Жизнь обреченных на смерть

* * *

Мина и Анри удалились уже на весьма приличное расстояние от здания городского собрания, когда молодой человек внезапно остановился и не решительно начал.

— Мина.

— Анри, меня зовут Эйрин, — устало перебила Джельсамина.

— Прости, прости! Я никак не могу запомнить. Ты, похоже, валишься с ног.

— Да, но мне придется дождаться Яго, чтобы обсудить наши дальнейшие действия. Так что, возможность упасть и уснуть мне представится не скоро.

— Возможно, тогда мне стоит воспользоваться твоим окном в расписании… Нам надо поговорить.

Джельсамина изумленно подняла голову и заглянула в лицо очаровательного Анри Леклер. Пожалуй, он был последним в этом мире, от кого она ожидала услышать эту фразу и таким серьезным тоном.

— Я как раз хотела поинтересоваться, с какого перепугу ты явился на бал в таком виде, вместо того, чтобы отправиться домой и как следует отдохнуть.

— Я пытался это сделать, но у меня дома собрался целый совет Великих Персон. Начиная с Кейсара Хоакина, и заканчивая Малкани Моникой. А в такой компании под боком мне было крайне не комфортно, и я отправился к Дэймону. А уж побывав у него, понял, что мне срочно нужно с тобой поговорить.

— Что-то случилось?

— Пока нет…, но может.

— Я думаю, Корин Реналь не будет возражать против того, чтобы ты нанес мне немного поздний визит… — Мина не успела договорить, когда в несвойственной ему манере, Анри перебил ее.

— Мне бы не хотелось говорить об этом в их доме. Может, ты сочтешь возможным посидеть где-нибудь со мной в нешумном месте попить кофейку?

Мина поняла, что складывающаяся ситуация все больше и больше интригует ее. И в данный момент она все меньше и меньше вспоминает об усталости.

— Конечно. Мы в двух шагах от Нолика, там есть отдельные кабинеты, о которых мало кто знает.

— Отлично, это идеально.

Мина взяла Анри под руку, и они медленным прогулочным шагом пошли по направлению к любимому детищу Яго. Мину уже съедало любопытство, и она решила не дожидаться прибытия в точку назначения.

— Я не ожидала увидеть тебя в столице так быстро.

— Ну, как тебе известно, я ехал в Шагрин-Вилле по просьбе Дэймона, а так как ты его оттуда похитила, мне не было причин оставаться там надолго. Я навестил бабушку, и отправился обратно.

— И как поживает твоя таинственная бабушка?

— Почему таинственная?

— А разве не так?

— Ну, определенная доля истины в этом есть, — улыбаясь, кивнул Анри. — На самом деле, она была очень недовольна, что ты так до нее и не доехала. Впрочем, надеюсь, что присутствие Эрика компенсирует ей то, что она упустила возможность познакомиться с тобой.

— Что-то мне подсказывает, что хочу я этого или нет, мне все равно придется с ней встретиться.

— Я не понимаю, чем тебя так насторожила моя бабушка?

Мина понимающе ухмыльнулась и все же поделилась с Анри своими сомнениями.

— Понимаешь, Яго считает ее совершенством. А мой кузен, бывает, как правило, прав почти во всех вопросах. В то же время, я не верю в совершенных людей. Таких не бывает. У всех какие-то свои недостатки, секреты. И когда я сталкиваюсь с человеком, который претендует на звание совершенства, и при этом данная оценка выдана не кем-либо, а моим кузеном, способным разгадать самую запутанную загадку… Для меня становится совершенно очевидно, что кому-то очень ловко морочат голову. А уж ваш слет любящих внуков, просто кричит «здесь зарыта страшная тайна»! Так что извини, что твоя бабушка не вызывает у меня доверия.

— Теперь и мне стало жаль, что ты не добралась до Шантэль! — одним уголком губ улыбнулся Анри.

— Почему же?

— Было бы интересно послушать твое мнение о ней, после личного знакомства. Это добавило бы полноты картины.

— Знаешь, порой человека можно узнать лучше, не видя его лично.

— Однако, это новая теория!

— Я серьезно. Сталкиваясь с человеком лично, мы тем или иным образом попадаем под его влияние, и уже не в состоянии объективно оценить. А вот когда ты судишь о человеке по его поступкам, по людям окружающим его, по тому, как они реагируют на упоминания о нем, что и как сами говорят об объекте исследования, вот тогда порой вырисовывается более объективная картина, чем при личном знакомстве. Более чем уверена, познакомься Яго с вашей бабушкой сейчас в более сознательном возрасте, а не в детстве, когда еще был абсолютно открытым для влияния и наивным ребенком, он бы не впал в такую восторженную эйфорию.

— Думаю, ты недооцениваешь Шантэль, — покачал головой Анри.

— Вот видишь? Ты сам создаешь у меня образ коварной, таинственной Шантэль.

— Я не упоминал коварство или таинственность, может я имел в виду то, что она действительно потрясающая женщина.

— Неважно ТО, что ты говоришь. Важно КАК ты это говоришь. И знаешь что…, — Мина остановилась перед входом в Нолик прямо под фонарем, чтобы лучше видеть лицо спутника, — я абсолютно уверена, что ты не только считаешь свою бабушку коварной и таинственной, но к тому же до коликов боишься ее. Впрочем, как и Дэймон.

Увидев реакцию Анри на свои слова, Мина только убедилась в своем предположении.

— Так что прости, но у меня нет ни необходимости, ни желания встречаться с твоей бабушкой, чтобы произвести ее оценку. Я и так знаю, что она относится к разряду людей, от которых надо держаться подальше.

Убедившись, что Анри воспринял ее слова всерьез, она улыбнулась ему мягкой, успокаивающей улыбкой и открыла дверь.

Яго с любопытством смотрел на очередного отпрыска Хулиана, и пытался понять, насколько серьезную угрозу тот собой представляет. Внешне парень производил впечатление самодовольного сыночка высокопоставленного родителя. Высокомерный, уверенный в собственной исключительности, не дурен собой, но в то же время, не образчик мужской красоты, как Дэймон или Анри. В его ленивом, презрительном взгляде на окружающих не наблюдалось буйство интеллекта, но внешность бывает обманчивой. Опиравшаяся на руку молодого человека Стэйси, встретившись с Яго взглядом, тут же расплылась в улыбке и приветливо кивнула. Наблюдающие за ними со стороны, могли подумать, что Стэйси и Яго старые, хорошие приятели. Чем ближе они с Жаннин подходили, тем меньше Корин Куори понимал, как собирается вывести эту пару на чистую воду. Но то, что его приближение заставляло Эстебана паниковать, было очевидно. Стэйси, как обычно, даже тенью взгляда не выдала своих истинных чувств. Казалось, что она искренне рада встрече с Яго. Жаннин представляла молодых людей друг другу, но для Яго все происходило будто в глубоком сне. Он был так сосредоточен на Эстебане, что с трудом улавливал смысл беседы.

— Корин Джакомо, откройте секрет, где скрывается госпожа Джельсамина. Светское общество просто в растерянности, мы потеряли ее после отравления на балу у Малкани Ремизы.

