«Дорогая Клара, вчера на званом обеде я сделала ошибку, попросив хозяйку передать мне соус, и за столом наступила мертвая тишина. Весь вечер со мной никто не разговаривал. Миссис Уодсуэрт, моя славная гувернантка-англичанка, после этого объяснила мне, что никогда не следует о чем-либо просить хозяйку. На это есть слуги. Но ты, вероятно, уже это знаешь…
Адель».
Клара увидела входившую в бальный зал сестру и, извинившись перед дамами, поспешила поздороваться с ней.
— София, ты приехала! Как там Бат? Вам удалось убедить Лили вернуться домой?
— В Бате все было чудесно, и Лили, кажется, в хорошем настроении. Я пыталась уговорить ее закончить сезон здесь, но она об этом и слышать не хочет. К ней еще не вернулась уверенность в себе.
Клара сочувственно кивнула:
— На это может потребоваться время.
Они, улыбаясь и кивая гостям, прогуливались по залу, а затем София взяла Клару под руку.
— Я получила твое письмо.
— А я не знала, получила ли ты его. Теперь я жалею, что написала его.
— Почему?
— Потому что, кажется, все изменилось к лучшему. С тех пор я больше не напоминала Сегеру о своем отношении к Джиллиан, и мы пару недель были очень счастливы.
София остановилась и посмотрела на Клару:
— Но ты была так встревожена, когда писала это письмо. С тех пор Джиллиан говорила еще что-нибудь подобное?
— Да, кое-что еще, но я научилась не обращать на это внимания и всеми силами стараюсь не волноваться по этому поводу. Я думаю, она довольно злая, но я никому этого не скажу, кроме тебя. Я не могу оскорблять или презирать родственников Сегера. Его мачеха возненавидела бы меня, а я этого не хочу. Я хочу, чтобы меня приняли в его семью.
Они продолжали ходить по залу.
— Но если она говорит гадости, намеренно оскорбляя тебя, ты должна рассказать об этом хотя бы мужу.
— Сейчас я не могу. Когда я представлю, как повторяю ее слова, они звучат так незначительно. Она ни разу не сказала ничего явно оскорбительного. Вся эта двусмысленность в ее голосе и в выражении глаз. Сегер опять подумает, что я выдумщица. По его мнению, Джиллиан безобидная робкая девушка, которая не видит плохого даже у себя под носом. Кроме того, я думаю, его беспокоит, что я не доверяю ему.
София тихо сказала:
— Но ты думаешь, что он будет на ее стороне, а не на твоей? И это после того, как вы женаты почти месяц? Ему бы уже пора понять, что ты не выдумщица. Конечно, должны быть между вами какие-то более глубокие чувства. Ведь так?
Клара почувствовала себя неловко.
— Я не знаю.
София завела ее за кадку с большим папоротником, где они могли сесть на диван и поговорить наедине.
— Он признался тебе в любви?
Клара, опустив глаза, смотрела на свои сложенные на коленях руки.
— Нет, и я даже не знаю, изменилось ли в эту сторону его отношение ко мне. Он обращается со мной с такой добротой и вниманием, но…
— Он все ночи спит с тобой?
— Да, каждую ночь.
— Ну, это уже кое-что.
— Я полагаю. Он очень нежный и любящий и льстит мне, но я думаю, что для него естественно так вести себя, занимаясь любовью с женщиной. Поэтому они все так и хотят его.
София покачала головой:
— Ты не должна так думать, Клара. Его холостяцкие дни прошли, и ты единственная женщина в его постели. Если… ты не подозреваешь, что он…
— Нет, нет! Мы проводим вместе каждую ночь, и нет никаких признаков… ну, духов чужой женщины или чего-то такого.
София откинулась на спинку дивана и посмотрела в сторону.
— Поверить не могу, что мы обсуждаем такие вещи. В этом нет необходимости, поверь мне.
— Да, ты права, — ответила Клара. — Правда, я в последние несколько недель дала волю таким мыслям. Но самое главное то, что он действительно был восхитителен, София.
— Я рада. А если Джиллиан продолжит подло вести себя, все станет ясно. Сегер умный человек, и по мере того как растет его уважение к тебе, он научится различать правду. — Она сменила тон и выразительно потрясла кулаком в воздухе. — Добро восторжествует!
Клара рассмеялась.
— Не знаю, что бы я без тебя делала, София.
— Ты прекрасно бы справилась.
После встречи со своим поверенным, с которым он обсудил небольшую денежную проблему, Сегер шел по Пиккадилли и думал о своей жене.
