Горячий шоколад в зимнюю ночь

Глава 21

Зак

Декабрь ворвался в Арден-Сити, принеся с собой настоящую бурю. Снега выпало столько, что в первый же день зимы занятия отменили, и у меня появилось свободное время для отдыха, в котором я нуждался и физически, и морально. Из-за предстоящего теста я практически не спал, а на работе держался только благодаря лошадиным дозам кофе и энергетических напитков.

Сегодня я тоже планировал посвятить весь день учебе, но Тина заявила, что выбросит мой компьютер в сугроб размером с небольшой седан, который образовался под окном. Он явно пролежит до конца зимы, потому что дворники в нашем кампусе – самые ленивые создания в Арден-Сити.

Крупные белые хлопья, парившие в воздухе в медленном и плавном ритме, к вечеру превратились в плотную завесу, из-за которой не было видно даже соседний корпус общежития. Мы с Тиной провалялись весь день на кровати в моей комнате и посмотрели две части фильма «Один дома», а следом решили включить «Гарри Поттера».

Я на собственном опыте убедился, что просмотр фильмов про очкастого волшебника или любое его упоминание было чем-то сродни пентаграмме, вызывавшей демона, но в нашем случае – Айви. Стоило только зазвучать главному саундтреку, как она позвонила по «Фейстайм». Тина ответила, и на экране высветилась миловидная мордашка Кнопки, на голове которой красовался нелепый ободок с ушами Минни-Маус. Она счастливо замахала рукой, но, увидев, что рядом с Тиной лежу я и бессовестно лапаю ее за грудь – я не сразу сообразил, что Айви может это увидеть, – зависла с приоткрытым ртом.

Я не без раздражения убрал руку с груди Тины и лениво помахал в ответ.

– Привет, Мелкая.

После того как Айви с Рэйденом съехались, придуманное мной прозвище для него перекочевало и к ней.

Айви несколько секунд таращилась в экран, прежде чем издать ультравизг, от которого я чуть не оглох, а Тина испуганно вздрогнула.

– Я тебе еще в прошлом году говорила, что Зак втюрился в Тину! – крикнула она куда-то в сторону. – А ты мне не верил!

Тина с любопытством покосилась на меня, и я, не удержавшись, показал ей средний палец.

Через мгновение на экране появилась долговязая фигура Мелкого. Он сел на диван, сгреб Айви в охапку, усадив к себе на колени, и звонко поцеловал в уголок губ.

– Как же меня бесят эти сладкие зефирки, – проворчал я, откинувшись на подушку.

– И я по тебе очень соскучился, друг! – донесся довольный голос Рэйдена.

– Так вы что, правда вместе? – Айви хлопала в ладоши и чуть ли не похрюкивала от радости.

На моих губах против воли растянулась кривая улыбка. Айви была просто создана для моего бывшего соседа. Эти счастливые придурки светились как диско-шары, и как бы я ни притворялся, что меня раздражает их приторная ванильность, я был рад за них. И, если быть уж совсем честным, в глубине души я тоже готов был визжать и радостно хлопать в ладоши от того, что девушка, сидящая рядом, теперь моя. Она знала все мои самые страшные секреты, но продолжала смотреть на меня, как раньше, – с любовью и восхищением.

Мы разговаривали около получаса. Рэйден рассказал о своей новой книге, а Айви поделилась радостной новостью, что ей удалось попасть на мастер-класс к какому-то крутому кондитеру чуть ли не с мировым именем, но это имя я благополучно забыл в ту же минуту. Потом она начала требовать от нас подробности того, как мы с Тиной сошлись. Но поскольку я никогда не любил рассказывать о личной жизни, эту сложную задачу взяла на себя Тина.

Айви от переизбытка эмоций почти прыгала на месте.

– Вот слушаю вас и думаю: допишу-ка я новую книгу и попробую сменить жанр для разнообразия, – задумчиво протянул Рэйден.

– Ух ты, и о чем ты хочешь написать? – с неподдельным интересом спросила Тина. Она читала его фэнтези-цикл и, хотя не была поклонницей жанра, осталась под большим впечатлением.

– Да вы мне только что преподнесли на блюдечке сюжет любовного романа в стиле комедийных мелодрам двухтысячных.

– Даже думать не смей, придурок, – шутливо пригрозил я. – Не хочу читать про себя сопливую мелодраму.

– Я изменю место действия, и имена, и даже внешность, – не унимался Рэйден. – Тебя, скажем, сделаем мулатом.