Собравшись, Яго улыбнулся.

— Джельсамина путешествует со своим отцом. Узнав, о случившемся, Нихуш решил, что им надо какое-то время побыть вместе.

— Неужели он лично приезжал в Куори-Сити за Джельсаминой, — вырвалось у Эстебана.

— Я не знаю подробностей, но, насколько мне известно, они встретились за пределами столицы. Вы знакомы с Нихушем?

— Нет, что вы, — кривовато усмехнулся Эсте, — я и существование то его всю жизнь ставил под сомнение, считая просто сказкой для бедных.

— Понимаю, какое-то время я тоже так считал, — кивнул Яго стараясь сохранить дружественный тон, в то время, когда мягко пытался прощупать своих собеседников на предмет ментальных способностей. Определить есть ли они у них или нет, не давая знать об этом можно было бы только в том случае, если бы один из них пользовался ими в данный момент, но ничего подобного не происходило. Яго решил зайти с другой стороны.

— Джинни рассказала мне о том, как мужественно вы пошли против своих соотечественников. Что заставило вас так рисковать здоровьем? В этом не было никакой необходимости.

— Сам не знаю, — Эсте сделал вид, что задумался. — Наверное, мысль о том, что на вашем месте я поступил бы точно так же, заставила меня воспротивиться происходящему. Поверьте, я по натуре, вовсе не герой, и это не было попыткой защитить невинных граждан вашего сейма. Скорее, я отстаивал право на собственное мнение. Сейчас я считаю это чрезвычайно глупым и неосторожным поступком, ведь если бы я не оказался рядом с лавкой Гэли-Мэли, то мог лишиться не только зрения, но и жизни.

— Да, удивительное везение, — невинно восхитился Яго.

— Эсте всегда был скромником и не стремился указывать окружающим на свои добродетели, — с чувством гордости за товарища встряла в беседу Стэйси. — Корин Джакомо, мы немного огорчены и ошарашены столь стремительным уходом Эйрин с бала. Что случилось?

— Ей стало нехорошо. Думаю, она еще не пришла в себя после дороги.

— Ну, я больше склонна считать, что возможность провести несколько минут наедине с Анри Леклер значительно больше поспособствовала ее недомоганию, чем усталость, — усмехнулась Жаннин.

— Их что-то связывает? — В отличие от Стэйси, как ни старался, Эстебан слишком остро на все реагировал.

— Похоже, вас это серьезно беспокоит, — усмехнулся Яго.

— Эсте всегда был без памяти влюблен в Эйрин, — ехидно поддела Стэйси, придя на выручку другу.

— Да? А мне показалось, что это вы двое всегда испытывали друг к другу нежные чувства, — осведомленность и активная позиция Жаннин основательно облегчала Яго жизнь.

— Это было очень давно и очень недолго. Когда рядом оказывается Эйрин, интерес Эсте ко мне падает до нуля.

Не знающий, куда деваться от смущения сын Хулиана, просто фонтанировал эмоциями. Яго подумал, что вспыльчивость парень явно унаследовал от отца.

— Жаннин, как надолго вы прибыли в столицу? — Казалось, Стэйси даже не замечает состояние своего спутника.

— Хотела бы я знать. Отец и Пьер решили, что мне пора выйти замуж и жить своей семьей. Поэтому было принято решение, что мне надо прибыть в столицу, чтобы найти мужа.

— А что в Шагрин-Вилле не нашлось достойных женихов? — невинно удивилась Стэйси.

— Боюсь, достойных Жаннин нет, — миленько улыбнулся Яго. — Я сомневаюсь, что и в столице найдется достойный ее ума и красоты кавалер.

— Осторожно, Корин Джакомо, — кокетливо улыбнулась Стэйси, — мы можем подумать, что вы сами влюблены в нашу Жаннин.

— Боюсь, что наша большая и светлая любовь уже позади. К сожалению, мы упустили свое счастье. — Покачала головой Жаннин.

— Жаннин, неужели ты была влюблена в Корина Джакомо? Я ожидала от тебя большей оригинальности.

— Нет, увы и ах, это я был безответно влюблен в эту красавицу. А она только издевалась над моими чувствами, то давая мне надежду, то разбивая ее в прах.

— Яго, перестань, все было вовсе не так трагично! — возмутилась Жаннин.

— Когда ты так по домашнему произносишь мое имя…, — закатив глаза, Яго поднес к своим губам ручку Жаннин и припал к ней в сладостном поцелуе.

— Создатель! Да вас двоих действительно что-то связывает! — ошеломленно заметила Стэйси.

— Боюсь, что сейчас нас что-то только разделяет, — ядовито прошипела Жаннин, отобрав руку Яго.

— Ну, разве можно быть равнодушным к такому темпераменту? — промурлыкал Яго, с обожанием глядя на сестру друга.

— Не могу поверить, что самый завидный жених мира не смог добиться руки возлюбленной, и мирно наблюдает за тем, как она ищет себе мужа.

— К сожалению, моя ветреная натура сыграла со мной злую шутку, — трагично вздохнул Яго. — А Жаннин обладает уникальным даром читать даже самые потаенные мысли людей. Вот и вышла мне боком моя разгульная жизнь.

— Жаннин, поделись с нами своим даром, — с весельем сверкнула глазами Стэйси.

— А разве вы в этом нуждаетесь? — удивленно приподнял левую бровь Яго. — А мне показалось, что, к примеру, вы с Эстебаном в состоянии общаться без слов и читать мысли друг друга, как другие читают книги.

То как побледнел Эсте, и буквально на мгновение споткнулась взглядом Стэйси, убедило Яго в том, что Мина была права в своем утверждении о способностях этой парочки.

— Это правда, — кивнула, взявшая себя в руки Стэйси. — Мы столько лет дружим, что уже научились обходиться без слов.

— Я именно это и имел в виду, — с улыбкой «ты знаешь, что я знаю…» ответил Яго.

— Стэйси, боюсь, что наше время истекло. Я обещал твоей матери вернуть тебя домой вовремя. Не хочу подрывать доверие Хельги Габины. — Эстебан явно торопился, прекратить внезапно ставший таким опасным разговор, и оказаться как можно дальше от Корина Куори.

Яго с интересом наблюдал за метаниями молодого человека, и пытался оценить, насколько сильно напугал его. И вдруг, он вспомнил о том, кем теперь является. Он мог себе позволить пренебречь осторожностью и корректностью. Он Корин Куори, а это дает не только обязанности. Спокойно глядя в глаза сына Хулиана он беспардонно ворвался в его рассудок, сминая хрупкую защиту. Первое, что он обнаружил, это знакомую с детства «коробочку», счастливыми обладателями которой являлись они с Миной. Эстебан суетливо прятал в нее свои мысли. Но сорвавшегося с цепи Корина было не так просто остановить. Он выжал все, что мог из того, что не успел спрятать Эстебан. И перевел свой хищный взгляд на испуганную до дрожи Стэйси. Надо признать, обнаружив уже знакомые изменения в мозгу девушки, Яго был ничуть не удивлен. Скорее его привело в ярость то, с какой скоростью плутовке удалось спрятать, все, что ему не полагалось видеть. Яго никогда не приходилось преодолевать защиту «коробочки», и грубая попытка сделать это привела только к резкой головной боли с его стороны и почти потерей сознания со стороны Стэйси. Когда робкая попытка Эсте отвлечь от Стэйси Яго дошла до сознания последнего его голова почти раскалывалась от боли. Осознав, что молодой человек пошел на то, чтобы открыто признать свои способности, Яго злобно ухмыльнувшись, довольно взглянул в глаза напуганной парочке и многозначительно заметил.

