Инсинуации

19

Одна за другой мили платной федеральной трассы I-90 съедались под колёсами чёрного Мерседеса. В этот праздничный день ровное влажное полотно главной артерии штата было довольно безлюдно. Их машина обгоняла лишь редкие караваны да огромные грузовые автопоезда, и Элис искренне наслаждалась поездкой. Наплевав на любые ограничения, Джеральд с бешеной скоростью гнал автомобиль и выглядел на удивление расслаблено. Неужели радовался возможности вырваться из города? Вполне вероятно. Наверняка ему порядком опостылели университетские стены и вычурный интерьер «Вальхаллы». А потому они летели так быстро, что скоро заснеженные леса Новой Англии окружили их почти вплотную, полностью отрезав от цивилизации.

– Скажи мне. – Элис постучала ногтями по подлокотнику и задумалась, как тактичнее задать вопрос. Джеральд бросил на неё быстрый взгляд. Он какое-то время терпеливо подождал продолжения, но затем не выдержал:

– Элис, если тебя что-то интересует, то спроси прямо.

– И что, скажешь правду? – Она даже повернулась от удивления. Ей только что дали карт-бланш?

– Если вопрос мне не понравится, я просто не стану отвечать. – Риверс пожал плечами, не отвлекаясь от дороги.

– Ну хорошо, – с сомнением пробормотала Эл и снова затихла.

– Мне казалось или раньше ты была решительнее в высказываниях?

– Я и сейчас решительна.

– Тогда, чего мнёшься?

– Я не мнусь, просто…

– Просто передразниваешься.

– Я не пере… Да чтоб тебя, Джеральд! – Элис раздражённо взглянула на него. Риверс лишь самодовольно улыбался. Гад. Ладно, он ведь сам разрешил. В конце концов, его за язык никто не тянул. Глубоко вздохнув, она набрала в грудь воздуха и выпалила: – От кого тебе достался дом?

– И это был тот вопрос века, на который ты решалась целых полчаса? – Казалось, Джеральд действительно удивлён.

– Вовсе даже не полчаса. Может, пару минут.

– Конечно, это же не обзываться. Что-что, а ругаться у тебя получается со скоростью мысли.

– Да чёрт тебя дери, прекрати! – Она ведь не могла покраснеть, нет? Святые небеса, он просто невозможен. – Не хочешь отвечать, так и скажи. А то ставишь условия, и сам их нарушаешь.

Ответом ей послужил искренний смех.

– Я весьма коварен.

– Менять правила по ходу игры может каждый.

– Но не каждый провернёт это так ловко.

– Ну-ну, тебе не тесно в своём эго? Ты только намекни, я подожму своё.

– Ах, узнаю мисс Чейн. Сама кротость и очарование.

– Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю43. – Потупив взор, она еле сдержалась, чтобы не расхохотаться.

– И после этого ты ворчишь на моё эго! – С притворным возмущением Риверс покачал головой, а затем вдруг нелепо изогнулся в кресле, пялясь куда-то вправо. Наконец, тихо выругавшись, он перестроился в крайний ряд. Элис недоумённо хмыкнула, и Джеральд снизошёл до объяснений: – Зеркало. Его не видно из-за оправы. Терпеть не могу очки, но возможности моих глаз на ближайшее время исчерпаны.

– Боюсь, ты ещё нескоро погасишь выданный тебе кредит, – покачала Эл головой. – Неужели настолько неудобно?

– Настолько нелепо.

– Не соглашусь, – совершенно искренне протянула она, чем заслужила недоверчивый взгляд, но дальше пояснять не стала. Вместо этого спросила, смотря в окно на приближающуюся развилку: – Куда мы?

– Зверя надо кормить.

– Кровь девственниц или жертвоприношения?

– Думаю, он обойдётся слезами Пречистой Девы.

– Даже не знаю, что будет дольше – искать деву или собирать её слезы, – фыркнула Элис.

– Ты всегда можешь принести себя в жертву.

– То есть девственниц уже не рассматриваешь?

– За неимением оных.

– Какая поразительная осведомлённость…

– Так и знал, что в этом вопросе на тебя нельзя положиться.

Она даже задохнулась от возмущения. Ну, знаете ли! Уж не рассчитывал ли он, что Элис будет годами хранить себя для Его Скабрёзного Высочества? Видимо, уловив ход её мыслей, Джеральд усмехнулся. Резко захотелось стукнуть его побольнее. Шутник.

Небольшая заправка находилась недалеко от Уэстборо, и они оказались чуть ли не единственными её посетителями. Компанию им составила парочка сонных дальнобойщиков, которые, почёсывая заросшие щетиной лица и зевая во весь рот, сонно взбирались в свои грузовики.

– Тебе купить что-нибудь? – спросил Джеральд, отстёгивая ремень безопасности.

– Нет. Хотя воды, пожалуйста, – машинально откликнулась Элис, которая зачарованно рассматривала крутую аэрографию на боку кабины одного из звероподобных Mack Trucks.

– Осторожно, твой дракон может и приревновать, – раздался рядом шёлковый голос, и Эл вздрогнула.

– Что?

– Он довольно ревнив. – Легко кивнув в сторону приборной панели, Джеральд придвинулся на дюйм ближе к Элис. – Не забывай, мы навсегда в ответе за тех, кого приручили.

– О, так мне удалось? – не отрывая взгляда, тихо спросила она.

– Кто знает, – задумчиво протянул Риверс и улыбнулся кончиками губ. А затем подвинулся ещё немного вперёд, с восторгом наблюдая, как расширились в предвкушении зрачки Эл. – Но на твоём месте я бы не стал рисковать. А то есть вероятность поехать домой на автобусе.

– Спасибо за предупреждение. В следующий раз я буду внимательнее. Есть ли способ… мне загладить вину? – Элис изо всех сил пыталась добавить в голос томного придыхания, но отчаянно хотелось заржать. Как же она обожала эти игры на грани полунамёков, когда кончики пальцев уже покалывало от возбуждения.

– Открой бардачок. – Тональность упала на октаву вниз, вызвав непроизвольную дрожь. О-о-о.

– И что я там найду?

– Воду, – выдохнул Джеральд практически ей в губы, после чего резко отстранился и покинул машину. Подлец!

Элис прожгла взглядом захлопнувшуюся дверь и дёрнула замочек перед собой, только что не присвистнув от неожиданности. Какой контраст. Стерильная квартира? Забудьте! Это же надо… Горы мятых чеков ровным слоем покрывали пылившиеся внутри бумаги, разномастные перчатки, солнечные очки и вскрытые упаковки с однодневными линзами… Всё это лежало одной большой кучей, и, осторожно засунув руку в зев провала, Элис легонько пошарила рукой в мусоре. Святой Боже, у него там бардачок или чёрная дыра?

