Жизнь обреченных на смерть

* * *

Рассказав, что происходило в ее жизни последние дни, Джельсамина уютно свернулась на коленях любимого кузена и растворилась в умиротворении, снизошедшем на нее. На какое-то время ей показалось, что жизнь прекрасна. Но вскорости, голос Яго разрушил мир ее иллюзий.

— Дорогая, я хотел бы обратиться к тебе с предложением… ммм…

— Руки и сердца? — устало поинтересовалась Мина, стараясь как можно дальше оттянуть момент, когда придется говорить серьезно. — Возьмусь тебе напомнить, что эту стадию отношений мы уже проходили. Прямо скажем, что этот трогательный момент в жизни каждой девушки в твоем исполнении не произвел на меня особого впечатления. Не уверена, что хотела бы повторения…

— Ну, я считаю, что этот трогательный момент парам следует повторять раз за разом, день за днем, чтобы сохранять остроту отношений… — Почувствовав настроение кузины и ее нежелание погружаться в ворох очередных проблем, он милосердно продлил на пару мгновений, состояние юношеской беззаботности. — Во-первых, можно бесконечно оттачивать мастерство, и с каждым днем все более и более изящно и романтично предлагать даме, пройти жизненный путь рука об руку. А во-вторых, это позволит избежать чувства достигнутой цели, позволит их отношениям всегда быть в тонусе. Если мужчина каждый день снова принимает решение, хочет ли он жить со своей возлюбленной, а женщина каждый божий день задумывается, не ответить ли отказом… Думаю, что их любовь сможет продлиться вечно. — Философские размышления Яго заставили Мину прыснуть от смеха. Она постаралась отмахнуться от того, что они слишком перекликались с ее собственной тирадой, произнесенной пару месяцев назад. Все же, не было ничего лучше в этом мире, чем вот так сидеть на коленях у любимого кузена и наблюдать, как он валяет дурака! Заметив, что ему все же удалось заставить Мину улыбнуться, Яго перешел к более прагматичной части. — К сожалению, сейчас речь шла немного о другом. Мне нужна твоя помощь в разгадке одной загадки, и я был бы очень признателен, если бы ты потратила на это некоторое количество своего времени.

Мина с подозрением покосилась на очаровательного Корина Куори, пытаясь разгадать его замысел. Действительно ли он нуждался в ее помощи, или это его очередная хитроумная ловушка.

— Не понимаю, зачем тебе в подобном вопросе потребовалась я. Ты и сам мастер интриг.

— Дорогая, я, безусловно, мастер по части интриг, но когда речь заходит о настоящих, серьезных загадках, я смиренно склоняю голову и уступаю место истинному и непревзойденному игроку в этом вопросе.

— Мда, может быть в искусстве делать предложение о замужестве ты и не преуспел, зато подлизываешься ты мастерски.

— Дорогая, ну вот скажи, зачем ты постоянно совершаешь эти грубые и нелестные для меня выпады? Неужели уничижение любимого кузена приносит тебе удовольствие.

— О да! И еще какое.

— Гм… Я так и думал… Ну может, ты все-таки снизойдешь до меня несчастного и уделишь некоторое время моей проблеме?

— Яго, что ты от меня хочешь?

— Выделишь мне пару часов?

— Только не сегодня! Я загнала лошадь, чтобы примчаться к тебе как можно скорее, но и сама не далека от состояния нестояния. Проку от меня сегодня никакого.

— Ну, я больше рассчитывал на завтрашний вечер. Мне стало известно, что Реналь планирует завтра вечером вывести в свет своих дочерей. Не могла бы ты сказаться нездоровой и отказаться от посещения очередного бала? Было бы здорово, если бы могли поговорить в тишине и покое, когда все покинут дом. Я хочу, чтобы ты помогла мне разобраться в одной путанице, и продумать стратегию одной маленькой войны.

— Гм… — Мина, словно принюхиваясь, повела из стороны в сторону кончиком носа и задумчиво заметила — слово «война» наводит меня на мысль, что на этот раз ты затеял нечто масштабное и весьма небезопасное.

— Я всегда говорил, что ты слишком умна. Так что же, ты согласна влезть в очередную авантюру?

— Почему бы нет? — саркастично фыркнула Джельсамина. — Последний год я только тем и занимаюсь, что вляпываюсь в различные истории. Меня три раза пытались убить, два раза похитить, так что моя жизнь скучна до тошноты. Мне как раз не хватает еще одной интриги. Зачем мне эти балы, прогулки по магазинам, пикники на природе, когда есть возможность влезть в очередную историю, которая, скорее всего, убьет меня?

— Бедняжка! Как тяжела твоя жизнь! Надо же, а я и не догадывался! Даже не знаю, как удержаться, чтобы не разрыдаться от твоей трагичной истории.

— Ты моя зайка!

— Ну, так что, ты поможешь, своему зайке? — За игривым голосом Яго слышалось серьезное беспокойство и это совсем не нравилось Мине. Она устала от проблем и войн. Впрочем, выбора у нее все равно никакого не было.

— Ну, если ты попросишь меня тем низким, страстным голосом, которым шептал на ушко Эйрин…

— Мина, я тебя умоляю! Ты меня смущаешь! — Застонал Яго, глядя на нее своим коронным щенячьим взглядом.

— Создатель, неужели я дожила до этого момента! — Кузен и смущение в одном контексте были несовместимы в представлении Мины. — Ладно, что там у тебя, дай мне зацепки, чтобы я до завтра могла прокрутить ситуацию в голове.

— Я тут подумал…

— А ты и на такое способен?

— Мина, ну хватит, я же серьезно!

— Да, держите меня трое! Ну, все молчу, молчу!

— Тебе не показалось странным, все, что происходило в последнюю пару недель?

— Ты имеешь в виду то, что кто-то очень усердно пытался выпроводить нас с Дэймоном из Куори-Сити, оставив тебя одного с кучей проблем?

— Мда, я мог бы не спрашивать.

— Конечно, мог бы, иначе почему мы с Дэймоном снова оказались в Куори-Сити, — высокомерно бросила Мина.

— И какое объяснение ты можешь дать такой странной политике?

— Я, представь себе, тоже думала. И пришла к одной крайне неприятной мысли.

— Вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее.

— Тебя готовят к чему то… — Она не хотела это произносить, будто слова произнесенные силу приобретут силу и сделает реальностью то, что только живет в ее воображении. — К чему то страшному. И судя по тому, что в этом явно принимают не последнее участие Кейсар Хоакин и Малкани Темо, ничего хорошего ждать не приходится. Не те это Персоны, которые будут напрягаться по пустякам.

— Впервые я не рад, что мы с тобой пришли к единому мнению. Я бы предпочел, чтобы ты развеяла мои подозрения по этому поводу, а не подтверждала их.

— Брось. Что бы это ни было, ты с этим справишься.

— Не уверен.

Мина всмотрелась в мрачное лицо кузена, и поняла, что он серьезен как никогда. Стараясь вселить в него чуть больше уверенности, она пыталась убедить себя, что сама верит в то, что говорит.

— Послушай, всю жизнь мы оттачивали друг на друге свое мастерство. С переменным успехом побеждала то одна, то другая сторона. Но я не знаю случая, чтобы ты или я когда-нибудь проиграли кому-то со стороны.

— Ты может и нет, а я не один раз проигрывал Дэймону, — покачал головой Яго.

