Горячий шоколад в зимнюю ночь

Глава 18

Зак

Тина тихо стонет мне на ухо и осыпает горячими поцелуями мою шею.

Тина сладко спит в моих объятиях.

Тина помогает моей сестре с уроками и расхаживает в моей футболке по нашей квартире.

Тина крепко держит меня за руку, когда я впервые за почти два года пришел в гараж.

Я думал только о ней, пока пел ту песню.

Мне не нужны были доказательства того, что я встрял по полной программе, однако господь все равно подкинул одно – и весьма неоспоримое.

Когда в гараж пришла Кейси, мое сердце не екнуло. При виде ее я испытал лишь раздражение и разочарование. Не осталось больше боли, которая столько времени копошилась в груди как змеиный клубок и отравляла все остальные чувства. Теперь там появился крошечный лучик света, разгонявший сгустившуюся тьму с каждым днем.

Тина.

Я хотел поговорить с ней в тот же вечер, но она пожаловалась на головную боль и усталость и сразу по приезде в общежитие ушла к себе в комнату. Следующий день я провел на учебе, потом на работе и вернулся уже очень поздно. Во вторник нам тоже не удалось встретиться – теперь Тина была на работе.

В среду меня ждал сюрприз.

А я ненавижу сюрпризы.

Я был на работе в сервисном центре и возился над стареньким смартфоном с вдребезги разбитым экраном. Его владелец – мой сосед через стенку, неуклюжий долговязый очкарик Робби, который часто выручал меня, а также одалживал сахар и кетчуп. Поэтому я сделал ему большую скидку. К тому же, насколько я знал, у парня не было родных, кроме старенькой бабули, и не водилось лишних денег.

«А то ты сам в деньгах купаешься, филантроп хренов», – ворчал я про себя, пока убирал пинцетом осколки экрана.

Колокольчик над дверью звякнул, возвещая о приходе нового посетителя. Я поднял голову и чуть не проткнул пинцетом телефон бедолаги Робби.

– Какого черта вы тут делаете? – спросил я дрогнувшим голосом, когда порог рабочего помещения переступил Тэри за руку с Кейси.

Они, блин, издеваются?

– Привет, Зак. – Тэри поднял свободную руку, будто хотел помахать, но вовремя опомнился и сжал ее в кулак.

– Какого черта вы тут делаете? – с нажимом повторил я.

– Зак, мы пришли поговорить. – Мое имя, сорвавшееся с губ Кейси, резануло слух. – Ты ведь приходил к ребятам в гараж, и мы решили…

– Что я захочу видеть ваши физиономии?

– Пожалуйста, дай нам один-единственный шанс все объяснить. Клянусь, мы больше не потревожим тебя.

Она смотрела на меня с такой мольбой и страхом, словно я был злобным чудовищем, которое собиралось сожрать их обоих, а потом и их дорогого сыночка.

Не буду утверждать, что страхи Кейси безосновательны. Два года назад, когда узнал о том, что они переспали, я прямо у нее на глазах разукрасил рожу Тэри так, что она стала похожа на шмоток сырого мяса. Кейси тогда кричала, плакала и пыталась оттащить меня, но я настолько потерял голову от гнева, что оттолкнул ее. К счастью, она приземлилась на мягкий ковер и не пострадала. При всей моей ненависти к этим двоим я не хотел стать причиной ее выкидыша.

Возможно, увидь я их несколько месяцев назад, у меня бы снова снесло крышу, но сейчас мне хотелось только одного: чтобы они сгинули с глаз долой.

Я отложил пинцет и откатился в кресле от стола, чтобы ненароком не выплеснуть злость на разобранном телефоне Робби.

– Что вы собрались мне объяснять? Почему решили потрахаться у меня за спиной, пока я хоронил нашу с тобой, Тэри, бабушку во Франции? Или почему…

– Мы влюбились друг в друга, – оборвал мою тираду Тэри усталым голосом. – Задолго до твоей поездки во Францию.

Я молча буравил их вопросительным взглядом, не понимая даже, хочу ли узнать подробности. Кейси растолковала это по-своему. Крепко сжимая руку Тэри, она подошла к скамье, которая стояла у противоположной стены под большой вывеской с прайсом, и осторожно присела. Тэри опустился рядом. Он выглядел измотанным. Видимо, тяжело было молодому папаше обеспечивать семью.

– Зак, я понимаю, что мои слова могут ранить тебя еще сильнее, – тихо начала Кейси, – но хочу, чтобы ты знал. Я любила тебя, очень сильно, и это чистая правда. Ты был моей первой детской любовью, но с годами мои чувства к тебе изменились. Стали совсем иного рода. – Она коротко переглянулась с Тэри, и от моего внимания не ускользнуло, как он сжал ее ладонь в немой поддержке. – Я до сих пор люблю тебя, Зак. Ты – близкий и родной для меня человек.