Первым в руки неожиданно попал квадратный стеклянный флакон, совершенно обычный на вид и наполненный где-то на треть. И можно было уже не гадать, что это такое. До боли знакомый аромат мгновенно наполнил воздух и впился в мозг. Скромная этикетка гласила: Jacques Fath Pour L’Homme. Название не сказало ничего, да и с чего бы вдруг? Элис никогда не интересовалась мужскими запахами, но проиграла битву с рассудком, поднесла флакон к лицу и глубоко вдохнула. Чёрт! Через секунду она уже судорожно запихивала находку обратно. Не хватало ещё, чтобы Джеральд увидел, как с выражением экстаза она обнюхивала кусок стекла. Позорище.

Решив попытать удачу во второй раз, Элис поднырнула рукой под кучу чеков и упаковок. Но вместо долгожданной воды на колени посыпалась какая-то яркая мишура, и Элис глупо хихикнула, когда опознала в ней презервативы. Ох, профессор Риверс. Судя по всему, букета венерических можно не ждать. Быстро оглядевшись по сторонам, с ощущением, будто ограбила банк, Элис спрятала парочку в задний карман джинсов. Ну а вдруг. Убрав остальные как можно глубже в бардачок, она наконец-то нашла искомое. С тихим «Да неужели!» из недр локального бермудского треугольника была извлечена запечатанная бутылка Evian. Интересно, она здесь со времён Кембрийского взрыва или мезозоя?

Когда Джеральд вернулся к машине, Элис с самым непринуждённым видом попивала воду. Бросив ей на колени две новые бутылки и шоколадку, Риверс отправился «кормить зверя», а она уставилась на него в окно и поёжилась от одного только вида. Поднявшаяся, стоило им отъехать от дома, метель усилилась и теперь заметала позёмкой площадку заправки. И глядя на замершую одинокую фигуру, Эл вдруг подумала: в одном свитере посреди снежного ветра Джеральд не мёрз, потому что был из гранита или волосат, словно йети? Улыбнувшись на это, она уже хотела пошутить, однако, когда Риверс вернулся, веселье пропало. Сердце остро кольнуло от сумасбродной нежности, и, не задумываясь, что именно делает, Элис стянула с холодного носа очки, чтобы протереть запотевшие линзы. Она не отдавала себе отчёт, когда брала его озябшие руки и растирала длинные костлявые пальцы, согревая дыханием. И, конечно, не планировала, что осмелится провести подушечками по напряжённым губам, когда с непостижимым взглядом и с молчаливой благодарностью Риверс поцеловал её ладонь. Элис двигало непривычное, но такое удивительно верное чувство тревоги, которое, будь они знакомы чуть ближе, можно было назвать заботой. Рвано выдохнув, она отвела взгляд и намеренно сердито нахмурилась.

Ради всего святого, у него что, одно единственное пальто? Да и перчатки, вот же они! Честное слово, не мужчина, а настоящий ребенок.

– Вот заработаешь остеоартроз и что будешь делать? – проворчала Элис, постаравшись скрыть смущение, но не выдержала и снова принялась растирать руки. – Печатать китайскими палочками?

– Буду как Хокинг. – Джеральд пожал плечами.

– Дурак. – Эл продолжала методично разминать ледяные кисти. – Твои пальцы – твой инструмент.

– Мой инструмент – мозг.

– Как научишься набирать код мозгом, то, будь другом, звякни в Нобелевский комитет.

– Я лучше свяжусь с Илоном. Поговаривают, он собирался заняться электронными имплантатами.

Элис шокировано взглянула на нёсшего откровенную чушь идиота и поразилась спокойствию, с которым тот это сказал.

– Да ты, я смотрю, не шутишь! – выдохнула она, заслужив удивлённый взгляд. – Тебе что, действительно настолько плевать на себя?

– Элис, это всего лишь рука. И с ней, пока что, ничего не случилось.

– Нет, ты действительно идиот!

Она резко прекратила свои попытки согреть две ледышки и раздражённо посмотрела в глаза Риверса, встретив в ответ такой же сердитый взгляд с примесью лёгкого недоумения. Элис вздохнула. Нет, ему не понять. Здоровый человек слишком пренебрежителен к самому себе. Она сама была такой до первой фибрилляции, а потому Эл отвернулась и раздосадовано прикусила обветренные губы. Неожиданно на колени приземлился чёрный матовый телефон, и она непроизвольно вздрогнула.

– Обморожения нет, скорая не понадобится, – буркнула Эл, не повернув головы.

Джеральд завёл машину и выкатил с заправки на мокрое полотно трассы. Какое-то время ехали молча, пока Риверс не вздохнул.

– Нам добираться ещё час. И раз ты дуешься, то включи хотя бы музыку.

– Я не дуюсь. Просто… негодую.

– Ну, в любом случае, как закончишь, телефон в твоём распоряжении.

Элис лишь сердито засопела.

– Чем тебя не устраивает радио?

– Давно не слушала «Last Christmas»?

– А ты знаешь толк в убеждениях.

На это заявление Джеральд ничего не ответил, лишь самодовольно хмыкнул.

– Кстати, – неожиданно заговорил он, пока Элис увлечённо составляла плейлист из того, что удалось найти в интернет-медиатеке, – давно хотел спросить… Я всё ещё «двуногая смерть»?

Эл замерла, невольно стиснув в руках чёрный смартфон. Ох, как же до сих пор стыдно!

– Нет, – наконец коротко ответила она.

– И что же теперь радует твой слух? – Джеральд выглядел действительно заинтересованным. Но Эл лишь закусила губу, подключила телефон и…

«Oh Lord, won't you buy me a Mercedes Benz?

My friends all drive Porsches, I must make amends.

Worked hard all my lifetime, no help from my friends,

So Lord, won't you buy me a Mercedes Benz?»44– с хрипотцой тянула лучшая белая исполнительница блюза и по совместительству член клуба «27». Громкий смех перекрыл женский вокал.

– Не зря я восхищался твоим музыкальным вкусом, – покачал головой Риверс. – Дженис Джоплин. Кто бы мог подумать.

Элис откинулась на спинку кресла и тихонько замурлыкала вместе с песней. К её немалому удивлению, на последнем куплете присоединился и Джеральд, особенно трепетно прося Господа купить ему Мерседес. Видимо, ещё один. Ну а почему бы и нет?

Вместе они спели ещё несколько песен, порой безбожно фальшивя, путаясь и забывая слова, пока не выдохлись и не замолчали. Никто из них не стремился вновь завести разговор. Ехать рядом в тишине оказалось так же комфортно, как и шуточно пререкаться по любому поводу. Элис слушала музыку, считала дорожные столбы и гадала, о чём мог думать Риверс. А ещё, снова хотела услышать его смех.

– Квартира досталась мне в наследство от отца, – неожиданно заговорил он, а Элис вздрогнула. Она давно позабыла про свой вопрос. – И ты не поверишь, но это единственное место, куда я не хотел возвращаться. Однако всё вышло наоборот.