— Вы совершенно правы Эстебан, время нынче не спокойное, лучше бы вам сопроводить Стэйси домой.

Наблюдая за тем, как бледный, словно снега Темо, Эстебан нежно поддерживая под обе руки почти синюшного цвета Стэйси, осторожно пятиться от них, Яго не испытал ни жалости, не сожаления. От столь неприглядного зрелища его оторвал удивленный голос Жаннин.

— Яго, что здесь только что произошло? Почему у меня такое чувство, что что-то прошло мимо меня?

— Прости, звезда моя, тебе показалось, — отмахнулся Яго.

— Ну, конечно. Приезд в столицу вызвал у меня стойкие галлюцинации. Знаешь, что, любезный друг, ты мне только что задолжал. Ненавижу, когда мне откровенно врут в глаза, принимая за идиотку.

— Прости, я не хотел, чтобы ты это так восприняла. Просто это дело, касается только нас троих.

— И, конечно же, оно ни коим образом не касается моей сестры Эйрин, — ехидно парировала Жаннин.

— Звезда моя, слезно умоляю, прости меня! Скажи, как мне загладить перед тобой свою вину и выплатить долг? — Яго бессовестно старался перевести тему. Меньше всего ему хотелось втягивать Жаннин в эту историю. Девушка задумчиво посмотрела на плута и пришла к выводу, что вряд ли сможет чего-либо от него добиться, идя напролом.

— Отведи меня куда-нибудь поужинать. Если честно, что-то мне расхотелось танцевать.

— Куда пожелаешь, божественная! — Не смотря на то, что Яго старался держать лицо, на самом деле ему было очень плохо. Бездарная попытка пробиться сквозь защиту коробочки Стэйси дорого ему обошлась. Он получил хороший урок.

— Дэймон рассказывал мне про «Нолик»…

— С удовольствием, — выдохнул Яго, искренне желавший как можно скорее оказаться там, где чувствует себя в безопасности. Ему было так плохо, что он не был уверен, что сможет устоять на ногах.

— Господа, надо что-то решать, — устало проворчал Хулиан.

— Я знаю, мы привыкли к тому, что у нас неограниченный запас времени… Но теперь обстоятельства изменились. Мы не можем себе позволить ближайшие пятьсот лет провести в спорах и размышлениях на тему, что же дальше делать. Насколько я понял из ваших слов, дело близиться к финалу. Чтобы там ни было, а без Габриэллы нам не справиться…

— Фарана! — взорвалась Моника. — Не такая уж она и могущественная! В конце концов, объединенных сил двух, а если потребуется и трех Малкани достаточно, чтобы компенсировать отсутствие одной Габриэллы!

Хоакин потрясенно покачала головой. Его поражало, как умница и гений во всех возможных вопросах, Моника начинала тупить, если речь заходила о соперничестве с другой женщиной.

— Моник, — Хулиан взял удар на себя, — вопрос не в количестве и в качестве. Вопрос в сути. Она существо иного порядка. В ней течет кровь демиурга. Она сама демиург. До сих пор никто из нас не подозревал, что могущество Габи и Густаво столь велико. Они оба довольно ловко скрывали это. Возможно, если бы Яго не получил дар отца, мы никогда и не узнали бы истинные размеры их могущества. А сейчас, когда его сила растет с каждым днем, и он еще не совсем умеет с ней управляться, столкнувшись с ним однажды, я не хотел бы встретиться с ним на поле боя, не смотря, на весь мой тысячелетний опыт.

— Но Яго же не демиург, в отличие от Густаво, — с легкой долей вопросительной интонации заметил Реналь.

— Ты так в этом уверен? — Хулиан с сомнением качнул головой. — Лично я никогда не видел его матери. А ты?

На вопрос Корина Фоли ответил Хоакин.

— Габриэлла тоже подозревала, что происхождение Яго не так очевидно. Густаво представил ей некую женщину, как мать Яго, после чего она исчезла через пару дней. К сожалению, почувствовать есть в Яго сила демиурга в столь юном возрасте было невозможно. Но по вполне понятным причинам Габи искренне надеялась, что ее племянник не был рожден человеческой женщиной.

— Если Густаво создал мальчишку из собственной плоти и крови, — задумчиво пробормотал Хулиан — это объяснило бы его ненормальную исключительность.

— Эта исключительность может быть проявление в нем крови Создателя, внук, как никак, — рассудительно заметила Моника.

— И как нам понять, что он собою представляет? — вернулась к участию в разговор Ремиза.

— Может спросить его самого? — предложил Хулиан. — Возможно, хватит играть с парнем втемную? Он достаточно взрослый, чтобы справиться с той ответственностью, которую мы собираемся на него возложить.

— Ты еще предложи ему выбрать, на чью сторону встать, — фыркнула Моника. — Что может знать просто глупый мальчишка.

— Она всегда так приятна в общении? — не удержалась Малкани Шагрин.

— Ремиза, — застонал Хулиан, — я тебя умоляю! Ты сама никогда не была белой и пушистой. И я еще не забыл твое участие в судьбе моей дочери.

— Ну, должен же был кто-то принять в ее судьбе участие, учитывая то, что ни ее отцу, ни ее матери не было никакого дела до дочери.

— Довольно, — прорычал Хоакин. — Вы меня достали!

— Ну, так уходи, — не моргнув глазом, обронила Ремиза.

Возникшая в комнате тишина зазвенела напряжением.

— По-моему, ты слишком много о себе возомнила, — голос Хоакина источал могильный холод Фоли.

Хулиан от изумления открыл рот. Он не мог вспомнить, когда последний раз его повелитель терял самообладание. Корин Фоли не успел прийти в себя, как получил очередной удар по психике. Абсолютно расслабленная Ремиза, не поведя бровью, нагло усмехнулась, глядя в глаза Хоакину, и протяжно промурлыкала.

— А по-моему, все как раз наоборот. Слишком много о себе возомнил именно ты. Возьмусь тебе напомнить, что ты находишься в моем доме, и я никогда не была твоей подданной. В этом мире существует только одна Персона, которая имеет право говорить со мной в таком тоне. Это Кейсар сейма Шагрин, коим ты, если мне не изменяет память, не являешься. Можешь сколько угодно строить из себя тайного властелина мира, прячась за спиной Хулиана, но факт остается фактом, ты всего лишь Кейсар Фоли. Так что, или начинай вести себя вежливо по отношению к хозяйке дома и ее гостям, или проваливай.

