Греховная связь

Глава 17

Ночью в ожидании Сегера Клара никак не могла избавиться от мыслей о том, что ей рассказала Джиллиан в это утро. Она старалась убедить себя, что догадалась о чувствах молодой женщины, но это не помогало. Она не могла забыть, как настойчиво Джиллиан повторяла, что она была бы превосходной женой для Сегера.

Клара не сердилась на Сегера. Разум говорил ей, что он не сделал ничего плохого, насколько ей было известно. Она сердилась на Джиллиан за ее слова и сердилась на миссис Томас и леди Кливленд за то, что напоминали ей, что ее мужа желали другие женщины и что искушение будет преследовать его всю жизнь.

Женщины будут предлагать ему себя. Отчаявшиеся одинокие женщины, знающие, каким внимательным и щедрым бывал он в спальне. Красивые женщины, которые хотели всего лишь несколько случайных часов с опытным любовником — мужчиной, который, как они знали, обладал инстинктом угадывать их желания.

Холодок пробежал по ее коже при мысли обо всех тех женщинах, с которыми ее муж занимался любовью, но Клара понимала, что лучше не думать об этом. Все это было прошлым.

Была ли Джиллиан красива? — неожиданно задала себе вопрос Клара. Не очень. Но она знала Сегера лучше, чем его знала Клара.

Позднее пришел Сегер и лег с ней в постель, а затем, удовлетворенный, повернулся на спину и вдохнул:

— По-моему, мне нравится быть женатым человеком.

Клара попыталась улыбнуться.

— Больше, чем быть холостяком?

Он повернул голову и посмотрел на нее:

— Если под этим подразумевается, что я буду погружаться в тебя каждую ночь, то — определенно.

— А что, если я заболею и буду болеть целый месяц? Что будет с нашим браком, если в нем не будет секса? Тебе захочется иметь другую жену?

Он повернулся, чтобы видеть ее лицо, и подпер щеку рукой.

— Я уже говорил тебе, что испытываю желание только к одной тебе.

— Желание да, но любовь? Существует ли между нами любовь?

— Ты уже задавала мне этот вопрос, — сказал он, — и я тебе ответил, а ты снова спрашиваешь меня. Это не из-за того ли, что произошло вчера на ассамблее?

Клара осознала, что говорит глупости. Он был прав. Она уже задавала этот вопрос, и он продолжал давать тот же ответ. Она должна довольствоваться тем, что имеет.

— Извини, я говорю глупости. Я… я думаю, это из-за разговора с Джиллиан сегодня утром. Он очень смутил меня.

Сегер нахмурился:

— О чем вы говорили?

Клара заколебалась, неуверенная, следует ли ему рассказать об этом, но затем решила, что стоит все обсудить. Возможно, это сблизило бы их в эмоциональном отношении, чего ей очень хотелось.

— Джиллиан сказала мне, что она видела, что произошло с миссис Томас, и похвалила меня за то, что я не подняла шум. Она сказала, что если бы она была твоей женой, она предоставила бы тебе свободу, которая тебе нужна.

Сегер недовольно свел брови.

— Поверить не могу, что вы говорили об этом.

— Да и я тоже. Я весь день думала об этом и пришла к выводу, что Джиллиан, может быть… Возможно, она влюблена в тебя, Сегер. Ты когда-нибудь подозревал такое?

Сегер сел и с удивлением посмотрел на нее:

— Этого не может быть.

Клара тоже села, прикрыв одеялом грудь.

— Разве?

— Конечно! Она даже никогда так не смотрела на меня. Она видит во мне брата. Я и представить не могу, что это не так.

— Но если бы ты слышал, что она говорила этим утром. Разве ты не заметил, как она одевается последнее время? Как она изменяет свою внешность?

— Нет, не заметил. Думаю, у тебя разыгралось воображение, Клара, и ты, кажется, все время плохо думаешь обо мне.

— Нет, я ни в чем не обвиняю тебя, Сегер. Я верю, что все дело в Джиллиан, и, может быть, она сама этого не понимает.

— Не понимает что? Что хотела бы быть моей женой? Бог ты мой, если она не знает этого, то едва ли ты можешь это знать.

— Я просто чувствую это.

Он встал с постели и надел халат.

— Это абсурд, Клара. Я понимал, что с самого начала у тебя были сомнения относительно нашего брака, и я понимаю, если вчерашнее поведение миссис Томас расстроило тебя, но это, Клара, — это переходит всякие границы.