— Я всегда считала, что ты просто хотел показать мне друга в лучшем свете, и поэтому немного преувеличивал его способности, — с непониманием заметила Мина. — Я, конечно, вижу, что он довольно неплохо «держит лицо» и даже я порой на мгновение теряюсь, пытаясь понять, что на самом деле он думает по тому или другому вопросу, но я никогда не поверю, что ему удалось обмануть тебя. Прости, но не тебе мне говорить, что чувства остальных для нас открытая книга.

— Все это так и, безусловно, актерский дар Дэймона не стоит особого внимания.

— Тогда что не так?

— У Дэймона совершенно извращенный ход мыслей. Если бы ты имела возможность увидеть одну из его интриг… — Яго собрал в кулак все свое самолюбие и с тяжелым вздохом продолжил. — Признаюсь тебе только один раз… Я никогда не могу понять его конечную цель в начале игры… Наши с тобой эмоционально нестабильные натуры просто не в состоянии так надолго задуматься, чтобы просчитать все уровни его планов. Поверь мне то, что мы с тобой называем игрой, Дэймон превращает в искусство.

— Гм… Если проследить за тем, куда ушел наш разговор, то может создаться ощущение, что мы с тобой планируем воевать именно с ним, — настороженно усмехнулась Мина.

— Очень не хотелось бы.

— Так, — напряглась Мина. — Ты меня пугаешь. Ты что серьезно считаешь, что он сам пытался себя отравить на балу у Ремизы, и при этом сделал это руками Кейсара Хоакина?

— А знаешь, это было бы вполне в его духе, — усмехнулся Яго.

— Забавно, но сейчас я вспомнила наш с ним разговор в трактире, в который ты нас затолкал. Дэймон как бы в шутку спросил меня, не допускаю ли я мысль, что это он меня пытался убить из соображений «не доставайся же ты никому».

— Не забавно. — Мрачно покачал головой Яго.

— Слушай, ну зачем ему тогда спасать меня от рук бандитов через сутки после того, как он пытался меня отравить?

— Возможно, именно потому, что он только пытался.

— Знаешь, что дружок мой, у тебя просто паранойя. Думаю тебе надо немного отдохнуть. Давай так, Реналь собирается повести нас с Жаннин не просто на бал, а на ежегодный городской бал. Не пойти на него преступление! Поэтому мы сходим, проветримся, а потом со свежей головой возьмемся за это дело. А то, похоже, ты зациклился.

Яго тяжело вздохнул. Терять время на балу было последнее, на что он был готов в данную минуту, но ему была нужна поддержка Мины, а если она что-то решила…

— Хорошо, я пойду на бал, если ты пообещаешь мне, что не бросишь меня в этой истории одного.

— Создатель, Яго, неужели ты думаешь я упущу возможность сыграть с тобой за одну команду, — игриво подмигнула кузену Мина и на мгновение встав серьезной, тихо произнесла, — поверь мне, кто бы они ни были, объединившись мы сотрем их в порошок, до того как они успеют сказать «а». Будь это объединенные силы всего Персоналия или даже Фарана на пару с Нифреей, против нас двоих у них нет и шанса.

— Довольно самоуверенное утверждение, — улыбаясь, качнул головой Яго.

— Скромность никогда не входила в разряд наших недостатков, — самодовольно сверкнув глазами, ответила Мина. — Хотя… Ты еще не общался с моим папой. После этого ты поймешь, что я воплощение скромности.

Анри стоял на окраине ярмарки и растерянно оглядывался по сторонам. Он точно помнил, что в прошлый раз лагерь Нихуша располагался именно здесь. Он так надеялся на встречу с отцом Джельсамины, но здесь не осталось даже следов их пребывания. Его попытка избежать самостоятельного принятия решения бесславно провалилась. Он нуждался в совете. Но тот, к кому он за ним приехал, бесследно исчез. Почувствовав, как на его лицо падают капли дождя, молодой человек попытался взять под контроль свои чувства, но было поздно, дождь лил, как из ведра. Осознав, бесполезность попыток прекратить дождь, Анри пришпорил коня и, что было сил, помчался в Куори-Сити. Ему надо было срочно с кем-то поговорить, и единственным к кому он мог отправиться с такой темой, был Дэймон. Если поторопиться, то к завтрашнему вечеру можно будет рухнуть в кресло в кабинете любимого кузена.

Джинни с нездоровым любопытством наблюдала за тем, как Гэли-Мэли производил вскрытие. Она сама понимала, что проявляет ненормальный интерес к этому процессу, но ее всегда буквально завораживала картина вскрытого тела. Вид человеческих органов будто позволял ей заглянуть за кулисы театра, и посмотреть, как создается магия искусства. Она была столь увлечена наблюдением за действиями учителя, что не заметила вошедшего.

— Добрый день, Эсте. Чем обязаны? — легкая насмешка, прозвучавшая в голосе учителя, заставила Джинни изумленно оглянуться. Отпрыск Корина Фоли действительно стоял почти перед самым ее носом.

— Добрый день. Вот, зашел поблагодарить мою спасительницу. Но, наверное, я не вовремя. У вас очередной урок…

— Я как раз собирался прерваться на чай с печеньем! — радостно объявил Гэли-Мэли. — Давайте пройдем в обеденную комнату.

Джинни недовольно поморщилась, но все же оторвалась от столь занимательного зрелища. Эстебан Борджиа почтительно склонил перед ней голову, и, открыв дверь, пропустил вперед. Оказавшись в стенах самой скучной комнаты дома своего учителя, девушка окончательно скуксилась. Если в лаборатории учителя всегда происходило что-то интересное, а в лавке была масса скляночек, трав, и еще более привлекательной продукции, то в обеденной комнате было скучно и обыденно, как в доме ее батюшки. Набравшись терпения и разлив чай, Джинни выжидающе уставилась на незваного гостя. Внешне Эсте был очень похож на Хулиана и при этом совсем не был похож на Касиано. Что касалось его характера… Чано в период их знакомства в Фоли-Куидат почти ничего не рассказывал ей о своей семье, только пару раз упоминал, что все его братцы отменные разгильдяи, и ни один из них не вызывает у него уважения. И хотя сам Касиано восторга у Джинни не вызывал, его характеристика братьев не вызывала сомнений. Но переданный Чано образ не очень соответствовал тому, что ей пришлось увидеть. Эсте проявил характер, столкнувшись с разъяренной толпой, он проявил о ней заботу, уговаривая не выходить на улицу, он знал, кто она такая, а для этого тоже надо было приложить некоторые усилия. В конце концов, она дочь садовника, а он сын Корина Фоли. И к тому же, в данную минуту он пришел ее поблагодарить за спасенные глаза, а это тоже слабо вписывалось в образ ленивого недоумка.

— Мне кажется, или что-то вас во мне смущает? — заданный молодым человеком вопрос, заставил девушку насторожиться.

— С чего вы взяли?

— Интуиция, — с миленькой улыбочкой пожал плечами Эсте.

— Интуиция? — Задумчиво повторила Джинни. — Бывает.

— Так что же во мне не так? — Похоже, молодой человек все же не был таким уж слабохарактерным идиотом, каким представлял себе его старший брат.

— Все время пытаюсь сравнить вас с Касиано. Вы мало похожи на братьев.

— У нас были разные матери. У детей Персон это бывает довольно часто. Касиано был больше похож на мать, а я больше похож на отца.

Джинни решила оставить это замечание без комментария. Цель визита этого молодого человека ей была не ясна, и она совершенно не собиралась помогать в объяснении его внезапного появления. Почувствовав возникшую неловкость, Эсте улыбнулся, глядя Джинни прямо в глаза, и начал медленно, растягивая слова говорить.

