Инсинуации

16

Последние недели перед концом семестра тянулись точно безвкусная жвачка в кино —мучительно, но и выплюнуть нельзя. Элис снова крутилась, пытаясь успеть везде и всюду. В «Вальхалле» то и дело устраивались корпоративы, и всему персоналу приходилось выходить в дополнительные смены. Из-за этого каждое утро она еле сползала с кровати, потому что в измученное тело, особенно ноги, мгновенно впивались тысячи невидимых игл. Так что Элис шипела, худела и напрочь позабыла о сне, но с упорством смертника изо дня в день бежала в своей карусели. А потому выходному на День Благодарения она радовалась, словно выиграла в лотерею. Возможность ни о чём не думать, посидеть в приятной компании и поесть вкусной еды дорогого стоила.

Дядюшка Клаус, который едва не ночевал в любимой «Вальхалле», в собственном доме рядом с городским парком проводил исчезающе мало времени. Обычно двухэтажный особняк выглядел почти нежилым, но сегодня волшебство самого семейного праздника будто разбудило его ото сна. В последний четверг ноября просторные комнаты согрел мягкий свет, в воздухе пряным облаком кружили ароматы яблочного сидра, клюквенного соуса и, конечно же, сочной индейки. За окном сквозь холодную пелену тумана моросил мерзкий дождь, а в большой гостиной с электрокамином было тепло и уютно.

Элис сидела, забравшись с ногами на добрый исполинский диван, что стоял в центре комнаты, и задумчиво теребила убранные в косу волосы. С кухни доносились громкие голоса Джошуа и Клауса, которые спорили о количестве палочек корицы, где-то бормотал телевизор. Ничего не хотелось, только сидеть и вдыхать прекрасные запахи, пока вокруг кипела жизнь. Эл закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.

– Устала? – прозвучал рядом мягкий голос, и она приоткрыла один глаз, чтобы взглянуть на нового знакомого.

Курта Ланге ей представили час назад как троюродного племянника двоюродной сестры Клауса Кестера. Он приехал под крыло хрен-пойми-скольки-юродного дядюшки, чтобы набраться опыта и ума, отчего вот уже две недели стоически терпел бостонскую осень. Усевшись в столь же огромное и столь же доброе кресло, Ланге закинул ногу на ногу и предоставил возможность как следует себя рассмотреть. Довольно высокий, статный, светлоглазый и русоволосый – истинный сын севера, которому на вид можно дать как двадцать, так и тридцать, и даже пятьдесят лет. Внутри таких людей время будто бы останавливалось.

– Отдыхаю, – откликнулась Элис и снова закрыла глаза.

Повисло молчание, которое, однако, никого не тяготило. Курт внушал доверие, и Эл прониклась к нему симпатией с первой же минуты. С той самой, когда её, голодную и громко ругающуюся самыми отборными словечками, застукали за попыткой спереть с полки банку с имбирным печеньем. Ту спрятали до ужаса высоко, и Эл пришлось балансировать на табурете. Клаус долго щёлкал сердитыми чётками, отчитывая подопечную, пока в холле не раздалась трель звонка. Пользуясь моментом и всё ещё держа в руках злосчастную банку, Элис метнулась в коридор и распахнула входную дверь. Она ожидала увидеть Джо с вожделенной индейкой подмышкой, но вместо этого почти врезалась в грудь вполне симпатичного, хоть, на её взгляд, и слишком выпендрёжного юноши.

Так они с Куртом и пялились друг на друга, пока подоспевший дядюшка не внёс ясности. Прямо с порога он сунул племяннику в руки печенье и приступил к перечислению своих родственников до седьмого колена, пытаясь объяснить всем (и самому себе тоже), кем же ему приходится Ланге. Где-то на пятой ветви клана Кестеров Элис очнулась и прервала пространные рассуждения о загадочной немецкой генеалогии, впустив в дом всё ещё мокнувшего под ледяным дождём гостя. В большой мужской ладони неотвратимо раскисала хрустящая имбирная печенюшка.

И вот сейчас они расположились в гостиной, пока Джо и коршуном следивший за правильностью сервировки Клаус заканчивали приготовления к обеду.

– Дядя сказал, ты учишься в Массачусетсе, – проговорил Курт, лениво качнув закинутой ногой.

Вот бывали обычные люди, бывали щеголеватые модные юноши, бывали даже такие, как Ланге, кто с одинаковой лёгкостью носил костюм и хипстерский свитер. А ещё в этом мире был Джеральд Риверс, кто мог одним лишь молчанием довести окружение до лизоблюдных стенаний и отвратительного подобострастия. Человек, с которым маленькая невзрачная Элис теперь будет сравнивать каждого из повстречавшихся ей мужчин. Ох, чёрт…

– Последний год, да, – она попыталась кивнуть, но сделать это с запрокинутой головой было не так-то просто.

– И кем же ты будешь?

– Страшным и вредным хакером, – задумчиво пробормотала она, витая мыслями в воспоминаниях о последней лекции по теории Искусственного Интеллекта. – Буду взламывать веб-камеры, устраивать атаки на правительственные сайты и в минуты отдыха подсовывать порнуху на главные экраны страны.

Раздался смешок.

– Всё лучше бесконечной рекламы шмоток или бургеров из МакДональдса, – поддержал Курт.

– Вот и я так решила. Половина населения страны за чертой ожирения, а в их кладовых можно Нарнию потерять. – Она снова приоткрыла один глаз, наблюдая, как пухлые губы собеседника растянулись в улыбке. – А ты?

– А я не хакер, – протянул он.

– Приятное разнообразие, – кивнула Элис совершенно серьёзно. – Так чем ты занимаешься?

– Мюнхенский университет. Международные отношения.

– И вот он – безупречный английский, – пропела Эл и подняла вверх указательный палец. – У тебя даже акцент британский. Ты дипломат?

