Игра лорда Эшфорда

37

Джоанна возвратилась из Кезуика в середине августа. Поездка к крестной – это было как раз то, что надо после вихря, который пронесся в ее жизни минувшей весной. Она все это время, пока гостила, очень рано вставала, весь день бродила по горам, а вечером, обессилев, валилась в постель.

Крестная, тихая и очень нестрогая женщина, сопровождала Джоанну во время непродолжительных прогулок в горы, а еще знакомила крестницу с некоторыми из своих соседей. Ко-нечно, надо было ходить к ним в гости, бывали и деревенские развлечения, но все-таки здесь можно было отдыхать от общения. А ей очень нужен был отдых после бурной деятельности, которой она занималась весь минувший сезон. И вот, когда эти шесть недель пролетели, Джоанна уже могла улыбнуться при воспоминании о былых волнениях и сказать себе, что если иногда и вспоминает Тони, то лишь раз в день. И она не намерена отступать!

Домой Джоанна приехала поздно и сразу же ушла спать, устав после очень длительного и утомительного путешествия. Но утром она поднялась рано и успела позавтракать вместе с родителями.

– Замечательно, что ты снова дома, милая! – сказала растроганно леди Барранд, получив от Джоанны поцелуй в щеку.

Лорд Барранд весь светился, глядя на дочь, и похвалил ее цветущий вид.

– Нечего меня обманывать, папа! Не льсти мне. Я-то знаю, что похожа на сгоревшую на солнце ягоду, – сказала, смеясь, Джоанна. – Мне удивительно, что на носу осталась хоть какая-то кожа – уж очень часто она слезала.

– Тони почти такой же загорелый, как ты, дорогая, – добавила мать. – В самом деле, поглядишь на него и подумаешь, что он только что вернулся из Испании.

“Проклятье, – сказала себе Джоанна, – стоило побыть тут всего одну ночь, и меня уже донимают разговорами о нем”. Но вслух она ничего не произнесла, только кивнула.

Однако было похоже на то, что ее родители просто не хотят знать ничего другого и только о Тони и думают.

– Он занимается своим имением, Джоанна, – сказал отец. – Это весьма похвально. Тони нанял нового управляющего, но они работают вместе и наравне, словно не хозяин и служащий, а партнеры.

– И все арендаторы тоже понемногу собираются. Сначала они глядели на все это искоса, ведь они знали, что с ним стряслось. Однако он сумел себя поставить и кое-что им доказать. – В голосе леди Барранд чувствовалось восхищение.

– Можно подумать, что суд Божий, который обрушился на него весною, пошел ему впрок, – вынуждена была присоединиться Джоанна. Однако она старалась говорить безразличным тоном.

– Не удивлюсь, если он осенью или следующей весной отправится в Лондон на поиски жены. Что ты по этому поводу думаешь, дорогая? – обратился лорд Барранд к супруге.

– Я уверена, что он со всей ответственностью примет на себя обязанности, связанные с графским титулом, Томас.

Джоанна с трудом сохраняла на лице выражение лишь легкого любопытства к речам родителей. Но раз уж ей Тони вспоминался не чаще, чем раз в сутки, то как знать, не возмездие ли это? Да, наверное. Она быстро покончила с завтраком и, заверив родителей, что от путешествия вполне оправилась, пошла наверх, чтобы переодеться для утренней прогулки верхом.

– Думаешь, ты ее переубедил хоть чуть-чуть? Ты уверен, Томас? – спросила леди Барранд, после того как Джоанна вышла.

– Я на это и не рассчитывал. Но кто-то должен же приводить этих молодых в чувство.

А теперь, когда Тони так переменился, что может быть лучше соединения двух наших имений в одно?

– В чувствах Джоанны я уверена. То, что она их прячет, неважно. Но как насчет Тони?

– Что насчет Тони? Тони есть Тони. Они давно дружат. Он чуть было на Клодии не женился, хотя там была только дружба. А почему бы ему по дружбе на Джоанне не жениться?

– Но Джоанна может хотеть чего-то большего, дорогой.

– Дружба – такое же хорошее основание для брачного союза, как и любое иное, – настаивал ее супруг.

Когда Джоанна была уже в седле, она попробовала сосредоточиться на окружающей ее красоте. Поля золотились пшеницей, и она видела, как среди высоких хлебов бродили крестьяне, шелуша колосья, чтобы проверить зерно на спелость.

Доехав до леса, который рос на меже, отделявшей угодья Баррандов от владений Эшфордов, она спешилась и повела свою кобылку под уздцы по узкой тропинке. Хотя осень уже приближалась, солнце еще сильно припекало, и задолго до полудня становилось жарко.