— Джинни, я все пытаюсь оценить, какую уникальную работу вы проделали, чтобы спасти мои глаза. Я не мог не поблагодарить вас за это. Позвольте преподнести вам небольшой подарок. — Не отрывая глаз, молодой человек протянул ей через стол маленькую коробочку. Джинни спокойно взяла и открыла крышечку. На маленькой бархатной подушечке лежал перстень. Черный дымчатый тельмадин был зажат в клыках оскалившейся головы льва, которая и являлась оправой. Девушка примерила перстень и с улыбкой заметила, что он идеально подошел к ее безымянному пальцу.

— Это кольцо что-нибудь символизирует? — с любопытством спросила Джинни.

— В нашем сейме принято считать, что если человек дарит кому то перстень с головой льва, то он отдает свою жизнь в его руки.

— Какая прелесть, — ухмыльнулась Джинни. — Знаете, мне следовало бы отказаться от вашего подарка, но, пожалуй, я оставлю его себе. Он мне понравился.

— О, я буду просто счастлив. — Почувствовав явное облегчение, Эстебан сделал глоток чая и уже более расслабленно спросил. — Отец говорил мне, что вы являетесь обладательницей третьей ступени мастерства наших лекарей. Если честно, я был потрясен. Не расскажите, как вам в столь юном возрасте удалось добиться таких успехов?

— Ну, возможно, мне помогла моя интуиция, — усмехнулась Джинни. Она смотрела на сына Хулиана и пыталась понять, какую игру он затеял. Он внезапно появился в ее жизни, и явно планировал задержаться. Это было малоприятным фактом. Сложностей в жизни Джинни и так хватало, еще один повод оглядываться по сторонам, совсем не казался ей привлекательным. Будто почувствовав, что ему не сильно рады, Эстебан переключил свою беседу на Гэли-Мэли, который с любопытством наблюдал за молодыми людьми.

— И как вам ваша новая ученица?

— Она лучшая из всех, кого мне приходилось видеть, — абсолютно спокойно ответил старый мастер. — Думаю, что сдача четвертой ступени уже не за горами.

— Это феноменально, не правда ли? — оживился Эсте, почувствовав, что нашел более благосклонно настроенного собеседника. — А как вы считаете, что является залогом такого потрясающего успеха Джинни?

— Джинни относится к редкой категории одаренных от природы людей, имеющих характер и трудолюбие для развития своих способностей. Она умеет всю себя отдать работе. В этом и есть секрет ее успеха.

— Ну, надо же! Одаренная, говорите…

То, как это было произнесено, неприятно шкрябнуло Джинни. Раздавшийся стук в дверь заставил всех нервно вздрогнуть. Когда на пороге комнаты появился Корин Реналь, Джинни испытала даже облегчение.

— Прошу прощения, я стучал, но никто не откликнулся, а дверь была открыта. — Реналь оглядел сидящих за столом, иронично уставился на сына Джулиана и с неприкрытой усмешкой заметил.

— Эстебан, мне кажется, я стал тебя здесь слишком часто встречать в последнее время.

— Добрый день, Корин Реналь. В этом нет ничего удивительного, здесь обитают люди, спасшие мне жизнь, это некоторым образом нас связывает. А что же здесь делаете вы? Неужели Корин Шагрин нуждается в продукции члена касты лекарей Фоли?

— Нет, я прихожу сюда, чтобы навестить девушку, которой сделал предложение руки и сердца, и все еще жду от нее ответа, и это нас некоторым образом связывает.

— А я считал, что это чья-то дурная шутка.

Джинни изумленно распахнула глаза и тут же нахмурилась. Поведение молодого человека показалось ей слишком вызывающим. Она знала, что детки Хулиана не отличаются кротким нравом, но даже вспыльчивый Касиано не позволил бы себе беседовать в таком тоне с Реналем Д'Артуа. Впрочем, на это было даже забавно посмотреть.

— Молодой человек, позвольте полюбопытствовать, что навело вас на такую мысль? — В голосе Корина Шагрин не проскользнуло ни одной угрожающей нотки, но Джинни уже стало не по себе.

— Даже не знаю. Мне показалось это просто нелепым. Вы и Джинни… Есть в этом что-то ненормальное.

— Ну что же, рад был вас развлечь. А теперь, с вашего позволения, — совершив легкий кивок в сторону Гэли-Мэли, Реналь направил свое внимание на Джинни.

— Не соизволит ли прелестная дама со мной прогуляться?

— С удовольствием, — расплылась в мягкой улыбке Джинни. Конечно, всяким прогулкам она предпочла бы вскрытие… Но в сложившейся ситуации, лучше прогуляться с одним из самых привлекательных мужчин этого мира, чем сидеть с отпрыском Хулиана Борджиа и гадать, что он выкинет в следующий момент. Вложив свою руку в протянутую руку Реналя, Джинни встала и нетерпеливо направилась к выходу. На пороге комнаты она на мгновение обернулась.

— Учитель, я сегодня не вернусь. Увидимся завтра.

— Отдыхай дитя мое. Я рад, что ты решила прогуляться на свежем воздухе, вместо того, чтобы изучать труп не первой свежести.

Реналь иронично вздернул брови и заметил.

— А мне показалось, что Эстебан весьма неплохо выглядит. Каким обманчивым может быть первое впечатление.

Не дав никому ответить, Джинни и Реналь покинули помещение, и, выйдя на улицу, не выдержав, расхохотались. Отсмеявшись, Джинни посмотрела на Корина Шагрин, с трудом игнорируя его природную привлекательность и спросила.

— Как вы думаете, что это только что было? У парня проблемы с головой?

— Возможно, это просто весьма странная форма перенятой от Хулиана по наследству несдержанности.

— А по-моему, это был тщательно взвешенный выпад в ваш адрес.

— Да? Ну, я так и подумал, но решил, что у меня паранойя, — уже довольно мрачно усмехнулся Реналь.

— И что же, все-таки, ему от вас нужно?

— Почему от меня? Первоначально он пришел к вам, дорогая.

— Возможно, это было не что иное, как предлог для встречи с вами?

— Но откуда он мог знать, что я приду?

— Только ленивый в этом городе не знает, что сегодня истекает мой срок размышлений на тему «что вам ответить „да“ или „нет“».

— И каков же будет ваш ответ?

— Зачем вы спрашиваете, если сами знаете? Вам хочется поставить меня в неловкое положение?

— Ну отчего же…

— Корин Реналь, бросьте. Вы так же, как и я, понимаете, что этот брак был бы ошибкой. Я не та, кто может позволить себе быть чьей-то заменой. И если честно, не смотря на весь ваш шарм, я не нахожу в себе ни одного признака влюбленности в вас. Скажите, почему мы продолжаем разговор об этом? Неужели вы еще не поняли, что я не та девушка, что побежит за вами с закрытыми глазами?

— Конечно, понял. Но надеяться-то никому не запрещено, — ничуть не расстроившись, заметил Реналь.

— Но зачем?

— Чтобы иметь возможность изучить вас поближе.

— Не поняла…

— Джинни, вы когда-нибудь задумывались о том, что являетесь достаточно загадочной личностью?

— И в чем же заключается моя загадочность?

— Можете думать что угодно, но ваше внешнее сходство с Ремизой, просто потрясающе. За всю историю ни одна дочь Ремизы не была похожа на нее так, как вы.

