Голубая кровь

Глава 12. Райли по имени Фрэй

— Ну и почему мне туда нельзя? — сердито сдвинув брови, тоном оскорбленной невинности вопросила я.

Мы уже больше часа сидели в той самой утренней таверне, которая, кстати, называлась «Закатный луч» — сначала обедали, потом я рассказала свое видение и теперь пыталась заставить моих венценосных спутников отвести меня в Кристальный зал. Кейрет отнекивался как только мог, а Кайле вообще обращала внимание исключительно на донельзя довольного таким поворотом событий эльфа.

— Лета, да пойми ты, сейчас туда никто войти не может! — сдался наконец измученный моей атакой принц, — двери откроются только за неделю до Дня Цветения.

— Вот так бы сразу и сказал… Что?! А сколько до него осталось?

— Ровно месяц, — тихо ответил Кейрет, и странная тень снова на миг омрачила его лицо. Я давно уже заметила, что упоминание об этом дне как-то странно действует на вейра, и потому вопрос сам собой слетел с языка, опережая мысль о том, что неплохо бы промолчать:

— Кейрет, у тебя с этим днем связано что-то личное?

За столом воцарилась гробовая тишина. Поняв, что снова нарушила данное Кейрету обещание не лезть без спроса в чужие тайны, я попыталась было сгладить неловкость, как-то извиниться, но было уже поздно. Серебряная буря в глазах вейра заставила горло пересохнуть, а мысли в испуге разлететься прочь.

— Да.

Короткий ответ на заданный вопрос. Странно спокойный вейр неторопливо поднялся из-за стола и, бросив на скатерть скомканную салфетку, вышел. Хлопнула входная дверь, и я уже собралась пойти вдогонку, вернуть наверняка обидевшегося друга, но была остановлена Кайле:

— Не нужно, — мягкий голос никак не вязался со стальной хваткой тонких пальчиков на моем запястье, — поверь, он на тебя не в обиде. Просто это для него слишком больная тема. Понимаешь, всё случилось почти сразу после моего рождения, мне тогда едва исполнился год. Я этого не помню, мне рассказывали… Так вышло, что наш с Кейретом отец получил метку. Он должен был стать очередным Дождем для цветка, и он принял это как данность. Знаешь, ведь в вейрах со времен Алой войны, когда стало понятно, что от проклятия мы не избавимся, воспитывают чувство ответственности за свой народ, готовность отказаться от всего, смириться и добровольно уйти ради других, если придет время. Поэтому отец не колеблясь принял свою участь. А вот мама и брат не смогли… Они очень его любили, и ты не представляешь, как мне жаль, что я его так и не узнала.

— Представляю, Кайле. Очень хорошо представляю…

— Значит, ты должна понять — Кейрет до сих пор очень тяжело переживает каждый День Цветения, до сих пор он жил только надеждой на то, что сумеет найти способ снять проклятие Айры. Брат говорит, что в тот день, когда не стало нашего отца, мы лишились и матери тоже — она как-то отдалилась от нас, ушла в себя… Не знаю, Лета, это все так непросто. К тому же есть еще одна причина, но я не уверена, что могу…

— Ты и так уже достаточно рассказала, — раздался от дверей холодный голос. Излучавший прямо-таки ледяное спокойствие Кейрет стоял, небрежно прислонившись плечом к косяку, и ничего не выражающий взгляд блуждал от Кайле к Рьену и обратно, упорно избегая меня, — и мне кажется, что наши гости немного устали — все-таки сегодня был трудный день, столько новых впечатлений. Кайле, будь добра, проводи их к комнатам во дворце. Экскурсия на сегодня закончена.