Он не мог и представить, что брак окажется таким невероятно приятным, конечно, у него были сомнения. И какие-то сомнения оставались. Его тревожило, что Клара не доверяла ему, но надеялся, что это скоро пройдет. Он делал все, чтобы добиться этого.
Кроме того, Клара была красива, жизнерадостна, очаровательна. Ему доставляли наслаждение бесконечные ночные часы любви, и он с удивлением обнаружил, как ему нравится просто беседовать с ней. Его страсть к жене становилась безграничной.
Они часто засиживались допоздна, разговаривая о своей жизни, а также о книгах, искусстве и обществе. Его восхищали ее суждения о жизни и людях. Ее необычная проницательность всегда поражала его. Возможно, это происходило от того, что она была американка, воспитанная с другими понятиями о жизненных ценностях. Ему нравилось, как она меняла его взгляд на жизнь.
Он также понял, что его начинает меньше смущать она сама как личность, и ему это было приятно.
Последнее время Клара стала ему ближе, как будто что-то проснулось в его душе. Хотя он не знал, что об этом сказать, если бы потребовалось вообще об этом говорить. У них создались такие приятные отношения, что говорить было не о чем. Клара выглядела счастливее после того, как вышла за него замуж. Возможно, она чувствовала возраставшую между ними близость и со временем научилась бы доверять ему.
Если бы он вернулся к давешнему спору из-за Джиллиан, он вел бы себя по-другому. Он не стал бы так ее защищать и, конечно, был бы на стороне Клары.
Он должен был проявить больше сочувствия и понимания. Клара много испытала, сначала с грубым герцогом, грозившим опозорить ее, затем, не будучи замужем, потеряла свою девственность, за этим последовала поспешная свадьба и утрата американского гражданства. Ничего удивительного, что ее смущали некоторые вещи. Может, сегодня ночью он извинится за свое отношение к этому разговору и спросит, не беспокоит ли ее поведение Джиллиан.
Проходя мимо модного магазина, он остановился посмотреть на бальное платье выставленное в витрине. На Кларе оно бы выглядело потрясающе. Она бы затмила любую женщину в Лондоне. И даже во всем мире — своей восхитительной улыбкой и обворожительным смехом.
Сегер пошел дальше, но про себя решил, что вечером расскажет жене об этом платье. Возможно, Клара захочет сама на него посмотреть.
Боже, подумал он с улыбкой, постукивая тростью по земле. Должно быть, он совсем потерял голову, если собирается разговаривать с женой о нарядах. Подумать только!
Он почувствовал голод и завернул в небольшое кафе. Усевшись в глубине зала, он заказал баранину и попросил принести газету.
Не прошло и пяти минут, как Сегер услышал, что кто-то произнес его имя. Он поднял глаза.
— Куинтина, Джиллиан! — Он отложил газету и встал. — Что вы здесь делаете?
Поднимаясь, чтобы поцеловать мачеху в щеку, он подумал, что в последнее время их отношения стали менее напряженными. Он не думал о гневе, который мачеха вызывала у него после того, что случилось с Дафной, и который на несколько лет определил отношения между ними. И решил, что это Клара таинственным образом повлияла не только на него, но и на другие стороны его жизни.
— Я тоже хотела спросить тебя о том же, — сказала Куинтина. — Мы ходили по магазинам и подумали, что нам надо перекусить.
Сегер указал на свободные стулья за своим столом.
— Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне.
Леди, сделали заказ и рассказали Сегеру о своих покупках, лентах для волос и гребнях для Джиллиан и шляпе для Куинтины. Однако блюда не успели принести, как Куинтина прижала руку ко лбу.
— Надо же, у меня начинается ужасная головная боль.
Джиллиан дотронулась до ее руки:
— Вам что-нибудь дать, тетушка?
— Нет-нет, спасибо, моя дорогая. — Она снова приложила руку колбу. — Ох, какая жесткая боль! — Оглядев кафе, она сказала: — Полагаю, мне придется отказаться от ленча. Сегер, ты не мог бы отвезти Джиллиан домой? Я не хочу портить ей день.
— Конечно.
— В этом нет необходимости, тетушка, — сказала Джиллиан. — Я поеду с вами.
В эту минуту принесли еду.
— Не глупи, моя дорогая девочка. Поешь с удовольствием.
Сегер проводил Куинтину до дверей и вернулся к столу. Он приятно провел с Джиллиан час, несмотря на то что, как обычно, ему было трудно поддерживать разговор.
Клара переоделась к обеду и пошла в гостиную. Она не ожидала застать там Сегера, ибо он предупредил ее, что будет обедать в своем клубе со старым другом из Чартер-хауса, который жил в Индии и приехал в Лондон на пару недель. Клара вошла в гостиную. Там стояла Джиллиан и смотрела в окно. Она повернулась и приветливо улыбнулась вошедшей Кларе.