– Сериалы – великая вещь, – хмыкнул Ланге, вынудив Эл открыть оба глаза. Рукой он пробежался по коротким волосам и взлохматил протокольную стрижку. – Шучу. Нет, не дипломат. Скорее, специалист… по дипломатическому урегулированию спорных вопросов. Стажировался три года в Лондоне и, поскольку вечерами делать было особенно нечего, слонялся по городу. Так что, могу и на кокни.

– Полезное знание, наверное.

– Ты даже не представляешь насколько, – медленно протянул Курт.

Беседу прервал суетившийся Клаус. Он позвал к столу, и когда все расселись, пригладил и без того прилизанные белёсые волосы, праведно сложил пухлые ладошки, после чего сделал скорбную мину и покаянно забубнил:

– Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь.

– Аминь, – откликнулся нестройный хор слабо верующих голосов.

Спустя час и нуднейшие за все эти годы разглагольствования дядюшки о теории мировых заговоров, О’Нили унёс со стола остатки индейки, чтобы водрузить туда тыквенный пирог. И стоило другу скрыться за порогом кухни, как Кестер откашлялся и серьёзно посмотрел на тихо переговаривавшуюся молодёжь.

– Элис, детка, – начал он, – я бы хотел обсудить с тобой одну вещь.

– Может быть, не сейчас? – неожиданно откликнулся Курт и кивнул в сторону дверного проёма, за которым исчез Джо. Элис перевела взгляд с одного заговорщика на другого. Что за чудеса?

– Мистер О’Нили достойный молодой человек, – со знанием дела важно проговорил Кестер. – Даже если он что-то услышит, ему можно доверять.

– Перестаньте говорить загадками, – процедила Элис.

Дядюшка же пожевал свои полные губы, тяжело вздохнул, а после медленно заговорил. И от услышанного голова зазвенела треснутым колоколом.

– Видишь ли, детка, – начал Клаус, обращаясь к вилке, – к сожалению, мой век недолог. Уже почти полвека моя жизнь связана с Бостоном, что, по мнению многих, слишком долго. Я немолод и должен подумать о том, как передать руководство, обезопасив тебя и своё дело.

– Меня? – непонимающе переспросила она. – Своё дело?

– Да. – Кажется, Кестер занервничал ещё больше. Бросив страдальческий взгляд на Курта, он мотнул головой и продолжил. – Элис, мой бизнес – довольно хлопотное занятие. Никогда не знаешь, кому взбредёт в голову положить на него глаз. Люди, встречи, договоры, обязательства, в любую минуту что-то может пойти не так. Тем более времена сейчас жёсткие, не то что раньше. Эх, какое было время! Как-то всё проще, цивилизованнее. А сейчас никто ничего не говорит напрямую, всё делают из-за угла… из-под полы. Словно мы воры! Продают друг другу поставщиков, договариваются окольными путями. Где честность? Где благородство? Мы, между прочим, не уличная шпана, а уважающие себя дельцы…

– Стоп! – прервала Элис эти внезапные излияния. – Уважающие себя дельцы? Что вы там делите? «Вальхаллу»? О чем, чёрт тебя побери, вообще речь?

– Не ругайся! – попробовал было возмутиться благородный и честный человек, но быстро стушевался под сердитым взглядом воспитанницы и замолчал. Элис посмотрела на Курта, но тот лишь неопределённо махнул рукой, показывая, что не он должен объясняться.

– Расскажи нормально и с самого начала.

Дядюшка тяжело вздохнул, промакнул лоб, на котором выступили бисеринки пота, и проговорил:

– Я не стану посвящать тебя в детали того, чем занимаюсь. Это касается только меня и Курта.

– Ты не завязал. – Элис не спрашивала. Она просто видела на круглом лице Кестера, который мог соврать кому угодно, но не ей. И вместе с безысходностью Эл накрыла усталость весом в половину Вселенной. Захотелось лечь, укрыться с головой одеялом и смиренно ждать второго пришествия то ли Иисуса Христа, то ли Стива Джобса.

– Нет.

– Но ты же обещал! Я не пожалела собственной шкуры, чтобы вытащить тебя. Взламывала базы, рискуя свободой и будущим! Покрывала тебя, врала! Ты пообещал мне тогда… Сказал, что больше никогда не станешь заниматься продажей оружия!

– Я и не занимаюсь продажей, как и говорил. Я перепродаю. – Кестер насупил белёсые брови и достал откуда-то чётки. А Элис захотелось вырвать эти чёртовы бусины и как следует на них потоптаться.

– А это не одно и то же?

– Нет.

Кестер поморщился, пытаясь подобрать слова, но вместо него ответил Курт:

– Мы не касаемся оружия напрямую, Эл. Наша задача – связать покупателя и продавца. Через нас проходят сделки, и мы гарант, что покупатель получит товар, а продавец – деньги. Всё конфиденциально и не отслеживаемо в условиях…

– А ты, значит, налаживаешь международное общение, – ехидно перебила Элис и прикрыла глаза рукой. Как же она устала. Господи! Как же устала…

– Верно. За каждый этап мы отвечаем репутацией.

– И головой.

– Да.

– А «Вальхалла»?

– Место встречи.

– Святая Богоматерь, за что мне это? – пробормотала Элис. Опёршись острым подбородком на переплетённые в замок пальцы, она страдальчески посмотрела в окно. – И как давно ты этим занимаешься?

– Никогда не прекращал, если честно.

Он сказал это так легко и непринуждённо, что на какое-то время у Эл пропал дар речи.

– Охренеть… – наконец выдохнула она.

– Я хочу защитить тебя, детка, – ласково произнёс Клаус, а Элис слегка истерически рассмеялась. Да уж, когда ты названая дочь торговца оружием, осторожность наверняка не повредит.

– Мне кажется, об этом надо было думать до того, как я предложила хакнуть полицейские базы.