— Ты полагаешь, что у меня галлюцинации?

Он вздохнул, сдаваясь.

— Я думаю, что из-за того, что произошло вчера, ты не уверена в правильности своего решения выйти за меня замуж, и ты утратила здравый смысл.

— Здравый смысл?

— Джиллиан еще девочка, — продолжал он, — глупая тихая девочка. Она не такая, как миссис Томас, так что не думай то, что думаешь. Если честно, меня начинает раздражать твое недоверие ко мне. Я сказал тебе, что постараюсь быть верным мужем, а ты не перестаешь подозревать меня. Мне надоело обсуждать это. — Он направился к двери.

— Куда ты идешь? — с гневом спросила Клара.

Сегер не понял ничего из того, что она говорила. Он не верил ей, не мог заставить себя сомневаться в доброте Джиллиан.

Даже если бы она во всем ошибалась, он мог бы по крайней мере посочувствовать ей и успокоить. А вместо этого назвал ее чувства абсурдом. Он защищал Джиллиан! Он уходил. Он не хотел углубляться в ее переживания. Ему нужны были лишь легкая болтовня и секс.

Все, что он знал, это как быть несерьезным.

— Пойду выпью и немного почитаю, — ответил он. — Мне вдруг расхотелось спать.

«Мне тоже», — с грустью подумала Клара, бросившись на постель, как только за ним закрылась дверь.

Клара не могла заснуть. Ей было просто необходимо с кем-то поговорить, но она не могла пойти к Джиллиан, как и к своей свекрови, которая обожала племянницу и, вероятно, отнеслась бы к переживаниям Клары так же, как и Сегер.

Кларе хотелось поговорить с сестрой, но София и Джеймс уехали на несколько недель в Бат вместе с его матерью и сестрой Лили, которая в этом году хотела избежать тягот лондонского сезона. София объяснила Кларе, что два года назад, вскоре после их с Джеймсом свадьбы, у Лили возникли некоторые сложности. Лили сбежала с французом. Все это осталось тайной, но, к сожалению, Лили все еще не оправилась от случившегося. Она чувствовала себя неловко в обществе мужчин и не доверяла себе.

После некоторого раздумья Клара решила написать Софии письмо. Если это не поможет, то она хотя бы поделится чувствами. Она подошла к столу, достала чистый лист бумаги и обмакнула перо в чернила.

«Дорогая София, сейчас глубокая ночь, а я не могу уснуть, ибо я в полной растерянности. Сегодня утром Джиллиан наговорила кучу вещей о Сегере, которые обеспокоили меня, и я могу лишь предположить, что она хотела расстроить меня, потому что тайно влюблена в моего мужа.

Я знаю, это звучит абсурдно, и мне, вероятно, следовало бы подождать, пока у меня не будет более убедительных оснований, чем мои догадки, а потом только говорить об этом с Сегером. Но мне так хотелось, чтобы мы были близки друг другу. Мне захотелось поделиться с ним своей тревогой. Я рассказала ему о своих подозрениях, но ничего хорошего из этого не вышло. Он не поверил ни одному моему слову! Он назвал меня выдумщицей и заверил, что Джиллиан всегда относилась к нему только как к брату.

Теперь я, как никогда раньше, чувствую, что наш брак неудачен. Я понимаю, что ожидала от него слишком многого и слишком скоро, и я оттолкнула Сегера. Он рассердился на меня и ушел, оставив мня в постели, и теперь я боюсь, что если он потеряет ко мне интерес (ты понимаешь, какой интерес я имею в виду), то уже ничто не помешает ему оставить меня.

Мне так не хватает тебя, дорогая сестра, и я жду не дождусь твоего возвращения.

С любовью, Клара».

— Посмотри, что я нашла! — сказала Куинтина следующим утром, входя в будуар племянницы и помахивая письмом. — Оно лежало у входной двери и ждало, когда его отправят вместе с другими письмами нашей семьи, поэтому решила взглянуть.

Джиллиан сидела перед туалетным столиком, расчесывая волосы.

— Что это, тетушка? Куинтина протянула ей письмо:

— Это письмо Клара написала своей сестре. Джиллиан посмотрела на письмо.

— Тетя Куинтина, это уже чересчур, читать чужую переписку. Неужели мы можем идти на такие хитрости?