– Сейчас расплачусь от переизбытка чувств, – съехидничал я. – Может, уже перейдешь к тому, когда начала раздвигать ноги перед моим братом?

– Закари, подбирай выражения, – прорычал Тэри.

– А то что? Пойдешь и трахнешь мою новую девушку? Спешу огорчить: козлы не в ее вкусе.

Я не понимал, для чего эти двое пришли ко мне. Бередить старые раны? Заставить ненавидеть их еще сильнее?

Тэри дернулся, как будто хотел сорваться с места и броситься на меня с кулаками, но Кейси обхватила его предплечье и покачала головой.

– Ты в праве злиться на нас, мы это заслужили. Но позволь закончить нашу историю и расставить все по местам, – сказала Кейси.

Когда-то я сходил с ума от умоляющего взгляда ее голубых глаз. Когда-то готов был горы свернуть от одного только тихого «пожалуйста». Я не просто любил Кейси. Я был одержим ею. Но теперь…

– Говори уже скорее, и проваливайте, у меня полно работы, – процедил я и, поднявшись с кресла, прошел к кофемашине. Мне срочно нужно было смочить пересохшее горло. И хотя я был убежденным трезвенником, сейчас не отказался бы даже от водки.

Повернувшись к Кейси спиной, я смотрел, как мой эспрессо тонкой струйкой льется в черную кружку, от которой поднимались спирали пара.

– Я влюбилась в Тэри, когда мне было семнадцать.

В семнадцать лет я впервые задумался о том, что когда-нибудь обязательно женюсь на ней.

– Сначала я не осознавала этих чувств, – продолжала Кейси, – но меня непреодолимо тянуло к Тэри. Мне хотелось постоянно видеть его, слышать его голос и смех, чувствовать на себе его прикосновения, пусть даже чисто дружеские. Когда я поняла, что влюбилась, меня охватил настоящий ужас. Я ненавидела себя, считала испорченной, предательницей. Ведь ты так любил меня, был так предан мне, заботлив и чуток. Я понимала, что недостойна ни тебя, ни Тэри.

– Почему сразу не рассказала?

Я взял наполненную до краев кружку и отхлебнул обжигающий напиток.

В сознании почему-то всплыло воспоминание о той ночи, когда мы с Тиной сидели на подоконнике и пили горячий шоколад. Мне захотелось вернуться в тот день. Тогда у меня на сердце было тоскливо от горьких воспоминаний, но нежная улыбка Тины и ее утешительные прикосновения согревали мою душу и прогоняли тьму.

– Я боялась ранить тебя. Мы так долго встречались, столько всего пережили вместе…

От этих слов я захотел задернуть рукава толстовки, чтобы скрыть татуировки, но сдержал этот порыв. Кейси единственная знала, как я ненавижу эти татуировки и то, что они таили в себе.

– Ну да, зато ваш перепих спустя годы меня совсем не ранил, – с иронией пробормотал я и сделал еще один глоток.

Предложить кофе им у меня и в мыслях не было. Пусть выкладывают, что хотят, и катятся к черту.

– Я поклялась себе, что никогда тебя не предам и всегда буду рядом, что похороню свою любовь.

Громкий смешок застрял у меня в горле, и я чуть не поперхнулся кофе. Я откашлялся, постучав по груди, а потом с кружкой вернулся к рабочему месту.

– И что дальше? – спросил я с притворной заинтересованностью. Мне было плевать, что произошло дальше и почему двое самых близких людей решили предать меня. Я хотел закончить этот разговор и продолжить ненавидеть их.

Кейси опустила голову и смахнула слезы, что пробудило во мне новую волну раздражения. Я вспомнил, как, избив Тэри, сел в машину и долго ехал на скорости сто двадцать миль в час, прежде чем остановился на безлюдном шоссе и плакал навзрыд как сопливый ребенок.

– Потом Кейси узнала, что ее чувства взаимны, – продолжил Тэри вместо нее. – Ты в курсе, что я влюбился в нее с первого взгляда. Как и ты. Но когда я понял, что между вами что-то происходит, отступил и притворился, что мои чувства к ней остыли. Я лучше бы оторвал себе яйца, чем попытался увести ее у тебя. Я знал, насколько Кейси тебе дорога. Все пошло наперекосяк на выпускном балу. Ты ушел рано, потому что тебе с утра нужно было на работу, и попросил меня проводить ее домой. Мы перебрали шампанского и сами не поняли, как это произошло. В общем, мы поцеловались. И тогда я понял, что Кейси влюблена в меня. Как и я в нее.

Я стянул резинку с волос и запустил в них пальцы, массируя кожу головы.