– Защитить и передать дело в надёжные руки, – проигнорировал комментарий Кестер. – Курт прекрасный молодой человек, он приглядит за тобой, пока будет вникать во все тонкости.

О, а вот и наследничек подоспел. Значит, Ланге отправили сюда не просто мир посмотреть да на американскую демократию полюбоваться. Элис протяжно вздохнула и покачала головой.

– Хорошо, с твоим… бизнесом определились, с ним всё ясно. Но зачем приглядывать за мной? Я ничего не знаю о ваших делишках, и не надо меня в них посвящать. Если всплывёт история со взломом, то меня уже ничего не спасёт.

– На всякий случай…

– На какой всякий случай?! Дядя, если прошлая история повторится, я не смогу спасти тебя снова. Один трюк два раза не провернуть.

Внезапно стало понятно, что этот год её точно добьёт. Элис просто не переживёт ещё одну новость или, не приведи господь, потрясение. Она машинально потёрла грудину, где с каждым днём всё больше росло ощущение дискомфорта. Снова. Похоже, в жизни стало слишком много переживаний для одной не очень здоровой Эл. А потому, как бы она ни любила Клауса, рисковать ради него уже не могла. Оттого что Риверс был в курсе подмены архива, всё ещё становилось не по себе. А ведь она и его личное дело украла! Хороша студентка. Образцовая. Чёрт возьми, скорее бы распрощаться с Массачусетсом, Бостоном и проблемами, уехать в тёплую Калифорнию и начать новую жизнь.

Да, классный план. Просто отличный, если бы не зацикленность на профессоре. Осталось только влюбиться, и тело Элис можно нести на кладбище побед Джеральда Риверса. Какая уж тут Калифорния.

– Тебе не придётся, я обещаю, – тем временем серьёзно произнёс пожилой немец. А Элис моргнула, вынырнув из грустных мыслей, и постаралась вспомнить, о чём была речь. – Курт обо всём позаботится.

– Надеюсь, он сможет сделать так, чтобы я не мёрзла этой зимой, – нервно пошутила она.

– Элис, – тихо произнёс Ланге, – ты можешь просить меня, о чём угодно.

Она вскинула на него недоумённый взгляд и резко смутилась, поняв, как двусмысленно прозвучала фраза. Чёртов Риверс, скоро она совсем разучится разговаривать с людьми.

– И как же вы думаете присматривать? Он станет таскаться следом, точно привязанный?

– Нет. Я просто буду рядом, – спокойно произнёс Ланге. – Когда бы тебе ни понадобилась помощь. Любая.

От такого прямого и честного ответа Эл окончательно растерялась. Но тут разговор прервал вернувшийся Джошуа, и ничего не оставалось, кроме как буркнуть Кестеру на ухо:

– Мы обсудим это позже.

Но, разумеется, её намерения так и остались пустым предупреждением. Названый дядюшка усиленно избегал оставаться наедине и, вопреки собственным утверждениям, не желал поднимать эту тему при Джо. А ближе к пяти часам вечера, когда они все вместе приехали в «Вальхаллу», хитрый Клаус немедленно улизнул по своим мутным делам. Элис проводила его сердитым взглядом и вздрогнула, услышав за спиной голос Курта.

– Он переживает за тебя.

– Знаешь, за меня последнее время все переживают. Только ничем хорошим это не заканчивается.

– Элис, я знаю, что ты сердишься. Но тебе надо понять – из нашего дела просто так не уходят. Невозможно покинуть синдикат навсегда, ты всё равно будешь в этом. Мысленно или косвенно, но это на всю жизнь.

– Я будто в грёбаного «Крёстного отца» попала. – Элис потёрла ладонью лоб.

– Есть такое. – Курт улыбнулся кончиками пухлых губ.

– Зачем ты ввязался в это?

– Не умею жить иначе. – Ланге пожал плечами, словно ответ был очевиден. – Все мужчины нашей семьи в деле.

– Я не про это. Зачем ты взялся присматривать за мной? Полагаю, тебе есть чем заняться вместо того, чтобы тратить время на какую-то девчонку.

– Потому что Клаус попросил. Ты единственное, что у него есть. Названая дочь. А своих женщин мы бережём, пока они часть семьи.

Элис нервно рассмеялась.

– Это бред… Я знаю Клауса с рождения, он никогда не говорил ни о чём подобном.

– А зачем? Раньше ниточки были сосредоточены в его руках. Но теперь времена меняются, – сухо ответил Курт. – Он хочет уйти на покой и передаёт основные дела.

– Тебе.

– Мне, – не стал отпираться Ланге. – Не думаю, что тебя стоит посвящать в нюансы, хоть ты и приближена к главе клана.

– Боже упаси, – сардонически каркнула Элис. Помолчав немного, она добавила с грустной усмешкой: – Боюсь, мне ещё долго висеть на твоей шее. Так что в ваших же интересах побыстрее разрулить «изменившиеся времена».

– Я останусь рядом столько, сколько будет необходимо.

– И всё равно, мне кажется настолько глупым…

– Элис. – Курт серьёзно посмотрел на неё. – Это моя работа, как будущего главы клана.

– Однако спектр твоих обязанностей не стал яснее, – резонно заметила Эл.

– Это не твоя забота… – начал было Ланге, но она перебила.

– Курт, ты издеваешься? Посмотри на ситуацию с моей стороны. Что ещё я должна думать?

– Хорошо. Скажу прямо: если с Клаусом что-то случится, ты перейдёшь под мою опеку, пока не выйдешь замуж или не покинешь Бостон. И твоя безопасность – моя забота. Так понятно? Такой ответ тебя устроит? – резко ответил Ланге. Кажется, она всё же вывела его из себя.

– Ну, тогда осталось потерпеть меня до июля…

– Да хоть до Страшного Суда, – зло бросил он, но затем вздохнул и продолжил уже спокойнее: – Я знаю, что недавно ты нарвалась на «Сопротивление».

