Игра лорда Эшфорда

25

На следующий день, с утра, после кофе и свежих рогаликов, испеченных местным пекарем, Гидеон решил посетить дом, который принадлежал Фэрхейвену в городе.

Сначала дворецкий и слушать ничего не хотел: не станет он беспокоить хозяина вестями о каком-то незваном госте.

– Его светлость очень заняты сегодня и не принимают визитеров, явившихся без предупреждения и без предварительной договоренности.

– Но, если вы сообщите, что пришел Гидеон Нейлор с улицы Боу, я уверен, что он захочет встретиться со мною.

Человек немедленно проникся большей почтительностью и направился к хозяину, чтобы известить его о настойчивом посетителе. Вернувшись, он выглядел слегка обиженным реакцией своего хозяина, а Нейлору сказал:

– Его светлость примет вас сию минуту.

– Благодарю. – Гидеона позабавила надменность дворецкого, а еще больше то, что она была посрамлена. Слуги богачей и сильных мира сего зачастую окружают себя таким ореолом собственной значительности, что даже превосходят в этом своих хозяев. К этому он привык, как и к мгновенной перемене в лице, следовавшей за объяснением, кто и что он такое. Кому охота связываться с инспектором по важным делам?

Лорд Фэрхейвен восседал за письменным столом, просматривая свою почту. Гидеону пришлось кашлянуть, чтобы привлечь внимание хозяина кабинета: граф увлекся изучением собственной переписки. “Или делает вид, что ему это интересно”, – подумал Нейлор, вспоминая паб, актеров и монолог датского принца.

– Доброе утро, господин..?

– Нейлор, ваша светлость. Гидеон Нейлор.

– Ах да. Присаживайтесь, прошу вас. У меня есть для вас всего несколько минут, – сказал Марк, поднимая руку над загроможденным столом, чтобы совершить ею в воздухе какие-то замысловатые манипуляции. – Но, разумеется, вопрос о том, чтобы убийца леди Фэрхейвен предстал перед судом и получил по заслугам, имеет для меня первостепенное значение. – Тут Марк нахмурился. – И дело не в том, чтобы я пребывал в уверенности, что этот тип уже схвачен. Насколько я понимаю, лорда Эшфорда освободили?

– Да, милорд, – ответил Гидеон, усаживаясь за тот же письменный стол напротив его владельца. – Магистраты решили, что улик против него не хватает: нет ни свидетеля преступления, ни каких-либо следов, которые позволили бы определить преступника.

– А как насчет мотива? – злобно бросил Марк. – У него же были явные причины для этого. Положение – хуже некуда, да тут еще Клодия отказывает в деньгах.

– С другой стороны, лорд Эшфорд утверждает, что он намеревался жениться на леди Фэрхейвен. Более того, он говорит, что в ту ночь они договорились о помолвке. Поэтому скорее всего у него была причина желать ей остаться в живых.

– Он лжет. Не думаю, что она хотела выйти за него замуж. И я полагаю, что вы получили от меня записку касательно завещания Клодии. Если Эшфорд что-то получает по этому завещанию, следовательно, у него есть сильный мотив.

– Я вам признателен, милорд, за то, что вы меня об этом известили, и я уже поговорил с Рересби. Похоже на то, что лорд Эшфорд действительно выигрывает что-то по воле покойной. Однако даже если это и так, то неясно, каковы его возможные приобретения и было ли ему об этом что-либо известно.

– Я бы не удивился, если у Клодии хватило ума, а точнее глупости, сообщить ему о своем намерении, – сказал Марк.

– Да, милорд. Это возможно. – Гидеон на мгновение умолк, а потом самым мягким и самым кротким из всех голосов, на которые он был способен, начал: – Есть, знаете ли, еще одно любопытное обстоятельство, которое только что стало известно, милорд. Из-за него, собственно, я и осмелился вас побеспокоить. Похоже, что помощник лакея, который исчез из дома леди Фэрхейвен, вовсе не был лакеем. Или Джимом Толином, если угодно. Это был некий Джим Рук, и он не дольше чем месяц назад служил клерком в “Хейлзуорт лимитед”.

Лицо Гидеона в эту минуту совершенно ничего не выражало. Он постарался придать ему непроницаемый вид настолько, насколько это было в его силах. Взгляд казался сонным, но на самом деле Нейлор пристально следил за тем, как этот Фэрхейвен откликнется на его сообщение.

Марк провел ладонью по лицу и показал Нейлору овечьи зубы. Это, видимо, означало улыбку агнца.

– Мне кое в чем следует исповедаться, господин Нейлор.

– В самом деле, милорд?

– Джим был – или, лучше сказать, является – одним из моих служащих. Это сообразительный юноша, честолюбивый и рассчитывающий на продвижение по службе, поэтому он нуждался в покровительстве. Я сделал ему деловое предложение. Суть в том, что я попросил его устроиться в дом Клодии, чтобы я с его помощью мог присматривать за нею. В частности, я был обеспокоен ее отношениями с Эшфордом.

– А почему вы решили предпринять это, милорд?