— Это просто совпадение.

— Таких совпадений не бывает!

— Ну, хорошо, допустим, это таинственное вмешательство неведомых сил, но неужели этого достаточно, чтобы вызывать в вас такой жгучий интерес?

— Вы правы, это не все. Скажите, вы когда-нибудь задумывались над тем, как вы смогли за такой короткий срок достигнуть третьей ступени лекарей Фоли?

— Я полагаю, мне просто повезло родиться с определенными задатками и встретить лучшего учителя в мире.

— Само по себе, это было бы чисто теоритически возможно, но если разглядывать все в комплексе… Вас никогда не удивляло то, какое внимание проявляла к вам Габриэлла? Воспитывать дочь садовника вместе со своей дочерью, прямо скажем не самый стандартный поступок для Малкани.

— Ну, это я, как раз, могу объяснить. Боясь, повторения истории с Джеральдиной, госпожа хотела, чтобы у Мины была подруга. Кто-то, кто с детства разделял с ней радости и горести, чтобы девочка не выросла эгоистичной и избалованной.

— Да, и поэтому вы удивительным образом родились через две недели после вашей подруги. Джинни, а что вы помните о своей матери?

— Я не пойму к чему вы клоните?

— Я клоню к тому, что по совокупности все эти и еще многие другие факты вызывают подозрение. И так как, на данном этапе истории по определенным причинам меня интересуют мотивы любых поступков Габриэллы в период предшествующий вашему рождению, то история вашей личности весьма меня интересует.

— И как давно?

— Со вчерашнего дня.

— Но предложение вы сделали мне три дня назад.

— Тогда я просто увидел вас и решил сделать предложение. Вчера я понял одновременно две вещи, что вы не станете моей женой и что вы достойны большего внимания с моей стороны.

То, как прозвучала фраза «достойны большего внимания» заставило сердце Джинни застучать чуть быстрее. Как бы девушка не убеждала себя, что равнодушна к чарам Корина Реналя, игнорировать тот факт, что при одном его взгляде, у нее кровь приливала к щекам, было невозможно. Было в нем что-то смущающее. И это что-то будило ее самого страшного и неконтролируемого зверя — любопытство. Глядя на этого красивого, умудренного многотысячелетним существованием мужчину, Джинни пыталась справиться с кучей вопросов и желаний, возникавших в ее голове. Когда большой палец держащей ее руки, будто невзначай, еле заметно заскользил по внутренней стороне ее запястья, у Джинни сбилось дыхание. Она даже не знала, как реагировать на этот столь незначительный жест. Броситься вырывать свою руку, было вроде как нелепо и глупо… Но если она позволит этому продолжаться, Реналь может воспринять это, как поощрение к дальнейшему действию… А этого бы ей не хотелось… Или хотелось? Джинни поняла, что начинает путаться не только в своих желаниях, но и мыслях. Пока девушка пыталась разобраться в себе самой, рука сопровождавшего ее кавалера уже оказалось у нее на талии. Она только собралась дать отпор своему спутнику, когда поняла, что они стоят прямо перед его каретой, и рука Корина Шагрин оказалась на ее талии, чтобы подсадить ее к первой, слишком высокой ступеньке. Она ощутила себя самолюбивой идиоткой, и порадовалась, что не успела ничего сказать. Облегченно вздохнув, Джинни села в карету и замерла, когда поняла, что ее спина опирается не на спинку сиденья, а на руку спутника. Порадовавшись сумраку кареты, девушка попыталась справиться со своим лицом и подготовить пламенную речь, когда карета слишком резко тронулась, разворачиваясь буквально на месте и ее швырнуло в объятья Реналя Д'Артуа. Не позволив упасть, галантный кавалер буквально на секунду задержал ее в своих объятьях и отпустил, так и оставив свою руку лежать на талии. Они ехали уже минут десять, когда напряженную тишину прервал хрипловатый голос Реналя.

— Джинни вы чего-то боитесь? Вы так дышите, и я слышу бешеный стук вашего сердца…

— Мое сердце бьется абсолютно нормально.

— Вы ошибаетесь, вот послушайте. — Взяв руку девушки, он приложил ее к ее же груди, накрыл сверху своей ладонью. Когда ее нежная кожа ощутила прикосновение его пальцев, ее сердце действительно застучало с сумасшедшей скоростью. В голове Джинни все буквально взорвалось! Она просто не знала, что со всем этим делать. Она привыкла расправляться нахальными мальчишками, распускавшими руки по поводу и без повода. Но здесь, в ситуации, когда Корин Шагрин, казалось бы, не делает ничего вызывающего…

Легкий толчок остановившейся кареты, позволил ей взять себя в руки.

— Мы приехали, — отклонившись в сторону, Джинни попыталась вырваться из этих сводящих с ума рук, и к своему удивлению обнаружила, что абсолютно свободна. Будто бы они всю дорогу просто сидели рядом и болтали о погоде. Легко выскочив из кареты, Корин Реналь подал девушке руку, и, сохраняя дистанцию, помог спуститься. Джинни изумленно оглянувшись, поняла, что они приехали не в Малкури, а резиденцию Корина Шагрин.

— Почему вы привезли меня к себе домой, — абсолютно взвинченная Джинни чуть не сорвалась на крик.

— Простите, я совсем забыл вас предупредить. Тут кое-кто ждет вас. Собственно, я потому за вами и заехал, что хотел сделать небольшой сюрприз. — Он так искренне извинялся, что Джинни даже на мгновение поверила.

В этот миг распахнулась дверь, и из нее вышел Яго. Столкнувшись взглядом с Джинни молодой Корин Куори потрясенно замер. Ему не составило труда понять, что девушка смущена встречей с ним. И судя по тому, какая она была раскрасневшаяся и взвинченная, не сложно было предположить, что виной ее состоянию был стоящий с ней рядом Корин Шагрин. Захлестнувшие Яго чувства чуть не сбили его с ног. Это было что-то новое, доселе недоступное. Пытаясь разобраться, что происходит, он понимал только одно, единственное, что он хочет, это схватить Джинни и отвезти ее как можно дальше от Реналя Д'Артуа.

— Джинни, позволь спросить, что ты тут делаешь, — справившись с эмоциями, Яго смог выдавить только это жалкое подобие приветствия.

— Я привез Джинни, чтобы познакомить ее с моей дочерью. Эйрин очень много слышала о Джинни, и я подумал, ей будет приятно познакомиться с той, кого она так давно хотела увидеть. — С издевательской усмешкой глядя на молодого человека, ответил Корин Шагрин.

Смущенный тем, что сам до этого не додумался, Яго заставил себя взять в руки.

— Да, вы абсолютно правы. Это замечательная идея. Уверен, девушки обязательно подружатся. Я только что нанес визит вашим дочерям, и уже собирался уезжать, но теперь, с вашего позволения, останусь. Мне надо кое-что обсудить с Дэймоном, а потом мы с Джинни вместе отправимся домой.

— Я мог бы подвезти… — начал было Реналь, но споткнулся на половине фразы, когда Джинни его перебила.

— Нет, нет! Не стоит! Корин Реналь, вы и так уделили мне сегодня слишком много внимания. Мы с Яго прекрасно доберёмся домой сами.

— Как скажите, моя дорогая.