— Вы сегодня прекрасно выглядите, — сказала Джиллиан.
Клара подумала, как это Джиллиан удается временами бывать такой злобной, а в другое время блистать притворным очарованием.
— Вы тоже.
Сидя на диване, Клара жалела, что не взяла с собой книгу — это избавило бы ее от необходимости вести разговор.
Джиллиан села рядом.
— Сегер рассказал вам?
Выражение глаз этой молодой женщины заставило сердце Клары сжаться от страха.
— О чем?
— О платье! Сегодня мы сидели вместе за ленчем на Пиккадилли, и он рассказал, как оно ему понравилось. Думаю, он присмотрел его для вас.
— Вы думаете?
«И мой муж встречался с вами за ленчем? Они двоюродные брат и сестра, — говорила она себе. — Иногда родственники едят вместе».
Джиллиан не сводила с нее глаз.
— Да, я думаю, он это имел в виду, когда упомянул о платье, хотя ни в чем нельзя быть уверенной.
Клара решила на это не отвечать. Она собиралась вообще не говорить ни слова. Она не будет помогать Джиллиан сочинять всякие истории.
Напряженное молчание заставило девушку подняться. Она подошла к камину и как будто от скуки начала перебирать стоявшие на полке безделушки.
— Очень приятный получился ленч, если не считать момента, когда мы заговорили о леди Кливленд. Надеюсь, я не слишком возмущалась.
Естественным был бы вопрос: «Возмущались чем?», но Клара сдержалась и не задала его, именно потому, что этого хотела Джиллиан.
Тем не менее девушка продолжила:
— Я действительно ненавижу эту женщину. Полагаю, вы тоже должны ее ненавидеть. Если бы я знала, как мы, вы и я, вместе сумели бы уничтожить ее, но я не думаю, что это понравилось бы Сегеру, как вы считаете?
Клара по-прежнему ничего не говорила, а сидела, стиснув зубы.
— Я не забыла, что однажды сказала, что если бы я была женой Сегера, то смотрела бы на его выходки сквозь пальцы, но сейчас я в этом уже не так уверена. Я понимаю ваше положение. Когда я сегодня случайно столкнулась в одном из магазинов с леди Кливленд, у меня кровь буквально вскипела от возмущения, потому что я знала, что Сегер только что вышел из ее дома. Он сказал, что был у своего поверенного, и, может быть, это правда, но там он пробыл недолго, но я-то знала правду. — Она сверху вниз посмотрела на Клару. — Полагаю, такова наша судьба — страдать от таких вещей, не правда ли?
Вот оно. Клара не могла пережить еще минуту этих мучений. Она встала. «Наша судьба?» Клара не могла больше вынести. Она гордо подняла голову:
— С меня довольно, Джиллиан.
Джиллиан приняла невинный вид.
— Клара, я думала, мы станем близкими друзьями и сможем всем делиться друг с другом. Мне не нравится ваш тон.
Клара чуть не расхохоталась от чепухи, льющейся из ее рта.
— Как и мне не нравится ваш. И я сомневаюсь, что Сегер серьезно отнесся бы к вашим словам, если бы услышал вас сейчас. Вы пытаетесь вывести меня из себя, и ваши намерения до смешного очевидны. Вы похожи на плохую актрису в плохой пьесе, и если бы вы не были мне так отвратительны, я могла бы считать вашу игру занимательной.
Щеки Джиллиан побледнели.
— Как вы смеете! Я член семьи Сегера.
— А я его жена, — сказала Клара. — Мать его будущих детей. Хозяйка этого дома.
Джиллиан, прищурив глаза, подошла к Кларе и спросила:
— Вы полагаете, мои намерения очевидны? Как же вы ненавидите меня, но в этом нет ничего удивительного.
— На что вы намекаете?
— Я ни на что не намекаю. Я надеюсь, что я всего лишь откровенна. Вы не можете смириться с тем, что я близка Сегеру, а вы нет. Я это знаю, потому что мы знакомы много лет. Он раскрывает передо мной самые глубокие чувствам говорит, что для него вы значите не более, чем любая посторонняя женщина. Так что не обвиняйте меня в том, что в вашем браке нет любви, и не жалуйтесь ему на меня, потому что он видит вас насквозь. Если Сегер отдаляется от вас и это расстраивает вас, это не моя вина. Я не сделала ничего дурного. Уверяю вас, я по-прежнему всего лишь его близкий друг. Ничего не случилось, по крайней мере, пока не случилось, но вы уже ненавидите меня, не так ли? Несмотря на то, что я ничего такого не сделала, чтобы заслужить это. — Она отвернулась от Клары и подошла к окну. — Если вам надо ненавидеть кого-то, вам следует ненавидеть леди Кливленд.