Джеральд прервался и по-особенному усмехнулся. Он говорил ровно, но Элис слишком хорошо знала оттенки его эмоций, чтобы поверить.

– Почему?

– Где твоё логическое мышление, которым ты так выгодно отличаешься от своих однокурсников? – ехидно спросил Риверс.

– Предпочитаю не строить догадок, основываясь только на домыслах.

– Мудро. – Джеральд медленно кивнул и продолжил: – У отца был семейный бизнес, доставшийся ему в наследство. Транспортная компания. Возили грузы, как и другие. Иногда контрабанду, опять же, как и другие. Только вот раз в полгода отец лично летал в Лаос. Всем он говорил, что к партнёру, но на самом деле… На самом деле, за наркотой, которую надо было провезти через границу. Понятия не имею и даже знать не хочу, как он это делал, но на шесть месяцев после его возвращения наш дом превращался в настоящий притон. Тебе, наверное, сложно это представить. Фешенебельный район Бостона, солидные жители, идеальная жизнь… Да вот только те самые политики лежали ничком в нашей гостиной вместе с обвешенными бриллиантами светскими львицами и промышленными магнатами. Они едва могли добрести до толчка. Как ни зайдёшь – кокаиновая пыль на сатиновых столиках, чья-то блевотина в вазе, заляпанные кровью дорогие ковры. С самого утра и до вечера. Их ничего не соображающие тела забирали водители и возвращали на следующий день за новой дозой.

– Господи… Тебя не…

– Нет, – равнодушно откликнулся он. – Они же не идиоты. Эти люди приходили получить свою дозу дорогущего кайфа, ведь отец возил только лучшее. Я был им без надобности. Не думаю, что они вообще замечали слонявшегося мимо мальчишку. К тому же я приезжал только на лето да Рождество.

– А твоя мать?

– Они развелись, когда мне исполнилось пять. Решением суда меня оставили с отцом.

– Но почему? Тебе наверняка было бы лучше…

– Нет, – холодный и резкий ответ стал первым проявлением хоть каких-нибудь эмоций. – Отец был нормальным, когда не общался со своими клиентами. С ним было весело, и после выступлений известных музыкантов он часто проводил меня к ним за кулисы. Что ещё надо восторженному ребёнку? И пусть нас пускали только потому, что отец принёс дозу, тогда меня это не волновало. По крайней мере, он не попытался подсадить меня, когда я стал старше.

– Но… – Элис окончательно растерялась, а потом вдруг поняла, что Джеральд своеобразно пошутил. Да уж, действительно впечатляющая заслуга. Папаша года, чтоб ему пусто было. Риверс мрачно хохотнул.

– Поверь, это был лучший вариант. Своей матери я не доверил бы даже кошку. У меня нет наклонностей живодёра.

– Твой отец… он принимал?

– Да.

– Передоз?

– О, не-е-ет, – протянул Джеральд, и в его возгласе сконцентрировалось столько накопившейся за годы желчи, столько злорадства и извращённого удовольствия, что Элис передёрнуло. – В один момент наступила точка невозврата. После… некоторых событий все те крупицы уважения и любви, что я по какой-то нелепой случайности испытывал к этому человеку, окончательно изжили сами себя.

– Что произошло? – еле слышно спросила она.

– Сейчас это неважно. – Руки Джеральда на мгновение стиснули оплётку руля, но резко расслабились, и он вернулся к легкомысленному тону. – В общем, дойдя до определённого края, я решил, что дальше так продолжаться не может, и сдал его полиции. Пошёл, написал заявление и заслужил славу предателя семьи. Суд был быстрым и коротким. Напичканный коксом дом – лучшее из возможных доказательств. Очутившись за решёткой, отец ещё какое-то время пытался подкупить охранников, но не успел. Во время первой же стычки ему проломили голову. То ли конкурент, то ли бывший подельник. Не знаю. Когда мне позвонили и попросили забрать тело, я не стал спрашивать.

Элис поражённо молчала. Нет, её шокировала вовсе не история (видит бог, на ток-шоу Опры она видала и похлеще), а то, как просто Джеральд закончил рассказ. Заявление – суд – приговор – тело – конец. Ничего больше. Пустое равнодушие, где нет и намёка на человечность. И пусть в ненависти к наркоманам Элис могла дать фору любому, даже Джеральду, но теперь её убеждения натолкнулись на камень семьи. На ту самую вещь, которую она боготворила и без которой человек походил на лёгкую щепку. Раз – и вода прибила его к одному берегу. Два – снова несёт по всем порогам и перекатам. Семья давала основу, а теперь Эл была опустошена.

– Сколько тебе было?

– Шестнадцать. Я как раз готовился к поступлению в Массачусетс.

– Я… – Элис замялась. Святые небеса! Что она могла сделать? Какими словами выразить поддержку, не унизив нелепой жалостью?

– Не знаешь, что сказать, – перебил размышления Джеральд и кивнул, словно отвечал своим мыслям. А Эл неожиданно разозлилась, увидев, как в очередной раз в нём восстал всезнающий ублюдок.

– Нет. – Она упрямо посмотрела на него исподлобья. – Что сказать я как раз знаю. Но не знаю, нужно ли тебе это.

– Ты всегда можешь рискнуть. Но помни, если мне не понравится – оставлю посреди трассы.

– Ничего страшного, здесь уже недалеко, и я дойду сама.

– Ближе к делу.

– Подозреваю, ты ждёшь, что я назову тебя чудовищем за потрясающее равнодушие к судьбе отца. Так? – Она замолчала, но Джеральд не ответил, и тогда Элис продолжила: – Я не понимаю. Ты мог не отвечать на мой вопрос. Мог сказать, что это не моё дело, соврать, в конце концов…

– Зачем мне тебе лгать? – Его брови в искреннем удивлении взлетели вверх, а Эл закатила глаза. Господи, ей никогда не суждено понять этого мужчину до конца. Действительно, зачем?

– Не думаю, что выбалтывание подобных историй первому встречному – часть терапии твоего психолога. Но ты рассказал. И я искренне благодарна тебе за доверие. Заслуженное или нет – не знаю, но сделаю всё, чтобы его оправдать. Да, для кого-то сдать своего отца, каким бы говнюком тот ни был, равносильно предательству. Но, чёрт побери, Джеральд! Для меня это бред! Пусть я не та, кто может оценить крепость семейных уз. Откровенно говоря, понятия не имею, какой смысл вкладывают люди в подобное сочетание, и все мои представления строятся на догадках и домыслах. Однако мне хватает мозгов поставить на первое место безопасность ребёнка. Твой поступок был верным. Смелым. Необходимым. Но твой дом – вот это неправильно.

Джеральд открыл было рот, но Элис подняла руку, призывая к молчанию.

– Нет, подожди. Дай я угадаю. Хотел избавиться от воспоминаний? Мечтал стереть всё до основания? Что же, тебе удалось. Но для чего?