Поклонившись Джинни со всем почтением, Реналь открыл дверь и пригласил девушку войти в дом. Не понимая, с какой стати она должна знакомиться с дочерью Корина Шагрин, Джинни сочла не вежливым отказаться от встречи и решила, что быстренько представится и под благовидным предлогом отправиться домой, вне зависимости будет уже готов Яго ее отвезти или нет. Когда через пару минут она увидела, с кем ей предстояло познакомиться, Джинни смогла только распахнуть глаза и молча уставиться на стоящую перед ней подругу.

Яго заглянул в кабинет друга и замер. Не замечавший ничего вокруг Дэймон сидел за столом, заваленный кучей исписанных и исчерканных бумаг, и что-то судорожно строчил на очередном листе. Таким целеустремленным Яго не видел своего друга давно. Чтобы не смутить его своим внезапным появлением Корин Куори негромко прокашлялся.

— Дэми!

Резко подняв голову Дэймон, будто очнувшись ото сна, посмотрела на Яго. Одним широким жестом он сгреб все бумаги в одну кучу, и кое-как сложив их в стопку, засунул в ящик стола.

— Яго! Рад тебя видеть, — еще растерянная улыбка едва коснулась голубых глаз Дэймона.

— Ты пишешь научный трактат или планируешь военный переворот?

— Ты же меня знаешь, скорее второе, чем первое.

Безусловно, это было так, но Яго не удивился бы и первому варианту.

— И позволь спросить, что за военную компанию ты готовишь? Может, я могу чем-то помочь?

Яго успел поймать на лице друга то мгновение, когда Дэймон рассматривал его предложение.

— Это вряд ли. Ведь моя компания направлена против тебя, — с милейшей улыбкой заметил друг.

— Гм…, — только и смог выдавить из себя Яго, потрясенно приподняв брови и задумавшись над услышанным. Переварив сказанное Дэймоном, он с любопытством уставился на него и повторил свое многочисленное «гм…»

— А ты немногословен, — стараясь сдержать улыбку, заметил Дэймон.

— Может, объяснишь, почему я оказался целью твоей военной компании?

— Вообще-то, чисто теоритически, это не моя компания. Но разрабатываю ее я, — самодовольно откинувшись на спинку кресла и раскачиваясь, ответил Дэймон.

— И что же могло заставить моего лучшего друга разрабатывать против меня военный план действий?

— Братский долг, — драматично вздохнув, продолжил паясничать молодой человек.

— Братск…, — Яго судорожно пытался понять, о чем говорит Дэймон. Когда его мозг выстроил цепочку от слова «брат» до имени Джейсона, молодой Корин Куори замер. — Постой-ка! Нет! Только не это! Ему-то я что сделал?

— Он считает тебя своим соперником в борьбе за руку его дамы сердца, — Дэймону явно доставляло удовольствие медленное издевательство над другом, и он определенно не торопился открывать все карты.

— Дэй, у меня создается впечатление, что за время этой кратковременной, и, по-моему, абсолютно бессмысленной поездки ты тронулся умом. Кто ты такой и куда дел моего друга? — Искренне возмущение и почти детское выражение обиды на лице Яго заставило Дэймона все-же захихикать. — Ну-ка давай, колись. Что с тобой случилось в пути? Опять дурное влияние твоего драгоценного кузена?

— Ты об Анри?

— А о ком же еще?

— Яго, почему ты всегда с такой неприязнью относился к Анри? Насколько я знаю, он ничего тебе плохого не сделал.

— Да брось! Я нормально отношусь к твоему кузену.

— Ага, а небо у нас зеленое. Давай рассказывай, чем тебе с малых лет не угодил мой кузен.

— Дэймон, — со вздохом сдался Яго, — неужели ты думаешь, что я не замечал, каким ты каждый раз возвращался, после общения с Анри? Всякий раз, приезжая с ваших совместных каникул, ты возвращался в гимназию взвинченным и подавленным. Первые две недели, ты пил, все что, можно было налить в стакан, дрался с каждым проходящим мимо и в очередной раз влюблялся до помрачения рассудка суток на трое. Мне приходилось буквально откачивать тебе от общения с ним! И ты еще спрашиваешь, почему я его недолюбливаю? Брось, старик! Тогда мы были юными мальчишками, но сейчас, когда выросли и в состоянии сопротивляться превратностям судьбы, я не собираюсь позволять этому козлу портить тебе жизнь! — Дэймон потрясенно смотрел на Яго. Он и предположить не мог, что его друг свалит ответственность за его состояние на Анри. Конечно, преклоняющий колени перед Шантэль Яго даже предположить не мог, что на самом деле, причиной постоянных депрессий Дэймона была его божественная бабушка. Дэймону было неприятно, что его лучший друг так относится к самому близкому для него человеку, но сейчас был не самый подходящий момент, для того, чтобы его в этом разубеждать. Как бы, не хотелось Дэймону получить помощь в своей сумасшедшей авантюре, к сожалению, он не мог привлечь к ней Яго. Как-никак, он был одной из основных игровых фигур на его поле битвы.

Почувствовав, что не вовремя поднял наболевшую для друга тему, Яго решил пойти на попятную.

— Ладно, к Фаране твоего кузена! Давай пока вернемся к твоему другому более близкому родственнику. Что за чушь ты тут нес про некую даму сердца?

— Даже не знаю, как тебе сообщить…

— Дэймон, да хватит уже! Выкладывай!

— Джейсон влюбился в Джинни, — не выдержав, выпалил Дэймон и с удовольствием уставился на выражение лица друга. Как всегда богатая на мимику физиономия Яго на этот раз отразила такую палитру эмоций, что Дэми оставалось только расхохотаться.

— Не понимаю, что здесь смешного, — потрясенно пробормотал Яго. — И что он собирается теперь делать, убить ее?

— Ага, я задал ему тот же вопрос, и в ответ получил оскорбленную отповедь о том, что я свихнулся, если считаю, что он станет убивать единственного человека, который ему небезразличен.

— Действительно, и с чего бы это мы так подумали, — съязвил Яго. — И что же он хочет?

— Он хочет завоевать ее любовь, в связи с чем, пришел ко мне и потребовал совета, как заполучить сердце Джинни.

— Так, жили не тужили, — Яго провел рукой по лбу, чтобы убедится, что у него не жар и все это ему не снится. — Постой, а я-то тут причем?

— Ну, Джейсон склонен, и я думаю не без основания, считать тебя своим соперником.

— Соперником? Он что считает, что я влюблен в Джинни?

— А разве это не так?

— Конечно, нет!

— Ну-ну. Может тогда, ты поможешь ему завоевать сердце твоей своенравной красотки?

— И не подумаю! Прости, но Джинни не должна иметь с твоим братцем ничего общего!

— И почему я думал, что ты именно так ответишь?

— Брось! — Яго беззаботно отмахнулся от друга. — Ты действительно считаешь, что я что-то серьезное испытываю к Джинни?

— Еще скажи, что тебя к ней не тянет!

— Слушай, если кого-то не тянет к такой женщине, как Джинни, то он просто не живой! Ну, неужели, когда ты видишь перед собой ее тело и очаровательное личико, ты можешь думать о чем-либо, кроме как о том, чтобы запереться с ней на пару часов вдали от всех…

— Стоп! Ради всего святого, избавь меня от деталей твоих фантазий! — Дэймон меньше всего хотел позволить Яго пуститься в его безграничные эротические мечтания, которые, как правило, шокировали даже самых широко мыслящих индивидуумов. — Лучше вернемся к проблеме Джейсона. Я выторговал нам пару дней на размышления, но поверь, долго ждать он не будет. Может, ты возьмешь решение этой проблемы на себя?

