Греховная связь

Глава 7

— Не пора ли нам продолжить наш разговор? — шепнул на ухо Кларе лорд Родон. Он неожиданно подошел к ней сзади, и его горячее влажное дыхание коснулось ее шеи. По всему ее телу пробежали мурашки.

Держа в руке бокал шампанского, она повернулась.

— Я готова, если вы желаете.

Он улыбнулся и подал ей руку. Они вошли в музыкальную комнату, где пианист-немец готовился к выступлению.

— Давайте сядем?

— Да. — Клара позволила ему подвести ее к переднему ряду стульев, они оказались первыми из гостей, занявших места. Помощник пианиста разбирал ноты; в открытых дверях стоял ливрейный лакей.

— Вы имели большой успех сегодня, — сказал лорд Родон. — Почему это миссис Гантер не оттаскивала вас от других джентльменов? Она не одобряет меня, не так ли? — Последнее замечание не было лишено сарказма.

Клара попыталась выразить извинение своей улыбкой.

— Боюсь, она выполняет поручение моей матери. Она хочет, чтобы я вышла замуж за самого знатного, насколько это возможно, пэра, и с самой лучшей репутацией.

— А, репутация… вот в этом мой недостаток.

Клара пыталась объяснить:

— Она сторонница самых строгих правил. Она происходит из семьи со старыми деньгами. Мать была в восторге, когда миссис Гантер согласилась сопровождать меня в Лондон. Она знала, что у миссис Гантер самые строгие мерки, и она думала, что мной должен кто-то руководить, чтобы не дать мне сбиться с правильного пути.

Сегер удивился.

— И поэтому она отвезла вас на Бал посвященных?

Клара гневно посмотрела на него, а затем снова окинула комнату холодным взглядом.

— Произошла ошибка, и я далеко не признательна вам, что вы напомнили мне о ней.

Его губы сложились в соблазнительную улыбку.

— Это уже становится интересным. Ваша мать считала, что вам нужна твердая рука. Отсюда я делаю вывод, что было что-то нехорошее в вашем прошлом. — Он наклонился к Кларе. — Почему ваша мать сама не поехала с вами?

— Потому что она осталась с моей сестрой Аделыо. Она начала выезжать в этом сезоне в Нью-Йорке.

— А вы не хотели вместе стать дебютантками в Лондоне?

Клара почувствовала беспокойство от направления, которое принял их разговор, и насмешливого любопытства Сегера. В отличие от других англичан, которых она встречала, он не стеснялся задавать очень личные вопросы. Они вступали на опасную территорию.

— Нет, — попыталась объяснить Клара. — Мы не хотели быть дебютантками вместе. — Она смущенно посмотрела на Сегера.

— Понятно, — ответил он, пристально глядя ей в лицо.

— Я хотела, чтобы у нее был особый, собственный праздник, — объяснила Клара. — Без старшей сестры. Позапрошлый год оказался не очень удачным для меня. Отсюда и твердая рука миссис Гантер.

Клара не понимала, зачем рассказывает ему об этом, поверила, что он единственный из всех, кто поймет ее.

Может быть, именно поэтому ее влекло к нему? С ним она не чувствовала себя неполноценной. Он жил по собственным законам и не судил ее или кого-либо по законам общества.

Большинство людей, если бы они знали всю историю, назвали бы ее распущенной или бесстыдной, какой она не была. Да, она любила приключения, но она не была распущенной. Она верила в верность и хотела выйти замуж за достойного человека.

Ее желания не были ни черными, ни белыми, как и все на свете.

— Как могло случиться, что сезон оказался для вас неудачным? — спросил маркиз, — Вы самое милое создание. Я таких девушек никогда не встречал.

Кларе понравился комплимент, но она по-прежнему старалась быть осторожной там, где дело касалось ее сердца, и упорно смотрела на пианино.