– В смысле?

– Если хочешь начать всё с нуля – продай старое, купи новое. Вот простейший закон. Ты же сам сказал, что не хотел возвращаться. Но вернулся. Зачем? Вместо того чтобы закрыть страницу, надругался над собственным прошлым. Отомстил. Но кому?! Стенам? Полу? Стекляшкам в окнах? Скажи, долго ли ты бил кувалдой по перегородкам? Хорошо ли тебе стало? Что-то мне подсказывает – ответ отрицательный. Так зачем своим мазохизмом кормишь внутренних демонов? Ты ни в чём не виноват, Джеральд! – Элис всплеснула руками от переизбытка эмоций и невозможности выразить их словами. – Я не ахти какая хозяйка. Да что греха таить, неспособна даже яичницу пожарить без риска спалить к хренам весь квартал. Не знаю, как выглядит уютный дом, в который тебе хотелось бы приходить, но… Ни за что на свете я не сделала бы того, что вытворил ты. Прости за эти слова. Понимаю, не к моим советам должен прислушиваться профессор Риверс. Мне всего двадцать четыре, я ничем не владею… даже собственным именем.

Элис немного истерично рассмеялась, увидев, как нахмурился Джеральд. И рискнула, положив ему на колено руку. Чуть сжав то сквозь плотную ткань джинсов, она заглянула в глаза Риверса. В тонких линзах опасно отражались красные отсветы приборной панели.

– Так звали возлюбленную Клауса. Она погибла в тот год, когда он меня нашёл. Как видишь, я не лучший или объективный советчик. И всё же, пожалуйста, подумай над тем, что тебе наговорила наглая девчонка. Нельзя тратить свою жизнь, возвращаясь в нелюбимый дом.

– Как ты верно заметила, учитывая опыт, твоё мнение вряд ли можно считать ценным, – отозвался Риверс. Элис же пожала плечами, отпустила его и отвернулась.

Обиделся? Рассердился на слишком эмоциональный порыв? Посчитал надоедливой? Вероятно. Но Элис по-прежнему трясло только от мысли, что он вернётся в свой мёртвый дом. Внутри неё будто билась женщина, которая впервые решила заявить права на категоричные мысли и радикальные взгляды. Ведь они с Джеральдом даже ещё не друзья, а Элис уже позволила себе вольность. Имела ли она на это право? Ей хотелось думать, что да. Было ли это нужно Риверсу? Хорошо, если ответ знал хотя бы он сам.

Тем временем Мерседес с голодным азартом сжирал белые полосы разметки. В его салоне висело напряжённое молчание, и никто не знал, что говорить дальше. Сказано было много, но ещё больше осталось у каждого в голове, и именно это давило. Неожиданно Элис уловила знакомый мотив, что донёсся из стереосистемы машины, и сделала немного громче.

«I could be right, I could be wrong

It hurts so bad, it's been so long…»

Пропел гнусавый голос Оззи Осборна, и, глядя, как вдалеке вырастает знакомая каменная башня кампанилы, Эл тихо закончила:

–Mamа-a, I'm coming ho-о-оme45.

– Ты по-прежнему считаешь это место домом? – Голос Джеральда был неожиданно полон злой иронии.

– Другого я не знала, – просто ответила Элис, проигнорировав очевидное приглашение в обмен колкостями, и жадно вгляделась в знакомые предместья.

Ещё чуть-чуть и покажутся принадлежащие их траппистскому аббатству поля. Сколько же она здесь не была? Почти два года. Последний раз летом, после получения диплома бакалавра. Боже, как тогда радовались за неё девочки и даже матушка Агнесс.

– Так отчего не осталась? – Новый вопрос прозвучал желчно.

Элис наконец посмотрела на Риверса. Неужели действительно обиделся? Похоже на то.

– Моя вера недостаточно крепка, чтобы молиться по одиннадцать часов в сутки, работать в полях и соблюдать обет молчания, – сказала Элис и скованно улыбнулась, пока Риверс в очередной раз делал деликатную лоботомию её мыслей остро заточенным стеклом глаз. Наконец, он отвернулся и хмыкнул:

– Что-что, а последнее тебе явно не по силам.

– Не то слово… – протянула она, подметив едва заметную улыбку на его отстранённом лице. Ну вот и славно. Нечего дуться на правду.

В это время дня аббатство было безлюдно. Длинное двухэтажное здание, выложенное серым камнем, потемнело из-за влажного снега и мягко светилось теплом оконных проёмов. Широкие дорожки, что вели к низеньким пристройкам, были недавно очищены, и снег ещё не успел присыпать светлый гравий. Стоявшие специально для туристов золотисто-зелёные указатели также избавили от любой наледи самым скрупулёзным образом. С того момента, как семнадцатилетняя мисс Чейн покинула этот дом, здесь ничего не изменилось. Ну разве что деревья стали чуть выше, а из-за росшего под окном спальни клёна наверняка не видно и кусочка неба.

Они подъехали со стороны церкви, и жилая часть монастыря осталась недоступной их взглядам. Элис надеялась, что монахини и воспитанницы приюта ещё находились внутри, собираясь к вечерней мессе и последующему обеду. Тогда у неё будет время подготовить Джеральда… просто подготовить. Она очень сомневалась, что Риверс знаток церковного этикета. М-да.

– Пожалуйста, когда мы зайдём… – Элис повернулась к нему, не решаясь посмотреть в глаза. – Воздержись от комментариев, хорошо? Я знаю, тебе глубоко непонятны и неприятны религиозные выверты, но…

Она замолчала, не в силах подобрать нужных слов, чтобы передать все испытываемые к этому месту эмоции. И неожиданно показалась себе смешной и наивной. Зачем пошла на поводу собственной лени и притащила его сюда?

– Элис, – тихо позвал Джеральд и, когда она не отреагировала, осторожно взял за подбородок, вынудив поднять на него взгляд. – Я уважаю твой дом вне зависимости от моего отношения к религии в целом и храмам в частности. Можешь не переживать, я не собираюсь устраивать лекции по Теории Видов или проводить углеродный анализ доисторических мощей.

Элис часто заморгала. Снова и снова он находил, как пристыдить наглую Чейн. Джеральд был очень тактичен, а вот в её пламенной речи и с лупой не найти уважения к чужому дому. Глупая маленькая максималистка.

– Спасибо, – прошептала она. – Как только зайдём в храм, что бы я ни делала, от тебя этого не потребуется. Можешь быть спокоен. Представь, что ты… турист. Ходи, осматривайся, можешь даже пофотографировать. Монахини, которые не работают в приюте, дали обет молчания, но сёстры…

Её прервал звук раздавшейся вибрации, и следом зазвучал резкий гитарный рифф. С неожиданно уставшим видом Джеральд взял в руки смартфон, разглядывая высветившееся имя контакта.