— Неужели ты думаешь, что Клара не прибегала к хитростям, чтобы заставить Сегера сделать ей предложение. Могу вообразить, что она выделывала.

Джиллиан поколебалась немного, затем медленно развернула письмо и начала читать.

— Она рассказала ему, что я говорила!

— Ну-ну, не так уж это плохо. Она пишет, что Сегер не поверил ей и назвал ее выдумщицей. Выдумщицей, Джиллиан! Ему очень скоро надоедят ее выдумки. Думаю, мы выбрали Правильную стратегию.

Все еще кипя гневом, представляя, как Клара рассказывает Сегеру об их разговоре, Джиллиан раздраженно спросила тетку:

— Какую же?

— Ты и дальше должна говорить вещи, от которых она будет с ума сходить от ревности. Делай намеки, даже рассказывай о Дафне, но только говори что-нибудь неопределенное. А когда ты будешь с Сегером, веди себя как обычно. Даже обращай на него меньше внимания, пусть он считает, что Клара все выдумала. Если нам удастся довести ее до слез, то это еще лучше, потому что ты знаешь, как он ненавидит женские слезы. Он подумает, что она ненормальная. И тогда я выложу свою козырную карту.

— И что это за козырная карта, тетушка?

Куинтина улыбнулась.

— А тебе действительно хочется знать?

Глаза Джиллиан злобно загорелись.

— Конечно.

Куинтина опустилась на кровать.

— Так случилось, что нашелся джентльмен из Америки. Его зовут Гордон Такер, и он согласился кое-что сделать для меня.

После полудня Клара и Джиллиан катались на лошадях в Гайд-парке. Клара вовсе не собиралась туда ехать, но ей не хотелось, чтобы Сегер узнал, что она отказалась, поэтому приняла приглашение Джиллиан, надела черную амазонку и высокую шляпу и приклеила налицо улыбку.

Небо хмурилось и было прохладно. Но прогулка стала доставлять Кларе удовольствие. Может, от того, что Джиллиан в основном помалкивала. Она говорила мало и ни разу не упомянула об их утреннем разговоре.

Однако, когда они возвращались домой, Джиллиан поехала медленнее и подождало, пока Клара поравняется с ней.

— Какой прекрасный день для прогулки, — сказала Джиллиан. — Нам надо ездить каждый день.

— Да, хороший.

— Мне очень нравится наша дружба, Клара. Я просто счастлива, что Сегер женился на вас.

Это заявление удивило Клару, которая сразу же засомневаюсь, не ошиблась ли она в своем впечатлении прошлого утра. Может быть, она поспешила с выводами, и Сегер был абсолютно прав, не поверив ей.

— Мне тоже приятно с вами дружить, Джиллиан, — ответила она, похлопывая лошадь по шее.

Они не спеша ехали рядом.

— А вы знали, — спросила Джиллиан, — что мой отец одно время хотел, чтобы я вышла замуж за Сегера?

Настроение Клары резко переменилось. «О нет!»

— В самом деле? — Ей не хотелось поддерживать этот разговор.

— Да, — весело сказала Джиллиан. — Я, конечно, отказалась. Я сказала отцу, что Сегер всего лишь друг мне, что я и представить не могу его моим мужем, а затем после скандала с Дафной Сегер перестал появляться в обществе… ну а мой отец после этого заговорил по-другому. Теперь он и слышать не хотел о браке. Ему нужен был респектабельный муж для меня. Конечно, я никогда не верила, что Сегер непорядочный человек. Я знала, что он человек чести, каких мало в Лондоне, и он страшно тосковал по Дафне, которую так сильно любил. Но отец не хотел понимать этого. Он не знал Сегера так хорошо, как знала его я. — Она искоса взглянула на Клару. — Но вы тоже должны знать его хорошо, потому что вы его жена. Он должен разделять с вами все. Вероятно, он говорит, что любит вас, каждый раз, когда вы бываете вместе. — Она подняла глаза к небу. — Вы очень счастливая женщина, Клара.

Клара в эту минуту совсем не чувствовала себя счастливой. Ей казалось, что она сходит с ума. В том, что говорила Джиллиан, не было и намека на что-то предосудительное в ее отношениях с Сегером. Джиллиан сказала, что Сегер был ее другом и что она не испытывала к нему глубоких чувств, но что-то слышалось в ее тоне. Что-то, что раздражало Клару и, казалось, достигало цели. В голосе Джиллиан слышалась снисходительность, и она хотела, чтобы Клара чувствовала ее.