— Что? У вас нет ответа? — Он наклонился к ней, заставляя ее посмотреть на него. — Не говорите мне, что вы все испортили. Сделали какой-то промах, нарушили этикет? — Он рассмеялся. — И поэтому вы здесь? Потому что вы не можете показаться в Нью-Йорке? За весь день это самая приятная новость.

— Перестаньте издеваться надо мной! — сказала она, ударив его веером по руке. — Конечно, я могу показаться в Нью-Йорке. Просто мне захотелось в этом году поменять обстановку и иметь интересных собеседников, вот и все.

Сегер преувеличенно энергично закивал.

— Теперь вы должны понять, что вам необходимо рассказать мне, что случилось, ничего не утаивая, мне нужны все неприятные подробности.

Клара удивленно на него посмотрела:

— Сэр, вы становитесь грубым. И нет никаких неприятных подробностей.

— Должны быть. Вы покраснели. У вас на коже появились красные пятна, прямо вот здесь.

Он указал на ложбинку между ее грудями.

Клару охватывало возбуждение, но она заставила себя не обращать на это внимания. Она снова ударила его по руке.

— В чем дело? Вы неуправляемы!

Сегер улыбнулся:

— Да, полагаю, это так, но вы не рассказали мне, как и Нью-Йорке на своем дебюте споткнулись и упали лицом вниз.

— Я не падала!

Клара поклялась себе, что больше не скажет ни слова. Сегер в ожидании не спускал с нее глаз.

— Ладно, — выдохнула она. — Один человек сделал мне предложение. То был совсем неподходящий человек, мои родители не одобряли его. Он не принадлежал к высшему обществу.

Клара скорее почувствовала, чем увидела, как выражение его лица стало серьезным.

— Но это едва ли ваша вина.

— Могут сказать, что я поощряла его, и, может быть, так и было. Моя сестра только что вышла замуж за герцога, и на меня давили, заставляя последовать ее примеру и удачно выйти замуж.

— И вы взбунтовались.

Клара сжала зубы от такой проницательности. Она чувствовала, как в ней закипает раздражение. Почему они говорят об этом? Она же хотела все забыть.

Но она хотела быть и открытой книгой.

Сегер поднял руки, желая показать что сдается.

— Не смотрите на меня так. Я на вашей стороне. Я верю, что время от времени хороший бунт полезен. Видит Бог, что весь мир был свидетелем моих небольших мятежей. Вы не вышли за того человека, как я понимаю?

— Конечно, нет.

Клара предпочла не рассказывать маркизу, как она была близка к этому. Как ее отец вовремя приехал на пароход, отплывавший в Европу, на борту которого они и собирались пожениться.

Слава Богу, что отец успел!

— Значит, история имеет счастливый конец? — шепнул ей на ухо Сегер. — А у вас было приключение. Хорошая девочка.

Клара не могла сдержать улыбки, и ее гнев начал испаряться. Она расслабила плечи и наконец с облегчением вздохнула.

Маркиз явно не придерживался строгих взглядов на так называемые скандалы и нарушения приличий, и это, вероятно, было совсем неплохо. Она сомневалась, что когда-нибудь рассказала бы кому-либо из лондонских джентльменов то, что только что рассказала маркизу. И уж конечно, она не могла и представить, что расскажет об этом герцогу Гайсборо.

— Значит, если ваша сестра не будет иметь успеха в Америке в этот сезон, — спросил Сегер, — то она на следующий год приедет в Лондон?

— Вероятно.

Он отвел глаза.

— Газеты правы, это становится, безумной охотой на титулованных женихов.

Клара бросила на маркиза сердитый взгляд. Он усмехнулся:

— Что, разве не за этим вы приехали сюда? Чтобы вырваться из вашего нищего в отношении титулов и знатности общества и, как вы сказали, удачно выйти замуж.

Клара покачала головой в ответ на его презрительное высказывание.

— Я приехала сюда, чтобы найти достойного и респектабельного человека, с которым провела бы всю жизнь. Для меня не имеет значения, есть у него титул или нет. — Она отвернулась и вздернула подбородок. Она чувствовала, что Сегер разглядывает ее профиль, и, поняв, что он посмеивается над ней, повернулась к нему:

— Вы мне не верите!