– Muse?

Элис спросила одними губами, но Риверс понял, машинально кивнул и провёл большим пальцем по экрану, чтобы принять звонок. Его лицо стало сосредоточенным и немного отрешённым. Тем временем Эл, откинувшись с самодовольной улыбкой, терпеливо дожидалась, пока закончится неожиданный разговор. Значит, Muse…

– Да… Обойдёмся без этой ереси, Келли. Что ты хотела?.. Нет, договаривались, что вы не будете пробовать без меня… Не утруждайся. Мне совершенно наплевать, что сказал полковник Джеркес… О нет, дорогая. Даже не думай. Лучше я лично заставлю его вынуть голову из задницы и подумать… Сегодня?.. – Он бросил быстрый взгляд на Элис. – Нет, сегодня я никуда не полечу. Даже за все деньги мира… Значит, отмените операцию… А меня-то каким боком это волнует?.. Мать вашу, сегодня День Подарков, какие, чёрт возьми, бомбардировки! У вас там очень хреновое чувство юмора… Завтра?.. Хорошо. Пусть будет завтра. Кидай на почту время и номер рейса… Да, до встречи.

Сбросив вызов, Джеральд раздражённо швырнул телефон в подстаканник и нервно сдёрнул очки, чтобы устало потереть ладонями глаза.

– И часто тебя так выдёргивают?

– Нет, но делают это мастерски не вовремя. – Он неожиданно повернулся к Элис и непривычно нежно убрал с её лба какую-то особо своенравную прядку. Она даже удивилась: одна секунда и перед ней другой человек. – Ну что, мы идём?

Элис стремительным шагом миновала арочный нартекс, распахнула тяжёлые деревянные двери и прошла к небольшой полукруглой кропильнице. Внутри, как всегда, было сумрачно, а по мраморному полу гуляли бесшабашные сквозняки, играясь с лёгкими огоньками свечей. Пары светильников да проникавшего сквозь витражи света категорически не хватало, чтобы развеять здесь полумрак. После Навечерия сильно тянуло ладаном и растаявшим свечным воском. Джеральд шёл на несколько шагов позади, с интересом разглядывая неоготическую архитектуру аббатства. Нежно-зелёная каменная чаша со святой водой скромно выделялась на фоне белых оштукатуренных стен. Преклонив колени перед дарохранительницей, Элис окунула пальцы и заученным движением перекрестилась, хотя спиной чувствовала на себе внимательный взгляд Риверса. Её действия были отточены многолетней муштрой, и даже по прошествии шести лет память тела не подводила, будучи куда сильнее любого довода рассудка. Она не будет стесняться. Не сегодня и не с этим человеком.

– Элис? – Раздавшийся из глубины церкви голос эхом прокатился под сводами из тёмного дерева и вынудил обернуться. Послышались шаги, и из-за нефа Послания появился невысокий пожилой мужчина, облачённый в парадные церковные одежды. На его седых волосах покоилась красная епископская шапочка. – Благословим Господа.

– Благодарение Богу. – Элис опустилась на колени и поцеловала кольцо на протянутой к ней руке. – Ваше Преосвященство.

– Рад видеть тебя, дитя моё. – Старик счастливо разглядывал поднявшуюся Элис. В его тёмных глазах светилось неприкрытое удовольствие. – Не знал, что решишь навестить нас сегодня.

– Я и сама не ожидала. Знаю, что вам потребуется помощь. Так ведь, Ваше Преосвященство? – Она хитро улыбнулась, на что епископ легко рассмеялся.

– Вижу, ты не одна, – тихо проговорил он. Святой отец тактично не смотрел в сторону Джеральда, который как раз остановился неподалёку, привычно скрестив на груди руки и чуть расставив полубесконечные ноги. С невозмутимым видом он терпеливо ждал, пока его представят.

– Ох, да, – спохватилась Элис, судорожно думая, что же сказать. – Это профессор Джеральд Риверс. Он любезно согласился составить мне сегодня компанию. Профессор Риверс, позвольте представить вам Его Преподобное Превосходительство Джозефа Доннала, епископа Спенсерского.

– Монсеньор. – К огромному удивлению, Джеральд вежливо склонил голову и ответил на рукопожатие. Святые Небеса…

– Искренне рад видеть вас в нашем монастыре, профессор. Увы, наши воспитанницы редко приводят сюда гостей, должно быть, вы много значите для Элис.

– Неужели? – Удивление на лице коварного Риверса выглядело очень правдоподобно.

– Наша обитель и уклад, – епископ обвёл рукой тёмные своды нефа, – не то, чем могла бы похвастаться современная девушка.

– Как я успел понять, мисс Чейн выгодно отличается от многих именно своим собственным взглядом на социальное взаимодействие.

Вкрадчивый голос Джеральда был полон одной лишь ей слышимых намёков, вынудив метнуть в его сторону разгневанный взгляд и безбожно покраснеть. Змей! Мужчины понимающе усмехнулись.

– Действительно. Однако одной из причин, конечно же, является всё большее отдаление духовенства от светского общества. Раньше в глазах мужчины подобная школа считалась несравненным достоинством женщины. Сегодня стандарты изменились. Впрочем, ваше присутствие здесь сегодня, профессор, даёт мне надежду, что не всё ещё потеряно.

– Ваше Превосходительство, – проблеяла Элис, стараясь вывернуться из сомнительной ситуации, – мы… мы не… в общем, это не так…

Джеральд с любопытством наблюдал за её нелепыми потугами, выразительно подняв чёртову бровь, и, кажется, наслаждался происходящим. Элис мысленно застонала. Исключительное счастье, что вечно витавший в мечтательных облаках о царстве любви епископ не догадывался, какие преступники стоят перед ним под сводами храма.

– О, прошу, не стоит словами портить то, что должно остаться недосказанным. – Священнослужитель миролюбиво сложил руки. О господи! Догадался? – Сейчас начнётся месса, а потом праздничный обед для бедных прихожан. Элис, не забудь показать своему спутнику, куда ему стоит сесть. Полагаю, вы, профессор Риверс, не планировали причащаться сегодня.

– Определённо, – ответил невыносимый наглец, который с удовольствием разглядывал пунцовые щёки своей студентки.

Вознеся хвалу Господу, епископ Доннал удалился. А Элис, которая старательно избегала пристального взгляда Джеральда, усадила его на самый последний ряд и оказалась атакована стайкой молодых послушниц. Знакомые лица замелькали перед глазами, будоража воспоминания и оттесняя её всё дальше от Риверса. Подруги детства, кто ещё не получил постриг, были взволнованы и рады. А уж какой фурор произвёл на девичьи умы высокий, благородный, немного жутковатый профессор не поддавалось описанию. Риверс впечатлял даже искушённую публику, что уж говорить про невинных послушниц одного из самых суровых аббатств.