– Или знойным латиноамериканцем, – вмешалась Кнопка.

– Или лучше напишите историю своей любви, чтобы ваши читатели утонули в реке из Несквик, – сострила Тина, подмигнув мне, и я расплылся в довольной улыбке.

Вот это моя девочка.

Когда мы попрощались со сладкой парочкой, Тина уставилась на меня, округлив глаза в немом удивлении.

– Что случилось?

– Ты видел их кольца? – спросила она. – Это не обручальные, но они одинаковые и на безымянных пальцах левых рук. Они что…

– Мотылек, эти два безнадежных романтика поженились еще прошлым летом. Тайно.

У нее отвисла челюсть.

– Что?

– Ага. Я случайно услышал часть их разговора, и дальше пазл сложился сам. Чего ты так смотришь? Хочешь, я тоже на тебе женюсь?

– Ты шутишь?

– Нет.

Тина поерзала на месте и неловко заправила волосы за ухо.

Занервничала.

– Мотылек, успокойся, я не собираюсь прямо сейчас тащить тебя к алтарю. Просто знай, что все это, – я обвел пальцем пространство между нами, – для меня очень серьезно. Я твой.

Некоторое время она сверлила меня задумчивым взглядом, а потом ее губы дрогнули в несмелой улыбке. В следующую секунду этими самыми губами Тина целовала меня так нежно и сладко, как умела только она.

– Скажи что-нибудь на французском, – отстранившись, попросила она.

Я задумчиво прикусил щеку изнутри и, склонив голову набок, прошептал:

– Je t’aime mon beau papillon.

– Что это значит?

– Я сказал, что у тебя классные сиськи, – без тени стыда соврал я.

Тина раздраженно цокнула и толкнула меня кулаком в грудь.

– Я знаю, как переводится je t’aime, придурок. Не обманывай.

Увидев воинственное выражение ее лица, я рассмеялся, и Тина в ответ начала меня щекотать. Я до ужаса боялся щекотки, чем обычно бессовестно пользовалась Рири, а теперь и Тина. Я скрючился, пытаясь защититься от ее проворных пальцев, и громко хохотал, пока она с остервенением пересчитывала мои ребра.

– Все, все, сдаюсь! – крикнул я, когда на глаза выступили слезы.

– Так что ты сказал? – Она развернула меня на спину и уселась сверху.

– Ты знаешь, что я сказал.

Тина спустилась ниже и села мне прямо на пах, намеренно задвигав бедрами так, что я сразу почувствовал болезненное возбуждение.

– Я хочу услышать это от тебя.

Она медленно стянула с себя футболку, под которой не оказалось лифчика. Я положил руки на ее талию и принялся выводить узоры на бархатной коже.

– Я люблю тебя, мой прекрасный Мотылек.

Тина наклонилась ко мне за очередным поцелуем, и через несколько минут мы уже ласкали друг друга. Горячая ладонь Тины вытворяла со мной нечто такое, что мозг отказывался выдавать связные мысли. В голове эхом звенели лишь две:

Я охренеть как влюблен.

Я охренеть как счастлив.

Обхватив Тину за талию, я заставил ее оседлать меня. С такого ракурса открывался потрясающий вид на ее грудь и светящееся счастьем лицо. Тина улыбалась мне, а ее глаза блестели, словно она была пьяна. Пьяна мной. Прикусив губу, она медленно опустилась на меня, и с наших губ одновременно сорвался рваный вздох. В ней было так горячо и тесно, что я напрочь терял рассудок. Ее ногти впивались в мою грудь, тяжело вздымавшуюся от удовольствия.

– Иди ко мне.

Я притянул ее к себе, прижимая к телу и обнимая крепко-крепко. Растворяясь в ней и тая от любви, как горький шоколад в горячем сладком молоке со щепоткой соли.

Тина

Думала ли я, что, когда в начале семестра обращусь к Заку за помощью, влюблюсь в него по уши и буду с ним встречаться?

Определенно, нет.

Рада ли я, что все сложилось именно так и теперь Закари Тхэ Ен Калиф – мой парень?

Определенно, да.

Наши отношения складывались нетипично. Мы не ходили на свидания, потому что у нас практически не было на это времени. Зак не дарил мне цветов и не присылал сообщения с пожеланием доброго утра и прочими нежностями. Он никуда не выкладывал наши совместные фото и не проявлял чувства публично.

Все это было у нас с Джоном, и когда-то я думала, что это и есть признак идеальных отношений.

Зак поступал совершенно иначе.

