Интеграция

Глава 13

Орша

– Амандина Курстлебен! – безапелляционно заявила пышная дама, нещадно утянутая в корсет, и сунула Орше под нос пухлую кисть.

Руку Орша аккуратно пожал, хотя уже прочитал тонкую книжицу с рекомендациями консулу по взаимодействию с имперской знатью. Этикетом предписывалось отметиться на ручке дежурным поцелуем, но правилом Орша пренебрёг. Хотя стоило бы: Альянс был крайне заинтересован в плодородных землях нейра Курстлебена, лежавших южнее Эттсена. А нейрин Курстлебен, судя по её пробивной натуре, имеет немалое влияние на супруга. Но у Лурцы, которая за весь вечер не проронила ни слова и застыла возле Вейстлена трагической статуей, при виде этой дамы потяжелел взгляд. Она подняла голову, расправила плечи и уже расцепила нервно сжатые руки, явно готовясь упереть их в боки…

И Орша вспомнил назойливую даму: это она угрожала расправой Мортестигу, когда два месяца назад личная гвардия императора нагрянула в Рате-Скуоль. Тётушка Римми к тому же; вот уж характеры у обеих... Когда дело касалось её обожаемого патрона, Лурца превращалась в настоящую тигрицу – хоть нейрин перед ней, хоть сама императрица.

Орша мягко прикоснулся к белой руке, успокаивающе пожал её, и величавая Лурца вздрогнула, а потом совсем по-девичьи залилась румянцем. Вспомнила, что больше не служит нейру, а на банкете присутствует в совсем ином статусе.

– Госпожа вейст Лен, моя супруга, – представил он Лурцу первой.

Ещё один подарок от коллеги из того мира. Своей властью нейра Александр Мортестиг наделил полковника действительным титулом вейста. Как он сказал: исключительно для того, чтобы Лурца не чувствовала себя неуместно на приёме среди высокопоставленных лиц. Но Орша оценил этот жест со скрытым смыслом: Мортестиг прекрасно понимал, что титул даст новому послу гораздо больше возможностей в закоснелом сословном обществе Флоринге-Ратенволя. Свою признательность высший маг предпочитал выражать поступками, а не на словах. Ведь и полковник не раз сводил его с нужными людьми в мире этом.

И если с Мортестигом, проведя вместе полтора месяца в разъездах, они могли позволить себе такие вольности, как подарки и откровенные разговоры, то с остальными представителями империи нужно держать ухо востро. О, эти тонкости дипломатии, почти забытые с годами: снова осторожно подбирать слова, манипулировать, подталкивать, где-то создавать видимость уступок, чтобы в следующий раз подмять, продавить, выбить… Да ещё разный менталитет, разный уровень развития. И магия.

А именно с этими напыщенными аристократами – нейрами и вейстами, приглашёнными на банкет вместе с местными политиканами и олигархами, теперь и придётся иметь дело.

Всё же старый вояка внутри него был сильнее, и с возрастом полковник всё чаще выбирал прямоту и откровенность. Действовать быстро и максимально эффективно, заранее просчитав вероятности и последствия. Если выстрел, то не предупредительный, а контрольный. И если вдруг в каменное сердце Орши на старости лет постучалась нежданная любовь, то только стремительная атака до полной капитуляции противника.

К счастью, нейрин Курстлебен уже заметила племянницу и, хищно раздувая ноздри, устремилась к ней.

– Да ну кака ж я «госпожа», господин вейст, – тихо взмолилась Лурца. – От позору-то: притащили кухарку к настоящим господам… Как есть кура щипаная среди лебёдушек благородных, смех один…

На взгляд Орши, именно Лурца здесь была единственной настоящей павой. Величественная в чёрном вечернем платье вне моды Фларингии и империи, со своим гордым романским профилем, с безупречной осанкой, она постоянно притягивала взгляды, ревниво отмечаемые полковником. И объясниться-то толком времени не было… Даже для предложения слов не подготовил – так, скомканно пробормотал что-то. Хорошо хоть сама возмутилась и заявила, что без одобрения патрона ей, честной женщине, неприлично даже предлагать такое. А Орша что? Сказано – сделано. В охапку, пока не опомнилась, и в Отцен, к патрону. А там уж как-то само вышло, что даже переспрашивать не пришлось: Мортестиг просто поженил их на месте, и по законам Флоринге-Ратенволя оспорить этот брак теперь никто не имел права. А потом матушка Келлинна подсуетилась – потащила растерянную молодуху по салонам и магазинам, а потом сразу поехали на банкет.

– Вы – госпожа моего сердца, этого достаточно, – так же тихо ответил полковник, тут же мысленно отругав себя за пошлые слова. – И отныне моя законная супруга. Это якобы «настоящее» общество тревожить вас не должно. Будьте же моим добрым другом, дорогая Лурца. А я стану вашей опорой и защитой.

