полной тишине. Наконец Кейсар Фоли не выдержал.

— Как ты думаешь, что с ней случилось?

— Понятия не имею. Возможно, она просто отпустила силу матери, чтобы по ней ее нельзя было выследить. Ни один из нанятых нами людей не выжил. Значит, она ушла живой. Мы обсуждали это десятки раз. Что ты хочешь еще услышать? Малкани Темо была крайне раздражена и недовольна. Девчонка обвела ее вокруг пальца. Попадись она ей сейчас под руку, удушила бы собственными руками.

— Хорошо, давай пока отставим вопрос о Джельсамине. Какой следующий шаг с Яго? У меня иссякла фантазия, а Габриэлла не рассказывала мне, каким именно образом планирует изводить своего воспитанника.

— Хороший вопрос. Мне как раз не на ком сорвать зло, — кровожадно откликнулась Моника. — Дай мне пару дней, я что-нибудь придумаю.

— Если они у нас есть, я с удовольствием тебе их предоставлю. Но стоит поторопиться.

— Не волнуйся, я профессионально довожу людей до точки кипения. Ваш одаренный выкормыш ничем не отличается от всех остальных.

— Если бы это было так, нам не было бы до него никакого дела.

Дэймон спал крепким сном, когда сознание подсказало, что кто-то пробрался в комнату. Их было двое. Медленно выцарапывая себя из объятий сновидений, он нащупал нож и, дождавшись, когда неизвестные подойдут к кровати, молниеносно схватил одного из них, бросил на кровать и приставив нож к горлу. В этот момент кто-то снял со светильника ночной колпачок, и Дэймон обнаружил у себя в руках Джельсамину Валенте с улыбкой на устах.

— Здравствуй, Дэми!

— Привет, Дэйм!

Оторвав взгляд от Мины, Дэймон поднял голову на голос, и увидел Анри. Отпустив нож, и с легкостью подняв Джельсамину на ноги, несчастный тяжело вздохнул.

— Вы с ума сошли? А если бы я ее убил?

— Я обещал Мине, что ты этого не сделаешь в доме, полном твоих младших сестер и братьев, потому что четко понимаешь, что это мог быть один из них.

— И оказался прав, — довольно улыбаясь, заметила Мина, тем ни менее, растирая запястье, за которое ее схватил Дэймон.

— Мина, что за вид? — Молодой человек растерянно осматривал нелепый цвет волос и еще более неподобающий наряд незваной гостьи. — И какого… Фарана, что ты здесь делаешь! Ты же собиралась к Шантэль!

— Я соскучилась, — трагикомично вздохнула Мина, и тут же, капризно надув губки, добавила. — И вообще ты обещал меня встретить!

— Прекрати эту комедию! Вы вломились ко мне в дом, пробрались в спальню, и устраиваете здесь балаган! Анри, ты можешь ответить мне, что ты здесь делаешь?

— Гм… Возьмусь напомнить тебе, что ты сам просил меня срочно прибыть в Шагрин-Вилле. И вот я здесь, а ты похоже мне совсем не рад.

— Ты прав. Прости. — Дэймон пытался взять себя в руки, но ему это плохо удавалось. Попытка справиться с эмоциями провалилась, и он зло добавил. — Просто самое меньшее, что мне хотелось увидеть в моем доме, открыв глаза, это Джельсамина Валенте!

— Дэймон, это просто не вежливо! — потрясенно выдохнул Анри. Джельсамина, наслаждаясь всем происходящим, с самодовольной улыбкой прилегла на кровать Дэймона и с удовольствием разглядывала этого взбесившегося красавчика, метавшегося в одних пижамных штанах по комнате. Вот таким он ей определенно нравился. С одной стороны, еще беззащитным и полу-проснувшимся, а с другой, необузданным, кипящем от ярости. Мина поняла, что первый раз за все время общения видела настоящего Дэймона. Пока она упивалась сим искушающим зрелищем, объект ее внимания дошел до ручки и взорвался.