– Откуда?

В голове Элис уже отсчитывала тридцать сребреников одному слишком болтливому гею.

– Джошуа рассказал, – подтвердил её мысли Курт, и она почти наяву услышала звон монет. – А ещё мне известно про твой диагноз.

Эл замерла, осознавая услышанное. Дерьмо!

– Я совершеннолетняя девочка и способна выжить сама, – сухо откликнулась она. – Как?

– Случайность. У вас в Америке получить доступ к медицинской карте сложнее, чем украсть миллион.

– Это всё, что ты можешь сказать мне?

– Ты очень проницательна. Клаус не знает, если тебя это беспокоит. Почему не сделала операцию?

– Какую? Заменить клапан или сразу лечь на пластику сердца? Курт, у меня нет и тысячи баксов, а второй вариант просто запредельный по стоимости. Слишком огромная сумма даже для кредита. На восстановление уйдёт год… Кто будет меня содержать всё это время? Да и с институтом непросто.

– Они лишат тебя стипендии, – понимающе протянул Ланге.

– Верно. Придётся оплачивать учёбу, если не найду богатого папочку. Прости, но такой вариант не для меня.

– Наша семья могла бы помочь…

– Ограбить чужих людей на полмиллиона? Нет, я не готова. Это твоя семья, не моя. Прости, но Клаус и так много сделал для маленькой приблуды, и я не могу требовать от него большего. Выйдет слишком накладно. Для всех.

– Я понимаю. Но теперь у меня лишний повод присмотреть за тобой.

Хитрая улыбка обнажила ряд ровных, немного острых зубов.

– Как-то справлялась без вас, справлюсь и сейчас.

– Элис, так принято. Это правила. Ты можешь не принимать их, но изменить порядок вещей не в твоих силах.

– Это какой-то кошмар и страдающее средневековье.

– Это наша жизнь. Если тебе что-то понадобится, я всегда к твоим услугам.

– С тобой просто невозможно спорить! – Элис всплеснула руками и сдалась.

Она не верила в эфемерные опасности. Возможно, просто не хотела осознавать свалившиеся на неё новости или предпочла, точно страус, долбиться головой об асфальт в попытке убежать от совсем неласковой реальности. Кто же знает. В одном Элис была уверена точно: до Рождества ещё целый месяц, а она уже чертовски устала.

После покера они с Джо отправились домой на такси. Арнольд гостил у родителей, и друг, помня недавние приключения Эл, наотрез отказался пройтись пешком. Курт, которого она спешно представила друзьям, сыграл с ними пару кругов, а после ретировался в сторону дядюшкиного кабинета. И Элис даже приблизительно не хотела знать, какие его ждали дела. Было всё равно, словно в голове сгорели последние предохранители и вышибло пробки эмоций. Последнее время в жизни и без того происходила тысяча невероятных вещей. Одной больше, одной меньше… Какая разница?

– У меня есть новость, которую я хочу с тобой обсудить, – осторожно заметил Джошуа, когда они зашли в дом.

– Последнее время мне очень не нравится эта фраза, – пробормотала Эл. Стянув ботинки, она рухнула в любимое кресло и с шипением открыла баночку бескофеиновой колы.

– Как ты пьёшь это дерьмо? – Друг покосился на напиток.

– У меня тяжёлый период и тянет на сладкое. Пытаюсь обмануть организм.

– Это не работает.

– Я бы поспорила. Так что за новости?

Парень по привычке уселся на пол около кресла и опёрся спиной о стену.

– Арнольд рассказал о нас родителям. И, в общем, они зовут меня встретить с ними Рождество.

Элис ошарашенно уставилась на Джошуа, чей невероятный румянец не смогла скрыть даже тёмная кожа. Парень казался удивлённым и таким трогательным.

– Ух ты, – только и смогла выговорить она и аккуратно поставила полную банку на пол. – Ух ты. Это же… круто!

– Ага.

– Джо, – она резко повернулась к нему, съезжая с кресла и становясь перед ним на колени. Взяв его руки в свои, как когда-то давным-давно в детстве, Элис посмотрела в глаза лучшего друга. – Это просто потрясающе! Я безумно… Нет! Бесконечно рада за тебя и Арнольда! Это такой важный шаг!

– Но ты останешься одна в свой день рождения и на все рождественские праздники, – неуверенно проговорил он.

– Плевать! Будет повод наведаться в Вустшир, – отмахнувшись от столь нелепых возражений, воскликнула Эл. – Святая корова, Джо! Я так счастлива за тебя! За тебя и Арнольда!

– Спасибо.

Элис не выдержала и стиснула его в объятиях.

– Не благодари, глупый ты чудак! – Она попыталась растрепать жёсткие волосы на голове Джошуа, но потерпела полное поражение и просто поцеловала в кучерявую макушку. – Давай праздновать! У нас где-то было пиво!

Джо счастливо рассмеялся, а потом вдруг притянул к груди и стиснул до хруста костей.

– Завтра пойдёт дождь из конфетти. Элис пьёт!

– Повод обязывает, – она серьёзно кивнула куда-то в район третьего ребра. Неожиданно он сжал руки сильнее и взволнованно прошептал:

– Ты же понимаешь, что значит приглашение на Рождество? Наши отношения признали и приняли…

– Прекрасно понимаю, – рассмеялась Элис, пытаясь выбраться из объятий. Наконец ей это удалось. Достав из холодильника стратегическую заначку алкоголя, она уселась обратно и протянула Джо его пиво. – Ну, за твою синеокую звезду подмостков!

С тихим стуком алюминиевые банки соприкоснулись, и друзья совершенно по-идиотски захихикали, когда пальцы залила холодная шипящая жидкость. Сегодня всё было хорошо.

– Ты счастлив, – через какое-то время заметила Элис, которой даже лёгкое пиво уже дало в голову. Одним глотком она прикончила банку.

