Хмельная музыка любви

Глава восьмая

Буря поднялась внезапно. Чистое небо заволокли тучи. Погасло солнце.

Словно предчувствуя неприятности, природа разбушевалась. Раскаты грома проникли на празднество сквозь плотные окна офиса. Следом за ними разразился ливень. Дождь стоял стеной. Ярко-зеленая фигурка девушки, показавшаяся Артуру с высокого этажа крошечной, выскочила из парадного входа здания.

«Отсидится у себя в кабинете и вернется», — поначалу решил Серебряный, но, увидев Женю на улице, понял, что ошибся.

Артур не мог взять в толк, почему, когда он произнес вслух слова признания и благодарности Маргарите, юную любовницу словно подменили — он никогда не скрывал от нее ни отношения к семье, ни к жене, так что был крайне удивлен.

Не было случая, чтобы она раньше капризничала, а уж тем более выказывала свое недовольство. Сдержанная в личных отношениях, в делах помощница, напротив, частенько проявляла настойчивость, отстаивая свои позиции, даже в противовес ему, шефу. И частенько оказывалась правой. За что была уважаема всеми коллегами. Но сейчас?!

Перепрыгивая через лужи, она неслась во всю прыть, не обращая внимания на транспорт.

«Вернись! — хотелось крикнуть ему через стекло. — Сейчас же вернись! Это опасно! Угодишь под машину!» Но Женя все равно бы не услышала его.

Обращение Артура к жене неожиданно поразило Женю в самое сердце, вдруг как-то раскрыв ей глаза на очевидное и перевернув все в душе.

Выждав для приличия время, она буквально выпрыгнула из-за стола. Именно выпрыгнула, а не покинула застолье по-английски, что соответствовало бы ее характеру.

Разволновавшись, она пронеслась вниз по лестнице и, выбежав из здания под проливным дождем, чуть было действительно не угодила под автомобиль.

— Стой, ты куда? — услышала она мужской голос прямо над своим ухом, и огромной величины парень, черноволосый и кудлатый, грубо схватил ее за плечо. — Тебе что, жизнь надоела? — сердито пробасил он.

Дождь, словно на заказ, бушевал с неистовой силой. Раскатисто гремел гром. Ливень хлестал так, что нарядное платье девушки за минуту промокло и прилипло к телу, хоть снимай и выжимай.

— Вы кто? — оттолкнув его медвежью лапу, рассердилась Женя.

— Я охранник.

От волнения Женя не заметила на нем форму с буквами своей компании.

— Дежурство закончил, вышел, вижу, ты из здания вылетела и несешься как угорелая под машину.

— Я, честно, машину не заметила, спасибо вам, — чуть оттаяв, поблагодарила Женя.

— Не за что, — тоже отошел парень. — А ты что, тут трудишься? — Он показал на офисное здание.

— Да.

Охранник с укором оглядел юную девушку в промокшем платьице.

— На плащ денег не хватило? — хмыкнул он.

— Не в этом дело… — Женя хотела объяснить, что собралась спуститься на лифте к своей машине, прямо в гараж, но, расстроившись, перепутала и выскочила на улицу. Парень, не дождавшись вразумительных объяснений, махнул рукой:

— Ладно, давай знакомиться. Только под козырек вернемся.

— Да я… Ну хорошо. — Решив, что все равно придется возвращаться, Женя поскакала через лужи. — Ой! — вдруг вскрикнула она, поскользнувшись на непривычно высоких каблуках.

— Что, ногу подвернула?

— Ага.

— Первый раз, что ли, каблуки надела?

— Такие в первый.

— Мамины туфли?

— Почему мамины?

— Если на плащ денег нет, то на такие туфли тем более.

— Ну вы даете! — рассердилась Женя.

— Молчи уж. Обопрись мне на плечо, иначе хуже будет.

— Спасибо, я сама.

— Самой не получится. Вижу же, как ты ковыляешь.

— Хорошо, — покорно согласилась Женя, почувствовав, что на такого и вправду можно опереться.

