Играя на струнах души

ГЛАВА 23

ТЕЙЛОР

Дни и ночи слились воедино после нашего большого каминг-аута в Шарлотте. Концерты один за другим — Нэшвилл, Бирмингем, Новый Орлеан, Хьюстон, Сан-Антонио. Каждое утро я просыпаюсь в автобусе, не зная, в каком городе нахожусь.

У нас с Итаном не было возможности проводить много времени вместе. Конечно, теперь, когда мы встречаемся, стало проще. Нам удавалось провести несколько часов в его гримерке и хорошо познакомиться с некоторыми туалетами арены, но мы не занимались любовью с самого первого раза. Я умоляла, но Итан отказывается «трахать меня, как какую-то групи у стены туалета».

Боль от его отказа проходит, когда он целует меня, прикасается ко мне и говорит мне, как много я для него значу. А когда добираюсь до своей койки в три часа ночи, еле держась на ногах, то нахожу дюжину роз, дополнительное одеяло, потому что погода изменилась, или гигантскую мягкую игрушку, которые ждут меня. Мы переписываемся столько, сколько можем, когда я не пытаюсь урвать несколько часов сна, и именно тогда я начинаю верить, что он действительно отказался от своего образа жизни игрока ради меня.

— Где мы? — Я натягиваю бейсболку на голову, готовясь заняться делами до восхода солнца.

Дикси глубоко затягивается сигаретой, ее глаза опухли.

— Сиэтл. Я думаю.

Я оглядываю погрузочную площадку, притворяясь, что что-то, что я вижу, может подтвердить ее догадку, когда на самом деле я ищу автобус Итана.

Группа всегда приезжает намного раньше команды. Я замечаю затемненный автобус и думаю об Итане, спящем в своей койке, и мое сердце теплеет от осознания того, что он рядом. Я отвлекаюсь от своих мыслей, когда Пророк проходит мимо, ни разу не взглянув в мою сторону.

— Он все еще молчит с тобой, да? — спрашивает Дикси сквозь облако дыма.

— Нет, он весь день лает на меня через рацию.

Она качает головой.

— Упрямый старый пердун.

— Пол тоже со мной не разговаривает. — Я грею руки о чашку кофе. — На днях я задала ему вопрос о такелаже, а он отказался даже посмотреть на меня, не говоря уже о том, чтобы ответить.

— Я понимаю позицию Пророка. — Она долго затягивается сигаретой, затем выдувает дым, пока говорит. — Я давно в этом бизнесе. Никогда не видела, чтобы музыкант влюблялся в кого-то в дороге и это длилось дольше, чем турне.

У меня желудок сводит от ее слов.

— И все же. Твой отец упрям как черт, и он воспитал тебя такой же упрямицей. Пророк должен был знать лучше, чем думать, что ты встанешь и уйдешь от такого мужчины, как Итан.

Я прикусываю губу, стараясь не позволить ее словам посеять во мне сомнения. Если мы с Итаном продержимся только до конца тура, разве это будет хуже всего? Мы вместе, но никто из нас не давал никаких обещаний. Чем мои отношения с Итаном отличаются от отношений с обычным парнем, кроме того, что он может выбрать любую женщину, какую захочет? Но Итан хочет меня. Он выбрал меня.

По крайней мере, на данный момент.

— Может быть, Итан удивит тебя, — говорю я. — Может быть, он станет исключением.

Она улыбается, но в ее выражении сквозит жалость.

— Я рада видеть, что ты наслаждаешься этим, милая. — Затушив окурок, Дикси сжимает мое плечо, проходя мимо меня. — Береги свое сердце.

— Конечно. — Оставшись наедине с этой прощальной мыслью, я тупо смотрю на асфальт.

Как мне беречь свое сердце, если я уже отдала его? Я помню, что у меня были защитные механизмы, но где они сейчас?

Как пчелиный рой, вокруг меня оживают члены команды. Слухи о наших отношениях распространились, и мои коллеги теперь смотрят на меня по-другому. Как будто я просто еще одна глупая девчонка, которая попала в постель Итана.

Но это не так.

Правда?

В коридоре арены я выстраиваю стены из пустых ящиков, когда сильные руки обхватывают меня сзади за талию.

Итан зарывается лицом в мою шею и вдыхает.

— М-м-м… ты так хорошо пахнешь.

С его присутствием появляется наш пузырь, и внутри него мои сомнения исчезают. Я обнимаю его за предплечья и прислоняюсь спиной к его торсу, обожая то, как его упругая грудь и длинное тело заставляют меня чувствовать себя маленькой и защищенной.

— Я скучала по тебе.

Он разворачивает меня, приподнимает мой подбородок, чтобы завладеть моими губами, и целует меня. У него во рту мятный вкус, а концы его мокрых волос щекочут мои щеки. Мы прижимаемся друг к другу, как будто в любую минуту нас могут разорвать. Я глотаю его тихий стон, и моя кровь нагревается от этого звука.