Вместо цветов он присылал мне прямо на работу мой любимый капучино на кокосовом молоке и протеиновые батончики без сахара, если я выходила из дома, не позавтракав. Когда я заболела, он отпросился с работы пораньше, чтобы зайти в аптеку и купить для меня лекарство от простуды. В тот вечер он не лез ко мне с объятиями и поцелуями, зато постоянно растирал мои озябшие ноги, следил, чтобы я пила много жидкости, и каждые полчаса проверял температуру.

Кроме того, Зак был очень внимательным. Увидев, что я закрываю дверцу шкафа, слегка приподнимая ее, он в тот же день принес инструменты и починил покосившуюся дверь. А когда узнал, что я мерзлячка, он начал закрывать форточку, стоило мне войти в его комнату. К моему приходу он всегда наводил у себя порядок, потому что я педантична. Хотя я никогда его об этом не просила и никогда не делала замечаний по поводу бардака.

Он редко говорил нежные слова и все так же продолжал шутить надо мной и подтрунивать, но каждое его прикосновение говорило о чувствах громче любых слов.

Благодаря таким мелочам мне было комфортно с Заком, как ни с кем другим.

– Ну а каков он в постели? – допытывалась Лу, сидя на кровати и собираясь на очередную вечеринку.

Я ждала возвращения Зака. Сегодня у него был экзаменационный тест, к которому он упорно готовился весь семестр.

С утра я отправила ему откровенное фото в своем любимом кружевном белье. Впервые за время наших отношений. С лицом. А следом выслала сообщение, что в этом наряде планирую отмечать успешно сданный им тест.

В ответ Зак прислал фото, сделанное в зеркале. В одном полотенце, с капельками влаги на торсе и влажными распущенными волосами. К фото прилагалось сообщение:

Зак

Учти, Мотылек, на эту вечеринку я приду голым.

– Эй! Ты слышишь меня? Чего улыбаешься так, как будто вживую увидела Дженсена Эклза? – возмутилась Лу.

– Прости. Ты что-то спросила? – смущенно уточнила я.

– Вообще-то да. Я спрашивала, как у вас дела в интимном плане.

– Безупречно.

Лу надела короткое ярко-зеленое платье и чулки, а мне оставалось только гадать, не заледенеет ли она в таком наряде на улице.

Услышав мой ответ, она недовольно щелкнула языком.

– А можно подробнее, хотя бы в двух словах? Нежный он или грубый? Скромный или извращенец?

Я чувствовала, как мои щеки заливает огненный румянец. Я ожидала, что рано или поздно Лу вытрясет из меня все подробности моей личной жизни. На самом деле я не любила навязчивых людей, но ей почему-то прощала такие выходки. Может быть, потому, что ее глаза всегда светились неподдельной искренностью и она никогда не скрывала настоящие эмоции? Вот и сейчас я точно знала, что она рада за нас с Заком от всей души.

– Хорошо. – Я тяжело вздохнула и на одном дыхании выпалила: – Зак – скромный извращенец и нежный грубиян.

– Ого… Я озадачена. Не объяснишь, что это значит?

Это означало то, что Зак мог круглыми сутками пошлить, но в постели мои уши ласкал лишь его нежный шепот признаний, сопровождаемый грубыми ласками, которые отправляли меня на седьмое небо от наслаждения. Зак любил ходить на грани боли и удовольствия, но чаша весов никогда не склонялась к первому. Грубая, жадная, необузданная страсть всегда сменялась ласковой, нежной и трепетной близостью. И каждый раз после головокружительной разрядки Зак прижимал меня к себе и тихо напевал любимые песни или шептал нежности на французском. В такие моменты он был до невозможности милым.

Но все это было моим, и я не собиралась делиться ни с кем. Даже с Лу.

– А у тебя что на личном фронте? – перевела я тему.

Лу скорчила недовольную рожицу.

– Да так. Зависаю с одним парнем. Ничего серьезного.

– А что насчет Майка? – осторожно спросила я.

– А что Майк? Мы друзья. Не более того.

– Лу, ты правда ничего не замечаешь или притворяешься? Он же влюблен в тебя по уши.

Легкомысленное выражение лица вдруг стало суровым и таким непривычным для Лу.

– Замечаю. Но я скорее руку себе откушу, чем дам ему хоть призрачную надежду.

Она передернула плечами и повернулась к зеркалу, чтобы нанести на губы кроваво-алую помаду.