Джоанна медленно шла по тропе, как вдруг перед ней оказалось то самое дерево, которое некогда было местом ее плена и затянувшегося ожидания свободы. Она встала спиной к стволу дуба, закрыла глаза, и ей показалось, что мало что изменилось. А что нового появилось в ее жизни? Ну, лет ей сейчас побольше, и дуб, древний уже тогда, стал еще старше. Правда, теперь никто вроде бы не собирается привязывать ее к этому дубу. Но все равно у нее почему-то такое чувство, что она попала в западню и бьется, не зная, как вырваться на волю. Только на этот раз свободы ее лишили путы любви. Или влюбленности. Неужели она обречена вечно мучиться, тщетно ожидая, когда же Тони явится и выпустит ее на волю. А если бы он уже был женат на другой? Даже и тогда? Что за жалкая участь у нее была бы в таком случае! Она оттолкнулась от дерева, и ей захотелось, чтобы Тони сию минуту оказался здесь, перед нею. О, как бы она его опять испинала! Черт бы его побрал, ну почему он такой слепой? Почему он ее не видит?! И почему она не может разлюбить его?!!

Тони услышал о возвращении Джоанны и, выждав день, явился к ней с визитом. Она была в саду со своей матерью. Женщины собирали в корзины семена лаванды и ноготков. Тони взял корзинку из рук леди Барранд и пошел вслед за женщинами, болтая о том о сем, а Джоанна, идя впереди, как бы не очень даже замечала присутствие гостя. Наконец, когда они дошли до конца тропинки, Джоанна остановилась и холодно произнесла:

– Я удивлена, что ты нашел время заглянуть к нам, Тони. Полагаю, ты очень занят приготовлениями к уборке урожая?

– Все уже готово. Благодаря моему замечательному управляющему, – ответил Тони с улыбкой. – Думаем приступить завтра или второго дня, только бы погода не подкачала.

– Вот и Томас так говорит, – вступила в разговор леди Барранд. Глядя в безоблачно-голубое небо, она добавила: – И похоже, что погода еще продержится.

– И я на то уповаю, миледи. Мне надо идти, Джоанна. Очень здорово видеть тебя опять в твоем родном доме, да еще такой отдохнувшей. Ты похожа на негритянку из Вест-Индии!

Леди Барранд рассмеялась.

– Вот уж правда! Перед моими глазами будто опять моя маленькая дочурка Джо, которая бегала без присмотра, как дикарка, с тобой и Недом каждое лето.

Тони заулыбался, но Джоанна, взглянув на него наконец, заметила в его глазах муку.

– Иногда хочется, чтобы опять настало такое лето и чтобы мы снова стали маленькими. Тебе этого никогда не хочется, Джо? – спросил он.

– Иногда у меня появляется такое чувство, что вообще ничего с тех пор не переменилось, – отвечала она, и голос ее звучал ровно, без предательской дрожи. – Летним днем, вот, скажем, сегодня, такое очень даже просто приходит в голову.

Тони произнес слова прощания, а после того, как он откланялся, Джоанна глубоко вздохнула и тихо сказала:

– Мне кажется, что он ни капельки не переменился.

– Нет, ты не права, дорогая. – Мать все-таки расслышала ее слова, потом взяла под руку, и они пошли к дому. – Тони очень повзрослел за последнее время. Он, разумеется, не такой, как Нед. Таким ему никогда не стать. Но и не надо, правда ведь? Какая в том нужда?

Тони Варден становится прекрасным графом Эшфордским на свой собственный манер.

– Может, оно и так, мама. И ему остается исполнить еще один свой долг, чтобы уж вполне стать графом. Я о том, что он должен подыскать себе жену. – В голосе Джоанны слышалась горечь.

Леди Барранд остановилась.

– Ну, дорогая, мне думается, что ты не права. По-моему, все очень изменилось. Это времена года и светские сезоны идут по кругу, уходят и возвращаются. Но ты и Тони… Вы же не только дружите с детства. Вы еще и взрослые люди, которых соединяют общие переживания. Вы многое перенесли вместе: и кончину Неда, и это наказание Божие, что свалилось на вас нынешней весной. И нельзя пройти через такое без единой царапины.

– Но Тони ни разу не сказал мне о своих чувствах.

– А ты давала ему случай понять тебя иначе? Всякий раз, когда я вижу вас вдвоем, ты держишься как старый дружок Джо или, если угодно, как девчонка, очень старательно прячущая свои чувства.

– Не хочу навязываться Тони.