Неожиданно Джо рассмеялся и пропел:

–I believe in love, it's all we got!35

– О нет! Нет! Нет! Нет! Только не Элтон Джон, – застонала Элис, но парень уже не слушал.

Вызвав голосового помощника, он запустил, наверное, самую слащавую песню неувядающего британца, и ничего не оставалось, как мужественно перетерпеть хит всех гей-клубов страны. Свернувшись калачиком, Элис уютно устроилась в кресле и прикрыла глаза. Немного пьяные мысли неслись вместе с проигрышем и наталкивались то на обдумывание учебных задач, то на новости сегодняшнего дня. Сонную голову Эл вдруг озарила догадка, что Кестер не просто так познакомил их с Ланге именно в этот день. Месяц – приемлемый срок, чтобы провернуть дельце о совместном Рождестве. Да только вот ни она, ни сам Ланге не горели желанием углублять поверхностное общение. У каждого были свои планы на будущее. Курт, естественно, хотел осмотреться, а Элис… Что же, про неё всё было ясно.

Однако сегодня всё могло пойти к чёрту: Ланге, Риверс и даже Клайтон, полиция, архивы и любимое программирование. Сам Бостон мог катиться прямиком в бездну, потому что Элис собралась идти спать.

– Не вижу препятствий на пути к цели, – прищурив один пьяный глаз, она прикинула расстояние до кровати.

– Ты что-то сказала? – Джо попытался перекричать особо экспрессивный фрагмент песни.

– Выключи уже сладкоголосого, а то соседи придут, – откликнулась Элис и поднялась на ноги, чувствуя, как её слегка повело.

Утро следующего дня показало, что всё хорошее осталось вчера. А дело было в известии, что когтистой кошкой скребнуло по сердцу Эл. И в тот момент она даже близко не представляла, чем это для неё обернётся. Итак… Не сказав своим студентам ни слова, профессор Риверс укатил в тёплый и солнечный Лос-Анджелес, где обещал пробыть до конца календарного года. Отведя во вторник занятие, он улетел читать цикл рождественских лекций в конкурирующий Калтех36. Всё. На этом Элис могла уже ставить жирный крест на своей спокойной жизни…

Увидев другого преподавателя, аудитория удивлённо выдохнула, а Эл ощутила поистине детскую обиду. Естественно, глупо было надеяться, будто Риверс предупредит или туманно пошутит о своих плана. Но раскатанная губа совершенно не желала возвращаться на место, а огорчение воевало со здравым смыслом.

В целом, у Элис не было причин сомневаться в компетентности молодого преподавателя. Эми Чан была умна, читала отлично, но… но Элис оказалась слишком предвзята и не могла так легко переключиться на новый ритм занятий. А может, и не хотела. В голове навязчиво зудела мысль, что им слишком разжёвывают материал, слишком поверхностно затрагивают одни темы и неоправданно долго обсуждают другие. В конце концов, Элис было не с кем полемизировать, потому что Чан, улыбаясь точно продавец в торговых рядах Чайна-тауна, кивала головой и предлагала обсудить всё после занятий. Разумеется, к тому моменту вопрос давно терял свою актуальность. Элис не хватало напора, очередного брошенного в лицо вызова. Увы, для Чан они оставались очередным курсом, который предстояло оттарабанить по утверждённой программе, тогда как Риверс жил своим предметом, дышал и был, казалось, пропитан насквозь.

Так что чем больше проходило времени с его отъезда, тем сильнее Элис чувствовала, как медленно закисали мозги. Было отвратительно скучно. Тем временем Чан, оглядев с улыбкой растёкшихся по лекционным столам студентов, улыбнулась.

– Можете вздохнуть с облегчением. Ваша смерть откладывается на неопределённый срок. Экзамен буду принимать я, если, конечно, профессор Риверс не соизволит немного отвлечься от созерцания пальм и девушек в бикини. Хотя, как вы сами понимаете, ваши работы заведомо проиграли в этом противостоянии.

Послышалось удивлённо-радостное гуление и смешки. Про экзамен по теории искусственного интеллекта ходили чудные сплетни, что пересказывались из уст в уста, отчего с каждым разом обрастали новыми подробностями. Поговаривали, что это испытание похлеще тренировочной полосы для морпехов! А потому, услышав новость, их курс неожиданно оказался на грани эйфории.

Обрадованные студенты радостно галдели, и сразу же посыпались пошлые шуточки, хоть и оттенённые изрядной долей уважения. Репутация засранца явно не мешала их преподавателю быть любимчиком всех женщин без исключения, а может, и некоторых парней. Но Элис лишь сильнее стиснула ручку. Внутри поселилось склизкое чувство, названия которому пока не находилось. Однако мозг с готовностью подкинул картинку, как три девицы с намасленными телами отирались вокруг её профессора.

Её?

Пластик в руках опасно затрещал. Или это были пальцы? Чёрт побери, пора завязывать. У Элис нет прав на Риверса, а собственные фантазии можно прямо сейчас засунуть кому-нибудь в зад. В самом деле, уж не рассчитывала ли она, что профессор пренебрежёт своими потребностями, сосредоточившись на соблазнении одной строптивой девицы? Дурость! Но почему-то эта мысль не приходила в голову раньше, и Элис поняла, что злится. На него и на себя.

А за полторы недели до окончания семестра нервозность достигла максимума. Декабрьским днём, когда они всем курсом собрались в пиццерии, чтобы обсудить грядущую вечеринку, Элис почти не прислушивалась, сколько пива и марихуаны планировалось принести. Она задумчиво вертела в руках телефон и ждала чуда, которое вправил бы на место её барахлившие мозги. Последние пару недель Элис тратила силы на борьбу с навязчивым желанием написать Риверсу, но не находила ни одной достойной на то причины. Дошло до того, что каждую свободную минуту она гипнотизировала телефон и непонятно, чего желала больше: найти предлог поговорить, или чтобы он написал сам. Боясь признаться самой себе, Эл мечтала, чтобы со свойственной ему наглостью и беспринципностью Риверс снова ворвался в её скучный мирок. Однако профессор соблюдал режим радиомолчания, и оставалось лишь молча скрипеть зубами.