Девушки взяли Элис в плотное кольцо, и она только успела кинуть извиняющийся взгляд в его сторону, как её почти насильно затащили на хоры. Там «сестричку Элис» допросили с особым пристрастием. В перерывах между гимнами и просмотром очередной сценки о пришествии волхвов к Марии она еле успевала шептать ответы на бесчисленные вопросы, не забывая бросать обеспокоенные взгляды на Джеральда. Но тот не выказывал раздражения, внимательно слушал и в положенный момент вставал вместе с конгрегацией. Он казался подозрительно подкованным в порядке церковного богослужения. Проследив за тем, куда постоянно смотрела Элис, пухленькая рыжеволосая Магда, на фигуру которой не действовал ни один из строгих постов, хихикнула и прошептала:

– Красив как дьявол.

– Да.

Она не удивилась. Элис слышала, как перешёптывались на хорах девочки, и саркастично хмыкнула. Откуда им знать, что нетривиальная личность профессора интересна намного больше, чем воспетые в их сиюминутных речах «волевой, но чувственный рот» или «сулящие погибель глаза». Эл передёрнуло. Так говорить о Риверсе – всё равно что оценивать вино по форме бутылки. На самом деле, Джеральд целая Terra Incognita. Сплошная загадка. Человек, чью историю она хотела узнать целиком. Не ради любопытства, а чтобы попытаться его понять. Риверс был мужчиной, которого безумно хотелось заполучить себе не за красивое лицо или тело, а потому что он восхищал. Весь. И Элис прекрасно осознавала, что своими руками всё выше и выше поднимала пьедестал своего Кумира.

– Пресвятая Дева Мария, он так на тебя смотрит, – раздавшийся на ухо шёпот заставил Эл вздрогнуть и бросить вниз быстрый взгляд. Молодой Бог разглядывал её так, словно знал, о чём она только что думала.

По окончании мессы, когда все потянулись получить причастие или благословение, Элис улизнула с хоров. В попытках отыскать Джеральда она долго пробиралась между медленно двигавшимися людьми. К её большому удивлению, Риверса на месте не оказалось, и она понятия не имела в какой точке пространства его искать. Растерянно потоптавшись, Элис двинулась в сторону выхода, то и дело оглядываясь по сторонам. Джеральд нашёлся там, где меньше всего ожидался – за тянувшимися вдоль стены всего арочного нартекса деревянными столами. Повсюду суетились монахини аббатства, а у паперти собирались первые охотники за бесплатной едой. Поёжившись от уличного холода и долетавшего сквозь открытые арочные своды снега, Элис решительно направилась в сторону Риверса.

– Что ты делаешь? – прошипела она.

– А на что это похоже? – непринуждённо отозвалась ходячая головная боль, а затем легко переставила огромную кастрюлю с густым супом. Следующим движением Джеральд уже настойчиво надевал на Элис куртку, которую невесть когда успел забрать из машины.

– Элис, он… – начала было пожилая сестра Марта. Она стояла рядом с башней пластиковых тарелок и нарезала хлеб, но бывшая послушница остановила её небрежным жестом.

– Скажи мне, кто заставил тебя делать эту работу и сегодня на одну монашку станет меньше. Ты здесь гость, и не должен…

– Позволь мне самому судить о своих обязательствах. – Вторая и последняя кастрюля оказалась на столе, после чего Джеральд сунул в руки Элис черпак. – Ты поможешь или так и будешь прохлаждаться? Напомню, сии бренные тела не питаются Святым Духом, а манны небесной что-то давно не завозили в эти края.

С этими словами он отошёл, чтобы принести ещё две башни пластиковой посуды. Вздохнув, Элис принялась разливать еду и передавать первым страждущим. К слову, очередь выстроилась немаленькая. Она взглянула на осунувшиеся лица стоявших перед ней людей и заметила, что толпа всё прибывает. Весь длинный проход заполнили мужчины и женщины, которые осторожно толкались и вяло переругивались, стремясь поскорее пробраться к столам. Что же, их было много. Гораздо больше, чем она помнила по прошлым годам.

– Тебе обязательно направо и налево демонстрировать свою чрезмерную самоуверенность? – гневно прошипела она, стоило Джеральду оказаться поблизости. За это её вновь удостоили задранным вверх подбородком и взглядом глаза в глаза.

– Да, – коротко ответил Риверс, отпустил и нагло улыбнулся. Но тут его позвали помочь с чем-то ещё, и Элис осталась одна.

– Мы ни о чём не просили, – Марта наконец смогла оправдаться. – Он сам предложил, мы и не стали отказываться. Сама же знаешь, тяжело.

– Разумеется, – Элис коротко кивнула.

– Ну не Его Преосвященство же просить, в самом деле.

– А эти вам на что? – Она бросила быстрый взгляд на особо крупного соискателя дармовой еды.

– Да что с них взять, – отмахнулась Марта. – Мы ему очень благодарны. Милый молодой человек у тебя.

Элис не нашлась, что ответить на это признание, только зарычала и излишне рьяно плеснула в тарелку суп. Варево плюхнулось в миску, и на руки полетели горячие капли, вынудив заскрежетать зубами от боли.

– Достаточно. – Мужские руки раздражённо вырвали у Эл орудие собственной пытки. – Я понял, да и ты объясняешь довольно наглядно. Клятвенно обещаю, как только надумаю стереть с лица земли свою квартиру и половину Бостона, позову тебя приготовить мне обед. Только, боюсь, ты убьёшься раньше, чем исполнишь мой коварный план.

– Зато теперь мне ясен секрет твоего успеха, – задумчиво произнесла Элис, зачерпывая с подоконника снег и растирая его по обожжённым кистям. – Главное, побольше апломба.

– Верно. И три галлона наглости.

Он замолчал, лихо орудуя черпаком и посудой, а Элис засмотрелась. Джеральд ловко наполнял тарелки, удерживая на одной руке сразу три штуки. Ни одной капли мимо. Очередь всколыхнулась и медленно двинулась вперёд.

– Смотрю, ты полон талантов. Прошёл курсы готовки у Гордона Рэмзи?

– Нет, каждое воскресенье в течение года питался в Евангелической церкви.

Что? Элис ошалело взглянула на него, пытаясь понять, пошутил ли. Но Риверс был совершенно серьёзен. «…Жил в компьютерном клубе…»– в памяти всплыл затерявшийся во времени голос Теда. Заметив характерно вытянувшееся от удивления лицо, Джеральд поджал губы.

– Как-нибудь потом я расскажу тебе эту удивительнейшую историю, – протянул он, кривясь.

Ну, теперь понятно, откуда подозрительная осведомлённость в церковной иерархии, спокойное отношение к обрядам и даже ненужное позёрство с тарелками. Джеральд Риверс, какие ещё трагедии произошли в твоей жизни? Куда ни ткни – везде скелет. Кладбище. Да какое там… целый некрополь! Элис вздохнула и поплелась помогать. Тайны тайнами, но она сюда приехала не для того, чтобы за неё работал профессор.