Он с улыбкой покачал головой:

— Честно говоря, нет. Вы, кажется, принадлежите к людям с амбициями. К таким, которые хотят самого лучшего, особенно после того, как уже один раз оступились.

— То, что я считаю «лучшим», может удивить вас. Возможно, это не имеет отношения к рождению, мой благородный лорд.

Клара слышала сарказм в своем голосе и понимала, что оскорбляет маркиза, однако не могла преодолеть себя. Казалось, он все время дразнил и провоцировал ее. Клара подозревала, что ему нравится, как она отбивается от него. Неожиданно она почувствовала свой американизм на фоне его англицизма. И не могла отрицать, что непринужденная связь между ними забавляла ее.

— Не думаю, что вы чем-то можете удивить меня, — сказал Сегер.

Клара понизила голос:

— Почему вы так обращаетесь со мной? Все время кажется, что вы хотите довести меня до беды. Вы говорите ужасно неприличные вещи. Или, может быть, они так звучат только из ваших уст?

— Я говорю такие вещи, потому что мне нравится, как вы краснеете.

Гости парами начали входить в комнату. Клара выпрямилась на своем стуле, решив, что не позволит ему заразить ее своим соблазняющим пылом. Она должна быть осторожней. Она еще не могла доверять маркизу в том, что он будет вести себя прилично, поэтому не могла допустить, чтобы ее страсть довела ее до чего-либо опасного и гибельного.

— Я бы предпочла сейчас изменить тему, милорд.

Комнату заполнили гости, и им пришлось воздержаться от дальнейшего откровенного разговора. Клара понимала язык тела маркиза и его намеки и понимала, что он одновременно притягивает и отталкивает ее. Их разговор стал слишком интимным.

Она почувствовала разочарование. Из всего, что маркиз сказал в этот вечер, было легко понять, что ему нужна была только короткая интрижка, а не глубокая сердечная привязанность. Он был человеком, не верившим в брак, основанный на верности.

Расстроенная Клара смотрела на пианиста, который пересек комнату, сел на скамеечку перед пианино и приготовился играть. Она с огорчением думала, что ее желания противоречивы. Она жаждала чего-то волнующего и интересного. В душе ей хотелось вырваться за рамки благопристойного поведения, и в то же время она желала оставаться респектабельной порядочной девушкой. Ей был нужен мужчина, веривший в святость брака. Она хотела, чтобы он обладал высокими моральными качествами, но в то же время он не должен быть скучным. Однако такое сочетание было невозможным.

Гордон был отчаянным, но не имел представления о чести. С ним она получила суровый урок, поэтому теперь действовала решительно.

Клара снова почувствовала разочарование. Она не верила, что маркиз Родон именно тот человек, который ей нужен. Как и Гордон, маркиз был слишком неукротимым. Казалось, его совершенно не интересовали правила приличия. И он как будто не был склонен к настоящей сердечной близости и вполне довольствовался плотскими удовольствиями. Он постоянно отталкивал ее, когда она пыталась пойти дальше легкого флирта. Он сказал, что рад, что он не тот человек, за которого она хотела бы выйти замуж.

Однако как он был красив! Он до сих пор оставался единственным мужчиной в Лондоне, заставлявшим трепетать ее сердце.

Но по крайней мере теперь она знала, что мечты о нем были всего лишь мечтами. Он мог быть любовником только в физическом смысле этого слова. Ей не следовало терять голову.

«Какая жалость! — подумала Клара. — Как это печально, какое разочарование!»

На следующий день на имя Клары пришло письмо. Почерк был незнакомый, и она взяла письмо с собой в комнату, чтобы прочитать его лежа в постели.

Она легла на постель и сломала печать на конверте.

«Моя дорогая мисс Уилсон», — начиналось письмо.

Сердце Клары дрогнуло.