— Так скажите, — спросила Джиллиан, — Сегер часто говорит, что любит вас?

Клара с трудом подавила желание ответить Джиллиан грубостью, но напомнила себе, что девушка член семьи Сегера. И потом, Клара не могла доказать, что Джиллиан нарочно старается расстроить ее. Боже, да это все ее воображение! Она могла чувствовать себя такой уязвимой только из-за всех этих женщин, связанных с Сегером, — были ли они бывшими любовницами, пристававшими к нему на балах, злобными кузинами или призраками из прошлого.

Клара уже ни в чем не могла быть уверена.

— Если вы не против, — тихо сказала Клара, — я бы предпочла, чтобы некоторые вещи знали только мы с Сегером. Я уверена, вы меня понимаете.

Джиллиан переложила стек в другую руку.

— Боже, простите меня. Я не хотела выглядеть такой любопытной. Я ненавижу таких людей. А вы?

Клара лишь кивнула, и они выехали из парка, направляясь домой.

В эту ночь, когда Сегер пришел к ней, она кокетливо улыбнулась и сняла ночную рубашку. Она прогнала из головы все мысли о Джиллиан, и Дафне, и всех остальных женщинах. Она больше никогда не допустит ошибки и не испортит эти единственные минуты близости, существовавшей между ней и мужем.

— Сегер когда-нибудь доказывал вам фотографию Дафны? — спросила Джиллиан на следующий день Клару за завтраком. — У него была миниатюра. Должно быть она где-то лежит у него. Я и подумать не могу, что он ее выбросил.

Клара старалась сохранять равнодушие.

— Я тоже не могу этого представить.

— Она была очень красива, вот поэтому я и спрашиваю вас, вы ведь тоже красивы. Надо признаться, что вы похожи на Дафну. Мы все это заметили. Тетушка так и сказала, когда впервые увидела вас. И экономка тоже упомянула об этом.

Клара всеми силами старалась не выдавать своей враждебности и выглядеть спокойной и немного любопытной.

— Чем же я похожа на нее?

— У вас такой же цвет волос и такой же рот. — Она указала на свои губы. — Дело в губах. Сегер разбирается в губах, не правда ли? Вы это заметили?

«Как будто ты должна замечать!»

Клара держала себя в руках и заставляла себя говорить, как и Джиллиан, уверенным и торжествующим тоном. Она злорадно улыбнулась:

— Да, полагаю, он действительно ценитель губ.

Она с удовольствием услышала в собственном голосе намеки на всевозможные сексуальные удовольствия. К ее удивлению, Джиллиан быстро взглянула на нее и покраснела. Клара попала в точку.

«Вот так!» — сказала она себе и с удовлетворением принялась за чай.

Джиллиан первой нарушила наступившее молчание:

— А вам известно о надгробном памятнике?

Клара заметила, как вызывающе блеснули глаза Джиллиан, и подумала, что ситуация выходит из-под контроля. Враждебное поведение Джиллиан больше не вызывало сомнений. Теперь они обе признавали это. Джиллиан не скрывала, что бросает в Клару кинжалы, и знала, что Клара это понимает. Теперь они действовали открыто, это была битва в открытом поле.

— О каком памятнике вы говорите? — спросила Клара. Неожиданно ею овладела усталость.

Джиллиан с ненавистью и презрением подняла бровь. Она даже не пыталась действовать исподтишка!

— Памятник Дафне. Вы не знаете, что он поставил ей памятник?

Клара признала, что в этой мелкой схватке потерпела поражение. Она допила чай и поставила чашку на блюдце.

— Я этого не знала.

— Он установил его в своем имении на том месте, где они тайно встречались, и вокруг посадил нарциссы. Это были ее любимые цветы. Он рассказал мне об этом, когда особенно сильно тосковал по ней.

Клара глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и выпрямилась на стуле.

— Джиллиан, от ваших рассказов о моем муже у меня начинает болеть голова.

Джиллиан чуть вздернула подбородок.

— Не думаю, что от этого.

— Нет?

— Нет. — В глазах этой проклятой женщины Клара видела вызов. И в ярости сжала кулаки.

— Давайте попытаемся поговорить о чем-нибудь другом. У вас есть и другие интересы, не правда ли? Музыка? Книги?

Джиллиан саркастически улыбнулась.