– Он тебе совсем не нравится? – с грустью выдохнула я. – Майк такой славный парень, хоть и ведет себя иногда как болван.

Лу отложила помаду и на несколько секунд прикрыла глаза. В этот момент она выглядела такой беззащитной и ранимой, словно своим вопросом я обнажила ее самые глубокие раны.

– Вот именно, Ти, он славный парень, в этом-то и проблема. Я его не заслуживаю. – В ее голосе слышалась горечь, но уже в следующую секунду она небрежно махнула рукой и продолжила: – К тому же у меня всегда есть запасной вариант в лице Дэна – капитана сборной по волейболу.

– Который тебя трижды бросал, – напомнила я ей.

– А я в отместку целовалась с его соседом по комнате. – Закончив макияж, Лу танцующей походкой направилась к выходу. – Сегодня ночую не дома, так что комната в твоем распоряжении. – Она многозначительно подмигнула мне и скрылась за дверью, а я по-прежнему не могла выкинуть из головы ее обреченный взгляд и слова о том, что она не заслуживает Майка.

Следующий час я готовилась ко встрече с Заком. Я долго думала, что такое надеть, чтобы удивить его, как вдруг мне в голову пришла безумная идея. Я забралась на стул и начала копаться на верхних полках, чтобы отыскать то самое платье, в котором я была на Хэллоуине в прошлом году, из-за которого Зак прозвал меня Мотыльком.

Я сшила его самостоятельно в студии у мамы и под ее чутким руководством. Она похвалила меня, сказала, что у меня неплохо получилось, но в то время я еще глупо стремилась к идеальности во всем, и ее похвала лишь задела мою самооценку.

Отыскав платье, я тщательно отгладила каждую складку расклешенного подола и надела его. Выбранный мною комплект нижнего белья идеально подчеркивал грудь, отчего декольте платья смотрелось особенно соблазнительно. Волосы я решила завить. Их длина почти достигала поясницы, поэтому на прическу ушло больше получаса, а вот с макияжем усердствовать не стала: лишь подкрасила ресницы и нанесла тональный крем.

Я только убрала косметичку в ящик комода, когда постучали в дверь. Я снова посмотрела в зеркало, подмигнув своему отражению, и с замиранием сердца поспешила открывать. Я уже собиралась броситься в объятия к Заку, но вместо этого в полном смятении отступила на два шага назад, чуть не споткнувшись об край ворсистого коврика.

– Ты что здесь делаешь? – удивленно спросила я.

Джон замер на пороге, спрятав руки в карманы и не решаясь войти. Это немного успокаивало.

– Прости, что заявился без приглашения, принцесса, – неуверенно сказал он, глядя на меня тоскливым щенячьим взглядом. – Ты везде заблокировала меня, избегаешь, если мы случайно встречаемся на территории кампуса. Вот и решил действовать радикально. – Он прислонился плечом к дверному проему и насупился, изучая мой наряд. – Потрясно выглядишь. Свидание?

– Именно. И ты мне помешал, – холодно бросила я. – Я уже говорила, что нам не о чем разговаривать. Не трать мое время и уходи.

– Тина, пожалуйста, прости меня, в тот раз я вел себя как последний урод.

– Ты вел себя так весь год.

Джон тяжело вздохнул и тихо стукнул кулаком по стене.

– Согласен. Я последний урод, кретин и дебил, но, прошу, дай мне хотя бы пять минут. Клянусь, я уйду сразу, как мы поговорим.

В его глазах горела мольба, и он больше не выглядел так самоуверенно, как в прошлую нашу встречу. Казалось, еще несколько секунд моего красноречивого молчания – и Джон рухнет на колени, чтобы ползти к моим ногам.

Сейчас передо мной стоял тот самый Джон, в которого я когда-то влюбилась. Без маски высокомерия и снисходительного взгляда. Лишь милый, добрый Джон, который забирался с огромным букетом сирени в мою комнату через окно, который катал меня на велосипеде и покупал диетические мармеладки.

– Ладно, проходи, но учти: у меня мало времени.

Джон уже направился к моей кровати, но я строго указала ему на кресло. Он стушевался под моим взглядом и опустился на самый его край.

– О чем ты хотел поговорить?

Я присела на край стола, скрестив руки на груди, и посмотрела на Джона, который изучал свои ладони. Его волосы немного отросли и падали на глаза. Вдруг я поймала себя на мысли, что мне совершенно не хочется коснуться их, зачесать назад или зарыться пальцами в густую шевелюру.

– Во-первых, как я уже говорил, я хочу извиниться. Я так виноват перед тобой, Ти.