Глядя на заторопившихся Кайле и Рьена, я успела мимолетно восхититься, каким не терпящим возражений голосом был отдан этот приказ, прежде чем поняла, что, собственно, сейчас произошло. А когда поняла, возражать было уже поздно — Кейрет уже растворился в темноте коридоров, исчез, словно его никогда и не было в этой таверне. Что ж, высочайшие повеления принято выполнять без промедлений…

Оказалось, с моего балкона открывается просто потрясающий вид на закатный Теа-Шетт. Рьен давно смылся куда-то на пару с Кайле, и я в одиночестве наслаждалась красотой нежившегося в последних солнечных лучах города. Камень стен и брусчатка стали цвета позднего осеннего меда, розовые облака уползали к склонам гор, прячась в их тени… А меня никак не оставляли мысли о сегодняшнем дне.

Кое в чем Кейрет был прав — день действительно выдался сумасшедший. Одно только обретение родителей чего стоит! Мысли против воли возвращались к принцу — зачем я вообще затеяла весь этот разговор про День Цветения? Что бы там Кайле ни говорила, а он обиделся — и я не могла перестать об этом думать. А что если он решит, что с него хватит нашего общества, и я так его и не увижу до конца практики? Осталось всего лишь полтора месяца, а это не так уж и долго, тем более для принца — вот возьмет и уедет куда-нибудь вглубь страны под предлогом общения с народом, или какие там еще причины сбежать бывают у наследников престола… Где-то глубоко внутри подняло голову и заворочалось тяжелое темное беспокойство, сминая своими грузными боками сердце. Я заметалась по комнате, не находя себе места. Да что же такое происходит-то? Почему этот чертов вейр не выходит у меня из головы?

Ехидное подсознание сжалилось над глупой хозяйкой и кинуло подсказку, словно косточку голодной собаке: «Влюбилась?»… Ох, ну что за… Конечно, только мне могло так «повезти» — взять и влюбиться не в кого-нибудь, а в принца, да еще и наследника престола легендарной страны, о которой ходит больше слухов, чем о любой другой стране мира. Причем без всякой надежды на взаимность — Кейрет никогда не показывал ни малейшей заинтересованности в моей скромной персоне, да и чем такая… такая обыкновенная человеческая девушка, как я, может его заинтересовать, кроме разве что магических способностей? Ну так и вейры тут не лыком шиты — о магии металла в Алерии теперь помнят лишь магистры Академии да библиотечные хранители. Короче, пора уяснить себе раз и навсегда, что мне здесь ничего не светит! Видимо, все любовные дела и тут останутся привилегией Рьена. Как, впрочем, и всегда.

Взгляд наткнулся на утреннюю розу, одиноко стоящую в небольшой вазе на прикроватном столике. Она выглядела так, будто была сорвана всего несколько минут назад, и всем своим видом напоминала о существовании в этом мире вейра, о котором я так старательно, но безуспешно пыталась не думать. Вулкан долго сдерживаемых чувств наконец прорвался, и кипящая лава бессильной злобы, отчаяния и обиды вылилась на ни в чем не повинный цветок. Роза полетела в окно, а я опустилась на краешек кровати, сжимая в руках хрупкую вазу и изо всех сил стараясь не заплакать. Видимо, поэтому я даже не удивилась, когда услышала со стороны окна надтреснутый смех:

— Ай, как нехорошо — разбрасываться цветами, подаренными от чистого сердца!

— С чего вы взяли, что от чистого? — буркнула я, поднимая глаза.

— Да потому что это роза с наших клумб, и ее не каждый смельчак рискнет подарить — такие цветы мгновенно вянут, если даривший был неискренен, — тонкий, ломающийся голос должен был принадлежать глубокому старцу. Наверное, я не была так уж неправа — над подоконником зависла парочка райли, в одном из которых я узнала утреннего гостя. Он бережно поддерживал под руки платиновой белизны фея, чьи крылья медленно разгоняли воздух за спиной, и было очевидно, что без помощи бронзового райли платиновый никуда не смог бы полететь. Парочка осторожно опустилась на одну из подушечек, в беспорядке разбросанных по подоконнику и, убедившись, что старый фей удобно устроился, второй мгновенно исчез в сгущающихся за окном сумерках.

— Подойди поближе, девочка, — тихо произнес фей, — я до тебя долететь не смогу.