— Понимаю, Клара. Я прекрасно вас понимаю.

Клара, готовясь ко сну, как раз закончила расчесывать волосы, когда в спальню вошел Сегер с бутылкой красного вина и двумя бокалами.

— Я подумал, что тебе, может быть, захочется выпить, — тихим обольстительным голосом сказал он, ласково глядя на нее.

Клара, никогда не знавшая другого мужчины, кроме Сегера, подумала, все ли мужья были так внимательны и очаровательны, как он?

Едва ли, решила она, постепенно возбуждаясь. Всепобеждающее обаяние Сегера заставляло женщин желать его, и поэтому она не могла устоять перед ним.

— Ты всегда знаешь, чего мне хочется, — ответила она.

Клара даже с каким-то восторгом смотрела на его широкие плечи, оценивая совершенство его тела, когда он ходил по комнате. Он, без сомнения, был безупречно сложен. Он был похож на Давида Микеланджело, если только можно было представить Давида в черном шелковом халате.

Клара же представляла своего мужа вообще без одежды.

Однако в эту ночь обстоятельства изменились. Прежде всего в этот день у нее начались месячные, и она не знала, как с этим быть. Что делали мужья и жены, когда жена была нездорова?

Кроме этого, ни один из них не упомянул об их споре о Джиллиан. Как будто его никогда и не было. Прошлой ночью они занимались любовью, но Клара чувствовала, что отдалилась от Сегера, и не знала, как избавиться от этой отдаленности, не начиная нового спора.

Она встала и заставила себя улыбнуться, все время думая, как плохо знает своего мужа. Они вели себя как случайные знакомые, беседуя о пустяках, смеясь над банальными шутками и занимаясь любовью. Несмотря на то, что Сегер замечал каждое ее желание, даже еще невысказанное, и удовлетворял его. Он хотел, чтобы Клара только улыбалась, была красивой и развлекала его.

Она радовалась, что ей было легко улыбаться и быть красивой, когда они занимались любовью, потому что в эти минуты она чувствовала себя именно такой. Но, наблюдая за тем, как он разливает вино, она с сожалением вынуждена была признать, что роль, которую она играла, когда муж не занимался с ней любовью, начала утомлять и раздражать ее.

Были минуты, когда Кларе хотелось накричать на Сегера или швырнуть в него чем-нибудь, но она боялась, что если сделает это, он снова подумает, что она ненормальная. А она не хотела, чтобы он так думал. Ей нужно было сохранить его уважение и на этом построить их близость. Сегер подал ей бокал:

.— Попробуй это, дорогая. Это самое лучшее вино в доме.

Она пригубила вина и почувствовала приятное тепло, растекающееся по ее горлу и расслаблявшее все ее мышцы. А это было ей так необходимо!

— Восхитительно, — прошептала она.

Он поднял свой бокал.

— Но далеко не так восхитительно, как ты сама. За твою красоту! — Он сделал большой глоток.

Клара смотрела на него, освещенного тусклым светом лампы, очарованная его красотой, твердой линией скул, сильными мускулистыми руками. Иногда казалось, он не сознает силу своей привлекательности, а в другое время он прекрасно знал, как пользоваться своими чарами.

Как бы она ни восхищалась красотой мужа, у нее все еще не выходил из головы этот памятник Дафне. Сегер установил его в своем имении, и этот памятник его первой любви будет стоять там вечно, даже после того, как там поселится Клара.

Она подумала, не ездит ли он все еще туда? Продолжает ли он приносить к памятнику нарциссы? Будет ли он продолжать эту традицию и тогда, когда там станет жить Клара?

Она укоризненно покачала головой в ответ на эти мысли, от которых желала избавиться. Ей не хотелось портить вечер.

Клара села на кровать и спросила, как Сегер провел день.

Сегер смотрел на свою жену и удивлялся — эта женщина была совершенством во всех отношениях, начиная с ее земной красоты и кончая неземным ангельским очарованием. В ее улыбке была вся его жизнь. Иногда Клара была милой и обаятельной, в другое время — уверенной и спокойной, или в ней была сексуальность, которая заставляла его сгорать от обжигающе горячего желания. Она была прекрасным сочетанием невинности и искушенности.