Все двадцать пять дней она вздрагивала от любого звонка, резко оборачивалась, когда слышала голос, что переливался характерными округлыми гласными. Смешно сказать, даже в «Вальхалле» ей постоянно мерещился некто похожий походкой и ростом. Правда, стоило лишь моргнуть, как наваждение исчезало, оставляя Эл с колотившимся сердцем и острым разочарованием. Этим она умудрилась накрутить себя так, что начала огрызаться.

Это заметила Генриетта, которая со свойственной ей прямолинейностью остановила попытавшуюся ускользнуть Эл сразу после последней в этом году консультации у грустного Хиггинса.

– Ты мне не нравишься, —сварливо сообщила Кёлль.

– Общение со мной – твой личный выбор, – буркнула Элис, запихивая ноутбук в сумку.

– Ого. – Генри скрестила на груди руки, и её лицо приняло довольное выражение. – Я чувствую тень Джеральда над твоими словами. Как там Чан?

Неожиданно громкий вздох перекрыл даже гул доносившихся из аудитории голосов.

– Профессора Риверса сложно превзойти, но она старается.

– Увы, но наш дорогой гений сейчас развлекает других.

И снова где-то в районе груди резануло непонятное чувство. На протяжении недель Элис перемалывала эти ощущения, стараясь уничтожить противно сосущее под ложечкой нечто. Она хотела бы списать всё на расшалившееся сердце, но не удержалась и зло выплюнула:

– Себя он развлекает, ведь Калифорния гораздо интереснее Бостона. Здесь, наверное, уже не осталось неоттраханных шлюх!

Слова вырвались прежде, чем Элис успела подумать и прикусить болтливый язык.

– Вот это да, – тихо протянула Кёлль. – Да ты никак ревнуешь.

И Элис словно парализовало. На спине выступил холодный пот, сердце сначала замерло, а потом неистово рвано заколотилось. Нет! Ну нет же! Ложь! Неправда! Но слово прозвучало, отчего стало больнее и легче одновременно.

– Калифорнию к Риверсу? – всё же попыталась нервно отшутиться она, но губы не слушались. – Думаю, на парней он не позарится. И к моменту моего приезда они останутся нетронутыми.

– Всё шуточки шутишь. – Генри прищурилась. – А знаешь, Эл, ты бы определилась. Или дай ему то, что он хочет, или отпусти. Невозможно так долго сидеть на двух стульях.

– Я его не держу.

Элис старательно не смотрела в пронзительные синие глаза и надеялась, что не покраснела. В голове медленно растекалась паника. Неужели это действительно ревность?

– Держишь, ещё как. Продолжаешь с ним общаться и заигрывать, подспудно давая понять, что согласна на его правила. Но мне ты говорила обратное. Вспомни! Если он тебе не нужен, закончи игру первая. Верни его в привычный мир гламурных кис и дорогого флирта, а себе найди кого-то попроще.

Повисло молчание. Элис наклонила голову, спрятав лицо за завесой густых волос, и нервно сжала пальцами манжеты кофты.

– Я не могу, – наконец прошептала она. – Пыталась, хотела… о, я очень хотела закончить. Но не выдержала и дня. Понимаешь? Чёрт! Генри, он мне уже мерещится! Я двинулась рассудком, и мой серый мир вдруг стал цветным, как на LSD. Словно я проснулась не от поцелуя прекрасного принца, а от скабрёзных шуточек дракона. Мне страшно. Год скоро закончится, а он…

– А он? Джеральд избегает любых разговоров о тебе, хотя я много раз его спрашивала. И это немного странно. Раньше он не скупился пройтись по очередной своей цыпочке… Впрочем, ты и не цыпочка. – Кёлль задумчиво постучала острыми ноготками по столешнице. – Что между вами?

– Ничего, кроме общения. Совершенно ничего.

– Скучаешь? – неожиданно спросила Генри.

– По чему? – Элис вздрогнула и сделала вид, что не поняла вопроса.

– По нему. – Закатила глаза Кёлль. Элис поджала губы и задумалась на минуту.

– Да. Я слишком привыкла, что он где-то рядом, постоянно на границе ощущений.

– Дай ему шанс…

– Шанс на что? – Элис вскинула взгляд, в котором плескалось чуть ли не отчаяние.

– Ты для него не просто очередное увлечение. Уже нет. Я же вижу. Всё зашло не туда для вас обоих. Вы запутались.

– У тебя открылся дар предсказателя? – холодно откликнулась Элис и принялась судорожно собирать тяжёлые волосы в убогий пучок. Что угодно, лишь бы занять задрожавшие от слов подруги руки. – Ты придумываешь лишнее. Риверс ясно дал понять, кем меня считает.

– Тот разговор был при Мэтью, вполне может быть…

– Не может. Я знаю, что ты хочешь сказать. Он хотел позлить Хиггинса. – Элис скривилась, вспомнив тот день, и вздохнула. – Хорошо. Возможно. Но я по-прежнему никто для них обоих. Очередное имя в таинственном списке. И, честно говоря, мне интересно, как я вообще попала туда.

– В смысле?

– Не ты ли мне говорила, что я совершенно не в его вкусе? – Элис зло ухмыльнулась. – Значит, должна быть причина, по которой Риверсу захотелось со мной пообщаться. Я её узнаю и тогда решу, что делать.

– Ты слишком серьёзно подходишь к ничего не значащим отнош… – блондинка резко прервала себя, а потом хитро взглянула на подругу. – Уж не влюбилась ли ты часом?