— Ты нужна мне, — говорит он мне в губы.

— Давай найдем ванную…

— Мне надоело заниматься этим в туалете. — Он переворачивает мою бейсболку задом наперед, чтобы получить лучший доступ к моему рту, и целует меня до головокружения. — Бен поедет с Джесси на следующие пару заездов. — Он сжимает мою челюсть и смотрит, как большим пальцем проводит по моей нижней губе, все еще влажной от его языка. — Поезжай со мной.

— Что? Как? Я буду работать до раннего утра и…

— Я буду ждать тебя.

Я накрываю его руку своей, его большие, теплые пальцы нежно касаются моей кожи.

— Ты сделаешь это? Всего несколько часов вместе, пока мне не нужно будет вставать и возвращаться на работу?

Он вздергивает подбородок, как будто мои слова его обидели.

— Ты шутишь? Да, блядь, конечно, сделаю.

— Но мне нужно будет спать как можно больше. Работать несколько дней без сна опасно, и если я получу травму, они отправят меня домой.

Итан закатывает глаза.

— Думаешь, я собираюсь сделать тебя своей личной секс-рабыней? — Он сладко целует меня. — Не то чтобы эта идея не была привлекательной, но то, что я запланировал, включает в себя сон.

Несколько членов команды проходят мимо нас, и я чувствую на себе их оценивающие взгляды. Итан, кажется, совсем их не замечает.

— Если я поеду с тобой, люди будут болтать, — говорю я.

— Они уже болтают.

Моя рация пищит, и голос Пророка лает через динамик.

— Том! Ты нужна на сцене. Сейчас же!

Я вздыхаю и подношу устройство ко рту.

— Уже иду.

— Все еще сердится на тебя? — Итан хватает меня за руку и идет со мной в направлении сцены.

— Да. И какова вероятность, что кто-то из команды видел нас вместе, и через несколько секунд я нужна ему на сцене? Он обращается со мной так, будто мне десять лет.

Парень подносит костяшки моих пальцев к губам и целует их.

— Он пытается защитить тебя. Пройдет немного времени, и он поймет, что ему не нужно защищать тебя от меня.

— Уверен? — Слово сорвалось с моих губ, и уже слишком поздно возвращать его обратно.

Итан останавливается и прищурившись смотрит на меня.

— Ты серьезно?

— Нет. — Я прижимаюсь к его торсу, обхватывая его руками и надеясь, что он почувствует мои извинения в объятиях. — У меня просто голова идет кругом.

Парень прижимается губами к моей макушке, руками крепко обхватывая мои плечи.

— Думаю, тебе тоже понадобится время, чтобы довериться мне.

— Ненавижу чувствовать себя неуверенно.

Он хмыкает, но больше ничего не говорит. Обнявшись, мы продолжаем идти к сцене.

— Давай поужинаем вместе, а потом, когда закончишь разбирать сцену, найди Роджера, чтобы он привел тебя ко мне.

— Что мне сказать моим соседям по автобусу?

— Скажи им, что ты едешь со своим парнем. — В его голосе слышится разочарование. — Мы рассказали о нас твоему отцу, чтобы нам не пришлось врать и прятаться.

Рейнджер, один из осветителей, появляется из-за угла.

— Томми, ты нужна Пророку как можно скорее.

— Уже иду! — огрызаюсь я. — Что он хочет, чтобы я сделала, рванула в гребаном спринте? Черт!

Итан усмехается и запечатлевает сладкий, но слишком быстрый поцелуй на моих губах.

— Иди. Увидимся позже, красавица. — Он подмигивает, и когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, шлепает меня по заднице.

— Ай! — восклицаю я, глядя на его удаляющуюся фигуру, когда он со смехом идет по коридору.

Я вздыхаю при виде его высокого тела, широких плеч, узких бедер и всего того, что, как я знаю, скрывается под его одеждой. Как я могу защитить свое сердце от этого?

Тихий голос в моей голове шепчет, что… я не могу.

Пожалуйста, не разбивай мое сердце.

Я умираю к концу вечера.

Из-за технического кошмара, который заставлял меня бегать от трейлеров к сцене, пока все не починили, я не смогла увидеться с Итаном до того, как он вышел на сцену. Единственное время, когда я могла сидеть достаточно долго, чтобы перекусить и выпить как можно больше кофеина, это когда он был на сцене. И как только зажегся свет, пришло время возвращаться к работе.

Сразу после двух часов ночи я даю Дикси знать, чтобы автобус ехал без меня, и тащу свою усталую задницу к Роджеру, который ждет меня на погрузочной платформе.

— Длинная ночь? — спрашивает он с сочувственной ухмылкой.

Я снимаю бейсболку и провожу рукой по своим потным волосам.