Клара стояла, застыв на месте. Она не находила слов. Она не знала, как ответить на гневный взрыв Джиллиан. Она находилась в состоянии полного шока.
В комнату вошла Куинтина и поцеловала Клару в щеку.
— Добрый вечер, моя дорогая. Какой прекрасный сегодня был день. — Она села на диван. — Насколько я знаю, Сегер сегодня обедает в своем клубе, не так ли?
Джиллиан подняла бровь и бросила взгляд на Клару, как бы сомневаясь, что он в клубе. Торжествующее выражение ее лица просто кричало: «Я же вам говорила!»
Когда Клара ничего не ответила, Куинтина посмотрела на Джиллиан и сказала шутливым тоном:
— Вы обе выглядите голодными. Готовы пообедать?
Они молча кивнули и перешли в столовую. Такого отвратительного обеда у Клары еще не было с тех пор, как она ступила на английскую землю.
Клара, пылая гневом и испытывая приступ тошноты, снимала серьги, когда в дверь спальни постучали. В надежде, что это Сегер, хотя она совсем не знала, что скажет ему, если это он, она подошла к двери.
В коридоре стояла ее свекровь.
— Куинтина!
— Здравствуй, дорогая, — произнесла она сочувствующим тоном. — Можно войти?
— Конечно. — Клара отступила, пропуская в комнату Куинтину.
Куинтина остановилась посреди комнаты.
— Вы были так молчаливы за обедом. Что-нибудь случилось?
Клара осторожно обдумала ответ. Она не могла рассказать Куинтине, что произошла серьезная ссора между ней и ее племянницей, главным образом потому, что знала, как эта женщина любит единственного ребенка своей покойной сестры. Как и не могла рассказать Куинтине, как ее расстраивают, обоснованные или не обоснованные, предположения, что в эту самую минуту ее муж лежит в постели другой женщины.
— Я просто устала, вот и все.
Куинтина кивнула, но, кажется, не поверила Кларе. Она окинула взглядом комнату.
— У вас много красивых вещиц. — Она взяла в руки вставленную в рамку фотографию, стоявшую на столе. — Это вы и ваши сестры?
— Да, этот снимок сделан, когда мне было двенадцать лет.
— В самом деле. Вы были хорошенькой даже тогда. Вы все. — Она поставила на место фотографию и снова посмотрела на Клару. — Пожалуйста, расскажите мне, что вас беспокоит. Это из-за разговора, что случился у вас с Джиллиан сегодня вечером?
Клара удивленно посмотрела на свекровь.
— Я почувствовала, что у вас с Джиллиан вышел спор, и когда я спросила об этом Джиллиан, она сказала мне, что вы обсуждали леди Кливленд. Бедная Джиллиан. Она очень беспокоится о вас и очень переживает, что заговорила об этом. С вами все в порядке, Клара?
Клару удивляло, как это получается у Джиллиан внушать всем, какое у нее доброе сердце, а в действительности быть настоящим воплощением зла.
Куинтина шагнула к Кларе и обняла ее. Это было так неожиданно, и Клара удивилась, как это тронуло ее. Она вдруг поняла, что очень одинока в этом доме. Но все же она понимала, что должна быть осторожной с Куинтиной.
— Как приятно, что вы зашли ко мне, — сказала она.
Куинтина дотронулась до носа Клары.
— Я не могла не прийти. У вас был такой несчастный вид.
— Нет, я чувствую себя прекрасно.
— Вы уверены?
— Да.
Куинтине не хотелось выпускать Клару из рук.
— Вас не должна беспокоить леди Кливленд, — сказала она. — Эта женщина привлекает Сегера только своим бунтарским духом. Это ненадолго. Они никогда не задерживаются. Самое главное, надо помнить, что он женат на вас. Вы — та, кого он выбрал. Я могла бы поговорить с ним об этом, но думаю, это бесполезно. Он будет все отрицать, как это сделал бы любой джентльмен.
Второй раз за этот вечер Клара не находила слов. Она не могла представить, что Джиллиан рассказала Куинтине. Она могла только смотреть на стоявшую перед ней женщину, а воспоминание о леди Кливленд не выходило у нее из головы.
Между тем Куинтина попятилась к двери.
— Обещайте мне, что придете ко мне поговорить, если вдруг почувствуете себя несчастной или в чем-то неуверенной. Я бы хотела, чтобы мы сблизились, Клара. У меня никогда не было родной дочери.