— Знаю, Анри! Но ты не понимаешь! Эта самолюбивая девица свела меня с ума! Я просто не знал, как дальше жить! Единственное спасение, которое я видел, это сбежать домой. Я надеялся, что ты приедешь и излечишь меня от этого сумасшествия! Но когда я приехал в свой дом, свою крепость, я тут же попал под перекрестный допрос моих оголтелых сестриц, которых не волнует ничего другого, кроме разбитого сердца их брата. Поэтому все время, что я здесь, слышу шепот по углам «Джельсамина, Джельсамина, Джельсамина». Ее имя, как звон колокола звучит у меня в ушах. Я был на гране экстаза, когда смог от них отделаться и запереться в своей комнате! Я спал, и никого не трогал, и вот я просыпаюсь от худшего кошмара своей жизни!!! В моем доме, в моей спальне, на моей кровати сидит та, что взорвала мой мозг, и привел ее сюда единственный человек, которому я доверял!

— Фарана! — потрясенно прошептал Анри, наблюдая эту бурю. Он никогда не видел кузена в таком состоянии и даже предположить не мог, как далеко в своих чувствах он зашел.

— Мина, что ты здесь делаешь? — говоря по слогам, повторил свой вопрос Дэймон, гневно сверкая глазами.

— Я приехала просить тебя вернуться со мной в Куори-Сити. — Невинно ответила Джельсамина. Молодой человек изменился в лице, посмотрел на нее совершенно потерянными глазами, обреченно сел на пол, и схватился руками за голову. Он просто молчал и пытался смириться с происходящим.

— Дэймон, ты нужен Яго. — Мина старалась говорить, как можно осторожнее.

— Если я ему нужен, пускай приезжает, — покачал головой Дэймон. — Мина, пожалуйста, я схожу с ума. Мне хочется нормальной жизни. Приглашать на свиданья девушек, дарить им цветы, срывать поцелуи, прокрадываться по ночам в их спальни. Я молодой мужчина в рассвете лет, у меня есть…

— Дэймон, остановись! — Анри сжал плечо брата. — Создатель, Джельсамина, я уже жалею, что поддержал тебя! До чего ты довела моего брата?

— А при чем здесь я? — Возмутившись, что даже Анри ее осуждает, Мина пренебрегла защитой и сразу перешла к нападению. — Я не провоцировала его на это безумие! Он сам влюбился в меня ни с того ни с сего. Я даже не запрещала ему ухаживать за мной. Давайте ка, ради разнообразия попробуем защитить меня. Спроси своего братца сколько раз за это время, он дарил мне цветы. Спроси, спроси.

— Дэймон… — Анри с любопытством взглянул на Дэймона и убрал руку от его плеча. Молчавший молодой человек сидел и только качал головой. Анри перевел взгляд на Мину.

— Так сколько?

— Ни разу! — С обвинением бросила Мина. — А спроси, сколько раз он приглашал меня на свиданье? Я тебе отвечу сама. Ни разу! А сколько раз он прокрадывался ко мне в спальню? Ни разу.

— Судя по тому, что ты опустила эпизод с поцелуем, это в вашей истории все-таки было, — с любопытством заметил Анри.

— Ну, было, — возмущено фыркнула Мина. — Нет, ты мне скажи, откуда во мне должна была проснуться эта великая и светлая любовь, к человеку, который только и делает, что ходит вокруг меня с кислой маской на своем бесспорно прекрасном лице и громогласно вздыхает. Анри, скажи, ну разве так завоевывают сердце девушки? Это что такой новый метод? Или скажи, когда герой спасает девушку от гибели, он разве должен скромно уйти, решив больше не пытаться завоевать ее сердце?

— Дэймон, это правда? — потрясенно спросил Анри.

— Правда, правда — лишь бы от него отстали, ответил Дэймон.

На лице поэта отразилась такая гамма эмоций, что Мина не успела разобрать все, но «понимание» и «сочувствие» так исказили лицо Анри, что ей показалось, он сам почувствовал боль Дэймона. Молодой человек покачал головой и только и смог произнести.

— Даже не знаю чем тебе помочь.

— Мне никто не может помочь, — со вздохом ответил Дэймон и встал с пола.