– Я похожа на идиотку? – Элис скептически подняла бровь, а сама ощутила, как внутри всё похолодело.

– Ты врёшь сама себе, Эл. Я чувствую это.

– А я чувствую лишь надоедливую особу, которая лезет не в своё дело, – наконец не выдержала она. – Вынырни из бредовых фантазий и послушай меня. Даже если я что-то испытываю к Риверсу, то лишь потому, что у меня давно не было нормального секса и хороших отношений. Появится кто-то достойный, и моё внимание переключится на него. Посмотри, он даже обсуждать меня не хочет за неимением хоть какого-нибудь интереса к предмету твоих вопросов.

– Так получается, Джеральд недостойный? – иронично заметила Кёлль. – Что-то ты сама себе противоречишь…

– Перестань!

– Нет, серьёзно. Ты можешь сколько угодно заниматься сублимацией, твоё дело, но я продолжу настаивать на своём. Такое упорное молчание слишком нетипично для него. Полагаю, он интересуется тобой больше, чем любой из своих прошлых пассий. Поверь мне, я за два года изрядно насмотрелась на его похождения и скажу…

– Хватит! – Элис даже топнула ногой, не желая слушать. Было ли это ревностью? Кажется, да. О Боги!

– Хорошо, хорошо. – Кёлль подняла руки сдаваясь. Она какое-то время молчала, наблюдая, как подруга вновь складывает забытые в пылу разговора бумаги. Вздохнув, Генри решила сменить тему. – Злюка-бука, я принесла подарки для твоих детишек.

– О! – Элис скованно улыбнулась и повернулась к только что выставившей на стол коробку Генриетте. – Ты чудо!

– А только что была «надоедливой особой». Зря вы с Джошуа продали машину, подарки увесистые. Как потащишь?

– У нас не было выхода. Этот Мессия только и умеет, что увеличивать размер моего больничного счёта своим безумным паникёрством. Ни дара исцеления, ни хотя бы фокусов каких… Да что говорить, ты и сама знаешь. – Элис пожала плечами. – Не переживай, я закажу такси.

– Да, из Джо вышла бы идеальная нянька, – поддакнула Генри.

Обе понимали, что прошлая тема закрыта лишь на время. Когда-нибудь они к ней вернутся, но сейчас подруги старательно поддерживали нейтральный разговор. Застёгивая куртку, Элис непринуждённо спросила:

– Какие планы на Рождество?

– Поеду к родителям. Хотя бы раз в пять лет надо посетить семейное гнездо. А у тебя?

– Да никаких, – она постаралась, чтобы голос звучал максимально ровно. – Джо едет к Арнольду, так что закажу себе пиццы, врублю «Один дома» и буду бездельничать.

– Звучит немного тоскливо.

– Я слишком устала за этот семестр. Думаю, одиночество мне не повредит.

– Заодно разберёшься в себе.

– А надо ли?.. – Элис пожала плечами.

Экзаменационная неделя вытянула последние силы, и контрольные тесты стали лишь малой тому причиной. О покере пришлось забыть до января, но Элис была только рада. Она уставала. Работала на износ. Не понимала к какому предмету готовится и на какие вопросы следовало отвечать, переходила с экзамена на экзамен в состоянии близком к сомнамбулизму и зубрила… зубрила… зубрила… В голове обратным отсчётом тикали часы до конца календарного года.

Итогом, ожидаемо, стала бессонница, которая привлекла внимание следившего за Элис все эти дни Курта. Наконец он не выдержал и подловил её в один из выходных в «Вальхалле». Эл заскочила забрать коробки с подарками, когда Ланге крепко схватил подопечную за руку и вынудил на него посмотреть.

– Элис, с тобой всё хорошо? – подозрительно спросил он. – Ты последние дни сама не своя.

– Экзамены, – она попыталась непринуждённо улыбнуться. – Сплю мало, нервничаю много.

– Я могу чем-то помочь?

Элис посмотрела в полные искренней заботы глаза и неожиданно даже для самой себя спросила:

– Пойдёшь со мной на вечеринку по случаю окончания семестра? Завтра.

– Что? – Кажется, молодой человек растерялся.

– Будет общеуниверситетский праздник. Ты знаешь: ужасная музыка, потные танцы, выпивка, глупые конкурсы. Развлечение так себе, но проветрить мозги самое то.

– И ты зовёшь меня?..

– Мне нужен хоть один нормальный человек рядом, чтобы не убить кого-нибудь в приступе ненависти. Плюс бесплатное пиво. – Элис многозначительно поиграла бровями, хотя её тошнило от собственной лживости. Но оставаться одной накануне Сочельника и дня рождения она отчаянно не хотела. – Ну так что?

– Даже не знаю, что подкупило меня больше – возможность напиться за чужой счёт или шанс поиграть в супергероя, спасая от тебя мир. – Курт весело подмигнул, а Элис почувствовала себя редкостной сволочью.

– Это значит «да»?

– Да.

– Какие планы на Рождество? – невинно спросила она и подхватила коробку, которую тут же забрали.

– После твоей вечеринки улетаю в Гамбург, к своим. Встречу Сочельник дома.

– Ясно.

В популярном клубе гремели басы, а разноцветные всполохи метались по стенам, отчего рябило в глазах. И с трудом пробиравшаяся между не сильно вертикальных тел Элис кляла себя за выпитое, и, Святой Боже, выкуренное. У неё не было ни одной догадки, кто принёс на вечеринку траву, но Мел предложила косяк, и Эл не стала отказываться. Что угодно, лишь бы забыться и отключить больную голову.