Я послушно подошла к окну и присела на один из мягких стульев, разглядывая удивительного гостя во все глаза. Он был великолепен — жилистое тело, укутанное в серебристый балахон, абсолютно белые длинные волосы, плававшие вокруг фея подобно ручному облаку, и роскошные широкие крылья цвета чистого серебра, на которых светилась матово-белым невесомая пыльца, образуя на крыльях затейливый узор. Лицо фея поражало правильностью черт и полным отсутствием морщин — я даже подумала было, что ошиблась в оценке возраста райли, — но лишь взглянув в глубокие темно-фиолетовые глаза, в которых светилась вековая мудрость, поняла, что он действительно очень стар.

— Меня зовут Фрэй, — чуть склонив голову, представился фей, — а как назвала свою дочь маленькая Нита?

Сердце ухнуло куда-то вниз и ни за что не хотело возвращаться на свое законное место. Он знал мою маму!

— Лета, — пролепетала я, а в голове ураганом кружились вопросы. Широкая улыбка, обнажившая длинный ряд острых белых зубок, расплылась на личике райли.

— Очень приятно. Только думай потише, ладно? А то твои беспорядочные мысли скоро доведут меня до головной боли.

Видимо, на моем лице отразилось что-то совсем уж забавное, ибо фей рассмеялся уже знакомым мне смехом и пояснил:

— Белые райли почти всегда телепаты. Привыкай, девочка, в Вейране ты еще и не такое увидишь — твоя родина богата на чудеса. Да, я знал твою маму, мы с ней даже дружили. И да, она действительно была замечательная. Ты очень похожа на своих родителей, знаешь ли, поэтому мой внук — это он сегодня утром был у тебя — мгновенно тебя узнал и поторопился мне рассказать. Я даже и не надеялся увидеть дочку Ниты и Тойра… Понимаешь, они тебе кое-что оставили. Ты уже выяснила сама, кто твои родители, но они же не могли быть в этом уверены, поэтому Нита написала тебе письмо и попросила меня передать его тебе, когда ты придешь.

Старый райли тяжело вздохнул, отчего пыльца с белоснежных крыльев чуть осыпалась, и продолжил:

— Вообще-то мы не любим связывать себя какими бы ни было обязательствами, но с Нитой было по-другому. Она однажды выручила меня из очень неприятной ситуации, я бы даже сказал, спасла мне жизнь. Поэтому твоя мать вправе была потребовать оплаты этого долга, что она и сделала. Чертовски умная женщина! — Фрэй довольно улыбнулся, а затем, внезапно посерьезнев, наклонился ко мне и, гипнотизируя фиолетовой глубиной своих глаз, тихо сказал:

— Лета, она связала меня клятвой, а это значит, что я не могу уйти за Край, не выполнив обещанное, хотя мне туда давно уже пора. Я знал, что ты жива, иначе клятва бы меня освободила, и потому продолжал ждать. Сегодня я пришел к тебе, чтобы увидеть, действительно ли ты та, кого так ждали все райли Вейраны — и очень рад, что так оно и есть.

— Фрэй, так где же это письмо? — я в нетерпении перебила фея, и он, поморщившись, добавил:

— Всё в нашей деревне. Я не могу ничего передать тебе прямо сейчас, потому что мой уход требует подготовки. Спустя две недели, на закате дня, ты должна быть в поселении райли, где все и произойдет. Я понимаю твое нетерпение, у меня от него уже уши закладывает, но раньше никак нельзя. Прости.

Райли медленно поднялся в воздух, и я заметила, каких трудов ему это стоило. Рядом тут же появился бронзовый фей с моей розой наперевес и, сунув мне ее прямо в руки, кинулся к Фрэю.

— Мне пора. Увидимся через две недели, Лета, — произнес старый фей, и парочка скрылась в ночи, откуда через секунду донесся звонкий голос бронзового:

— В вазу поставить не забудь!..