В его голосе слышалось столько боли и отчаянья, что я поежилась. Еще недавно я бы растаяла от одного его тона, простила бы ему все на свете, надеясь, что мы сможем собрать осколки наших отношений и выстроить их по новой. Но сейчас…

– А во-вторых? – устало спросила я.

Джон поднял голову и пристально посмотрел на меня.

– Тина, я хочу вернуть тебя.

Я бы охотнее поверила в то, что выиграла миллион долларов в лотерее, чем в слова Джона.

– Что?

Джон вытер ладони о ткань джинсов и поднялся с кресла.

Внутри меня все сжалось от тревоги. Мне хотелось выставить перед собой руки, чтобы он не подходил ближе, но я лишь сильнее обхватила себя за плечи, стараясь не показывать волнения.

– Тина, я был идиотом. Мы… мы с тобой были так неопытны в отношениях, в… – Он запнулся и продолжил уже тише: – И в сексе. Когда я переехал в Нью-Йорк, клянусь, первый курс я хранил тебе верность, но в прошлом году все разом навалилось на меня. Проблемы в учебе, сплошные стрессы, одиночество… – Он замолчал, задумчиво уставившись себе под ноги.

Я так и не разобралась до конца, почему он решил перевестись в Арден-Холл. Каждый раз, когда я поднимала эту тему, пока мы еще встречались, он говорил, что в Нью-Йорке ему не нравилось, что он разочарован в выборе университета, хотя на первом курсе я постоянно слушала его восторги. А стоило мне спросить об этом его родителей, они намеренно переводили разговор на другую тему. Тогда я не придавала этому значения, потому что больше всего хотела сохранить наши отношения, а сейчас просто не горела желанием говорить с бывшим по душам.

– На одной вечеринке я перебрал с алкоголем, – снова заговорил Джон, – и сам не понял, как проснулся в постели с другой девчонкой…

– Джон, – холодно оборвала я, – мне это неинтересно. Мы расстались, и я теперь встречаюсь с другим парнем. Все в прошлом. Если тебе нужно мое прощение, чтобы двигаться дальше, хорошо. Я простила тебя, но ни о каком втором шансе и речи быть не может.

Джон шагнул ко мне, но я резко схватила со стола телефон.

– Еще шаг, и я позвоню своему парню, – твердо сказала я, мысленно взмолившись, чтобы Зак поскорее пришел сюда и в своей излюбленной манере вышвырнул Джон за шкирку.

– Тина, ты ведь начала встречаться с ним мне назло, признай это, черт возьми, – взорвался Джон. – Мы можем начать все сначала. Быть просто друзьями. Умоляю, дай мне еще один шанс. Я был идиотом, который не ценил тебя и променял на краткосрочные интрижки, но клянусь, этого больше не повторится, я все понял.

– Джон, услышь меня! – прикрикнула я и начала чеканить каждое слово: – Я. Люблю. Зака. Он. Мой. Парень. И у нас. Все… – Я запнулась, осознав, какое слово хотела сказать.

Идеально.

Я всю жизнь стремилась к этой чертовой идеальности, но это не про нас Заком. Мы оба были неидеальными. Наши отношения далеки от той приторной идеальности, о которой я постоянно грезила. И от понимания этого мои губы тронула робкая, счастливая улыбка.

– У нас с ним все по-настоящему, – уверенным тоном закончила я, зная, что Джон растолкует мои слова по-своему, но мне было плевать. – А теперь, прошу, уходи.

Я крепче сжала пальцами телефон, уже приготовившись звонить Заку, но этого не потребовалось.

– Вот как? – севшим голосом спросил Джон. – Ясно.

Он повернулся ко мне спиной, и меня окутало смутное чувство тревоги. Джон никогда так легко не сдавался.

Что-то было не так.

Прежде чем выйти из комнаты, он окинул меня тяжелым взглядом.

– Пока, Мотылек.

По моей спине прокатился холодок.

Откуда он узнал о моем прозвище?

Не успела я задать вопрос, как Джон распахнул дверь, и на пороге показался Зак с занесенным для стука кулаком. Он уставился на Джона как на букашку, но тот, не сказав ни слова, прошел мимо.

– Что здесь делал этот корм для тарантула?

Зак прошел в комнату и, приблизившись ко мне, положил руки на стол по обе стороны от меня и коротко поцеловал в губы.

– Приходил извиниться и просил дать ему второй шанс.

– И что ты ответила?