Хулиан видел, как с каждым словом, сказанным Ремизой, его повелитель закипает. Гнев, плескавшийся на коже Хоакина, был способен заполонить собою маленький город. Вряд ли за всю историю существования этого мира, кто-либо позволил себе, так разговаривать с Великим Кейсаром Фоли. Ледяной голос Хоакина слабо сочетался с той яростью, что затопила его глаза.

— Обнаглевшую чернь принято истреблять… Увы, к сожалению, ты не можешь умереть… Но больно тебе будет.

Наблюдавшие за происходящим Хулиан, Реналь и Моника вздрогнули от мощи, обрушившейся на Малкани Шагрин. Реналь бросился к возлюбленной, но потрясенно остановился. Голубоглазая кокетка неторопливо поправила локон своих черных, как шелк, волос и сладким голосом пропела.

— Как заметил Хулиан, Густаво обладал куда большим могуществом, чем все вы могли предположить. Открою маленькую тайну. Вы чванливые зазнайки всегда считали его просто больным на голову сыном Фарго и не более того. А на самом деле, при желании он мог подмять под себя весь этот мир, не напрягаясь. И никто из вас, возможно, кроме Габриэллы, не смог бы даже пискнуть. Он обладал не только силой, но и знаниями. Знаниями, которыми его наделил отец и знаниями, которым Густаво поделился со мной, — Ремиза говорила медленно, смакуя каждое слово, и искренне наслаждаясь растерянностью на лицах своих слушателей. Она столько тысячелетий была просто красивой куклой, свахой, которую старались обходить стороной. Никто не принимал ее всерьез, и это никогда сильно не волновало взбалмошную Малкани Шагрин. Но с тех пор, как Густаво открыл ей глаза, Ремиза осознала, какое на самом деле могущество заложено в ней. И прежнее пренебрежительное отношение, стало задевать тонкую душу Малкани Шагрин. Не так бы хотела открыться коллегам голубоглазая красотка, но она всегда отличалась от остальных тем, что умела получать удовольствие почти в любой ситуации. Убедившись, что аудитория преданно внимает каждому ее слову, Малкани Шагрин продолжила.

— За время своего обучения у Густаво я узнала столько полезных вещей… Одно из них называется «отложенное зеркало». Не слыхали? Нет? Так я и думала. Так и быть расскажу. Смысл в том, что оно отражает любую ментальную атаку, возвращая ее нападающему. — Заметив, как все присутствующие бросили взгляды на Хоакина, Ремиза с удовольствием продолжила просвещение. — А отложенным оно называется, потому что возвращается чуть позже, ибо возвращается в троекратном размере, а для этого нужно время. В общем, Хоакин, ты конечно, не умрешь… — Самодовольная улыбка медленно застыла на губах красотки и в ее глазах отразилась та же ярость, что плескалась пару минут назад в глазах Хоакина, — но больно будет. А уж насколько это тебе виднее. Вспомни, что пожелал мне, умножь на три, получишь результат.

— Когда? — только и смог из себя выдавить Хоакин, все еще не веря в происходящее.

— Минут пятнадцать у тебя есть, — пожала плечами Ремиза.

Моника, Хулиан и Реналь растеряно переводили взгляды с потрясенного Хоакина на спокойно попивающую Фари Марты Ремизу. И если во взгляде возлюбленного помимо потрясения Ремиза увидела обожание, во взгляде Моники зависть и неприязнь, то во взгляде Хулиана она удивленно прочла понимание и уважение.

— Думаю, наш разговор не окончен, — наконец вернув самообладание, прервал тишину Хоакин.

— Захочешь добавки, мой дом всегда открыт для друзей, — пренебрежительно качнув головой, ответила Ремиза. В этот момент Моника, справившись с эмоциями, начала снова становиться сама собой. С любопытством, граничащим с истерикой, Малкани Темо дернула за рукав Хоакина.

— Можно я поеду с тобой? — В глазах белокурой богини сверкала жажда маньяка, стоящего перед открытой раной и мечтающего ее расковырять.

— Можно, поможешь если что. — Хоакин был признателен подруге, что она позволила ему увернуться от дальнейшей перепалки с новой, совершенно ошеломляющей Ремизой. Он бросил вопросительный взгляд на Хулиана и в этот момент понял, что окончательно потерял его. Тысячелетиями Хулиан Борджиа был его правой рукой, советником, другом, братом… Тысячелетиями Кейсар Фоли с закрытыми глазами доверял своему Корину. И сегодня они стали чужими. Осознание того, что он собственноручно разрушил их братские отношения, ошеломляюще больно хлестнули.

— Хоакин, у тебя нет на это времени, — раздраженно заметила Моника и, потянув товарища за рукав, вывела из зала.

Оставшийся Хулиан с тоской посмотрел на своего друга. Рационального Реналя, много лет назад принудительно лишившего себя права испытывать яркие эмоции, и раньше доводила до безумия его сумасшедшая любовь к Ремизе. А сейчас все только усугубилось! Когда до Корина Шагрин дошло, что его возлюбленная не только очаровательная, взбалмошная женщина, сводящая всех мужчин с ума, но и Малкани, сумевшая оседлать свою силу и приумножить ее, он с катастрофической скоростью стал терять контроль над с собой. Хулиану с большим трудом удавалось, удерживать рвущуюся на свободу силу друга.

— Реналь, — Корин Фоли осторожно окрикнул влюбленного, стараясь не усугубить происходящее. Не получив ответной реакции, он повысил голос, но так же безуспешно. Поняв, что его просто не слышат, Хулиан четко поставленным, официальным голосом громко произнес.

— Корин Реналь Каде Д'Артуа Шагрин, будьте любезны прийти в себя! — от чеканки сказанных Хулианом слов, Ремиза застыла, как от ледяного ветра.

Наваждение, захватившее в плен Реналя отпустило его, и осознав, что произошло, он быстро закрыл глаза и отвернулся от предмета своего восхищения.

— Реми, прости…, — с болью выдавил из себя несчастный.

— О нет! Мне опять придется сменить всех слуг? — со стоном понимания спросила хозяйка дома.

— Прости, — только и смог повторить Реналь.

— Рене, две Нифреи тебе в голову! Я опять должна буду куда-то пристроить кучу идиотов с выжженными мозгами!

— В сейме Фоли им найдется место, — с сочувствием предложил Хулиан.

Ремиза настороженно взглянула на Корина Фоли и одним только движением брови высказала срывающийся с губ вопрос.

— Ничего криминального, — покачал головой Хулиан, — в Гильдии целителей есть несколько центров для тяжелых случаев у душевно-больных.

— Хулиан, это хорошие люди… Если я узнаю…

— Перестань, конечно, я чудовище, но мои целители дают клятву не причинять зла тем, кто не угрожает их или чьему-либо еще существованию. Они просто облегчают страдания несчастных, пытаясь вернуть их к жизни.

— Подожди, ты хочешь сказать, что…

— Я хочу сказать, что пока физическое тело не погибло, надежда всегда остается. После последнего вашего загула я забрал одного из людей Реналя и через пять лет мои мальчики вернули его к жизни.

— И ты молчал! — возмутился Реналь и, не сдержавшись, обернулся.