— Это еще мягко сказано. — Мне нужен душ, и хотя я чертовски устала, моя кровь все еще бурлит от энергетических напитков, которые я пила всю ночь.

Мы идем вместе к огромному автобусу Итана.

— Томми!

Я вздрагиваю от того, что голос моего отца звучит лично, а не лает на меня через рацию.

Он подходит к нам со всей грацией быка, его глаза прищурены, а челюсть еще крепче сжата.

— Куда, блядь, ты собралась? — Он фокусирует свои глаза-лазеры на автобусе Итана.

— Я еду с Итаном.

— Черта с два.

Звук открывающейся двери автобуса позади меня заставляет меня повернуться и увидеть Итана, спрыгивающего со ступенек, в одних спортивных штанах. Он подходит ко мне, и впервые за все время я действительно жалею, что он не надел рубашку.

— Какие-то проблемы?

Мой отец угрожающе делает шаг вперед, но это движение нисколько не пугает Итана.

— Возвращайся в автобус, мальчик. Это тебя не касается.

— Папа, успокойся. — Я поднимаю руки, когда его большое тело готово сделать выпад. — Я совершеннолетняя, так что технически это тебя не касается.

Роджер придвигается ближе к мне.

— Пророк, мне придется попросить тебя сделать шаг назад.

— Шаг назад? — Мой отец обвиняюще тычет пальцем в Итана. — Этот ублюдок должен отстать от моего ребенка!

Я поднимаю руку и заглядываю через плечо Роджера.

— Я не ребенок.

Итан усмехается и бормочет ряд ругательств, прежде чем сказать:

— Тейлор и я…

— Что, блядь, ты только что сказал? — Глаза моего отца расширяются.

— Я говорю, Тейлор и…

— Не смей, блядь, так ее называть!

— Это ее имя, — говорит Итан с удивительным терпением, учитывая возмущение моего отца.

Щеки моего отца сжимаются, а губы так плотно сжаты, что образуют тонкую линию под бородой и усами.

— Томми. Залезай в мой автобус прямо сейчас, блядь.

— Нет. — Я упираюсь ногами в асфальт. — Я поеду с Итаном.

В глазах отца загорается огонь.

— Ты хоть знаешь, сколько женщин он перетрахал…

— Конечно, знаю.

— Возможно, он даже не знает их имен.

Я расправляю плечи.

— Он знает мое имя. И не называет меня каким-то прозвищем, потому что ему нравится имя, которое мне дали.

— Хватит! — рычит он.

— Да, папа. Хватит. — Я хватаю Итана за руку, благодарная, когда чувствую, как его сильные пальцы обхватывают мои. — Доброй ночи.

— Он обхаживает тебя! — кричит он нам в спину, пока мы спешим к двери автобуса. — Он такой же, как и все остальные…

Дверь закрывается на его следующих словах.

Итан притягивает меня к себе и обнимает.

— Не позволяй ему вбивать в твою голову эти мысли обо мне.

Я вырываюсь из его объятий, ненавидя то, что я наконец нашла кого-то, с кем хочу проводить время, и что для этого должна причинить боль своему отцу.

— Не похоже, что он говорит что-то, о чем я еще не думала.

Он вздрагивает.

— Думаю, я это заслужил.

Я хватаюсь за голову, чувствуя приближение мигрени.

— Нет, не заслуживаешь.

— Я не буду скрывать от тебя свое прошлое, ты ведь знаешь это, правда? И расскажу тебе все, что ты хочешь знать, но только имей в виду… — Его улыбка мальчишеская и почти застенчивая. — Я все еще пытаюсь понравиться тебе.

Я бросаюсь в его объятия.

— Ты мне уже нравишься. — Наверное, даже слишком сильно.

Только тогда я оглядываюсь на роскошный интерьер его автобуса.

— Ты, наверное, шутишь. Это место лучше, чем «Ритц».

Кожаный салон кремового цвета, встраиваемое освещение, современные шкафы и газовый камин. Есть даже бар с вращающимися табуретами.

Итан чешет щеку, слегка краснея. Это приятное изменение по сравнению с его обычной уверенностью.

— Да, ну, Аренфилд любит, чтобы его музыканты были довольны. — Он показывает на мою сумку на полу. — Роджер доставил твои вещи. Хочешь принять душ или, может быть, хочешь что-нибудь поесть?

— Душ было бы здорово. — Я беру свою сумку.

Он указывает мне на ванную комнату, которая, я уверена, будет в шесть раз больше, чем ванная в моем автобусе.

— Тейлор.

Я поворачиваюсь к Итану, который нервно переминается.

— Спасибо, что заступилась за меня перед своим отцом. Я… э-эм… — Он потирает свой голый живот, подсознательно привлекая мое внимание к его шести кубикам пресса и татуировке. — Я действительно очень рад, что ты здесь.

— Я тоже. — Я убегаю в ванную и, закрыв дверь, шепчу: — Не заставляй меня пожалеть об этом.