Куинтина вышла, оставив ее размышлять обо всем, что произошло в этот день, а Клара наконец решила поговорить обо всем с мужем, едва он только вернется домой.
Она пообещала себе, что будет исключительно разумна в выяснений истины и не станет устраивать скандал.
Около полуночи Сегер вошел в спальню. От него пахло виски и сигарами.
— Ты хорошо провел время? — спросила его Клара нарочито ласковым голосом, несмотря на то что ее терзали сомнения относительно Джиллиан и леди Кливленд. И даже того несчастного платья, о котором упомянула Джиллиан.
Сегер стянул галстук и начал расстегивать рубашку.
— Да, спасибо. Лорд Кобекуид прекрасно выглядит. Через пару недель он собирается вернуться в Индию.
Сегер рассказал ей, как они пообедали, сыграли в бильярд, и пересказал несколько истории лорда Кобекуида о британской колонии в Индии.
— А как ты провела вечер, дорогая? — спросил Сегер.
Клара замерла, она не знала, как повести разговор.
— Неплохо. Вечером я поговорила с Джиллиан, — сообщила она как о чем-то незначительном. Клара надеялась, что Сегер не поймет по ее лицу, что она чувствует на самом деле.
На самом же деле она хотела его поколотить! К ее удивлению, Сегер сел и с интересом посмотрел ей в глаза.
— Я собирался поговорить с тобой о Джиллиан.
Клара чувствовала, как поднимаются ее брови.
— Я хотел извиниться, — сказал он, — за свое поведение во время нашего прошлого разговора о ней. Я был не прав. Мне следовало внимательнее слушать.
Клара тоже села.
— Сегер, я…
А что именно? Господи, она не знала, что ей надо сказать. Ее обрадовало, что он извинился, но у нее оставалось подозрение, почему именно он сделал это сегодня.
Сегер отвел за ухо ее локон.
— Я понял, что со мной не всегда легко разговаривать.
— Дорогой…
— Прости, Клара. Наш брак совершился очень быстро, и я теперь могу признать, что у меня были опасения, но с тех пор как мы дали обет, я осознал, что на самом деле брак — это не так страшно, как кажется. Самое трудное — это принять решение, а теперь оно уже принято. Я обнаружил, что брак намного приятнее, чем я ожидал. Клара проглотила застрявший в горле ком.
— Я думаю, — продолжал он, — что мы начинаем все больше узнавать друг друга. Ты со мной согласна?
Она с полуоткрытым ртом смотрела на него.
— Полагаю, что так.
Откуда это возникало? Она всем сердцем хотела бы принять его слова как шаг к более интимной близости между ними, но, зная его прошлый образ жизни, его мимолетные увлечения женщинами и учитывая все, что произошло в этот день, как она могла не сомневаться?
— А у тебя нет такого чувства, что ты отказываешься от очень многого? — спросила она. — От всей своей прежней жизни?
Если считать, что он действительно отказался от прежнего образа жизни.
Сегер наклонился и поцеловал ее.
— Я ни на минуту не пожалел об этом. То, что я потерял, нельзя и сравнить с тем, что получил.
Он снова поцеловал ее, на этот раз с большей страстью. Вопреки ее желанию поругаться с мужем Клара не могла не наслаждаться его горячими поцелуями, вызывавшими приятное волнение в груди.
Он был олицетворением сексуальности. Его харизматичность, эротизм и очарование заставляли ее трепетать и забыть о неприятных событиях прошедшего дня. Она только чувствовала прикосновения его умелых рук и восхищалась его даром доставлять удовольствие. Ей ничего не было нужно, кроме его тела.
Совсем неожиданно Клара поняла, что ей хочется, чтобы ее ублажали, чтобы он заставил ее забыть об их проблемах. Она не гордилась этим, но ей действительно этого хотелось.
Она стала англичанкой до мозга костей.
«Не будь жестока к себе. Ты долгие недели ждала от него этих слов».
Если бы только она могла поверить его словам. Если бы только Джиллиан не подбрасывала семена сомнения в ее голову.
Вдруг Клару охватило необъяснимое желание вдохнуть свежего воздуха. Она оторвалась от губ Сегера и отстранилась от него. Она не могла больше мучиться догадками и мрачными мыслями о том, чему не было подтверждения. В этом было какое-то безумие.
Возможно, она все-таки не стала англичанкой.
— Я слышала, у тебя был ленч с. Джиллиан, — сказала она.
Сегер озадаченно посмотрел на нее:
— Да, но это произошло случайно.