— А ты помалкивай и изучай узоры на потолке, дабы даже краем глаза не увидеть нашу несравненную. А еще лучше займись делом, организуй транспортировку пострадавших к Гэли-Мэли.

Корин Шагрин оценил, как мягко выпроваживает его друг, но в данном случае для него это был лучший выход из сложившейся ситуации.

— Да, конечно. Увидимся позже.

Когда дверь за несчастным закрылась, Ремиза облегченно вздохнула. Как бы хорошо она не научилась себя контролировать, глядя на столь желанного возлюбленного, было изнуряюще тяжело держать себя в руках. Севший в кресло напротив Хулиан заставил Ремизу изумленно споткнуться на этой мысли. Последний из ее непрошенных гостей, похоже, совершенно не собирался уходить.

— Ты хотел мне что-то сказать?

— Я хотел спросить, что ты намерена делать. Только не говори, что будешь ждать, когда наш маленький совет придет к согласию.

— Хочешь мне помешать? — злобно прищурилась Ремиза Леклер.

— Хочу тебе помочь, — осторожно, чтобы сохранить мирную обстановку поторопился ответить Хулиан.

— Почему?

— Я в этой войне потерял сына и дочь. Я знаю, что тебя ждет. Чано и Морган не вернуть. Анри и Дэймона еще можно спасти.

— Прости, но забота о ком-либо кроме себя любимого тебе не свойственна.

— Ремиза, люди меняются.

— Люди — да. Великие Персоны — нет.

— Если для тебя так будет проще… Считай, что я просто выбрал наиболее выгодного союзника в сложившейся ситуации.

— А это уже более интересный ответ. И теперь поподробнее.

Нолик как обычно встретил какофонией звуков — коктейлем из смеха, музыки и звона бокалов. Мина уверенно подошла к бармену и негромко сказала.

— Добрый день, мне нужен ключ от кабинета Джельсамины Валенте.

Бармен достал ключ из-под стойки и протянул его.

— Добро пожаловать.

С легкостью проскользнув сквозь толпу танцующих, Мина провела Анри к незаметной, завешенной портьерой двери. Зайдя внутрь, Анри меньше всего ожидал увидеть именно кабинет. В просторной комнате у окна стоял рабочий стол с одним креслом для хозяйки кабинета и двумя для посетителей. Слева у стены стоял небольшой, круглый обеденный стол на шесть персон. А справа изящный сервант и небольшая козетка с кучей разбросанных по ней подушек с кисточками. Анри еще никогда не видел таких маленьких подушек с такими длинными кисточками. Больше всего они напоминали каких-то маленьких зверьков с мохнатыми ножками. В этой комнате на всем буквально лежала печать Джельсамины.

— Откуда у тебя личный кабинет в самом модном заведении столицы? — потрясенно поинтересовался Анри.

— Нолик принадлежит Яго. Это его собственное детище, — с гордостью ответила Джельсамина.

— Потрясающе! У твоего кузена изумительный вкус. Редко встретишь заведение, в котором так удачно сочетаются планировка, дизайн, кухня и организация.

— Ну, справедливости ради, надо сказать, что планировкой занималась моя подруга Джинни. Она буквально душу вложила в этот заведение. Поэтому оно обладает массой скрытых комнат, панелей для подслушивания, черных выходов и тому подобной чепухи. Зато все остальное действительно сделал Яго.

— А как же ты? В чем твой вклад в это заведение?

— О! Я проделала самую сложную и важную работу. Я была его вдохновением.

— Не понял…

— Это я подтолкнула Яго к идее создания этого заведения, пожаловавшись, что меня утомляет канитель с тем, что приходя в заведения столицы, я вынуждена постоянно ждать, когда же приготовят мне очередной коктейль, и почему до сих пор никто не догадался приносить их в кувшинах. Яго всегда был легок на подъем. У него в тот период было крайне дурное настроение, и он в тот же день купил старый, давно закрытый бар. Ну, а дальше они с Джинни развернулись по полной. Я только обставила этот кабинет.

— Удивительно, но мне всегда казалось, что ты сидишь в Малкури, как взаперти. Никогда не видел тебя, до известных событий, выходящей в свет.

— Почти так и было. С той только разницей, что я никогда не могла особо долго усидеть дома и поэтому, переодеваясь в одну весьма экзальтированную особу, я частенько покидала дом, и очень много времени проводила здесь. Но, конечно, это было до гибели мамы. Пока новый персонал не запер меня в Малкури по-настоящему. Пару раз мне удавалось улизнуть оттуда, но это все равно больше было похоже на тюрьму.

— Я рад, что этот безрадостный период позади. Но скажи, неужели бармен узнал тебя? Или каждый может прийти и попросить ключ от твоего кабинета?

— Конечно, не узнал, и конечно не каждый. А только тот, кто подаст определенный сигнал. Я часто появляюсь здесь под чужими личинами. У меня была бы масса проблем, если бы каждый раз я должна была бы объяснять кто я такая.

— Очень предусмотрительно, — восхищенно улыбнулся Анри. Он мог себе позволить построить не одно такое заведение, но ему даже не приходило в голову, заниматься чем-то подобным. Он всегда очень четко осознавал, что ему вряд ли придется долго жить.

Постучавшаяся в дверь официантка молча выслушала указания Мины и вновь исчезла. Джельсамина по-хозяйски подошла к серванту и достала из него пару тарелок, приборов и фужеров под фари Марты. Анри помог девушке все это расставить, и в этот момент дверь в кабинет открылась, и зашел фарист заведения. Почтительно поклонившись гостям, оны быстро разлил фари по бокалам, виртуозно подкручивая струю, на что были способны только лучшие фаристы. Закончив, он еще раз с почтением склонился и покинул кабинет.

— Удивительно, я в жизни не видел этого человека, хотя его мастерство достойно восхищения.

— Не найдя достаточно квалифицированного фариста, который согласился бы работать в баре, Яго подобрал наиболее способного молодого человека и запер его на полгода со своим домашним фаристом. Тот, конечно, посопротивлялся некоторое время, но спорить с Яго совершенно бессмысленно. Ко всем своим остальным чертам, он еще и безумно упрям. В итоге, Нолик славится одним из лучших фаристов, появившемся буквально из неоткуда.

Возникшая в дверях официантка, беззвучно поставила на стол легкие закуски и фрукты, почтительно поклонилась и так же беззвучно покинула кабинет.

— Они у вас тут все немые, что-ли? — изумленно покачал головой Анри.

— При всей своей внешне фееричной натуре, на самом деле Яго крайне необщительный человек. Он не любит вынужденные, натянутые разговоры. Поэтому, в кабинетах Нолика, ты вряд ли услышишь что-либо от работников, пока не задашь прямой вопрос, на который требуется ответ.

— Надо же, с каких неожиданных сторон открывается твой кузен.

— Я рада, что мне удалось тебя развлечь, но может быть, мы присядем и поговорим. Как бы мне не было приятно здесь находиться, в конце концов, мне будет нужен нормальный, полноценный сон, так что я была бы тебе благодарна, если бы ты рассказал, что тебя так беспокоит.

Анри сел на предложенный стул за стол, сделал глоток фари и, набравшись духу, произнес.

