Хоккейный брак

Глава 43

Саша

Раздевалка гудела от возбуждения после победы. Крики, смех, хлопанье по плечам — обычная картина после удачного матча. Но сегодня я почти не слышал этого шума. В ушах всё ещё стоял гул от попадания шайбы, а перед глазами — её лицо за тем самым стеклом.

Она видела. Видела меня не в роли холодного капитана, каким все меня знают. А в моменте полной потери контроля. В моменте той самой животной ярости, которую я обычно прячу где-то глубоко.

— Ну что, капитан, — хлопнул меня по плечу Антон, — сегодня твоя пассия впервые на игре? Доволен представлением?

Я лишь хмыкнул в ответ, снимая защиту. Колено горело огнём, но боль была приятной — знаком хорошо сделанной работы.

— Она не «пассия», — поправил я его, не глядя.

Слово повисло в воздухе, и на пару секунд в раздевалке воцарилась тишина, прежде чем все снова зашумели. Но теперь в их взглядах было любопытство. Они впервые услышали это слово из моих уст без намёка на сарказм.

Когда я вышел из душа, уже в обычной одежде, тренер остановил меня у выхода.

— Сидоров, с коленом всё в порядке? Видел, ты прихрамывал.

Выйдя в коридор, я сразу увидел её. Она стояла, прислонившись к стене, в лёгком платье, которое казалось неуместным в этих бетонных стенах. Но в то же время... именно здесь, среди этой грубой мужской энергии, её хрупкость и женственность казались ещё ярче.

— Ну? — подошёл я прямо к ней. — Что скажешь? Убедилась, что хоккей — это скучно?

Она покачала головой, и в её глазах горел непривычный огонь.

— Это было... жестоко. И прекрасно. Я никогда не видела тебя таким.

— Таким каким? — я приподнял бровь.

Её слова задели что-то глубоко внутри. Она была права. На льду мне не нужно было носить маски. Там я был просто собой.

— Пойдём, — я взял её за локоть и повёл к выходу. — Здесь пахнет потом и победой, а на тебе платье, которое стоит больше, чем моя клюшка.

Она засмеялась, и этот звук странно контрастировал с окружающей обстановкой.

— Знаешь, что я поняла, пока смотрела на тебя? — она остановилась, заставив меня обернуться. — Ты не веришь в любовь, но ты веришь в это. В страсть. В ярость. В ту силу, что заставляет тебя выходить на лёд с травмой.

Я смотрел на неё, на эту дерзкую, избалованную девчонку, которая вдруг оказалась способной видеть меня насквозь.

— Может быть, — уклончиво ответил я.

И прежде чем я успел что-то ответить, она поднялась на цыпочки и поцеловала меня. Прямо здесь, у выхода из раздевалки, на глазах у нескольких журналистов и уходящих игроков.

Это был не нежный поцелуй. Это был вызов. Заявление. Почти такое же мощное, как тот гол, что я забил сегодня.

Когда она оторвалась, в её глазах читалось торжество.

— Что, капитан, проиграл битву?

В этот момент до меня дошло — возможно, хоккей действительно не единственное, во что я могу верить. Возможно, есть кое-что ещё. Что-то более опасное и непредсказуемое, чем любая игра на льду.

И эта мысль пугала гораздо больше, чем любая возможная травма.