– Простила его, а потом послала к черту.

– Моя девочка, – одобрительно промурлыкал он и снова поцеловал меня, в этот раз задержавшись на моих губах дольше.

– Корм для тарантула? – с любопытством уточнила я, когда он отстранился.

– Да, я буду тем тарантулом, который сожрет его, если он посмеет снова приблизиться к тебе.

Я рассмеялась, но резко оборвала смех.

Из-за неожиданного прихода Джона я забыла о главном.

– Зак, – я обхватила его лицо ладонями, – как ты написал тест?

Он несколько секунд задумчиво кусал пирсинг, а потом расплылся в счастливой улыбке.

– Сто баллов. Я сделал это, Мотылек.

С моих губ сорвался пронзительный писк.

– Поздравляю! Ты мой гений, нисколько в тебе не сомневалась. – Я крепко обняла его, и Зак закружил меня по комнате.

– До сих пор не могу поверить. Осталось дождаться результатов конкурса. Но теперь я просто обязан получить эту стажировку. Профессор Такер написал такое рекомендательное письмо, что я даже слезу пустил, читая его. Он назвал меня светлой надеждой Америки, представляешь?

Зак улыбался так широко и лучезарно, что я влюбилась в него еще сильнее.

– Я так горжусь тобой, любимый, – прошептала я и с удовольствием зарылась пальцами в его волосах.

В этот момент во взгляде Зака появилось что-то такое, чего я никак не могла понять. Он на мгновение замер, а потом впился в мои губы с такой жадностью, что у меня подкосились ноги. Он обвил руками мою талию и притянул к себе. Каждым своим поцелуем, каждым прикосновением он признавался мне в любви и клялся в верности, а я отвечала ему тем же.

Приблизившись к кровати, мы рухнули на нее, и она жалобно скрипнула.

– На тебе то самое платье.

– Ты заметил?

– Конечно. Я все замечаю в тебе, Мотылек, потому что, когда ты появляешься в поле моего зрения, я перестаю видеть все остальное.

Мне хотелось смеяться и плакать от счастья. Зак гладил пальцами мое лицо и смотрел с такой любовью, которая словно возносила меня над землей. Я провела ладонью по его груди и ощутила стук бешено колотящегося сердца.

– Ты обещал прийти ко мне голым, – упрекнула его с кокетливой улыбкой.

– Я хотел, чтобы ты раздела меня. – Он обхватил мое бедро, разводя мои ноги в стороны, и вжался в меня так, что я почувствовала его возбуждение. Дрожа от предвкушения, я схватилась за края его футболки, но меня отвлек звонок телефона. – Подожди, Мотылек, поставлю на беззвучный, чтобы нам не мешали.

Зак отстранился и вытащил из заднего кармана джинсов телефон.

– Мама звонит, – удивленно сказал он. – Неужели вспомнила, что у меня сегодня был тест?

Я знала, давно догадалась, что, несмотря на показное равнодушие, Зак желал материнской любви и заботы. Вот и сейчас он смотрел на телефон с неприкрытой надеждой.

– Ответь, у нас вся ночь впереди. – Я в ободряющем жесте погладила его плечо.

Наклонившись, Зак коротко поцеловал меня и провел пальцем по экрану, принимая вызов.

Из динамика раздался голос мисс Калиф. Она быстро затараторила на французском, и Зак нахмурился. Выражение его лица посуровело, руки напряглись, глаза округлились, а кожа приобрела болезненный землистый оттенок.

Я резко села, понимая, что случилось что-то серьезное.

– Où est Riri? Quoi avec elle?^[25] – Голос Зака был полон боли и ужаса.

Страх закрался в мое сердце. Неужели что-то с Рири?

Закончив разговор, Зак отбросил телефон на кровать. Подтянул колени к груди, уткнувшись в них лбом, и схватился за голову обеими руками. В голове пронеслась мысль, что такую же позу он принимал, когда пытался защититься от ударов отчима. В горле встал горький ком размером с теннисный мяч.

– Зак, что случилось?

Он с тяжелым стоном вздохнул, и его плечи содрогнулись. Он резко вскочил с кровати и поспешил к выходу, даже забыв взять телефон.

– Зак, пожалуйста, постой. – Я нагнала его у двери и схватила за ткань футболки. Он смотрел на меня обезумевшим взглядом, в котором… – Зак? – в ужасе прошептала я, когда по его щеке скатилась крупная слеза.

– Рири в больнице. – Он дрожал от тревоги. – У нее перелом позвоночника.