«Вы должны простить меня за смелость, но я не мог устоять перед желанием написать вам и сказать, какое огромное удовольствие я получил вчера от нашего разговора на ассамблее у вашей сестры. Я сомневался, не нанести ли мне визит герцогине сегодня, но решил не делать этого, поскольку чувствую, что в моей жизни в последнее время происходит слишком много событий. Боюсь, я не могу полностью избавиться от моих неправедных привычек и за одну ночь превратиться в добропорядочного джентльмена, который наносит визиты благородным молодым леди и пьет чай в ярко освещенных гостиных.

Вместо этого я решил написать вам письмо, в котором могу свободно высказать все, что хотел бы сказать, если бы сегодня днем оказался в вашем восхитительно приятном обществе.

Вы, должно быть, удивляетесь, почему я это пишу? Я и сам удивлен. Я не знаю. Как я вчера упомянул, в настоящее время я не ищу жену и обычно ограничиваюсь более безопасными связями. Возможно, виновато французское вино, которое я пью. Нет, это не вино, это вы. Вы очаровали меня».

Сердце Клары екнуло. Широкая глупая улыбка расплылась по ее лицу. Она скатилась с постели и подошла к окну читать письмо дальше.

«Я не хочу мешать вам искать достойного и уважаемого человека, который вам нужен, но в то же время не могу равнодушно сидеть, ничего не делая, и смириться с мыслью, что больше никогда не увижу вас или, простите меня за мою откровенность, никогда больше не поцелую вас. Вчера я не мог отвести глаз от ваших губ. Мне хотелось найти еще одно темное местечко под лестницей.

Но я отвлекся. Как вы видите, я слишком откровенен для общества, которое вы считаете своим. Если бы я был таким же, как другие джентльмены, я бы сейчас попрощался с вами и пожелал вам всего наилучшего. Но уже много лет я не веду себя как джентльмен и теперь придумываю хитроумные способы, чтобы снова поцеловать вас и удовлетворить свою страсть, не причиняя особого вреда. Понимаете ли вы, что я имею в виду? Вы что-нибудь придумаете?

Искренне ваш, С».

Клара была потрясена. Это что, какая-то шутка? Неужели он говорит серьезно? Это просто возмутительно! Она не может отвечать на подобные письма. А вдруг кто-нибудь узнает?

Клара еще раз прочитала письмо. Боже! Это было безумием. Она не могла участвовать в таком дерзком и непристойном деле. Однажды она уже была на грани скандала и больше не хотела попадать в такое положение. Она приехала в Англию, чтобы этого избежать. Как же она умудрилась встретиться с самым страшным распутником Лондона? И поцеловалась с ним!

Клара ходила взад и вперед по комнате, убеждая себя, что ни при каких обстоятельствах не должна отвечать на это письмо, иначе погубит свою репутацию. Она должна прекратить знакомство с маркизом, ибо стало ясно, что он именно тот человек, которого ей следует избегать. Он развратник. Человек крайне опасный для нее.

Клара закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она должна постараться встретить подходящего человека. Она хотела, чтобы муж был верен ей, не изменял и оставался в браке благородным и преданным. Каждый испытывает страсть и искушение, но люди чести не поддаются им. Маркиз же поступал так, как требовали его инстинкты.

Клара снова перечитала письмо. Возмутительно. Она подняла голову и, сложив листок, положила его на дно одного из ящиков стола.

Нет, это неудачное место. Клара вынула письмо и засунула его под матрас, затем приняла твердое решение раз и навсегда изгнать из головы мысли о маркизе. Навсегда. Навечно. Она больше не станет думать о нем. Нет. Она его забудет. Этот человек не для нее.

На следующий день Клара снова перечитала письмо. Посреди ночи ей пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не вытащить его из-под матраса. Каким-то образом ей удалось удержаться, и утром она похвалила себя.

Однако был почти полдень. Клара не смогла вытерпеть половины дня.