— Не далее, как неделю назад кто-то, никак не могу вспомнить кто, призывал меня отпустить Джейсона в свободный полет, со словами «пора ему начинать нести ответственность за свои поступки. Мы больше за него не в ответе». Очень мудрое наблюдение, знаешь ли. Не напомнишь чье?

— Яго, но ты же прекрасно понимаешь, что я имел в виду! Перестань заниматься подтасовкой карт!

Молодой Корин Куори на пару минут задумался, затем с сожалением покачал головой.

— Извини, друг. У меня сейчас есть несколько задачек, которые вряд ли помогут мне уделить мое драгоценное время, каким-либо еще вопросам. Так что, давай сам.

— Я бы и рад, но у меня у самого тут один проект… — Дэймон прямо на глазах Яго снова превратился в озадаченного проблемой человека. — В общем, я попал во временные тиски, и теперь нахожусь на грани срыва.

— Сколько времени у тебя это продлится?

— В этом-то весь и ужас! Я ничего не знаю заранее. Просто сижу и жду. Может быть неделю, а может и пару часов. Но вопрос в том, что это может произойти в любой момент, а я пока не готов.

— Ты говоришь слишком серьезно, чтобы я проигнорировал этот момент и не влез со своим дружеским контролем.

— Извини! Но этот проект для одного. Это не та игра, где играют двое.

— Что-то мне совсем не нравится то, как все это звучит. — И в этом заявлении, Яго был абсолютно искренен. Но все, что ему оставалось это продолжить разыгрывать карту друга-простофили, чем он и занялся. — По теории вопроса, я должен был бы припереть тебя к стенке и выжать все, что только можно. Но знаешь…, глядя на твою унылую физиономию, у меня есть всего одно желание — укрыть тебя от всего этого где-нибудь подальше, и переждать все те события, которые ты сидишь и ждешь.

— Может быть, это было бы самым мудрым выходом из сложившейся ситуации, но когда я поступал мудро? — тоскливо проворчал Дэймон.

— Мда. Мне это все не нравится, — повторился Яго. — Надеюсь, что ты помнишь, чтобы не случилось, ты можешь на меня рассчитывать.

— Только на тебя и рассчитываю, — кивнул Дэймон. — А сейчас, извини, у меня действительно времени в обрез.

Полуденные, солнечные лучи, шаловливо проскользнули сквозь занавеси из органзы в апартаменты Малкани Шагрин и подтвердили то, что она заподозрила еще вчера — сила Малакни Куори снова подконтрольна. А значит либо Джельсамина вернулась в Куори-Сити, либо Габриэлла пришла в себя. Впрочем, и тот и другой вариант развития событий ее мало интересовал. Ремиза в очередной раз пыталась осмыслить происходящее с ее близкими. После разговора с Реналем, она взглянула на ситуацию по-новому. Ей было интересно понаблюдать за реакцией возлюбленного на такую сногсшибательную новость. Сама она давно свыклась с мыслью о происходящем, но до сих пор не могла объяснить себе мотивы своего поведения. Она прожила много тысяч лет, и за эти годы родила и похоронила немало сыновей и дочерей. Когда ее очередной сын в десятилетнем возрасте сообщил ей, что должен будет отдать свою жизнь за спасение мира, поначалу она отреагировала на это довольно спокойно. Что значит жизнь одного из нескольких сотен уже рожденных ею детей? Пресловутый материнский инстинкт если не спал в ней крепким сном, то дремал последнюю пару тысяч лет. И, хотя, она с нежностью и даже любовью относилась к каждому своему ребенку, выбор между существованием мира и жизнью одного из ее сыновей показался очевидным. Поначалу… Но чем больше проходило времени, чем дольше Ремиза думала о происходящем, чем дольше она смотрела в обреченные глаза своего сына, тем сильнее и сильнее что-то стискивало ее горло. Это происходило медленно, словно кто-то притормаживал время. В тот день, когда она проснулась от того, что не может дышать, поменялось ее представление о жизни. Неожиданно для самой себя она поняла, что не готова смириться с тем, что ее сына принесут в жертву. Каким-то необъяснимым образом ей стало наплевать на существование всего мира в целом и ее самой в частности. К Фаране такой мир, в котором мать должна жертвовать жизнью ребенка. С этого дня все ее существование свелось к одной цели — спасти Анри. Как могла, Ремиза старалась вырастить мальчика независимым от чужого мнения. Впервые в жизни она старалась воспитать своего ребенка бунтарем, способным бросить вызов всем и вся. И хотя, в обычной жизни ей удалось этого добиться, в вопросе планов Шантэль сын был непреклонен. Его убежденность в необходимости пожертвовать собой была непоколебима. Когда Густаво предложил заняться развитием ее ментальных способностей, она приняла его предложение незамедлительно. Надежда на то, что она сможет «убедить» Анри отказаться от убийственного плана свекрови, придавала ей стремление постигать передаваемые Густаво знания с ошеломляющей скоростью. Не подозревавшая ранее, что способна хоть на какую-то ментальную работу, Ремиза за пару лет выжала из Корина Куори и освоила все основы мастерства, которые он мог дать. К сожалению, сын оказался единственным смертным, чей разум был ей неподвластен. И Малкани Шагрин не без оснований подозревала, что это результат вмешательства Шантэль. Тягаться с ней в могуществе Ремиза не могла.

— Ремиза, — раздавшийся прямо над ней голос Хулиана заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Они никогда не были дружны с Корином Фоли, и на это была довольно веская причина. Хулиана Борджиа был тем, кто всякий раз гасил пожар их любви с Реналем. Всякий раз, видя его, она вспоминала, как он «погасил» их первый раз.

Это было на исходе первого тысячелетия. Все они тогда проходили очередную ломку. Понимание бесконечности жизни достигло той стадии, когда начинаешь искать любой способ покончить с бренным существованием. В те дни Ремиза потеряла своего очередного ребенка. Ее умершей дочери было восемьдесят пять лет, и она мирно отошла в иной мир, в кругу своих детей и внуков. На какое-то мгновение Ремиза зашлась от зависти к умершей. Ей никогда не грозило состариться и умереть в окружении любящих ее потомков. Она была обречена вечно провожать в последний путь своих мужей, детей, внуков… Ливший целую неделю над Шагрин-Вилле дождь заставил Реналя объявиться на пороге Малкани. Погруженная в процесс жаления себя любимой, хозяйка дома безрадостно встретила посетителя.

— Ремиза, наша столица скоро уйдет под воду. Если ты не прекратишь эти страдания, мы все утонем.

— Реналь, проваливай. Я никого не желаю видеть.

— Мне плевать на твои желания. Единственное, что меня заботит, это благополучие моих подданных. А если ты продолжишь в том же духе еще пару дней, город будет потерян безвозвратно.

— Построите новый. Думаю, что некоторое количество времени у вас в запасе есть.

Подойдя в упор к Корину, она пристально посмотрела ему в глаза и сквозь зубы прошептала.

— Убирайся из моего дома, пока мое горе не превратилось в ярость.

— Напугала, — презрительно фыркнул Реналь, — думаешь, я тебя боюсь? Ты просто зарвавшаяся девица. Таких, как ты, я на завтрак…

Корин Шагрин не успел договорить, когда земля задрожала. Порывы ветра выбили стекла во всех домах столицы, и даже раздавшийся гром не смог заглушить звон бьющихся стекол. Пронесшийся по комнате вихрь взметнул роскошную гриву черного шелка волос Малкани Шагрин, обнажив черную родинку в форме клинка на ее длинной белоснежной шее. Вид этой необычной родинки буквально заворожил Реналя. Он не произвольно потянулся к ней рукой, но когда уже почти коснулся, рука Ремизы схватила его запястье.