— У меня есть подозрение на счет того, что кое-кто попытается тебя убить.

Увидев как серьезен Анри, Мина не решилась, в свойственной ей манере, переводить разговор в шутку о том, что он несколько запоздал со своим предположением.

— И кто же попытается меня убить?

— Дэймон.

— Дэймон?

— Дэймон.

Анри следил за реакцией Джельсамины и никак не мог понять, о чем она так задумалась с этой блуждающей по ее лицу улыбкой. И когда она задумчиво покачала головой и сказала.

— Знаешь, я всегда знала, что твой кузен не дурак.

Анри обреченно опустил руки. Логика этой девушки была ему недоступна.

— Можно узнать, что тебя так умилило в идее моего кузена убить тебя?

— Неважно. Я поговорю с ним, и попрошу немного с этим подождать.

— Тебе нравится говорить загадками?

— Обычно да. Но сейчас я просто не хотела бы пока вдаваться в подробности. И вовсе не потому, что тебе не доверяю. Придет время, ты все узнаешь, но не сейчас. В любом случае, тебе не стоит беспокоиться за меня. Я поговорю с Дэймоном.

— Ты самая странная девушка, из всех, что я встречал!

— Сочту это за комплимент.

— Это так и есть.

Мина думала над тем, как бы перевести беседу на более безобидную тему, когда дверь открылась и зашла официантка.

— Что случилось? — поинтересовалась Мина, увидев, что девушка хотела бы заговорить, но ждет разрешения.

— Пришел Корин Куори. Ему сказали, что занят кабинет госпожи Джельсамины, и он хотел бы поговорить с ее гостями.

— Конечно, пригласите.

— Простите, но он не один. С ним девушка, поэтому он просил, чтобы вы вышли к нему в зал.

— Блондинка или брюнетка?

— Брюнетка.

— Хорошо, мы через пару минут к ним присоединимся.

Когда девушка вышла, Мина серьезно взглянула на Анри.

— Не думай, что я или Дэймон сошли с ума.

— Если честно, ничего другого мне в голову не приходит.

— Правда, поверь, всему есть объяснение.

— Очень надеюсь, если честно, наш с тобой визит к Дэймону несколько шокировал меня. Я никогда не видел его в таком состоянии.

— Все в порядке. Это моя вина. Мы девушки можем при желании достать до самых печенок.

— Это правда.

— Анри, пожалуйста, только не надо больше никому говорить, о намерении Дэми. Это только наше с ним, личное дело.

— Очаровательно. Ты понимаешь, о чем меня просишь? А если он тебя все-таки убьет, мне как оправдываться перед Яго? Сказать, что ты велела не вмешиваться, потому что это ваше с Дэймоном личное дело?

— Да, именно так ты ему и скажешь.

— Все вы просто чокнутые!

— И Анри, спасибо, что пришел. Я же понимаю, что для тебя было не просто пойти фактически на предательство Дэймона.

— Ошибаешься, я считал, что придя к тебе, спасаю его от ужасного шага, но, похоже, я ошибся. Глядя на твою реакцию, у меня возникает только одна мысль, что ты сама уговоришь его это сделать.

— Это не более чем, твоя неуемная фантазия поэта, не имеющая под собой никакого реального основания. — Увидев скептическую усмешку на лице Анри, Мина тяжело вздохнула и постаралась убедить молодого человека в своем благоразумии. — Поверь мне, я совершенно не намерена умирать. Чтобы хоть как-то тебя успокоить, предложу тебе подумать вот о чем. Яго мой любимый кузен, ради которого я готова на все. И на данный момент больше всего его волнует, как долго я проживу, и как скоро он останется без меня один на один с вечностью. А раз его так волнует этот вопрос, то значит, он волнует и меня. Поэтому меньшее к чему я сейчас стремлюсь, это подвергать свою жизнь опасности. Я буду стараться прожить так долго, как это только будет возможно. Это звучит для тебя достаточно убедительно?

— Я очень хочу тебе верить.

— Ну, раз хочешь, так поверь. А сейчас давай пойдем и узнаем, что привело сюда Яго и Жаннин в то время, когда он должен считать, что я жду его в резиденции Д'Артуа.

Джинни мирно покачивалась в такт движущегося экипажа и с любопытством рассматривала сидящего напротив Дэймона. Не смотря на то, что он был так же как отец черноволос и голубоглаз, между ними находилось мало общего. Если Реналь напоминал девушке хищную птицу в момент охоты, то Дэймон был больше похож на поджарого охотничьего пса. Всем своим видом он показывает, что вот он тут валяется рядом, весь такой готовый, чтобы его погладили, поиграть с какой-нибудь игрушкой, а через пять минут он готов загнать свою дичь. И только когда раздается хруст перемалываемых его зубами костей, начинаешь понимать, что сам он вовсе игрушка. И так же, как никогда не знаешь, что твориться в голове у собаки, что скрывают эти слишком умные для животного глаза, так же для Джинни оставался абсолютной загадкой Дэймон Д'Артуа. Избранный им образ романтического страдальца был в целом весьма убедителен, но порой в нем будто бы просыпался другой человек. На улице постепенно темнело, и лицо Дэймона становилось видно все хуже и хуже, пока тьма совсем не скрыла его. На минуту ей показалось, что его просто нет в карете, но вдруг… Она поймала это буквально на мгновение, но и этого было достаточно. Несмотря на то, что в экипаже было темно, свет фонаря проезжающей мимо кареты осветил левую половину безупречного лица ее спутника. На миг промелькнувший свет позволил увидеть Джинни на его лице какую-то очень яркую, но уже уходящую эмоцию. Выхватив такой короткий отрывок, трудно было судить, что именно это было… Судорожно перебрав в голове все возможные варианты, она пришла к выводу, что это было выражение лица человека, решившегося на что-то отчаянное. Когда через несколько мгновений проехал следующий экипаж, на лице молодого человека блуждала такая самоуверенная улыбка, что Джинни захотелось стереть ее тряпкой! И в этот момент инстинкт решил ей напомнить, что человек, рядом с которым она находится, в свое время был охарактеризован Яго, как единственный не куори, которому удалось обвести его вокруг пальца. Такая характеристика дорогого стоила. Джинни подумала о том, что этот парень может быть не так прост, как кажется.

— Ты так меня рассматриваешь, что я начинаю чувствовать смущение, — многозначительно улыбаясь, прервал размышления девушки Дэймон.

— Пытаюсь понять, что на самом деле стоит за твоим визитом, — не мудрствуя лукаво, ответила Джинни.

— Не больше, чем я тебе сказал. Если честно, мне просто было невыносимо скучно сидеть дома одному, а идти на городской бал и изображать брата девушки, к которой я испытываю далеко не братские чувства… Пусть этим развлекаются Мина и Яго, им не привыкать.

— Это точно, — с улыбкой понимания кивнула Джинни.

— Мой кузен Анри мотается неизвестно где, Джейсон бьется лбом об стену от любви к тебе и готовит план завоевания твоей руки и сердца… В общем, перспектива провести вечер в одиночестве меня не сильно привлекла, и поэтому я решил скрасить время обществом очаровательной подруги моей возлюбленной.