Правая нога невыносимо разнылась. О том, чтобы вести машину, не могло быть и речи.

— Стой, облокотись на колонну, я сейчас машину подгоню, — словно подслушав ее мысли, приказал новый знакомец.

— У вас своя машина?

— Нет, как твои туфли, мамина.

— Шутите?

— Конечно, своя.

— Хорошо живет у нас охрана, если такие машины покупает, — потирая больную ногу, тихо проворчала Женя, когда парень подогнал прямо ей под нос «БМВ».

— У кого это у вас? — с иронией в голосе полюбопытствовал парень.

— У нас в фирме.

— Ты у нас в фирме кем, курьером работаешь? — Глаза парня откровенно смеялись.

В этаком-то виде он, конечно же, не признал в Жене начальницу, правую руку босса большой компании.

— А что, я на курьера похожа?

— Сказал бы я, на кого ты сейчас похожа, — подсаживая Женю на сиденье, усмехнулся парень, — а с одним таким курьером я сегодня полдня возился — пропуск потеряла, — пояснил охранник.

— Ира?

— А-а, знаешь ее? — ухмыльнулся он. — Подружка, значит, твоя?

— Не подружка, а коллега, — стараясь вернуться к своей роли руководителя, поправила его Женя.

— Какие мы важные! Коллега!

— Ну вот, — усевшись с другой стороны в кабину внедорожника, словно закончив важное дело, сказал он, — теперь будем знакомиться. — Хозяйским жестом парень убрал с Жениного лица мокрую челку. — Да ты, оказывается, красавица, — присвистнул охранник, искренне удивившись. — Я думал, мокрая курица, да вдобавок нескладная, ногу подвернула.

Женя гордо вскинула голову, окатив нового знакомого всей силой презрения, на какое была способна.

— Молчу-молчу. Тебя как звать-то? — примирительно проговорил он.

— Евгения… — Она хотела добавить Арсеньевна, но, опасаясь дальнейших усмешек, остановилась.

— Женька, значит, — констатировал он, но, увидев нахмурившееся лицо девушки, поправился: — Извини, исправлюсь: Женечка! Хорошее имя, и девушка потрясающе красивая. Там, на улице, под дождем даже не подумал бы! — посмотрев на нее другими глазами, снисходительно похвалил он.

— А вас как звать? — осторожно поинтересовалась Женя.

— А нас… Савва. Приходилось слышать такое имя?

— Да, конечно.

— Если фамилию назову, очень будешь удивляться.

— Морозов?

— Угадала! И я, честно, поражен.

— Чему?

— Какие у нас, однако, в фирме курьеры работают начитанные!

— Очень приятно познакомиться. — Не желая показывать свою образованность, Женя решила свернуть разговор.

— А мне как приятно!

— Почему вы насмехаетесь надо мной, — все же рассердилась Женя, — я не привыкла, когда со мной так себя ведут!

— Придется привыкать. У меня такой характер.

— Почему это мне придется?

— Мы же с тобой дружить будем, сначала…

— А потом? — Теперь уже Женя насмешливо посмотрела на Савву.

— А потом, может быть, полюбим друг друга и поженимся.

— Да ну?

— А ты что, не веришь в любовь с первого взгляда?

— Я не думала об этом. Не до этого было.

— Конечно-конечно, работа у тебя тяжелая, ты же с утра до вечера диппочту таскаешь.

— Почему дип?

— Потому что наш шеф, говорят, до того как эту компанию организовал, дипломатом был. Ты же на него работаешь и его бумаги таскаешь.

Женя поджала губы. Разговор об Артуре был ей неприятен. Кстати, он никогда не упоминал, что работал в дипломатии.

— Больше не буду на него работать! — вдруг вырвалось у нее.

— Конечно, не будешь, где это видано, курьер с вывихнутой ногой. Я тебя кормить буду.

— Это как?

— С ложечки, как больную.