— Только коснись меня, и я превращу твою жизнь в ночной кошмар, — прошипела Малкани Шагрин. Реналь оторвался от заворожившей его родинки и их взгляды встретились. Плескавшаяся в глазах Ремизы буря заставила его потрясенно замереть. Он никогда не видел ничего прекраснее. Не задумываясь над тем, что делает, он схватил прекрасную Малкани в охапку и впился в ее губы с безумием умирающего от жажды. Она ответила немедля. Захлестнувшая страсть лишила их рассудка. Ремиза была не в состоянии вспомнить, что было потом, до тех пор пока не почувствовала, что ее мозг закипает от боли. Безумная пронзительная боль вернула ее сознание в реальность. Открыв глаза, она увидела над собой Хулиана.

— Что происходит? — держась за голову, Ремиза осмотрелась и поняла, что сидит верхом на лежащем без сознания Ренале при весьма пикантных обстоятельствах.

— Не знаю, что на вас нашло, но вы разрушили половину города. — Сухо ответил Хулиан. — Я приехал в Шагрин-Вилле к Реналю, и был несколько удивлен, что земля в буквальном смысле уходит у меня из-под ног.

Ремиза поднялась и изумленно заметила, что в комнате осталось всего две стены, две остальные рухнули. Как была — абсолютно голая — она подошла к тому месту, где раньше была стена и в ужасе вздрогнула. На всем протяжении, что видели ее глаза, не было ни одного целого строения. Все дома были целиком или частично разрушены, какие-то ушли под воду, какие-то горели. В воде плавали останки тел. Небо заволокло дымом пожаров. Вдруг ее внимание привлек плавающий в воде человек. Он явно был жив, но его движение были слишком хаотичным.

— Почему он не спасается, — потрясенно прошептала Ремиза.

— Потому что твой горячий любовничек, видимо в порыве страсти, выжег мозги в радиусе мили каждому живому существу.

Задыхаясь от ужаса, Ремиза оглянулась на лежащего без сознания Реналя, и на мгновение испугалась.

— Что с ним?

— Не бойся, не умрет, — мрачно пошутил Хулиан. — Мне удалось его вырубить с первой попытки, даже напрягаться не пришлось. Он был беззащитен, как ребенок.

— Что же мы наделали!

— Да уж. Если честно, я даже на мгновение вам позавидовал. О такой страсти можно только мечтать.

Малкани Шагрин так глубоко погрузилась в воспоминания, что Хулиану пришлось привлечь ее внимание.

— Ремиза, прости. Мне жаль, что мое появление всякий раз вызывает у тебя эти неприятные воспоминания.

— Зачем ты пришел? — обычно стараясь взять в руки, Ремиза никогда не была склонна любезничать.

— Рене тебе не сказал? Мы решили собрать совет у тебя.

— Какой совет?

— Тебе не кажется, что пришло время объединить усилия и попытаться вместе решить, как мы будем выпутываться из этой ситуации?

— Надеюсь, что сама я приглашена, а не только должна предоставить вам комнату для посиделок.

Хулиан настороженно взглянул на хозяйку дома, покачал головой и ворчливо заметил.

— Нам крайне повезло, что мы сейчас в Куори-Сити, а не где-нибудь на просторах Шагрин. В крайнем случае, нам грозит небольшой дождь.

Раздавшийся где-то вдали грохот грома, заставил Хулиана утвердиться в правильности его предположения. Зашедшие одновременно Хоакин и Реналь настороженно осмотрелись. Не почувствовать высокое содержание озона в комнате было сложно.

— Реми, все в порядке? — аккуратно ступая, спросил Рене.

— Если не считать того, что вы так мило пригласили сами себя ко мне в гости, то жизнь прекрасна и удивительна.

Последней в комнату зашла Малкани Темо Моника.

— Всем привет.

— И тебе того же, — недовольно буркнула Ремиза.

— Будем дуться или делом займемся? — высокомерно поинтересовалась Моника.

— Не хочу показаться пошляком, но, дорогая, твое предложение звучит крайне привлекательно, — усмехнулся Реналь.

— Вы как дети! Прекратите это немедленно, — рыкнул Хоакин.

Яго стоял в своем кабинете перед доской. После разговора с Миной он только убедился, что на доске не хватает одной фигуры. И, похоже, без ее появления, трудно будет соединить все ниточки. С тяжелым вздохом он изобразил чуть ниже центра себя любимого и провел три стрелки к собственной голове. Одну от троицы Великих, другую от тетки, третий источником был изображен знак вопроса. Прокручивая в голове различные комбинации, молодой человек понял, что начинает тонуть под горой версий, и ему срочно нужна помощь. К несчастью, единственная, кому он доверял в данный момент желала прохлаждаться на балу, а не решать загадки.

Дэймон зачеркнул четвертую строчку в своем списке запланированных дел. Он делал это уже третий раз. Всякий раз, зачеркнув написанное, он думал минут десять и приходил к выводу, что другого выхода. И писал снова. Так произошло и на этот раз. В тридцать третий раз, просчитав возможные варианты, он твердой рукой вывел четвертый пункт своего плана «Убить Джельсамину». Положив перо на стол, он откинулся на спинку стула и устало выдохнул.

Джельсамина стояла посреди бального зала рядом с Жаннин, и мило улыбалась окружающим нежной улыбкой Эйрин. Кажется, пока никому не пришло в голову заподозрить обман. Подошедший к ним молодой человек неуловимо напомнил ей кого-то.

— Жаннин, Эйрин, позвольте приветствовать вас в Куори-Сити. Сразу две сестры Д'Артуа в столице мира, это просто подарок судьбы.

Мина мгновенно собралась — молодой человек был явно знаком с дочерями Реналя. Проблема была в том, что она не знала, с кем имеет дело. На помощь пришла Жаннин.

— Эсте! Какой приятный сюрприз! — Услышав обращение Жаннин к молодому человеку по имени, Мина мгновенно вспомнила рассказ Джинни об очередном отпрыске Хулиана. И тут же снова вернулась к беседе молодых людей. — Не знала, что ты в столице. Сколько мы не виделись?

На мгновение растерявшись, Эстебан задумался, кивнул головой и неуверенно ответил.

— Года четыре. Что-то типа того.

— Очень рада тебя видеть, — Жаннин улыбалась кокетливой улыбкой молодому человеку, стараясь отвлечь его внимание от «Эйрин». Но к удивлению Мины, ей это плохо удалось.

— Эйрин, не согласишься ли ты на танец со мной?

Мина попыталась понять интонацию, с которой Эсте задал вопрос, и оказалась в затруднительном положении. Это было что-то среднее между любопытством и приказом. Вечер обещал быть не скучным. И когда она уже собралась ответить отказом, Джельсамина заметила, что к ним приближается младшая дочь Хельги Габины Стэйси. Внутренний голос нагло поинтересовался, на что готова поставить Мина, против того, что и Стэйси знакома с Эйрин и Жаннин. Спорить самой с собой показалось дурным тоном. К тому же, девушка начала чувствовать, что «плывет». Она не была готова к такому стремительному развитию событий. И утверждение Пьера о том, что Эйрин ведет не активную светскую жизнь, показалось ей весьма сомнительным. Постаравшись оттянуть встречу с очередным сюрпризом, «Эйрин» с улыбкой протянула руку молодому человеку и нежным голоском пролепетала.