На выпускном я танцевал с Кейси, такой охренительно красивой в ее небесно-голубом платье, и думал о том, что хотел бы от нее детей. Троих. Двух девочек и одного мальчика. Конечно, я понимал, что в восемнадцать лет мечтать о подобном глупо, но мне было плевать. Я так сильно любил Кейси, что, даже если бы она сказала, что случайно залетела от меня, я бы умер от счастья.

Вот же влюбленный идиот.

– То есть вы с тех пор встречались втайне от меня? – спросил я осипшим голосом.

– Нет! – воскликнула Кейси. – Нет, конечно. На следующий день мы поговорили и пообещали друг другу забыть о том поцелуе. Понимали, что поступили ужасно по отношению к тебе, и чувствовали себя виноватыми. Какое-то время мы даже не общались.

Я смутно помнил тот период, когда Кейси стала избегать Тэри. Тогда я даже подумал, что они поссорились, но она продолжала утверждать, что все в порядке и я просто себя накручиваю. Что ж, то, что они хотя бы пытались поступить благородно, кажется вполне правдоподобным.

– Мы держались друг от друга на расстоянии, – вновь заговорил Тэри. – Я всеми силами пытался забыть Кейси, спал со всеми девушками без разбора, лишь бы вытравить ее образ из головы, – не помогало. Я ненавидел себя, ее, тебя, всю эту чертову ситуацию, но ничего не мог поделать. Когда ты уехал с тетей Зафирой во Францию, я понял, что так больше не может продолжаться. Что, если мы продолжим врать себе и друг другу, то все трое будем несчастны. Я пришел к Кейси, чтобы поговорить и призвать ее рассказать тебе правду, и тогда мы окончательно утратили рассудок и контроль над чувствами. Соседки Кейси в общежитии не было, и мы провели ночь вместе. Мы не собирались ничего утаивать от тебя, не хотели крутить роман за твоей спиной. Но Кейси забеременела, и… – Тэри судорожно вздохнул и повернулся к двери, за стеклами которой сновали туда-сюда студенты. – Я не хотел, чтобы все так вышло. Клянусь, ни одного дня не прошло, чтобы я не скучал по тебе, брат, и не сожалел о том, что стал причиной твоей боли.

Я молча разглядывал горстку осколков, лежащую на столе рядом с разобранным телефоном.

Как на эту историю должен отреагировать парень, который на протяжении долгих лет был влюблен в девушку, сидящую напротив? Какие чувства должен испытывать, узнав о том, что, пока он планировал счастливое будущее с ней, она страдала от любви к другому? Что должен ощутить, узнав о том, что, пока он умирал от страсти и желания долгими жаркими ночами, она представляла его лучшего друга?

– Что вы от меня хотите? – спросил я и провел языком по небу, чтобы лучше распробовать этот кислый вкус разочарования – такой знакомый, но сейчас раскрывшийся совершенно по-новому.

– Ты мой брат. – Тэри поднялся с лавки и сделал несколько неуверенных шагов в мою сторону. – Я знаю, что причинил тебе много боли и не заслуживаю твоего прощения…

– Вам нужно мое прощение? – Наконец я поднял на них взгляд и внезапно осознал, что уже не злюсь. Устал злиться. Устал жить прошлым и давиться ядом предательства. – Я прощаю вас обоих. Возможно, через пару лет даже наведаюсь к вам в гости и посмотрю на вашего сына. А тетушку Лайлу, пожалуй, навещу в ближайшее время – все-таки она ни в чем не виновата, и я погорячился, когда вычеркнул ее из своей жизни. – Я наклонился, взял мусорную корзину и одним движением смахнул со стола осколки от разбитого экрана. – Но быть друзьями, как раньше, у нас, увы, не получится. Некоторые вещи невозможно починить. А теперь, если позволите, мне надо работать.

Я достал из ящика стола новенький экран и принялся за работу.

– Пока, Закари, – попрощался Тэри через несколько секунд неловкого молчания.

– Пока, Зак, – вторила ему Кейси.

– Пока, ребята, – отозвался я, не глядя на них.

Когда дверной колокольчик звякнул второй раз за этот час, я с облегчением выдохнул и прислонился затылком к спинке кресла. В душе кружил хоровод из смешанных чувств, но я с упоением наслаждался тем, что в груди не осталось больше ни боли, ни тоски, ни пожирающего душу гнева. Вместо этого там затеплился светлый огонь, который хоть и не мог пока развеять грусть и разочарование, но освобождал место для нового чувства – надежды.

Я вытащил из кармана телефон и открыл галерею, чтобы посмотреть на фото, украдкой сделанное мной на выходных. На нем была запечатлена та, благодаря кому после тяжелого разговора я не впал в пучину отчаяния и ненависти ко всему живому, в том числе и к самому себе.

Моя надежда.

Мой свет.

Моя любовь.

Моя Тина.