Сегер забыл об их разговоре, состоявшемся ночью несколько дней назад, и казалось, Клара тоже о нем забыла. Она больше не упоминала Джиллиан, и его это радовало. Ему не хотелось напоминаний о том, что Клара не полностью доверяла ему, в то время как он делал все, чтобы заслужить ее доверие. К тому же ему не хотелось говорить с Кларой о Джиллиан. О Джиллиан меньше всего.

Сегер отставил бокал, лег в постель и заключил Клару в объятия. Он прижался к ее губам, и аромат вина на ее языке смешался со вкусом его языка, и эротические горячие волны прокатывались по его телу, проникая в самые возбудимые точки всего его существа.

Да, за исключением нескольких незначительных моментов, брак пока был чертовски увлекательным делом.

Сегер не мог представить, что ему было бы также хорошо с какой-нибудь другой женщиной. Да ему никогда раньше и не приходила в голову мысль о возможности таких отношений с другой женщиной.

Однажды была такая женщина, но это было в совсем другие времена.

Он опустил Клару на подушки и начал расстегивать ее платье, но она остановила его.

— Сегер…

Несколько удивленный, он отстранился от нее.

— Что?

— Я не уверена, что мы сможем заниматься этим сегодня.

Он не сразу понял ее.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу… — Клара встала и подошла к двери. Сложив на груди руки, она холодно посмотрела на него.

— У меня сегодня пришли месячные.

Воздух с шумом вырвался из его легких, когда он понял, что с некоторым страхом ожидал ее ответа. Он боялся, что она просто была «не в настроении» даже после его страстного поцелуя. Он с облегчением услышал, что причина была совсем иная.

— Понимаю. — Ему не часто приходилось сталкиваться с этой проблемой. Большинство женщин, которых он знал, просто избегали таких ситуаций. И еще он подумал, что это означает, что Клара не беременна.

— Ты разочарована?

— Разочарована тем, что сегодня мы не сможем заниматься любовью? — спросила она таким невероятно нежным и невинным тоном, что у него потеплело на сердце.

— Прежде всего мы можем, если ты хочешь, заниматься любовью, но я не это хотел сказать, — пояснил он. — Ты разочарована, что мы с тобой не зачали ребенка?

Выражение ее лица смягчилось, а голос дрогнул:

— Немного, я думаю. Я на самом деле хочу подарить тебе сына.

Он подошел и обнял ее.

— Не расстраивайся, дорогая, Я слышал, это нередко занимает несколько месяцев. Но в этом есть и приятный момент: это значит, что нам придется очень постараться в ближайшие недели. Не думаю, что меня это огорчает, а тебя?

Клара улыбнулась.

— Нет, не огорчает. Но как же сегодня? Я чувствую себя очень неловко и неудобно. — Она коснулась пальцем его губ. — Ты уйдешь в свою комнату?

— А ты хочешь, чтобы я ушел?

— Нет. — Ее голос понизился до шепота. — Надо же подумать и о твоем удовольствии.

Он тихо рассмеялся и почувствовал, как в нем пробуждается желание.

— А что именно ты имеешь в виду?

Его обожаемая жена опустилась на колени и развязала пояс его халата. Ее глаза потемнели, когда она игриво посмотрела на него.

— Думаю, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Он поддержал своей большой рукой ее голову.

— Я только пытался быть любезным, любимая. Я не решался осмелиться…

— Можешь осмелиться на все, что тебе хочется. Нет смысла тратить понапрасну хорошее вино. — Она прикоснулась к нему губами, и огонь охватил его тело.

В комнате было темно. Сегер лежал на постели и гладил Клару по щеке. Внезапно он понял, что нисколько не чувствует себя разочарованным тем, что лежит в постели с женщиной после того, как согласился воздержаться и не заниматься с ней любовью.

Его самого не смущали пятна на простынях, но его милая Клара казалась стыдливой, и он не хотел смущать ее. Боже! Он уже давно, очень давно не испытывал такой нежности. Если быть точным, то восемь лет. Он уже забыл это чувство.

Неожиданно он вспомнил выражение лица Клары, когда она сказала ему, что не носит ребенка. Она была разочарована. Он утешил ее сочувственной улыбкой и несколькими удачно найденными словами.

Может быть, для него была надежда. Может быть, они с Кларой станут ближе друг другу, она начнет доверять ему, и он не будет чувствовать себя таким бессердечным, когда столкнется с ее более сложными эмоциями. Он был убежден сейчас, что стал ближе ей, и не только в физическом смысле этого слова.

Он закрыл глаза, крепко обнял ее и уснул.