Главное – любить (СИ)

Глава 23

Потушив сигарету, я твёрдо решила, что на сегодня хватит. В минувшие дни, в особенно нервные минуты, моя рука раз за разом тянулась к пачке. И потому свою норму я уже заметно превысила. Возвращаться в квартиру не хотелось — знакомые стены не приносили привычного успокоения, идти гулять на улицу тоже не было желания. Недолго думая, я решила почитать на балконе. Не самое моё привычное занятие, так как книгу в руки я беру редко — всё время находятся дела поважнее и поинтереснее. Но сейчас это было именно то, что нужно — погрузиться с головой в другой мир, отдаться всем сердцем чужим переживаниям, чтобы заглушить собственные чувства и эмоции.

Я притащила на балкон старенькое, но довольно удобное кресло и забралась туда с ногами. Многие балконы в сталинках стояли незастекленными. Зимой это служило поводом для тесного и плодотворного взаимодействия с лопатой после каждого обильного снегопада, а летом в хорошую погоду дарило истинное наслаждение: вот так сесть, расслабиться и отдохнуть.

Была, конечно же, и обратная сторона медали. На один из соседних балконов вышел мужик в посеревшей от жизни растянутой майке и с бутылочкой пива в руке. Потянулся, почесал пузо, а увидев меня, отсалютовал в мою сторону бутылкой. Я молча кивнула и уткнулась в книгу. Надеюсь, с разговорами не пристанет.

История завладела мной с первых страниц настолько, что я не сразу поняла, как стемнело. И что за звук раздается рядом с моим балконом. Сосед этот что ли опять вышел и барагозит? Внимательно оглядев пол, я заметила несколько камешков. Может мальчишки на крышу залезли и балуются? И чёрт с ним, даже если случайно в меня попадут. Сильного вреда от этого мне вряд ли будет, но вдруг сами ребята упадут и покалечатся?

Вскочив с кресла, я задрала голову вверх, пытаясь рассмотреть нарушителей моего спокойствия. Но очередной камешек неожиданно прилетел в стену рядом с балконом не сверху, а снизу. Сердце отчаянно забилось от осенившей меня догадки. Ну потому что кто ещё мог заниматься такими глупостями перед моим окном?!

Я перегнулась через перила и увидела внизу Корсакова.

Как же я была рада его видеть в этот момент и как же сильно хотела прибить!

Саша стоял в уже привычной для него чёрной майке и джинсах, задрав голову вверх и сжимая что-то в руке. Наверное, те самые камешки. И где он столько их набрал? Песочницу что ли ограбил?

— Корсаков, какого чёрта?.. — проорала я, позабыв о том, что время-то уже близилось к недетскому. И соседи нашего общения точно не одобрят.

— Проговорила что-то. Светлый ангел,

Во мраке над моею головой…[1]

Громкий, глубокий, отлично поставленный бархатистый голос вещал на всю округу. Как назло, то ли двор уже опустел, то ли соседям приспичило послушать нашу беседу — но тишина стояла отменная. И я отлично слышала каждое слово.

— Саш, ты себе голову камнем случайно не пришиб, пока кидал? — проорала я в ответ, перебивая парня. Какого чёрта он решил на ночь глядя пообщаться стихами?

— … Ты реешь, как крылатый вестник неба

Вверху, на недоступной высоте,

Что он несёт? Это же… Нет, не может быть! Он что собрался мне всего Шекспира сейчас пересказать?!

— … Над изумленною толпой народа,

Которая следит за ним с земли.…

— Саш, хватит!

— … Твой взгляд опасней двадцати кинжалов.

Взгляни с балкона дружелюбней вниз

И это будет мне…

— Корсаков, перестань устраивать средневековый балаган и поднимайся!! — не выдержала я.

— Да, пускай ещё потрендит, чё те жалко что ли? — раздается сбоку голос того самого соседа. — Красиво же. Лю-ю-ю-ськ, иди послушай!

— Чё ты разорался на всю округу?! — голова соседки на мгновенье показалась в дверях и тут же оповестила о своём недовольстве наш двор.

— Да ты смари-и тут какая любо-о-о-вь…

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет!

— Я сколько раз говорила, дверь закрывай за собой, дубина! Комаров напустил!

С огромным грохотом женщина всё же решила самостоятельно закрыть за собой дверь и покинула наше странное общество, так и не удостоив своим восхищением.

— А ты точно пустишь? — на смену балагуру рифмоплету наконец-то пришел обычный Корсаков, которому правда было глубоко плевать на существенное пополнение в рядах публики и на их неуместные реплики.

— Живо поднимайся!!

— … Святая ночь, святая ночь! А вдруг

Все это сон? Так непомерно счастье,

Так сказочно и чудно это все!

Корсаков пропел напоследок эти слова и в припрыжку бросился к подъезду. А я поспешила поскорее открыть домофон, чтобы пресечь любые попытки возобновление спектакля.

Вот ведь дурак!

Всё мое меланхоличное настроение, как ветром сдуло. Зато явились и злость, и раздражение, и обида, и непонимание. Сейчас мне кто-то точно ответит за все мои убитые нервные клетки, которые я потратила в эти два дня!

Вдох выдох, вдох выдох. Может со скалкой встретить этого провинившегося Ромео?

[1] «Ромео и Джульетта», Уильям Шекспир. Перевод Бориса Пастернака