— А вы в охране у нас давно? — стараясь припомнить, знает ли она этого парня, наморщила лоб Женя.

— У вас? — Он выразительно посмотрел на Женю. — Всего минут пятнадцать. Только-только приступил. Но буду охранять крепко. Ты такая красавица, из-под носа увести могут. — Женя невольно улыбнулась. — Теперь ни шагу без меня! Если куда соберешься, сообщи.

— Непременно!

— Ты, наверное, кроме работы, еще где-нибудь учишься?

— А вы?

— Я учусь в вузе. И учился до армии. В литературном, меня с третьего курса загребли. Когда отслужил свое, решил еще немного повоевать, романтики поднабраться.

— Вы что, поэт?

— А как ты догадалась?

— По вашим высказываниям: «любовь с первого взгляда», «романтика» и прочая лирика…

— Свойственные только поэтам, — закончил ее мысль Савва.

— По-моему. Я в этом не очень сильна.

— А в чем ты сильна?

— В экономике.

— Учишься на экономическом?

— Да. — Жене не хотелось говорить, что она уже окончила вуз.

— Хм, — буркнул поэт. — Все в мире поменялось. Мужчины — лирики, поэты, женщины считают деньги.

— Я не считаю, я их зарабатываю.

— И много назарабатывала?

— Не жалуюсь.

— Это видно, потому что в маминых туфлях бегаешь. На юбилейном вечере была?

— А вы откуда знаете?

— Я же в фирме работаю. Все девчонки с утра в салоны красоты бегали. Но так, как ты, никто не вырядился.

Он косо посмотрел на зеленое платье Жени в ярко-желтый горошек.

— Не нравится? — огорченно спросила она.

— Почему? Нравится.

— Мне и самой не нравится, — вдруг ни с того ни с сего призналась она незнакомому парню.

— Тоже мамино?

— Нет, подруга уговорила купить.

Настроение Жени, ставшее было чуть-чуть лучше, оттого что в машине было тепло и уютно после проливного дождя, оттого что просто посторонний парень проявил к ней участие, вновь испортилось. Он это почувствовал.

— Платье очень тебе идет. Правда. И не огорчайся из-за него!

— Из-за кого? — испугалась Женя, выдав тем самым себя.

— Из-за кого чуть под машину не угодила, — тонко уловив настроение Жени, подхватил поэт. — Он не стоит! Такая девушка! Я вот, честно, прямо с первого взгляда…

— Вы ничего про него не знаете и не говорите… — Плохое настроение стало еще хуже.

— Молчу-молчу. — Он посмотрел на хмурое лицо спутницы. — А хочешь, я тебе стихи почитаю?

— Свои?

— Конечно. Могу лично тебе посвятить.

— Вы прямо на ходу сочинять умеете?

— Запросто! Если любовь с первого взгляда, само сочиняется.

— Да? — Ирония в голосе Жени явно задела Савву.

Высохшее в мгновение от горячего обдува платье перестало прилипать к телу девушки. Оборочки вновь распушились, желтый горох ярко засветился в темноте.

— На зеленом цвете, — протяжно, словно песню, начал поэт и бесцеремонно прижал одной рукой к себе Женю. — Желтая горошина.

Она не успела его отпихнуть.

— Ты на этом свете самая хорошая!

Нажав на тормоз, он резко остановил машину.

— Вы что?

— Приехали. Свой район не узнаешь? Ты же заказала улицу.

— Спасибо вам.

— Не за что.

— Вы и вправду поэт, — похвалила Женя, не желая дальше ссориться с охранником, она даже не сбросила его руку со своего плеча.

— Понравилось?

— Да.

— Тогда иди ко мне.

Не дожидаясь согласия, он прижал ее к себе, так что у нее захватило дух, и поцеловал.

— Вы что? — выдохнула она после поцелуя.

И к собственному удивлению, почувствовала, что ей не хотелось вырываться из сильных рук этого большого парня.

— Мне больно, — только пискнула она.

— Терпи, — сказал он и снова впился в ее губы.