Можно было подумать, он сам не понимает, что своим поведением только отталкивает Мину! Еще и выслушивать замечания на эту тему… Он направился к шкафу, сменил пижамные штаны на брюки для верховой езды, натянул рубашку и походный жилет, побросал в сумку вещи и обреченно бросил.

— Я готов.

Мина и Анри потрясенно смотрели на Дэймона. И думали о том, до чего может довести любовь.

— Я, конечно, рад, что вам удалось так быстро прийти к соглашению, но предпочел, чтобы прежде чем двигаться в путь, вы сели и серьезно подумали. — Решил снизить накал страстей Анри. — Джельсамине нельзя просто так возвращаться в Куори-Сити. Раз на ее жизнь покушались уже три раза, то наверняка, как только она появится в городе, попытки возобновятся. К тому же, не надо забывать про Джейсона. Со дня на день он встанет на ноги, и честь наёмника взыграет в нем со страшной силой, он тут же постарается похитить ее снова.

— Анри, ты не понимаешь, я должна вернуться в Куори-Сити! Я нужна сейму и я нужна Яго.

— Что случилось с Яго? — забыв про все свои беды, Дэймон, наконец, услышал Мину.

— Что-то не так. — Не зная как объяснить то, что она почувствовала, начала Мина. — В столице происходят страшные события, мы нужны ему. К тому же я считаю, что мы подозрительно одновременно с тобой покинули Яго. На мой взгляд, это попахивает слишком большим совпадением. Как и то, что три внука Шантэль в один и тот же период взялись навестить свою бабушку. Что она вообще из себя представляет? Если два дня назад, я больше всего хотела с ней встретиться, то сегодня я уже ее просто боюсь!

— А при чем здесь Шантэль, — настороженно спросил Дэймон.

— Скажи, ты знаешь, зачем Эрик приехал в Шагрин-Вилле?

— Ну, у него случился кризис в семье, он ищет себя… Но поездка Эрика просто совпадение!

— Я в подобные совпадения не верю. Кто-то очень захотел свести нас в одной точке. И эта точка, дом твоей бабки. Что в ней или в нем такого особенного?

Дэймон с Анри переглянулись, и это не ускользнуло от Джельсамины.

— Ничего. Обычный плавучий замок, — Дэймон взял удар на себя.

— Такой же как твой? — отвлеченно спросила Мина, которую потрясла красота замка Корина Шагрин. Он стоял на острове, и когда они подплывали к нему в темноте, из-за легкого тумана и светящихся окон, казалось, будто замок парит над водой.

— Ты никогда не была в Шагрин-Вилле? — Анри постарался увести разговор в более безопасное русло.

— Я вообще нигде и никогда не была.

— Ты должна остаться хотя бы до утра и одним глазком взглянуть на город. Это потрясающее зрелище, особенно на рассвете.

— До рассвета осталось пара часов, как раз успеем отдохнуть перед обратной дорогой, — устало улыбнулась Мина.

— И снова вернемся к обратной дороге, — помрачнел Анри, — мы должны что-то придумать, чтобы предотвратить на тебя покушения.

В этот момент дверь в спальню Дэймона тихонько приоткрылась, и на пороге появились Бетти и Жаннин. Дэймон схватился за голову и тихо застонал.

— Анри, какая приятная встреча! — С заигрывающей улыбкой поздоровалась Бетти. — Если бы Эйрин знала, что ты здесь… В общем, хорошо, что она об этом не знает.

— Бетти, Жаннин, очень рад, — галантно поклонился Анри, и тут же подмигнув девушкам, спросил. — А вы все так же подслушиваете?

— Ну, если нас не зовут на беседу, что нам остается? — подмигнула в ответ юная кокетка.

— Так зачем же вы объявились, если вас не зовут? — резко бросил Дэймон. — Подслушивали бы и дальше молча.

— Во-первых, дверь была почти закрыта, и подслушивать было крайне неудобно. Сам понимаешь, долго так не выдержишь… А во-вторых, мы знаем, как помочь Мине, — с уверенностью заявила Жаннин и после паузы добавила. — И если хоть один из вас соизволит нас представить…

Анри тут же бросил исправлять указанную оплошность.