— Ну и чем же мы займемся?

— Я думал сперва отправиться в Нолик, разогреть кровь парой коктейлей, затем заехать в ближайший клуб поиграть какую-нибудь парную игру, чтобы наладить между нами контакт, лучше почувствовать друг друга.

— Я смотрю, ты серьезно подошел к разработке программы.

— Я стараюсь так подходить ко всему, надеюсь, что со временем ты это оценишь.

Джинни насторожилась. Выросшая с Миной и Яго, она с малых лет привыкла очень внимательно отслеживать, слова, интонации, мимику собеседников. Она сама не поняла, что ее взволновало в последнем заявлении Дэймона, но то, что это были не пустые слова выпендривающегося перед девушкой парня, сомнению не подлежало. Она вспомнила, что не далее как вчера вот так же ехала в карете с отцом Дэймона, и помнила, в какое смятение ее привела та поездка. Ей сразу стало казаться, что стены кареты сдвигаются и скоро раздавят ее.

— Джинни, все в порядке? — видя, что с девушкой твориться что-то не ладное Дэймон нагнулся вперед и взял ее за руку.

— Что-то меня укачивает. Ты не возражаешь, если дальше мы прогуляемся пешком? Мне давно не приходилось гулять по вечернему городу.

Дэймон с подозрением посмотрел на свою спутницу, выглянул в окошко, убедился, что они уже приехали в центр города и согласно кивнул.

— Конечно, никаких проблем. Я сам с удовольствием прогуляюсь.

Дернув шнур кучера, молодой человек остановил карету, с легкостью выскочил из нее, помог спуститься Джинни и, стараясь держать комфортную для своей спутницы дистанцию, предложил ее опереться на его руку. Поколебавшись мгновение, девушка приняла его помощь, но при этом сохранила максимально возможное расстояние между ними.

— Не хочу показаться грубым и невоспитанным, но позволь спросить… Джинни, ты что меня боишься?

Выдохнув, стараясь успокоить сердцебиение, Джинни кивнула.

— Извини, это просто предрассудки…

— Не понял… Я вроде как не сын Корина Хулиана… Меня то тебе чего бояться?

— Думаешь, что я не знаю, что говорят о вас Шагрин? Вы пробуждаете к себе романтические чувства в людях с такой же легкостью, как зажигаете спичку, а потом оставляете после себя выжженные страстью оболочки. Живые трупы.

— Забавно, но тоже самое я слышал о тебе. Джинни, ты же сама в это не веришь! Ну, к примеру, как можно заставить человека испытывать любовь к кому-то, кого он ненавидит?

— Ну, я вовсе не испытываю к тебе столь эмоционально ярко окрашенных чувств. А вот твоей отец, одна мысль о котором внушает мне ужас, заставил мое сердце биться на пределе возможностей. Так что, прости, Дэймон, но сама я, как раз, очень даже в это верю. Поэтому особого доверия к тебе, извини, не испытываю.

— Прости, — улыбкой признал Дэймон, — не удачный пример. Конечно, в какой-то мере, эти слухи не лишены правды… Но все не так драматично, как об этом говорят.

— Надеюсь, мы не станем это проверять, — предостерегающе надавила Джинни.

— Как скажешь, но помни, тебе стоит только попросить, и с радостью брошусь воплощать в жизнь все твои тайные желания.

— Создатель, Дэймон, хотя бы ты не веди себя, как шут гороховый! В этом амплуа мне вполне хватает Яго! Давай лучше пару минут помолчим и полюбуемся вечерним городом.

Дэймон игриво поцеловал своей спутнице ручку и страстно прошептал.

— Все, что пожелает моя богиня.

— Сейчас в рожу вцеплюсь! — предупреждающе прошипела Джинни.

Дэймон понимающе кивнул и молча повел свою спутницу наслаждаться вечерним городом. Он еле заметно замедлил шаг, но Джинни это почувствовала, потому что до этого момента ей приходилось идти быстрее привычного, чтобы не отставать. Когда его голос раздался над ухом через несколько минут тишины, девушка вздрогнула.

— Тебе ничего не показалось странным, — напряжение в голосе спутника заставило Джинни изумленно вскинуть брови.

— Кроме того, что ты ко мне явился?

— Я не об этом. В последнюю пару минут.

— Дэймон, ты о чем?

— Я будто чувствую что-то, но как не странно ничего особенного не слышу… — Было заметно, что молодой человек, стараясь сохранить видимость спокойствия, внутренне был крайне напряжен. — Джинни, послушай, только не дергайся…

— Так… — предупреждающе протянула Джинни.

— Сейчас я подхвачу тебя на руки и закружу. Я буду смотреть на тебя, а ты должна будешь незаметно посмотреть, не идет ли за нами кто-нибудь шибко подозрительный.

— Дэймон, если это очередной розыгрыш Яго…

— То ты нас убьешь, договорились. — Поторопился прервать ее сомнения и угрозы Дэймон. — А теперь приготовься, нам предстоит сыграть влюбленную парочку.

— Хотела бы я знать, что на это скажет твой папа, — ворчливо буркнула Джинни и в следующую минуту почувствовала у себя на спине крепкую руку Дэймона. Через мгновение она уже парила в его руках. Джинни часто приходилось оказываться в положении, когда она находилась в руках молодого человека. У всех знакомых парней была просто мания носить ее на руках, но никогда еще она не чувствовала себя так спокойно. У нее было четкое ощущение, что этот молодой человек ни при каких условиях ее не уронит, что она в такой же безопасности, как если бы твердо стояла на земле… Она будто почувствовала его внутреннюю и физическую силу. В этот миг она поняла, что еще никогда еще так не обманывалась в своем первом представлении о человеке. Наткнувшись на многозначительный взгляд Дэймона, девушка звонко расхохоталась и откинула голову в сторону, слегка свисая на бок. Словно хороший партнер по танцу, Дэймон почувствовал момент и стал кружиться с Джинни на руках вокруг своей оси, давая возможность своей партнерше с каждым оборотом заметить все больше и больше деталей. На миг он задумался, как поймет, когда можно будет остановиться. Его размышления были довольно дерзко прерваны, когда Джинни обхватила его голову руками и впилась в его губы крепким поцелуем. Кружившаяся от верчения голова позволила юной красотке застигнуть врасплох молодого человека. Продолжая держать его лицо в своих руках, Джинни оторвалась от его губ и пристально глядя ему в глаза прошептала.

— Ты был прав. У тебя за спиной арка. Поставь меня на землю и бежим!

Дэймон чмокнул Джинни в губки, дабы не оставить без ответа ее дерзкий поцелуй, и прошептал.

— В арку, так в арку…

Молодой человек начал ускоряться, раньше, чем опустил свою ношу на землю, и поэтому Джинни показалось, что она птица, которая, приземляясь, движется по инерции. Когда они ворвались в арку, Дэймон, было дело, остановился, но Джинни, схватив его за руку, прошептала.

— Бежим, их слишком много, нам не справиться.