Часть однокурсников уже тащились змеями по асфальту, и всё шло так хорошо! Ровно до тех пор, пока пятая бутылка пива окончательно не сорвала крышу. Других объяснений навязчивым галлюцинациям не было, потому что профессор Риверс уж точно не мог быть сразу в трёх разных местах. Он вообще находился почти за три тысячи миль от этого клуба. Но именно его образ мерещился Элис, пока её слезившиеся от дыма глаза вглядывались в мерцающий полумрак. Куда бы она ни посмотрела, яркие вспышки прожекторов на одну секунду освещали кривую усмешку на знакомом лице. Но мгновение проходило, и следующий световой залп доказывал, что всё привиделось. Закусив губу, Элис помотала головой и тут же пожалела, почувствовав приступ дурноты.

Курт ещё полчаса назад куда-то запропастился, и именно поэтому никто не остановил руку с зажатым в ней косяком. И вот сейчас Эл бездумно разглядывала веселившихся студентов и пыталась удержать равновесие с помощью левой руки и шатающейся колонны. Перед глазами мир периодически плыл и принимал странные формы, отчего то и дело разбирало на глупое хихиканье. Залюбовавшись очередным искажённым зрелищем и чувствуя, что ноги отказали окончательно, Элис прислонилась к стене. От попыток всмотреться в бликующую даль к горлу подступила тошнота, хотя дело могло быть и в невероятной смеси скуренного говна. Бог знает что туда намешали. Так что Эл лишь удивлённо цокнула языком, когда глюки не просто никуда не исчезли, а выдали новый виток безумия.

Вау! Склонив голову набок, она с каким-то нездоровым любопытством наблюдала, как к ней приближались до боли знакомые бледные губы. И когда они подобрались слишком близко, закрыла глаза, борясь с накатившей тоской.

– Какая любопытная картина, мисс Чейн, – прошептал ей на ухо эфемерный голос. – Кажется, сегодня кто-то перебрал.

Послышался тихий смешок. Глюк определённо был выстрадан измученным мозгом. Наверное.

– Иногда нужно отдыхать от дел праведных, – пробормотала она, чувствуя, как не слушался собственный язык. Настырный каннабиоидный мираж рассмеялся чуть громче.

– И как? Получается?

Прекрасно. Теперь ей мерещилось тёплое дыхание, ласкавшее нежную кожу на шее, и мягкие прикосновения, словно кто-то прокладывал невесомую дорожку из поцелуев там, где тревожно бился пульс.

– Не очень, – выдохнула она, не открывая глаз. – Скорее, даже наоборот. Если в предыдущие недели ваша галлюцинация, профессор, хотя бы молчала, то теперь я побила собственный рекорд сумасшествия. Ещё чуть-чуть и придётся сесть на антидепрессанты.

Призрачные пальцы легко скользили по талии и спине, пока не зарылись в распущенные волосы, нежно играясь с тяжёлыми прядями. Сегодня Элис нравились её фантазии. Затуманенный мозг удовлетворённо взбрыкнул, выделив убийственные дозы дофамина и окситоцина, а она расслабленно вздохнула, наслаждаясь несуществующими прикосновениями.

– Вот как, – тем временем нашёптывал голос. – И с чего же у вас такая специфическая игра воображения?

– Мне надо меньше пить и курить травку, будь она неладна. А вообще, вы оформленное бессознательное, профессор, и сами должны ответить на вопрос.

Элис хихикнула, чувствуя, как тёплые губы перебрались на открытое широким воротом футболки плечо и коснулись родинки под левой ключицей.

– А если я реален? – неожиданно спросил голос, и она напряглась. Но, спустя мгновение, улыбнулась и покачала головой.

– Без вариантов. – Призрачные руки замерли и перестали играть с волосами, отчего Элис чуть было не открыла глаза, но в последний момент передумала. Нафига? Вместо этого она пожала плечами. – Запах.

– Запах? – удивлённо переспросило подсознание. Поглаживающие движения вернулись, и она снова расслабилась.

– Да, настоящий профессор пахнет просто фантастически. Не удивлюсь, если в его парфюме содержатся запрещённые вещества, и именно они причина моего сумасшествия. А ты же, моя милая галлюцинация, совершенно безлика.

Послышалось хмыканье, и лба коснулся несуществующий поцелуй.

– Элис?

Крик раздался будто издалека, разом вернув в мир грохот музыки. Забавно, она и не заметила, когда затих взрывающий голову дабстеп.

– О, ну вот зачем? – пробормотала она. – Мне в кои-то веки так хорошо…

Ещё один смешок, и губ что-то легонько коснулось.

– До скорой встречи, мисс Чейн.

Элис вздохнула и открыла глаза, пытаясь проморгаться в неожиданно густом тумане танцпола. Рядом никого не было, зато к ней навстречу пробирался сердито нахмурившийся Курт.

– Мне показалось или рядом с тобой кто-то стоял? – спросил он, внимательно оглядывая свою горе-спутницу.

– Что? – Элис удивлённо уставилась на парня, а реальность чуть съехала влево. – Конечно, не показалось, это же клуб! Здесь постоянно кто-то ходит. Столько дыма! Не удивлюсь, если рядом со мной только что промаршировал взвод солдат!

– Да, наверное, обман света. – Курт оглядел Элис с ног до головы, а потом неожиданно повернул её лицо в сторону бьющего белым лучом прожектора. – Ты курила что-то?

– Ага, – легкомысленно откликнулась она, начиная пританцовывать в такт какому-то идиотскому биту.

– Господи. – Ланге явно сердился. – Так, всё. На сегодня вечеринка закончена.

– Ку-у-у-урт, я только что словила такой охренительный глюк, – мечтательно пропела уже ничего не соображавшая Элис. – Пошли отрываться!

– Ну нет, – пробормотал строгий немец, поднял взвизгнувшую от неожиданности девушку и перекинул через плечо. – Мы идём домой. Тебе уже хватит впечатлений.

– Зануда, – сердито просопела она, попытавшись взбрыкнуть. Но живот больно упёрся в какую-то кость, Эл затошнило, а конечности безвольно повисли, напоминая вялые колыхания паруса в штиль.