«Вчера я не мог оторвать взгляда от ваших губ. Я хотел бы найти еще одно темное местечко под лестницей…»

Клара закрыла глаза. Нет, все-таки ей не следовало читать письмо. Она сделала глупость. Она оказалась такой слабой, что ее можно было соблазнить издалека лишь пером и чернилами. Слабая, слабая, слабая. У нее не было сомнений, что он был непревзойденным любовником.

Ей следовало бы быть умнее. Следовало сжечь письмо сразу, как только она его прочитала.

Она снова перечитала греховные слова.

Какой же он негодяй! «Что-нибудь придумаете?» — спрашивал он. Как будто у нее могли быть такие мысли!

Помоги ей Боже, но ведь у нее уже было несколько таких мыслей!

Но она, конечно, не поделится ими с ним.

В этот вечер Клара зажгла свечу и, обмакнув перо в чернила, задумалась над листом бумаги. Как начать, как начать? Необходимо было сообщить ему, что ее больше ничто не интересует, и она хотела бы, чтобы он в дальнейшем воздержался от подобных намеков.

Она снова взглянула на его почерк и почувствовала волнение. Это был его почерк! Чернила на бумаге были с его собственного стола. Не так давно его сильные руки касались этой бумаги. Может быть, он осторожно подул на лист, чтобы чернила поскорее высохли.

Представляя все это, Клара не могла унять волнение.

Она закрыла глаза и тряхнула головой, заставляя себя не думать о том, как он сидел за письменным столом, писал ей или занимался чем-то другим. Сейчас она должна сосредоточиться.

Если бы она только знала, что сказать. Какая-то часть ее не хотела закончить их отношения. Они возбуждали, воодушевляли и льстили ей. Он был великолепным и красивым мужчиной, и он находил ее привлекательной. Все ее сексуальные инстинкты подсказывали ей — его надо поощрять, смотреть, к чему это приведет, но ее мозг убеждал быть осторожной и сдержанной и не делать глупостей. Ей ужасно хотелось оставаться добродетельной.

«Милорд…»

У нее была масса времени, чтобы выслушивать добрые советы.

Клара тяжело вздохнула и поднесла перо к бумаге. Затем улыбнулась и начала писать:

«Милорд, вы очень дурной человек.

Искренне ваша, К.».

На следующее утро лакей принес в будуар Клары еще одно письмо с печатью маркиза. Клара взяла письмо с серебряного подноса и спокойным тоном поблагодарила молодого человека. Она положила письмо на краешек стола и сделала вид, что оно ее не интересует. И только когда лакей вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, Клара вскочила с места, схватила письмо и, сломав печать, прочла короткий ответ лорда Родона:

«Мисс Уилсон, я хохотал, читая вашу записку. Вы очаровательны! Снова умоляю вас: придумайте что-нибудь.

С.»

Клара зажала рукой рот, сдерживая крик. Еще никогда она не чувствовала себя так. Что такого было в этом человеке, почему он пробуждал в ней такие сильные сексуальные желания? С Гордоном она не испытывала ничего подобного. Ее наивность и вмешательство родителей создавали проблемы, но ею не владели такие грубые плотские желания. Ей не следовало поддерживать связь с этим человеком таким способом.

Она засунула его письмо вместе с предыдущим под матрас и попыталась заняться обычной перепиской. Однако это оказалось невозможным, ее мысли витали где-то далеко, в доме греха, становясь совсем бесстыдными и непристойными, когда она представляла в своем воображении золотоволосого маркиза лежащим на ее постели. Он был обнажен и сказочно прекрасен.

Спустя несколько минут Клара обнаружила, что все еще сидит, подперев подбородок, и тупо смотрит на стену. Ей казалось, что она пьяна.