Заканчивая фразу, девушка продолжила бежать, таща молодого человека за руку. Дэймон плохо зная этот район города, доверился спутнице и послушно следовал за ней, перестав запоминать повороты, когда они свернули раз пятый. Спустя десять минут сумасшедшего бега, Джинни неожиданно толкнула плечом какую-то неосвещенную дверь, которая под собственной тяжестью и мощью пружины захлопнулась за ними, как только они вошли. В помещение, где оказались молодые люди, было абсолютно темно.

Мина вышла в зал и нашла взглядом любимый столик Яго. Не смотря на то, что у кузена тоже был свой кабинет, он предпочитал шум общего зала. Ему нравилось наблюдать за людьми, приходящими в его заведение. Его столик располагался так, что к нему было крайне затруднительно подойти без серьезной на то причины, и с этого места было видно каждую точку зала. Мина поднялась по ступенькам к столику Яго, взглянула на него и нахмурилась. Почти землянисто-серый цвет лица, потухшие глаза, с полопавшимися сосудами, молодого человека знобило.

— Что случилось? — потрясенно спросила Мина, глядя на Жаннин.

— Понятия не имею, — ошеломленно ответила девушка, которая сама была напугана состоянием спутника. — Мы общались с Эсте и Стэйси, когда им всем троим стало плохо.

Яго поднял измученный головной болью взгляд на кузину и тихо прошептал.

— Не принесешь мой настой опохмелочный из подсобки?

— Ты что пьян?

— Нет, но ощущения такие же. Дикая головная боль, резь в глазах, сухость во рту и страшно мутит.

Джельсамина покачала головой и отправилась в подсобку.

Эрик и Джейсон столкнулись прямо на пороге родительского дома. Оба прибыли сюда не по собственной воле. Оба испытали невиданное до сих пор принуждение со стороны отца. Эрик направлялся к Дэймону в тот момент, когда сила Корина Тема почти прижала его к земле. Испытав непреодолимое желание, отправиться домой, Эрик попытался сопротивляться ему и двигаться дальше, но руки в буквальном смысле слова не слушались его. Молодой человек только что и мог, как беспомощно наблюдать, как его собственные пальцы натягивают повод лошади и разворачивают ее в сторону дома. Джейсон испытал нечто похожее.

— Привет, Эрик.

— Привет.

Будучи всегда в крайне натянутых отношениях со старшим братом, Эрик невольно потянулся к тому месту, где у него раньше висел кинжал, подаренный отцом. Вспомнив, что оставил его в груди сестры, молодой человек нервно сглотнул со страхом глядя на брата.

— А ты все еще такой же маленький, испуганный братик, который при одном моем виде хватается за кинжал, — усмехнулся Джейсон. — Кстати где ты его забыл?

— В груди Августы.

— Понимаю, — улыбнулся старший брат младшему.

— Ничего ты не понимаешь, я не такой как ты.

— Ну, конечно, не такой. Я же не убиваю членов семьи, — с иронией кивнул Джейсон.

— Держись от меня подальше, — угрожающе прорычал Эрик.

— Да я и сам бы рад, да вот только наш папа меня некоторым образом пригласил.

— И тебя тоже? — потрясенно спросил Эрик, привыкший к тому, что Джейсон уже давно не участвовал в семейных собраниях.

— Да, и весьма не традиционным для себя способом, — ответил на невысказанный вопрос Эрика Джейсон.

— Что же должно было произойти, чтобы он поступился своими принципами?

— Думаю, мы об этом узнаем значительно скорее, если войдем в дом и послушаем его вместо того, чтобы стоять на пороге и гадать.

Эрик согласно кивнул и рукой пригласил Джейсона пройти в дверь первым. Будучи даже вооруженным он не рисковал поворачиваться к братьям спиной, а уж к Джейсону тем более.

Пройдя в гостиную, братья удивленно заметили, что в комнате собрали всех из ныне живущих братьев Берг, даже самого младшего пятилетнего Грэга. Отец семейства сидел в своем кресле, задумчиво разглядывая своих семерых таких похожих внешне и таких разных характерами сыновей. Убедившись, что прибывшие последними Эрик и Джейсон молча сели и все в сборе, Мартин тяжело вздохнул.

— Я собрал вас для того, чтобы сообщить вам, что ваша мать была убита.

Братья, все как один, за исключением пятилетнего Грэга, посмотрели на Джейсона.

— Нет, ваш брат к этому не имеет отношения. Вашу мать свели с ума, а при всем моем уважении к талантам Джейсона, он на это не способен.

— Свели с ума? — многозначительно переспросил Джейсон.

— Да, ты все правильно понял.

— Ты знаешь, кто это был?

— У меня есть предположения, но в таком вопросе трудно быть уверенным.

— Ну, надо же, — потрясенно прошептал Джейсон.

— Как вы, наверное, догадываетесь, с уходом матери ваша жизнь несколько изменится.

— Мне казалось, что, по крайней мере, мы с Эриком уже выросли из того возраста, когда смерть родителей коренным образом меняет их жизнь. Я давно не имею никакого отношения к этой семье, — взъерепенился Джейсон.

— Мне жаль развеивать твои иллюзии, но ты всегда был членом этой семьи, и по сей день им остаешься. А помимо всего прочего, ты мой старший сын, и теперь обязанность за воспитание младших братьев ляжет на тебя.

Джейсон посмотрел на отца, как на полоумного.

— Ты понимаешь, что говоришь и кому поручаешь воспитание детей? Не забыл кто я?

— В любом случае, ты не можешь быть худшим воспитателем, чем ваша покойная мать.

— Ты не можешь говорить это серьезно! — пытался убедить себя в том, что это дурной сон Джейсон. — В конце концов, ты их отец, и это твоя прямая обязанность воспитывать своих детей.

— Если бы я был обычным отцом, безусловно, так оно и было бы. Но ты забываешь, что я Корин Темо и у меня достаточно забот и без того, чтобы вытирать вам носы. Это закон, детей Великой Персоны в отсутствии матери воспитывает старший сын. Так что теперь это твоя забота.

— Но ты же… Ты мог нанять им няньку и гувернера…, — теряя какую-либо надежду, пробормотал Джейсон.

— Чтобы на следующее утро найти их с перерезанным горлом? — недобро усмехнулся Мартин, глядя на своих отпрысков. — Боюсь, что для того, чтобы справиться с этими детками потребуется кто-то с навыками наемного убийцы. И я рад, что у нас в семье таковой совершенно случайно нашелся.

Джейсон с ужасом перевел взгляд с отца на братьев, и вздрогнул в душе. Он знал, что либо чувство долга, либо ментальная сила отца не позволят ему избежать этой ответственности. А единожды испытав сегодня силу отца, Джейсон не хотел повторения. Что угодно, лишь бы больше никогда не быть безвольной марионеткой.

— Ну, так что, я могу рассчитывать на тебя? — будучи уверенным в том ответе, который услышит, спросил Мартин.

— Я выполню свой долг перед семьей, — сухо кивнул Джейсон.

— Я всегда знал, что могу на тебя рассчитывать, — довольно улыбнулся сыну Мартин. Он прекрасно понимал, что на самом деле было решающим фактором в принятии решения Джейсоном, но его это вполне устраивало.