– Мне всегда очень нравилась леди Фэрхейвен, господин Нейлор. – Тут голос Фэрхейвена чуть-чуть дрогнул, он отвел глаза в сторону, словно для него было мучительно глядеть в лицо Нейлору и распространяться о своих чувствах. – По сути дела, за эти последние два года я осознал, как она мне дорога. Но Клодия была весьма привязана к моему покойному кузену, поэтому я решил предоставить ей время, чтобы воспрять духом, и лишь потом, полагал я, станет для меня позволительна мысль о себе как возможном претенденте на ее руку. И разумеется, я не мог оказывать на нее какое бы то ни было давление. В то же время Тони Варден отчаянно нуждался в ее деньгах, не видя перед собою иных путей к сохранению родового имения. Я опасался за Клодию. Но я бы не посмел вмешаться в ее личную жизнь, – очень медленно продолжил свою повесть Фэрхейвен, – если бы я вдруг не обнаружил, как далеко все-таки зашли дела с этим Эшфордом. Я надеялся успеть поймать критический момент и отговорить ее от супружества с Эшфордом, если таковое наметится.

– И потому вы решили устроить в ее дом своего… э… соглядатая?

Фэрхейвен замялся.

– Могу предположить, что вам это представляется именно так. Однако, с моей точки зрения, все выглядит по-другому. Святая правда, меня заботило только будущее Клодии. Но не мог же я в открытую дать знать, что меня тревожит ее благополучие? – добавил он уныло.

– И вы, таким образом, получали регулярные отчеты от этого Джима?

– Да.

– А как насчет той ночи, когда произошло убийство леди Фэрхейвен? Что-нибудь от него слышно было?

– Нет. Сам я в тот вечер побывал во многих местах. Светское общество меня утомило, было поздно, так что я сразу же направился домой. И ничего не слышал о Клодии до следующего дня. А к тому времени Джим уже успел исчезнуть.

– Так он не прибежал к вам?

– Нет. Должен признаться, что меня удивило его исчезновение. Однако, когда я поразмыслил над этим, мне все стало ясно.

– Даже так? – с еле заметной иронией спросил Гидеон.

– Конечно, господин Нейлор. Или Эшфорд запугал его и он теперь скрывается, или Эшфорд убрал и его. Мне более вероятным кажется последнее. А как вы думаете, господин Нейлор? Ведь Джим так и не показывается.

– Разумеется, эту возможность следует принять во внимание, – согласился Гидеон. – Но пока я все-таки буду его искать, – Гидеон поднялся, – хотя у меня есть и другие дела. Мне надо идти. Если от Джима что-то появится, вы дадите мне знать, милорд?

– Само собой, господин Нейлор, само собой, – ответил Марк. – Но боюсь, что с ним что-то стряслось. Иначе он постарался бы со мной повидаться. – Фэрхейвен проводил Гидеона до выхода и даже распахнул перед ним дверь. Он улыбался и вообще являл собою саму любезность.

Марк дождался, когда Гидеон выйдет на уличную мостовую, а потом вернулся к письменному столу. Пустыми глазами он поглядел на письма, конверты которых он успел вскрыть. Его мысли кружили вокруг проблемы, терзавшей его вот уже несколько дней. Зачем было исчезать Джиму? Почему он не связался со своим хозяином? А больше всего ужасал вопрос: не видал ли Джим чего-нибудь в ту ночь? А если он что-то заметил, то не это ли заставило его сбежать?

Гидеон целый день блуждал по грязным, пользующимся самой дурной славой улочками Сент-Гилз, отыскивая своих постоянных осведомителей и заставляя их пошире раскрыть глаза, чтобы не проглядеть молодого человека в лакейской ливрее. Обойдя около полдюжины своих соглядатаев и дав им подробнейшие указания, Гидеон вдруг понял, что пропавший, как бы ни был он простодушен, мог догадаться сменить свое слишком бросающееся в глаза платье. Пришлось поспешить на Петтикон-Лейн, чтобы там, в торговых рядах, отыскать старьевщика и расспросить его.

Он потолкался у пяти прилавков, прежде чем набрел на то, что искал. Да, было такое, юноша принес пару дней назад ливрею. Взамен взял поношенную одежду. Хорошая новость. Однако – нет, конечно, владелец прилавка понятия не имеет, куда направился молодой человек. Новость дурная, но это и следовало ожидать.

Гидеону не оставалось ничего другого, как вернуться на Сент-Гилз, обойти тех же информаторов и дать новые сведения и указания. Выдался же денек! В такие дни работа казалась Гидеону невыносимой. Теперь надо попробовать обойти ночлежки. Отыскать в подобном заведении нужного человека не проще, чем найти иголку в стоге сена. А к услугам скрывающегося целый Лондон, только прячься. Да и пойдет ли приличный молодой человек, воспитанный почтенными родителями, в такую дыру? Но с чего-то начинать надо – это Гидеон хорошо знал по собственному опыту. Поэтому он зашел сначала в одну ночлежку, затем в другую, а потом и со счета сбился. Он пытался не замечать грязи, убожества, вони, раздавал совсем уж оборванным сорванцам, что шныряли по улочкам, монетки, как конфетки. И до того выдохся, что даже не пошел в паб, решив дома удовлетвориться пинтой пива с паштетом. Покончив со своим холостяцким ужином, он сразу рухнул в постель, даже не вспомнив о вчерашнем намерении скоротать вечерок в дамском обществе.