И я опять осталась одна. Бездумно опустив цветок в наполненную свежей водой вазу, я улеглась на свою широкую кровать и задумалась. Боги, сколько еще потрясений мне предстоит? Теперь вот это загадочное послание от родителей… И ничего нельзя узнать еще целых две недели! Да я же теперь не засну от избытка эмоций!

Как оказалось, эти прогнозы оказались преждевременными — уснула я мгновенно, еле успев додумать саму эту мысль.

На густом ворсистом ковре, должно быть, уже можно было заметить протоптанную дорожку — второй час я метался по своей немаленькой комнате в попытках успокоиться. Сначала эта любопытная девчонка снова умудрилась вывести меня из себя, потом драгоценная матушка… Бр-р! Так, принц ты или кто? Немедленно возьми себя в руки!

Больше всего в этой ситуации угнетало то, что я вновь потерял самоконтроль, чего со мной давненько уже не случалось. Хотя вру, в присутствии Леты это происходит очень даже легко. И это-то меня и пугает. Маленькая целительница одним своим видом будит где-то внутри целую бурю эмоций — от стремления защитить от всего на свете до мрачного раздражения ее назойливостью и жаждой влезть в каждую тайну своим острым носиком. Как-то некстати вспомнилось ее испуганное лицо, когда она поняла, что задала не самый удачный вопрос, растерянность в широко распахнутых глазах, закушенные губы, которые наверняка так приятно целовать… Что?!

Я остановился как вкопанный, с изумлением понимая наконец, что со мной происходит. Она мне нравится! Ох, нет…

С размаху опустившись на кровать, я обхватил голову руками и застонал сквозь зубы — ну почему, почему именно она? Черт! Это может разрушить все наши планы. Хотя мать считает, что все идет как надо. Интересно, что она скажет, когда узнает, что я не только вовсю очаровываю глупую человеческую девушку? Что я сам влюбился как мальчишка? Нет, ей лучше не знать… И все-таки, за что мне это?!..

В огромном городе затихала дневная жизнь, один за другим гасли огни, погружая древние камни Теа-Шетта во тьму. Старый город довольно жмурился — ему было тепло и уютно, и все шло своим чередом. Он всегда внимательно следил за своими детьми, и был очень рад наконец обрести еще одно потерянное чадо, вернувшееся сегодня к своим истокам. Радость давно покинутого дома, вновь нашедшего хозяев, приятно согревала его изнутри.

Хотя Теа-Шетт и сочувствовал мятущимся, беспокойным, страдающим детям, но они должны были пройти свой путь до конца. Город заглянул к обретенной сегодня дочери — та крепко спала, закутавшись в одеяло до самого носа. Хорошо… Створки распахнутого настежь окна тихо закрылись — девочку нужно согреть…

В эту ночь не спали многие — райли в своей деревне спешно начинали готовиться к церемонии, принцесса и новенький эльф до рассвета ворковали на крыше одной из башен, принц метался в своей постели, обуреваемый тяжкими мыслями. Но им Теа-Шетт ничем не мог помочь, и ему оставалось лишь тихо наблюдать. Что, впрочем, он и делал уже много тысяч лет…

Утро началось с громкого настойчивого стука в дверь. То, что это оказалось уже вовсе и не утро, а что-то близкое к полудню, не уменьшило моего возмущения — меня разбудили! Распахнув дверь, я хмуро уставилась на… Лиэта. Вот уж кого я не ожидала увидеть на пороге своей комнаты, так это его.

— Доброе утро, — натянуто поздоровался тот и, не дожидаясь приглашения, протиснулся в комнату. — Нам надо поговорить.

Обернувшись, я вопросительно посмотрела на нервно теребящего ворот рубашки вейра:

— И о чем же?

— Я принес пропуск, — и Лиэт протянут мне брошь в виде небольшого прозрачного камня, чуть отдающего голубизной. — Чтобы замок вас ненароком не угробил как чужаков.

— Спасибо, конечно, — я взяла с протянутой ладони брошь и сжала в кулаке, — но это вряд ли входит в обязанности министра — разносить пропуска гостям. Выкладывай, что случилось.