Клара поняла, что ему очень хотелось убедить ее в этом. Боже, как ей было противно задавать подобные вопросы!
Она напомнила себе, что Джиллиан нельзя верить. Эта женщина решила лишить ее уверенности в себе, и она ни при каких обстоятельствах не должна ей этого позволить. Она должна рассуждать здраво, не стоит обвинять Сегера раньше времени.
— Сегер, я хочу поговорить откровенно. Я не могу не рассказать тебе, что мне сегодня сказала Джиллиан, а ты можешь во всем разобраться сам. Мне просто необходимо рассказать об этом тебе ради собственного спокойствия.
Он выпрямился и с тревогой посмотрел на нее:
— Что она сказала?
Клара посмотрела ему в глаза.
— Она говорила о леди Кливленд. Она ссылалась на нее и высказывала предположение, что у тебя до сих пор с ней связь. Это так?
— Нет.
Клара резко вдохнула. Один вдох, один выдох. Теперь она может судить о его реакции.
— И еще Джиллиан сказала, что ты поверяешь ей свои самые тайные чувства, а я для тебя посторонняя женщина.
— Что, прости? Это ее слова?
Сердце Клары сильно забилось, сжимаясь от страха. Вдруг он подумает, что она не в своем уме и все придумывает? Что, если он станет на сторону Джиллиан? Что, если у него по-прежнему связь с леди Кливленд?
— Она именно так и сказала, — ответила Клара, пытаясь сохранить спокойствие.
— Ты уверена, что правильно поняла ее слова?
Вот оно — предположение, что она все выдумала.
— То, что я сказала тебе, это ее фраза, я повторила ее почти слово в слово. Это правда, Сегер, я не хочу неприятностей, но Джиллиан говорила мне ужасные вещи, и я не думаю, что смогу их вынести в следующий раз. Она пытается внушить мне недоверие к тебе, и я должна признаться, что в этом отношении я уязвимая цель.
Некоторое время он молча смотрел на нее, затем спросил:
— А ты сомневаешься во мне?
Каким бы трудным это ни было, самое главное было сохранить существовавшую между ними близость и присоединить к ней духовную связь. Кларе хотелось, чтобы муж понимал ее сердце, как и ей хотелось понимать его. Между ними не должно быть лжи.
— Я должна быть честной с тобой. И потому говорю: не уверена.
Она произнесла это. И слава Богу. Сегер притянул ее к себе и обнял.
— Клара, дорогая моя, ты не должна всему этому верить. Я обожаю тебя, и я не видел леди Кливленд с того вечера, когда ты встретилась с ней на том проклятом балу. У Джиллиан нет никаких оснований что-либо говорить о ней. Не знаю, зачем она это придумала.
Клара едва сдерживала слезы.
— Я тоже не знаю. Но я все еще подозреваю, что она неравнодушна к тебе и ненавидит меня, потому что я твоя жена. Даже если бы это было правдой и ты бы встречался с леди Кливленд, — с какой стати Джиллиан захотела бы рассказывать мне об этом и причинять мне боль?
Он крепче прижал ее к себе и поцеловал в обе щеки.
— Это неправда. Клара, неужели ты из-за этого чувствовала себя несчастной?
— Я пыталась не поддаваться ей, но должна признаться, я… из-за ее слов не совсем доверяю тебе.
Темные глаза Сегера становились с каждой секундой все темнее.
— Не знаю, что я могу тут сделать. Я хочу только, чтобы ты верила мне и, черт побери, я заслуживаю этого, ибо не совершил ничего плохого. — Он снова обнял ее. — Видит Бог, я не встречаюсь с леди Кливленд! Я становлюсь другим.
Клара едва сдерживала рыдания.
— Твои слова так много для меня значат, Сегер! Больше, чем ты бы мог подумать. Я надеюсь улучшить наши отношения. Я очень хочу верить тебе.
Он снова поцеловал ее, затем встал с постели и потянулся за брюками.
— Куда ты идешь? — спросила Клара.
— Поговорить начистоту с кузиной. Она извинится перед тобой, а если откажется, то сегодня же соберет свои веши.
Клара понимала, какими будут последствия этого разговора, и тоже встала с кровати.
— Этого нельзя делать. Куинтина расстроится. Она возненавидит меня.
— Ее ненависть будет неоправданна.
— Возможно, но это ничего не изменит. Чувства не всегда подчиняются рассудку, особенно если они касаются тех, кого мы любим. Куинтина обожает свою племянницу, и я не хочу стать причиной раздора. Куинтина, может быть, обидится на меня.
— Какое это имеет значение?