Мина с любопытством наблюдала за женскими копиями Корина Реналя и думала о том, что если бы девушки прибыли в столицу мира, жизнь в Куори-Сити остановилась. Все мужчины города сбежались бы для того, что добиться расположения этих двух потрясающих кокеток. Менее терпеливый Дэймон, был уже готов взорваться и так выразительно посмотрел на сестер, что Жаннин решила выложить их план, пока не случилось чего дурного.

— Мина поедет в Куори-Сити инкогнито, как одна из нас.

— Не понял, — нахмурился Дэймон.

— У нее серые глаза, а это не сильно отличается от льдисто-голубого. Если покрасить ее волосы в черный цвет и слегка смочить соком зелень-травы, для того чтобы ее природные локоны стали такими же крутыми завитками, как наши, она легко сойдет за одну из сестер Д'Артуа.

Анри оценивающе взглянул на Мину и на девушек и согласно кивнул.

— Это правда. Получится довольно похоже. А при актерском мастерстве Джельсамины, выйдет просто замечательно.

— Никого не удивит, если Дэймон вернется в Куори-Сити в сопровождении сестры. В столице нас мало кто знает. Поэтому главная ваша задача будет в том, чтобы в Мине не узнали ее саму. — Постаралась как можно убедительней донести свой план Жаннин. — Она может поехать под моим именем. Мы ровесницы, мне самое время выходить в свет и искать мужа, все будет выглядеть очень естественно.

В этот момент дверь снова открылась, но уже без стука, и в комнату вошел Пьер.

— Создатель, это не семейка, а сумасшедший дом! — простонал Дэймон.

Девушки, обнаружив за спиной старшего брата, испуганно юркнули на кровать Дэймона поближе к Мине. Зашедший мужчина мрачно стоял и ожидающе смотрел на Дэймона. Молодой человек вздохнул и быстро проговорил.

— Мина, это мой старший брат Пьер Д'Артуа Каде. Он у нас глава семьи, и правая рука отца. Пьер, это Джельсамина Валенте Мальдини дочь Малкани Куори.

— Джельсамина, очень приятно. Анри, рад видеть. — Стараясь удержать эмоции в узде, произнес Пьер. Впрочем, Мина все равно видела его насквозь. И любопытство, которое било из сестриц, было ровно в такой же степени присуще и старшему брату. Досконально изучив лицо гостьи, Пьер снова заговорил. — Джельсамина действительно должна ехать, как одна из сестер Д'Артуа. Но будет правильнее, если она поедет, как Эйрин. Во-первых, они больше похожи. Во-вторых, Эйрин ведет менее активную светскую жизнь, и здесь нам не сильно придется напрягаться, скрывая ее присутствие. А в-третьих, Жаннин и, правда, пора подыскать мужа. Поэтому, правильнее всего, если Жаннин отправится с вами в столицу.

Дэймон смог только попытаться выразить все, что он думает о старшем брате взглядом. Анри похлопал кузена по плечу.

— Пьер прав. Это будет выглядеть намного естественней, не говоря уж о том, что Жаннин сможет в случае, встречи с теми, кто видел членов вашей семьи, убедить их в том, что это действительно сестры Д'Артуа.

— Я, конечно, тронута и польщена вашим предложением, но поймите, у меня нет времени на то, чтобы трястись в карете трое суток до Куори-Сити, — покачала головой Мина. — Я планирую мчаться с той скоростью, которую сможет выдержать лошадь.

— Это никоим образом не помешает вам предстать одной из нас, — улыбнулся Пьер. — Дело в том, что все Д'Артуа великолепные наездники. И наши девушки не уступят в мастерстве верховой езды, ни одному из нас. Боюсь, это вам придется догонять Жаннин. Вещи, конечно, отправятся каретой, а сами можете мчаться, как вам угодно.