Через пару часов, когда были накормлены последние, она устало присела на заваленный крошками хлеба пустой стол. Уставившись в сгущающиеся сумерки, Элис бездумно качала ногой, размышляя, каким длинным и необычным выдался день. Неподалёку суетились монахини, а в коридоре раздавались гулкие шаги.

– Сейчас уже поедем, – проговорила она, даже не оборачиваясь. – Прости, вышло немного дольше, чем планировалось. Точнее, я думала, что останусь здесь до завтра, но тебе нужно…

– Ешь. – Джеральд сунул под нос тарелку, чем прервал поток сознания.

– А ты?

– И я. – Он показал на стоявшую рядом порцию.

Элис вздохнула и принялась возить ложкой в неведомом вареве. Помнится, раньше туда добавляли все крупы, которые только могли найти на кухне. Так было сытнее.

– О мишленовских звёздах здесь можно только мечтать, – пробормотала она, осторожно пробуя. Чёрт, а всё равно вкусно.

– Да и бог с ними. – Похоже, Джеральд тоже устал. От горячей еды его очки мгновенно запотели, и он кинул их рядом на стол, с удовольствием грея руки о бока пластиковой посуды. – Ты выросла прямо в аббатстве?

– Да.

– А где училась программированию?

Элис весело на него взглянула.

– Я думала, ты всё про меня знаешь.

Риверс неопределённо передёрнул плечами, отказавшись комментировать. То ли да, то ли нет.

– Матушка Агнесс возила на занятия в соседний городок Вустшир, – тихо проговорила она. – Того, что давали на курсах, было недостаточно, и мы с Джо принялись сами искать в интернете задачки. В итоге так увлеклись, что нас отправили сначала на одну олимпиаду, потом на другую… В одиннадцать настоятельница и дядюшка поняли, что компьютер – единственный способ удержать меня от проказ. К четырнадцати мы собрали все призовые места в штате и тех соревнованиях, где предполагалось заочное участие. У приюта не было денег, чтобы меня куда-то возить, а Джошуа благородно отказывался ехать один. Дурачок. Впрочем, ему всегда больше нравилось копаться в транзисторах, программирование было всего лишь хобби. Ну а в шестнадцать я выиграла молодёжный чемпионат штата по спортивному программированию и получила путёвку в Массачусетс. Вот и всё.

– Ты многого добилась.

– Это с какой стороны смотреть. Дядя Клаус помог оплатить курсы, ты посодействовал контракту с NASA, за что я постоянно забываю тебя поблагодарить. Как видишь, моих заслуг здесь немного. Всего лишь терпение и попытки любым способом избежать постоянных молитв. Во время подготовки к олимпиадам мне разрешалось пропускать службы.

– Ты ошибаешься, списывая всё на везение и помощь других, – после паузы ответил Джеральд.

Он щурился, высматривая в сгустившихся вечерних сумерках что-то ему одному ведомое. Элис ожидала какого-то продолжения, но его не последовало. Пожав плечами на очередную Риверсову загадочность, она быстро доела и поспешила попрощаться со всеми.

Обратно ехали молча. Джеральд не проронил ни слова с того момента, как усадил в машину. То ли обдумывал что-то, то ли, как и сама Эл, изрядно устал. И ей снова стало неловко за такой выматывающий праздничный день. Вместо того чтобы готовиться к поездке или просто отдыхать, он таскался по каким-то городам и весям, где прикидывался то разнорабочим, то личным водителем. Она украдкой бросила на него взгляд, но Риверс не отвлекался от блестевшей мокрой дороги и лениво держал руль одной рукой. Яркие фонари больно слепили уставшие глаза, и, прикрыв веки, Элис сама не заметила, как задремала под тихое бормотание Боно. Очнулась она через пару часов уже напротив своего подъезда и заботливо укрытая пледом. И откуда только Риверс его взял? Не останавливался же ради этого посреди трассы.

– Поспала? – Джеральд оторвался от созерцания телефона. – А то я уже начал волноваться, что пока меня не было, тебе подсунули отравленное яблоко.

– Попытка, обречённая на провал. У меня же под боком прекрасный принц, – пошутила она, отстёгивая ремень безопасности. В ответ донеслось ехидное хмыканье. – Зайдёшь? Надо бы спасти твоё пальто.

– Вообще-то, я рассчитывал на чашечку чая за свои труды.

– Я подумаю. – Коварно улыбнувшись, Элис вполне грациозно выбралась из Мерседеса. Ха! Главное, как говорится, практика.

Квартира встретила утренним бардаком. Казалось, что появившийся на пороге утром Джеральд и судорожные сборы случились чуть ли не неделю назад. Скинув верхнюю одежду и по давно укоренившейся привычке обувь, Элис прошла в гостиную. На ходу она сгребла всё с дивана на своё кресло и радушно махнула рукой Джеральду, который вежливо изучал коллекцию пластинок Джо.

– Садись. Сейчас мы узнаем, есть ли у нас чай.

Элис увлечённо захлопала дверцами кухонных шкафов. Она точно знала, что где-то в глубине была припрятана очередная коробка с имбирным печеньем. И обнаружив искомое, гордо выложила добычу на стол. С заваркой оказалось сложнее. Но ей удалось раздобыть несколько пакетиков неизвестного бренда. Оставалось надеяться, что это всё-таки пьётся, а не курится.

Поставив на плиту чайник, Элис потянулась за чашками. Прыгая на одной ноге, она пыталась достать хотя бы до одной, пока на чём свет стоит ругала свой маленький рост, но всё было без толку. И Джеральд, со свойственной ему нетерпеливостью устав смотреть на нелепые потуги, в два шага оказался рядом, а затем ленивым движением снял с полки злосчастные кружки. И Элис честно хотела поблагодарить его, даже уже повернулась, но не рассчитала и со всей силы впечаталась носом в тёплое тело. А затем в доме вдруг стало совершенно темно.

– Вот чёрт, опять пробки вышибло, – пробормотала Элис и вцепилась в мужские плечи в попытках удержать равновесие.

– Плевать, – шёпот Джеральда прозвучал совсем рядом.

И всё стало действительно неважным в тот момент, когда она ощутила тёплые ладони на бёдрах. Джеральд резко дёрнул Эл на себя и наконец-то поцеловал. Святой Боже, это свершилось, он сдался первым. И в их поцелуе не было ни страсти, ни яркого доминирования, грубости или же ленивого самодовольства. Нет. Только осторожная проба. Губы Джеральда молчаливо спрашивали, согласна ли она, не возражает ли. Право слово, с ней уже давно можно не церемониться. И, разумеется, они знали, что Элис никогда не должна была этого делать, как не должен был так поступать он. Но было поздно. Понимая, что наверняка продаёт душу дьяволу, она ответила на поцелуй.