Клара ответила не сразу:
— Сегодня в начале вечера, после того как она узнала, что Джиллиан говорила мне о леди Кливленд, она пришла ко мне в комнату и была очень добра ко мне. Я верю, что у нее были добрые намерения. Она сказала, что у нее никогда не было родной дочери, и я подумала, что мы могли бы с ней сблизиться. Я не хочу испортить с ней отношения. Пожалуйста, ведь самое главное, что ты и я честны в нашем браке. И если я буду уверена в твоей верности и твоих чувствах, Джиллиан не сможет навредить мне.
Но была ли она уверена? Клара хотела этого. Ей хотелось верить в его искренность во всем, о чем он говорил сегодня — о том, что он не встречается с леди Кливленд, что его тоска по Дафне рассеялась и что он наконец готов забыть о своих опасениях и полюбить ее.
Сегер, поколебавшись, посмотрел на нее, освещенную светом лампы, обошел кровать и заключил в свои объятия.
— Ты замечательная женщина. Так ты уверена, что не хочешь, чтобы я поговорил с Джиллиан?
— Да. Я не хочу, чтобы из-за меня вы все перессорились. Теперь я смогу справиться с Джиллиан. Теперь, когда ты знаешь, что она пыталась сделать, она не имеет надо мной власти. Я скажу ей, что ты все знаешь, а ты можешь сказать ей об этом сам, и меня не удивит, если она тихонько уедет сама.
Сегер недоверчиво покачал головой.
— Господи, как же мне повезло, что я встретил тебя! Ты редкая женщина.
Клара улыбнулась.
— Мне тоже повезло.
Он опустил ее на постель.
— Посчитаем наши удачи этой ночью, — сказал Сегер хрипловатым голосом с чувственными нотками. — Начнем прямо сейчас.
Он стал ласкать ее грудь и еще доказал, как бесспорна его репутация любовника. Клара беспокойно ерзала от удовольствия, чувствуя, как с ее плеч спадает тяжесть прожитого дня. По ее телу разливалось тепло. Она запустила пальцы в густые волосы мужа и сказала:
— Как бы я хотела, чтобы сейчас был наш медовый месяц, — прошептала она. — Если бы только мы были вместе — ты и я.
Она хотела создать более глубокую связь между ними. Сегер с нежностью поцеловал ее в губы:
— Я тоже этого хочу, но у меня в конце недели назначена встреча с торговцем недвижимостью, которую нельзя перенести на другое время. У меня к нему много вопросов, а он будет в городе только двадцать третьего.
— А не могли бы мы поехать куда-нибудь поближе и вернуться к нужному сроку? — спросила Клара. — А если поехать в твое загородное имение? Я его еще не видела, Сегер, и мне ужасно хочется посмотреть твой дом. Наш дом. ….
Он замер.
— Но почему ты не хочешь остаться здесь? Мы могли бы вместе проводить время.
Клара вздохнула:
— Слишком многое мешает. Я хочу быть только с тобой. Только чтобы мы были вдвоем. Я хочу весь день валяться в постели и не беспокоиться, что моя свекровь будет знать, чем мы занимаемся, или что моя сестра навестит нас. Я хочу долгих прогулок с тобой по окрестностям и долинам и хочу слышать пение птиц. Я хочу заниматься любовью в лесу.
Губы Сегера медленно сложились в улыбку:
— Ты знаешь, я всегда к твоим услугам. В любом месте и в любое время.
Клара ответила игривым тоном:
— Я ведь могу проверить это. Скажи, что отвезешь меня туда, Сегер. Ну пожалуйста! Я хочу увидеть наш дом.
Сегер придвинулся ближе и посмотрел ей в глаза.
— Тебе следует знать, Клара, что я не считаю Родон-Холл моим домом.
Она удивленно взглянула на него:
— Но ведь там ты родился и вырос?
— Да, но я очень давно не бывал там.
Она почувствовала тяжесть на сердце.
— Почему? Он вздохнул.
— Зимой я всегда уезжаю за границу, а когда возвращаюсь в Англию, Живу здесь, в лондонском доме.
— Но почему? — спросила Клара, боясь, что уже знает ответ.
Сегер пожал плечами:
— Просто мне там не нравится.
Клара свела брови.
— Из-за дома? Он неудобный или холодный? Или тебе не нравятся соседи?
Сегер снова пожал плечами:
— Соседи отличные люди, я просто… — Он выпрямился, провел рукой по волосам, — Думаю, если я не скажу тебе это сейчас, ты узнаешь об этом от кого-то другого, потому что в деревне любят сплетни, лучше уж я сам расскажу тебе. Я не был дома восемь лет, Клара, потому что… потому что я не хотел воспоминаний о Дафне.