— Мина, сопротивление бесполезно, — проворчал Дэймон. — Смею тебя уверить, лучше сразу сдаться. Если этим чокнутым что-то пришло в голову, лучше согласится. Потому что они все равно настоят на своем, а ты только потеряешь время и силы.

Мина с сомнением посмотрела на Дэймона, потом перевела взгляд на его брата и сестер и пришла к выводу, что ее прекрасный рыцарь прав. Лучше сдаться сразу. Эти просто так не отстанут. Она согласно кивнула головой и пожала плечами, спрашивая саму себя, а что она могла сделать.

— Понятно все, кроме одного, куда по-вашему мнение денется настоящая Мина? — устало спросил Дэймон.

— Скажем, что я отправилась в путешествие со своим отцом. Папа нас прикроет. — Обрадовалась Мина, что может принять хоть какое-то участие в планирование этой авантюры. Она как-то не привыкла быть исполнителем или сторонним наблюдателем.

— С Нихушем? — удивленно спросил Дэймон.

— Да, мы с Анри встретили его по дороге…

— Значит, он действительно существует? — восхищенно перебила Бетти.

— Существует, — ухмыльнувшись, подтвердил Анри.

— И какой он? — Подалась вперед от любопытства старшая из сестер.

— Особенный, — задумчиво начал Анри. — Не такой, как все. Беззаботный, легкомысленный и в то же время добрый и очень милый. Он позволяет себе жить, так как ему нравится, не подчиняясь законам и условностям. А еще оказалось, что он безумно влюблен в мою мать.

— Нихуш влюблен в Ремизу Леклер? — неожиданно проявил интерес к беседе Дэймон.

— Представляешь, этот булыжник, что торчит посреди нашего двора символ его любви к маме.

— Серьезно?

— Угу. Оказывается это цветок, над которым он работал несколько столетий.

— Как интересно…

Джельсамина смотрела на семейство Дэймона и по-хорошему завидовала. Все они были какие-то жизненно яркие. То ли сказывалось, что девочки не жили в столице мира, и на них не было этого чопорного отпечатка высшего света, то ли потому, что их в семье было много и это создавало легкое ощущение праздника. Когда она очнулась от размышлений, в комнате снова были только они втроем. Мина встретилась с задумчивым взглядом Дэймона. До сегодняшнего дня она не понимала, насколько глубоко задела чувства молодого человека. Но сейчас, она всерьез подумывала о том, чтобы отказаться от этой затеи путешествовать в роли его сестры. Было очевидно, что рядом с ней он не испытывает ничего, кроме боли.

— Брось, — услышал ее мысли Дэймон. — Как-нибудь переживу!

— Прости, я…

— Довольно об этом, — жесткость, проявившаяся в голосе Дэймона в трактире, снова стала прокрадываться в его голос.

— Как скажешь. Но я пойму, если ты откажешься.

— Мина… — Услышав угрожающие интонации в рычании своего имени, девушка решила быстренько сменить тему.

— Хорошо, тогда скажи, что ты намерен делать с Эриком?

— Мда, еще та проблема.

— Не вижу никаких проблем, — вступил в разговор Анри. — Он ехал к Шантэль. Я тоже ехал к бабушке. Завтра утром скажу, что пришел приказ от твоего папа, и ты должен сопроводить сестер в столицу, поэтому был вынужден срочно уехать. И вместе с ним прошвырнусь к Шантэль. Пару дней у нее отдохну, и отправлюсь обратно. А уж что будет делать Эрик дальше, его личное дело.

— Хорошо, это похоже на план, — смирился Дэймон, не шибко довольный тем, что Анри поедет к Шантэль без него. — Мина, я провожу тебя в комнату, где ты сможешь привести себя в соответствие с образом Эйрин. Думаю, что она очень скоро примчится знакомиться с тобой. Уверен, твоим гардеробом девочки уже занимаются. Количество тряпок в этом доме столь велико, что они с легкостью подберут на твой размер гардероб сезона на три. Очень важно, чтобы ты не носила свою одежду. И, пожалуйста, я знаю, что это сложно. Но постарайся хотя бы пару часов поспать. Не хочу, чтобы ты свалилась с лошади.