В Эттсен они перебрались тем же вечером. Автомобиль сперва мягко и бесшумно катил по центру Отцена, ночь ярко светилась неоновыми вывесками и экранами, подмигивала светофорами. В какой-то момент асфальт сменился брусчаткой, а в резко наступившей темноте лишь сиротливо сияла неполная луна. Пятнадцать минут. Из одного мира в другой. Не покидая пределов города.

К консульскому особняку на той стороне уже успели подвести электричество, и он призывно горел окнами на зависть соседям. Обещали и вышки установить на линии разлома. Орша проверил смартфон: но нет, здесь покрытие пока не доставало. И то хорошо: чем меньше электроники будет вокруг полковника, тем лучше. Сможет отличать магию от электромагнитного излучения своего мира.

А при необходимости до своего мира можно пешком дойти. А с новым коленом – и добежать. Но Орше пока и так хватало информации для размышлений.

В Эттсене моментально прояснилась голова, стало легче дышать. Ох, не погорячился ли ты, старик, не переусердствовал ли с подготовкой? Долго в таком ритме выдержишь?

Сидел бы себе спокойно в Рэтскволле на заслуженной пенсии, за белоплечей Лурцей ухаживал. Размеренно, по уму, осаждая неприступную крепость по всей стратегической науке. Нет же: седина в бороду… Но как иначе, если интуиция орёт благим матом: «Езжай! Надо!» А предчувствия были самые нехорошие, и тайные донесения от личных информаторов их подтверждали: что с мирным договором проблемы двух миров не закончились. А вот что за новая напасть маячит впереди – пока смутная, неясная, но уже пугающая – это Орша и хотел выяснить, согласившись и дальше участвовать в Интеграции.

И чем ближе он будет к местам назревающих событий, тем лучше. Вот и пришлось белоплечую крепость на таран брать. Пусть она вида не показывает, а сама вся трясётся, душа его сдобная. Можно понять: всё непривычно, в диковинку – и автомобиль, и люди, и новый дом, где она теперь будет не прислугой, но полной хозяйкой.

В каменном двухэтажном доме их уже ждали. Орша быстро осмотрел весь особняк, не сходя с места: новое зрение позволяло. Сразу отметил источники магии. Так, это фламболи, осветительные артефакты, такие полковник уже видел. Прислуга пока не доверяет электричеству, пользуется привычными вещами. Через две стены полыхает фламма, там, видимо, кухня. Наверху три спальни, но лишь одна из них чётко просматривается в инфракрасном спектре – только её и протопили к приезду новых хозяев. А октябрь в Эттсене был промозглым и дождливым. Это в пятнадцати минутах езды до сих пор было лето – тяжкое напоминание о том, что они сотворили с планетой.

– Располагайтесь здесь, дорогая Лурца, – галантно проводил он супругу в тёплую спальню. – Я займу соседнюю комнату. Надеюсь, вам будет удобно. Доброй ночи.

– Да как же так можно, господин вейст! – запричитала та, всплеснув руками. – Чтоб хозяин – да в такой холодрыге мёрз! Что я, нейрин какая? Да я лучше на кухоньке, мне уж привычно подле печки, а вы тут…

После долгих препирательств и наконец робко прозвучавшего аргумента «да ведь и супружница я вам теперь вроде как», Орша остался. Дождался за дверью, пока супруга переоденется ко сну, потом в кромешной темноте лёг на край широкой кровати, стараясь не смотреть на ярко-красное пятно справа. Так, боясь вдохнуть лишний раз и пошевелиться, и пролежал без сна всю ночь. И лишь под утро, когда супруга, сомлев от тепла, раскинулась на кровати, осторожно приобнял её за талию. Лурца вздрогнула, напряглась, но робко притянула к себе супруга. И Орша, задыхаясь от нахлынувшего счастья, зарылся лицом в мягкое белое плечо, пахнущее сдобой.

Следующие несколько дней слились в один бесконечный. Знакомство с мэром города – наместником самого императора, с хлынувшей из Эбендорфа в пограничный небольшой Эттсен аристократией. Приёмы, обеды, вечера. Казалось бы: вот общество, скованное правилами приличий, но мораль двух миров разительно отличалась. Хозяйка очередного суаре была готова сгореть со стыда, если нерадивая прислуга подаст чай гостям не в том порядке, но в то же время Орше в лицо сообщали, что на него уже делают ставки: как долго вейст Лен продержится на должности посла. И даже охотно называли суммы.