Джеральд словно только этого и дожидался. Теперь уже властно завладев послушно приоткрытым ртом, он одним неуловимым движением усадил Эл на столешницу. В щёку упёрлась прохладная оправа, мешая и вставая невидимой преградой, а в следующее мгновение очки с глухим стуком полетели вглубь тёмной комнаты. Тихо рассмеявшись, обветренными губами Элис принялась зацеловывать самые невероятные на свете глаза под плотно зажмуренными веками. А горячая мужская ладонь уже пробралась под свитер и теперь медленно скользила пальцами вдоль позвоночника, вырывая судорожное дыхание и вынуждая тянуться навстречу. Больше, ближе, теснее. Второй рукой Джеральд зарылся Эл в волосы. Он лихорадочно освобождал тяжёлые пряди и нежно оттягивал вниз. И Элис повиновалась ему с какой-то сумасшедшей готовностью, запрокидывая голову, лаская кончиками пальцев колкие скулы. Немедленно впившись в беззащитную шею, Риверс бедром раздвинул её ноги и тут же прижимался, дав оценить серьёзность намерений. Накатившее вслед за этим возбуждение оказалось столь сильно, что Элис не выдержала, глухо застонала и против воли Джеральда уткнулась ему в плечо. Вцепившись в пояс брюк, она попыталась притянуть его ещё ближе, но тут с грохотом полетела на пол жестяная банка печенья.

– Кажется, мы немного намусорили.

Голос Риверса был хриплым и низким.

– Плевать!

Это стало последней каплей. Послав к чертям все условности, они целовали друг друга с отчаянной сумасбродностью двух людей, которым уже нечего терять. Никогда в жизни до этого с Элис не срывали одежду, но назвать как-то иначе то, что Джеральд сделал со свитером, она не могла. Сама Эл отчаянно сражалась с его джемпером. Каждая секунда, что отделяла от ощущения тела под своими ладонями, казалась мучительной пыткой. Наконец она справилась, прижалась к нему и вдохнула запах его кожи. Элис провела языком по ключице, прикусила шею и была вознаграждена сбившимся дыханием, когда скользнула руками по тугим мышцам спины, притягивая ближе, снова и снова покрывая поцелуями лицо Джеральда. А потом все мысли разом вылетели из головы, стоило его губам и языку коснуться груди, слегка прикусить нежную кожу и тут же провести кончиком носа по ложбинке, шумно вдыхая. Элис выгнулась, запустив пальцы в жёсткие волосы и расцарапав кожу ногтями. Ноги судорожно сжались вокруг мужской талии. Господи!

Наверное, в другой, более идеальной вселенной, они оба были бы после горячего душа, а не пропахшие дорогой, монастырской едой и усталостью долгого дня. Конечно же, всё произошло бы на шёлковых простынях в комнате с зажжёнными свечами, но никак не на твёрдом кухонном столе. Прелюдия походила бы на прелюдию, а вовсе не на спасение двух задыхавшихся друг без друга людей. И, разумеется, на Эл красовался бы один из комплектов, что советовала Генри. Но всё случилось так, как случилось. И было что-то щемяще прекрасное в том, как Джеральд улыбался ей в шею, пока сдёргивал с Элис джинсы и когда нащупывал в кармане так удачно украденные у него же презервативы. Как она, шипя и ломая ногти, боролась с застёжкой на его брюках, стараясь скорее стянуть их вниз.

Лопатки больно упёрлись в прохладное дерево, когда Джеральд осторожно её уложил, но Элис не обратила внимания. Вся она была сосредоточена на ощущении его пальцев, скользящих по бёдрам, животу, плечам и с силой зарывающихся в разметавшиеся волосы.

– Как я давно хотел это сделать, – пробормотал он, а потом резко прижался носом к щеке и чуть царапнул щетиной.

И Элис не была уверена, о чём именно он. Да и плевать. Все, чего ей хотелось, плотнее, всей своей кожей ощутить каждый чёртовый дюйм чёртова Джеральда Риверса. Нагота к наготе, тепло к теплу. Но он снова отстранился, скользнул рукой по груди, потанцевал языком вокруг пупка и опустился ей между ног, подготавливая, играясь. Ах, лишнее. Элис ещё успела услышать, как он отрывисто втянул воздух сквозь плотно стиснутые зубы, убедившись, насколько сильно ей нужен. А потом Джеральд наконец-то вошёл. Медленным, плавным движением скользнул внутрь и чуть придержал за бёдра, даря возможность сполна насладиться первым и таким долгожданным мгновением. И всё, на что Элис была способна – дышать и постараться удержаться на грани хотя бы ещё чуть-чуть.

Она не знала, как вели себя прошлые любовницы Джеральда, ей было это неважно. Эл не думала, лучше их или хуже. Просто оставалась собой. Она дарила всю свою нежность, когда целовала солёную от пота шею, и находила этот вкус восхитительным. Откликалась на каждую ласку, доверяла, сдавалась упрямству. И им оказалось ненужно ни придумывать, ни доказывать. Не надо было доводить друг друга до исступления бесконечными ласками и языковыми экзерсисами. Не надо было даже глупых вопросов и бестолковых комплиментов. Им оказалось хорошо так. Рядом. Друг в друге. Молча. Словно это так естественно для них – любовь на столе, пока на плите выкипала вода. Привычные, тщательно оберегаемые маленькие близости, как у давно встречавшихся пар. И различая только контуры в неверном уличном свете, Джеральд гладил её тело уверенно, точно знал каждый дюйм оголённой перед ним кожи. Будто уже тысячу лет целовал родинку под левой ключицей. А она переплетала их пальцы, выгибала спину и наслаждалась ощущением внутри себя.

Но через несколько минут, а может, и часов, Джеральд ускорился. Он входил сильнее и резче, и Элис поняла, что всё. Конец. Она принадлежала ему целиком. Душой и телом. И ни о чём не жалела. Даже если завтра сказка закончится, она никогда не забудет ни этой ночи, ни его самого. «Nevermore!»– каркнул в голове кладбищенский ворон, и ведомая уверенным движением пальцев Элис задрожала, срываясь за край, и сильнее прогнулась в больших ладонях. Словно со стороны она слышала восхищённый вздох, ощутила, как дёрнулся последний раз Джеральд и прижал к себе её тело так сильно, будто хотел вплавить в кожу. А потом они замерли. И в темноте кухни их дыхание сливалось в один на двоих сердечный ритм.

Никто из них не думал, сколько прошло времени, пока, сплетясь в неразрывный узел, они пытались прийти в себя. Оба гнали прочь любые попытки осознания прокрасться в наполненные долгожданным счастьем головы. И устало уткнувшись лбом в мужское плечо, Элис целовала прохладную, чуть влажную кожу. Лишь спустя целую вечность она нашла в себе силы и прошептала:

– Там чайник… выкипает…

Джеральд тихо рассмеялся.