– Ну, милая моя, хочешь, чтобы мужчина полюбил тебя, – так рискуй! Знаешь, Джоанна, – продолжала поучения мать, – в этих делах есть что-то от азартных игр. Все ставится на кон, а там – уж как карты лягут, а тасуешь колоду не ты. Мне кажется, я понимаю, почему Тони увлекло это занятие после смерти Неда. Когда ты знаешь, что можешь потерять все сразу, ты очень остро чувствуешь, что живешь на этом свете, что ты – живое существо. А Тони не успел с войны вернуться, как Нед умер. Он был окружен смертями. Вот и ухватился за шанс почувствовать себя живым.

– Мама!

– Ну, я же не утверждаю, что в игре за карточными столами есть что-то доброе. Понятно, что хорошего в этом ничего нет. Но ты должна понимать: насовсем и навсегда обезопасить себя нельзя.

Следующий день выдался таким же погожим, что и минувший, и уборка урожая началась. Окрестное дворянство по традиции присоединилось на несколько часов к жнецам, и Тони пришелся по сердцу этот обычай. Можно было забыться в монотонной работе, совершая однообразно повторяющиеся движения, а это значило, что несколько часов удастся не думать о Джоанне. А что делать потом, после жатвы? Ладно, Лондон не за горами, можно будет навестить миссис Спенсер.

Дамы из соседних поместий вносили свою лепту в уборочную страду, объезжая верхом округу и развозя жнецам и косцам сидр и хлеб с сыром. У леди Барранд хватало слуг, и, стало быть, в помощи дочери она не очень нуждалась, поэтому Джоанна решила выбраться к Эшфордам и посмотреть, как продвигается уборочная у нового графа.

Поскольку на леди Эшфорд рассчитывать не приходилось, за дело взялась экономка. Повозка с полдником поспела на полевой стан как раз к приезду Джоанны, и она, спешиваясь, видела, как с полей к столу начинают понемногу тянуться люди. Запахи пота, сидра, пива, эля и спелых хлебных зерен, знакомые с детства, кружили голову.

Тони ушел с поля одним из последних. На нем были старые штаны и сорочка из муслина, распахнутая почти до пояса. Джоанна старательно отводила глаза от его груди. Ей было трудно снова поднять глаза и встретиться с его взглядом, отвечая ему естественной улыбкой.

– Помогать явилась, а, Джо? – поддразнивал он гостью.

– Интересно же, далеко ли ушли вперед мужи Эшфорда. Вот я и решила поглядеть на ваши дела, Тони. – Между двумя соседними поместьями издавна велась дружеская, но вполне серьезная борьба. Соперничество выражалось, кроме прочего, в стремлении собрать урожай раньше соседей. Так что мужчины у полевого стана уже вовсю болтали языками: Барранды, мол, молодую хозяйку подослали, но этот шпионаж им впрок не пойдет, Эшфорды все равно опередят конкурентов.

– Проигравшие заслуживают снисхождения, не так ли? – опять поддел Тони Джоанну, протягивая ей кружку с сидром. – Держи, Джо. Скажешь своим, что мы управимся еще до захода солнца.

Когда Джоанна принимала из его рук кружку с напитком, ладони их соприкоснулись, и она ощутила во всем теле необычную дрожь. Вот ведь как, оказывается, можно влюбиться в человека, грезить о его поцелуях и даже о чем-то большем, но не вполне сознавать его мужественность. Никогда прежде Джоанна не чувствовала так остро, что Тони – мужчина. Сидр был терпким и крепким, и после нескольких глотков она ощутила, что его тепло разливается волной сверху вниз.

Глаза Тони сияли яркой голубизной на загорелом лице. Волосы выгорели и кое-где серебрились. Он где-то оцарапал грудь, и Джоанна, не задумываясь, осторожно прикоснулась к ссадине.

– Ты бы поосторожнее, Тони. Гляди, еще волдыри пойдут.

Но потом она поняла, что делает, и сразу же отдернула руку, а лицо ее покраснело, как его сгоревшая на солнце грудь. Поставив кубок на стол, она поспешила распрощаться со всеми, заверив мужчин в том, что она непременно известит всех жнецов на полях Баррандов о том, что в спешке нужды нет, поскольку у Эшфордов уборочная запаздывает на добрых полчаса, а то и больше!

– Да не слушайте вы ее! – со смехом перебил Джоанну Тони. – Это она просто пугает вас. Счастливого пути юным разведчицам! – прокричал он ей вслед, когда она уже прощально махнула рукой.

Тони вернулся на поле, но даже боль в мышцах не могла заставить забыть о легком прикосновении пальцев Джоанны к его сожженной солнцем коже. Если это был просто бездумный жест старинной подружки по детским забавам, то почему она так покраснела после этого?