— Да в общем-то ничего особенного, — устало вздохнул Лиэт, присаживаясь на краешек моей кровати, — Кайле сказала вчера, что ты «видела» своих родителей. И что это Тойр и Нита. Это правда?

Вот болтушка! — возмутилась я про себя, а вслух сказала:

— Правда. А что?

— А то, что теперь ты полноправная вейранка, Лета, только с возможностью покидать нашу страну — это во-первых. И во-вторых, мне бы очень хотелось узнать о внешнем мире от тебя и Рьена. Ты же понимаешь, у нас не так много источников информации…

— Лиэт, ты что, хочешь сделать из меня шпионку? — удивилась я, и судя по тому, как тот смутился, я не была так уж неправа.

— Ну-у… Зачем же так категорично, — замялся Лиэт, — просто расскажи о том, что происходит за пределами Велларийских гор. Заставлять тебя шпионить я не собирался.

— Расскажу непременно, но только давай не сегодня, а? — взмолилась я и получила утвердительный кивок.

— Хорошо, тем более что сегодня я уезжаю на несколько дней в горы, проведать патрули. Когда вернусь, тогда и поговорим. Обещаешь? — покосился на меня Лиэт.

— Обещаю. Может, позволишь уже переодеться?

Обратив наконец внимание на мой пижамный вид, он засмущался, быстренько распрощался и пулей выскочил за дверь, едва не столкнувшись с Кейретом. Хм, сегодня что, день посещений? Принц подозрительно посмотрел вслед исчезнувшему в дворцовых коридорах Лиэту и аккуратно прикрыл дверь. Боги, как же он все-таки красив! Кейрет был одет в просторную светлую рубашку, распахнутую на груди, удобные даже на вид темные брюки и сапоги из мягкой кожи. Вспомнив, что я-то все еще в ночнушке, и стремительно краснея, я схватила найденный вчера в гардеробе легкий халат и закуталась в него.

— Что он здесь делал? — хмуро поджав губы, вопросил мужчина моей несбыточной мечты.

— Эээ… Пропуск принес, — нашлась я, — и попросил подробный отчет о событиях во внешнем мире. Кстати, твоя сестра сказала ему о моих родителях.

— Да? Ну что ж, может, оно и к лучшему, — задумчиво протянул Кейрет, а я вспомнила своих ночных гостей и решила спросить о них вейра:

— Кейрет, у меня вчера был райли по имени Фрэй, и…

— Фрэй?! Что у тебя делал вождь всех райли обитаемого мира?

— ?

Скульптурная композиция «Человеческая девушка и принц вейров удивили друг друга» продержалась несколько мгновений, а затем отмерший наконец Кейрет потребовал подробного рассказа. Ну как ему можно было отказать? Да и не очень-то хотелось, честно говоря…

За мирной беседой нас и застали сонные Кайле и Рьен, для которых пришлось повторять все заново. В итоге, когда рассказ был закончен, давно и прочно наступило обеденное время, о чем нам не преминули сообщить обиженные таким пренебрежением желудки. Посовещавшись, мы решили разделиться — Кайле и Рьен умчались куда-то по своим делам (эльф вообще не переставал меня удивлять своим влюбленным видом и беспрекословным подчинением желаниям Кайле), а Кейрет пообещал отвести меня пообедать в «Закатный луч». Как ни странно, он вел себя так, будто вчера ничего не случилось, и не было той ссоры в таверне. Удивительно.

Ладно, оставим загадки на потом и будем наслаждаться жизнью! Солнечный день, умопомрачительные запахи с кухни таверны, рядом самый замечательный мужчина на свете. Ну и что, что у меня с ним нет никаких шансов — впереди целых полтора месяца счастья, и кроме того, я же теперь вейранка… А значит, после окончания Академии вполне могу вернуться и остаться здесь навсегда. В общем, как любил говорить мой приемный отец, время покажет — а Эрик обычно оказывался абсолютно прав…