— С удовольствием.

Не успев обрадоваться тому, что избежала неожиданной встречи со Стэйси, которая была одной из немногих способна опознать в «Эйрин» Джельсамину Валенте, Мина ошеломлено вздрогнула, когда Эстебан крепко сжал ее руку и прошипел.

— Позволь узнать, что ты тут делаешь? — То как прозвучал вопрос, явственно указывало на то, что молодой человек имеет право его задать.

— Сопровождаю сестру в столицу, что тут не понятного, — раздраженно ответила Мина, посчитав данную интонацию самой универсальной в данной ситуации.

— Неужели среди многочисленного семейства Реналя Д'Артуа больше некому было сопроводить Жаннин в столицу, в то время, когда ты должна сидеть в Шагрин-Вилле и не спускать взгляд сама знаешь с кого!

— А меня, собственно, никто и не спрашивал! — Резко ответила Мина, осознав, что на самом деле все именно так и было. Мнением Эйрин никто не поинтересовался. И вспоминая реакцию девушки на то, что Мина предстанет в ее обличии, сейчас она понимала, что восторга по этому поводу Эйрин, мягко говоря, не испытала.

— Ну, хорошо, это я могу понять. Но почему ты не отзывалась, когда я к тебе обращался? Я буквально оборался! Благо никого из Коринов в зале не было, иначе у них возникла бы масса вопросов на тему моих ментальных способностей! Только не говори, что за эти годы ты растеряла все навыки.

— Просто в отличие от тебя, я предпочитаю осторожность. Использовать наши способности в зале битком набитом людьми, это предел безрассудства! — С каждым заданным Эстебаном вопросом Мина чувствовала, что тонет все глубже и глубже, и соблазн под каким-либо предлогом прервать это общение был чрезвычайно велик, но желание узнать как можно больше, пока ее личность не раскрыта, перевесило сей трусливый позыв.

— Ты права, извини, — похоже, сын Хулиана был столь же легко отходчив, как и вспыльчив. — Ты заметила Стэйси?

— Конечно, заметила.

— Думаю, желание задать тебе те же самые вопросы раздирает ее.

— К сожалению, с ней отправиться потанцевать я не смогу, — язвительно заметила «Эйрин». — Поэтому это тебе придется взять на себя.

— Что мне ей сказать?

— А что ты ей можешь сказать, кроме того, что я застряла в столице на неопределенное время, и не в моей власти сейчас вернуться домой?

— Хорошо, думаю, нам не стоит сильно сближаться, чтобы не вызвать впечатление у окружающих, что мы слишком хорошо друг друга знаем.

— И как в таком случае, мы будем поддерживать связь?

— Я найду, как с тобой связаться. И ради всего святого, улыбнись мне, наконец! Неужели ты не рада встрече!

— Рада, конечно, — «Эйрин» смягчилась и мягко улыбнулась своему партнеру по танцу и какой-то тайне. — Просто то, как ты на меня накинулся…

— Извини, я ушам не поверил, когда дворецкий огласил твое имя. Мы не виделись четыре года, и предполагалась, что не увидимся раньше следующего лета.

— Не все в этой жизни происходит так, как планируется.

— Да уж. Эйрин…, я знаю, что в ближайшее время тебе не удастся, с ним увидится… Что-нибудь передать?

— Если честно, я надеялась, что ты сможешь организовать нашу встречу…, — Мина умирала от любопытства, и была готова на любые безрассудства.

— Постараюсь сделать все, что смогу, но ты же знаешь… Это маловероятно.

— Я понимаю.

Танец подошел к концу и Мина внутренне сжалась. Предстоящая встреча со Стэйси ее откровенно пугала. Можно было до бесконечности дурить голову простофилям высшего света, но дочь Хельги Куори сама была непревзойденной актрисой. Она распознает обман Мины с одного слова. Когда ситуация казалась уже почти безнадежной, на полпути к Жаннин и Стэйси их остановил Яго.

— Эйрин, дорогая, безмерно рад тебя видеть! Ты нас не представишь?

— Конечно, Корин Джакомо, позвольте вам представить Эстебан Борджиа Диас. Эстебан, думаю, что Корин Джакомо в представлении не нуждается.

— Безусловно, — с почтением кивнул Эсте, и Мина почувствовала, как напряглась его рука. Похоже, сын Хулиана видел в Яго какую-то угрозу.

— Очень приятно, — своей улыбкой «как я счастлив вас видеть» Яго чуть не заставил Мину хихикнуть. — Позволите, я украду вашу спутницу? Боюсь, что скоро толпа кавалеров, сраженных красотой несравненных сестер Д'Артуа, выстроится к ним в огромную очередь, и я не смогу даже надеяться на танец с очаровательной Эйрин.

— Разве я могу ответить вам отказом, — довольно неоднозначно спросил Эсте.

— Определенно, нет, — весьма категорично, но только лишь с намеком на угрозу, ответил Яго и протянул «Эйрин» руку. Желание напомнить о своем мнении по этому вопросу чуть не сорвалось с уст Мины, но она не могла себе позволить выйти из роли нежной Эйрин. Присев в легком поклоне, она поблагодарила Эсте за танец и отдала свою руку Яго.

Анри осторожно влез в окно кузена. Дворецкий сказал, что Дэймона нет дома, и это досадное препятствие не прибавило молодому человеку настроения. Он хотел поговорить о том выборе, который собирался сделать, с единственным человеком, которому доверял, а его не оказалось дома. Когда же Анри захотел поговорить с Джельсаминой, выяснилось, что «Эйрин» отправилась на городской бал. У молодого человека создалось впечатление, что все в ком он нуждается, сознательно прячутся от него. Сперва Нихуш, затем Дэймон, теперь Мина… Решив проявить настойчивость, молодой человек тайком пробрался в кабинет кузена, дабы оставить свое ожидание в тайне. Чтобы скоротать время в ожидании, он сел в кресло за рабочий стол кузена, взял чистый лист бумаги, перо и стал писать рождавшиеся в голове строки. Заметив торчащий из-под папки угол листочка, Анри даже не попытался справиться с рвущимся наружу любопытством. Достав лист бумаги, он погрузился в перечень мероприятий, которые планировал совершить его кузен. В общей своей массе, пункты вызывали удивленную улыбку на лице благодушно настроенного поэта. И только последняя строчка, несколько раз зачеркнутая и все же написанная вновь, заставила сбежать с его лица улыбку. Выведенное твердой рукой предложение «Убить Джельсамину» словно лезвие черкнуло по сердцу. Анри пришел к единственному возможному выводу… Вывод, которого он боялся всю сознательную жизнь — Дэймон не смог справиться со свалившимся на него предназначением и слетел с катушек. Перечень «дел» кузена на ближайшие дни не имел никакого смысла. Похоже, рассудок кузена все же покинул его. В свете этого события дальнейшее ожидание Дэймона теряло смысл. Посоветоваться с сумасшедшим он мог в собственном доме, сидя перед зеркалом. Теперь у Анри была одна задача, как можно быстрее найти Джельсамину. К счастью, он знал, где ее искать, единственное, что его пугало, это перспектива столкнуться на балу с матерью. Меньше всего сейчас ему хотелось выслушивать очередную лекцию от Великой Малкани Шагрин Ремизы Леклер своему непослушному сыну.