Она опять тряхнула головой и поняла, что не сможет сдержаться и не ответить на его письмо, каким бы непристойным оно ни было. Она вынула из ящика стола лист чистой бумаги, посидела, похлопывая себя по губам чистым концом пера, раздумывая, может ли маркиз вообще хранить верность одной женщине. Может, он просто еще не встретил такую женщину? Все мальчики в конце концов становятся мужчинами, не так ли? Разве не могло быть так, что сейчас он стоял на перепутье? Ведь она была его первой дебютанткой, как он и говорил. Может, он готов к переменам? Может, она сможет научить его настоящей любви? Но не глупо ли на это надеяться? Вероятно. Невзирая на это, она обмакнула перо и начала писать. Она заставляла себя быть серьезной и осторожной.

«Лорд Родон, вы должны понимать, что такой вид переписки совершенно неприличен. Я не хочу продолжать ее, потому что, как я уже объяснила, меня не интересуют непристойные интрижки. Если вы желаете видеть меня, пожалуйста, можем встретиться в приличном респектабельном месте, где я буду рада поговорить с вами.

К.».

Она похвалила себя за весьма вдохновляющую сдержанность.

Следующий ответ был получен в тот же день:

«Но я не желаю встречаться с вами в приличном респектабельном месте. Я желаю оказаться с вами наедине, моя дорогая, чтобы никто не увидел, как моя рука забирается под подол вашего платья.

С.».

Не веря своим глазам, Клара покачала головой. Потрясающе дерзкий наглец! Какое нахальство! Он принимает ее за распутную женщину? И как бы ни потели ее ладони, и какое смятение она бы ни испытывала, ее не соблазнить только тем, о чем он прямо попросил в своей записке. Восхищенная проявлением своей железной воли перед лицом такой ужасной провокации, Клара взяла перо и принялась писать ответ:

«Милорд, ваши предложения ужасают. Вы намерены погубить меня?

К.».

Ответ Клара получила на следующее утро. Она должна была признать, что ей было крайне любопытно, как он ответит на ее прямое обвинение. Она вскрыла конверт и начала читать:

«Дорогая мисс Уилсон.

Прошу прощения, если создал у вас впечатление, что хочу погубить вас. У меня нет такого желания. Даю слово, что сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить это. Я умею хранить тайны и знаю, как доставить удовольствие без… повреждений. В этом отношении можете полностью на меня положиться.

С.».

Клара не могла поверить в ответ маркиза. Он все еще пытался соблазнить ее после того, как она ясно и понятно сказала ему «нет». Он что, совсем стыда лишился?

Пришло время покончить с этим. На этот раз это было неизбежно. Она не могла больше встречаться с ним.

Клара собиралась написать еще один ответ, чтобы только высказать это, как в ее дверь постучали. Горничная сказала:

— Мисс Уилсон, герцогиня просит вас прийти в гостиную.

— Что-то важное? — откликнулась Клара.

— К вам пришел джентльмен, мисс.

Рой бабочек затрепетал в ее желудке. Клара встала и подошла к двери.

— Ты не знаешь, кто это?

Она открыла дверь, но горничная уже ушла.

Застыв на месте и держась за ручку двери, Клара закрыла глаза. Неужели маркиз приехал с визитом? Не хотел ли он этим показать, что идет на уступки, или это какой-то другой джентльмен заехал засвидетельствовать свое почтение?

Клара поспешила взглянуть на себя в зеркало. Она пощипала щеки и пригладила зачесанные кверху волосы. Возможно, это маркиз. Возможно, не он. Скоро она это узнает.

Прижав руку к животу, чтобы успокоить желудок, Клара прошла по коридору и медленно направилась в гостиную. Войдя, она увидела сестру, сидевшую у камина и разливавшую чай. София чему-то смеялась. Затем Клара перевела взгляд на гостя.

Все ее существо словно подхватил головокружительный поток. Это действительно был маркиз! Он смотрел на нее, насмешливо улыбаясь.

Она сумела изобразить на лице улыбку и вошла в комнату.

Она не рассказывала Софии о письмах, сама не зная почему. Обычно она говорила Софии обо всем: так, она передала ей каждое слово, сказанное маркизом на ассамблее. Но это было совсем другое. Возможно, она боялась, что София не одобрит ее, и не знала, разумно ли поступает. Кларе не хотелось, чтобы ее поучали. Она хотела жить собственным умом.