Клара в угрюмом молчании смотрела на мужа. «Вот оно… наконец и раскрылось». Сегер погладил ее по щеке.
— Ты выглядишь обиженной, Клара.
— Нет-нет, — сказала она, но голос у нее дрожал.
— Уверяю тебя, мои чувства к Дафне — старая история. Поверь мне, эта девушка давно забыта.
«Но покаты не женился на мне, она была единственной женщиной, которую ты любил».
— Ложись, — сказал Сегер, взбивая подушки. — Сегодня было слишком много разговоров о других женщинах, а я хочу думать только о тебе.
Клара заставила себя улыбнуться и придвинулась поближе к мужу.
— А ты права, дорогая, — добавил он. — Мы с тобой молодожены. Нам надо провести какое-то время наедине. Я завтра с утра пошлю известие в Родон-Холл, чтобы нас ждали послезавтра. Пора нам начинать нашу новую жизнь.
Клара прижалась щекой к теплому плечу мужа, улыбнулась, когда он поцеловал ее в лоб, и пожалела, что ее новая жизнь, в которую она вступила, нравится ей меньше, чем бы ей хотелось.
Джиллиан стояла у окна своей спальни и даже не пыталась остановить слезы, потоками льющиеся из ее глаз.
Положив руку на холодное стекло окна, она смотрела, как удаляется по дороге карета Сегера. Джиллиан проклинала эту подлую американскую корову. Клара соблазнила его. Как могла она, Джиллиан, соперничать с ней?
Впрочем, она ни с кем не могла соперничать, когда дело касалось Сегера. Было бы глупо обманывать себя, думая, что Сегер может влюбиться в нее. Она и понятия не имела, как очаровать мужчину. Как быть кокетливой. Все, что Джиллиан говорила Кларе о том, что ее отец хотел, чтобы она вышла замуж за Сегера, было ложью. Отцу даже в голову не приходила такая мысль. Он всегда считал Джиллиан обузой.
И зачем только она позволила Куинтине манипулировать собой! Она должна была отказаться от всякой надежды еще в день свадьбы. Куинтина заблуждаюсь, предполагая, что все можно изменить. Она внушила Джиллиан напрасные надежды.
Куинтина вошла в комнату, увидела у окна рыдающую племянницу и поспешила обнять ее.
— Ну-ну, дорогая. Плачь, выплачешь все, и будет легче. Вот так-то лучше. Все у нас получится, вот увидишь.
Но Джиллиан не хотела видеть. Она оттолкнула тетку и вытерла слезы.
— Нет! Я очень старалась, но она не сломалась! Я больше не могу этого делать. Она ведет себя не так, как вы предсказывали. Вы говорили, что ее можно довести до слез, но плачу-то теперь я.
— Держи себя в руках, дорогая. Война еще не окончена.
— Это не война, тетушка! Это брак, и я тут лишняя. Здесь мне не место. Мне следует уехать домой к моему дяде и забыть о Сегере. Мне надо самой приготовиться к своему сезону и найти кого-то другого.
Куинтина снова придвинулась к ней и обняла ее.
— Ты расстроена, потому что они только что уехали, но они вернутся, у меня есть еще одна задумка. Пожалуйста, не сдавайся. Я хочу, чтобы Сюзанна, упокой, Господи, ее душу, знала, что я осуществила все твои мечты, и, я буду с тобой откровенна, мне невыносимо тяжело думать, что мои будущие внуки будут наполовину американцами. Подожди, мы используем все возможности.
— Я начинаю подозревать, что все это делается больше для вас, а не для меня! Ваша ненависть объясняется тем, что ваши родители потеряли свой дом из-за американца, у которого карманы были набиты деньгами, и вы не можете смириться, что это может случиться опять. Но, тетушка, Клара теперь хозяйка этого дома, и мы здесь ничего не можем поделать.
— Можем! — с отчаянием заявила Куинтина.
— Я не хочу больше ждать. Это слишком жестоко! Слишком унизительно! Я не могу оставаться в этом доме, где он каждую ночь ложится в ее постель!
— Джиллиан, успокойся. Сядь и выслушай меня. Скоро произойдет нечто очень значительное. Я держу связь с человеком, о котором тебе говорила, он из Америки. У него есть обличающие сведения о Кларе, и одно его присутствие сбросит ее с сияющего пьедестала. Я попросила его приехать в Лондон, и, уверяю тебя, ситуация возникнет не из приятных. Он уже в пути, как говорится.
Джиллиан села и попыталась больше не плакать, слушая словно сквозь туман доносящиеся до нее слова тетки о том, что произойдет дальше.