София встала.

— Клара! Как хорошо, что ты проходила мимо. Посмотри, кто сегодня навестил нас. Ты помнишь маркиза Родона? Он был у нас недавно на ассамблее.

Все вы глядело вполне прилично. София умела принимать гостей.

— Конечно, я вас помню, — ответила Клара. — Добрый день, милорд. Как мило с вашей стороны посетить нас.

— Видеть вас доставляет мне огромное удовольствие, мисс Уилсон.

Не зная, чего от него ожидать, Клара села рядом с Софией. Сестра налила ей чаю, и разговор зашел о самых обычных вещах и событиях. И конечно, излюбленной темой была погода — на благопристойность этой темы всегда можно было положиться.

Когда закончились обязательные пятнадцать минут, маркиз взялся за свою шляпу и трость.

— Должен поблагодарить вас, герцогиня, за самую восхитительную чашку чаю. Ей нет равных.

Его поведение было безупречным. Он направился к двери. Можно было подумать, что он общепризнанный член светского общества.

Он поклонился Кларе:

— Мисс Уилсон. — Повернулся и вышел.

Как только входные двери внизу открылись и закрылись, София бросилась к Кларе и схватила ее за руки.

— Он пришел!

Клара была ошеломлена, растеряна. Чего он хотел — пыл кого увлечения или обычного флирта? Возможно, отправив последнее письмо, он передумал. Возможно, он последовал желанию перемениться.

— Не знаю, следует ли нам отдать визит его мачехе, — сказала София. — Казалось, леди Родон осталась довольна тем вечером. По-моему, ей было приятно получить паше приглашение. Хотя я слышала, в большинстве домов ее не принимают после того, как маркиз оказался впутанным в то неприятное судебное дело.

Клара снова села. Она взяла чашку и, отхлебнув, поставила ее, обнаружив, что чай остыл. София села рядом с ней.

— Ты ему нравишься, Клара.

— Но у него такая репутация, и я уверена, миссис Гантер не одобряет его.

— Это твое будущее. Выбирать должна ты сама, и заметно, что он интересует тебя.

— Но как я могу выбирать, когда я все еще так мало знаю его! Кроме того, ведь у него плохая репутация. С другой стороны, герцог Гайсборо вполне респектабельный, однако он мне неинтересен. Возможно, это просто глупое желание получить то, чем не можешь обладать, — как ветер или солнце. — Она с мольбой посмотрела в глаза сестре. — София, я чувствую, как теряю рассудок. Разум говорит мне, что маркиз совсем мне не подходит, но я не перестаю думать о нем.

София положила руку на руку Клары.

— Иногда сердце не слушает здравого смысла. Оно умеет только чувствовать. Я все же верю, что маркиза не следует исключать из списка твоих возможных мужей. Сегодня он пришел сюда, что подсказывает мне, что он хотя бы пытается вести себя достойно. Может, он действительно хочет измениться? Может быть, он только и ждал, когда его пригласят в хорошее общество, и теперь, когда его пригласили, он сможет ухаживать, как это принято, за незамужними молодыми девушками, как ты. Думаю, раньше у него просто не было такой возможности.

Клара, прищурившись, посмотрела на сестру:

— Ты думаешь, для него не все потеряно? Полагаешь, мне следует дать ему шанс?

— Сегодня он пришел, Клара. Он предпринял вызывающий надежду шаг. Да, я думаю, ты должна дать ему шанс.

«Но ты не читала его писем», — подумала Клара.

О, кого она хотела обмануть? Клара знала, что не сможет его забыть, как не может разучиться дышать.

Вероятно, она просто должна рискнуть. Пусть это разобьет ее сердце — она это переживет. Но, по крайней мере, ей не придется спрашивать себя: «А что, если?..»

Клара надеялась, что маркиз сохранит все втайне, как и обещал в своем последнем письме, и что он не позволит себе погубить ее репутацию.