Может, политики Фларингии не умели так вычурно говорить, но хотя бы не заявляли во всеуслышание, что намерены создать в Высшем совете нейров фракцию сопротивления чужакам. Вежливо, в цветистых оборотах. Но так прямо и говорили: вы – враги. И будете повержены, как только найдём ваше слабое место. Местная знать улыбалась полковнику в лицо, а после распускала слухи, что Фларингия готовится завоевать империю, и вейст Лен никакой не дипломат, а шпион. Новшества из того мира воспринимали в штыки. Протянутые кабели перерубали топорами уже несколько раз: электричество считалось вредным для здоровья – и такое поверье возникло. Ну, разумеется, вредным, если очередного борца с ним шарахало током…

По ночам Орша анализировал всё, с чем столкнулся за последние два месяца. События, новых людей, те же слухи. Не мог понять, что его беспокоит. Биозы? Так их эксперименты с дракками зашли в тупик. Если Био-30 и собиралось превратить магию в оружие, то, мысля законами физики, столкнулось с чем-то непознаваемым и пока было бессильно. Мимикрирующие под людей безмозглые дракки армией не станут. А магия слишком сложна, чтобы можно было выделить её ген и наделить им подопытного.

Люди? Вещи? Что?.. Что же зудит?

Орша мысленно пробежался по знакомым. Кирен с её волшебным украшением теперь в безопасности, за ней присматривает Кэл. Император достаточно умён и в полной мере осознал опасность ритуала, так что охотиться за артефактом не станет. Кэл… Пусть просто учится. Орша не стал посвящать его в планы Альянса. Да и не факт, что идея выгорит. Один в поле не воин. Если уж против Римми в магическом плане он пока никто, то что говорить об армии магов в том мире. А уж один высший маг, вроде Мортестига, стоил тысячи таких, как Кэл.

Кто ещё? Профессор Хайтвер? В её безупречной биографии Оршу смущали только две вещи. Первая: обширная география мест проживания её предков. Матушка госпожи Хайтвер – сеньора Хавьер – была уроженкой Иберики. Её бабка – мадам Ксавье – была с гелльского побережья. И старшие женщины в их семье, как правило, не доживали до пятидесяти. Детских фотографий самой Хетти Хайтвер, а также её матери, Орша в Сети не нашёл, но это было неудивительно – во времена Четвёртой Био было не до семейных портретов. Зато из любопытства загнал её фотографию с официального сайта ОТЦИУ в поиск по архивам прошлого века. Результат был интересный. По биометрическим данным умный поиск выдал совпадение – некую фру Эйттвор, белокурую эльзерку. Её фото – нечёткое, чёрно-белое – было напечатано в газете больше ста пятидесяти лет назад. Первая эльзерка, добившаяся равных прав наравне с мужчинами. Но взгляд… Орша мог поклясться, что даже с расплывчатого зернистого оттиска на него смотрела госпожа Хайтвер. Разве что профессор была жгучей брюнеткой. Верил бы Орша в долгожителей – с уверенностью сказал бы, что это один и тот же человек. Но Орша понимал возможности современной медицины и твёрдо знал, что жить двести лет человек никак не мог.

Смущало и второе. Главный архив, где сохранились трактаты на дракктаале, находился во Фларингии, в Энейте. Рассекретили его только восемь лет назад, и то доступ давали не каждому. А профессор Хайтвер опубликовала свою сенсационную диссертацию по музыкальным ударениям в староэрманском девять лет назад. Орша не поленился и запросил историю посещений закрытого архива за последние двадцать лет. Фамилии Хайтвер там не значилось.

Но Хайтвер согласилась обучать Келлинна, и, хоть на эту авантюру полковник особо не рассчитывал, но закрыл глаза на её сомнительную биографию. И ждал.

То подспудное беспокойство, что грызло полковника по ночам, снова зашевелилось, заворчало на очередном, казалось бы, бесполезном приёме. Мужчины, как это было принято в империи, курили сигары и обсуждали политику в отдельной зале. Дамы пили чай и вышивали в соседней. Предчувствие заставило Оршу, сославшись на необходимость подышать воздухом, заглянуть к ним.

– «М-моя! – прорычал Драган и опрокинул Элизу на ложе, усыпанное драгоценными камнями…» – с выражением читала супруга мэра.

– А-ахх! – в унисон воскликнули дамы.

Верная Лурца по его просьбе потом раздобыла ему этот опус. «Истинная для дракона» – так назывался этот женский роман в мягком переплёте со страстной парой на яркой обложке. Напечатан роман был во Фларингии. Орша посмотрел выпускные данные: тираж – пятнадцать тысяч экземпляров, вышел в этом месяце. А на последней странице было перечисление всей серии: «(Не) истинная для дракона», «Мой крылатый господин», «Чешуйка любви» и ещё с десяток названий.

Тошнотворно слащавый и упрощённый донельзя текст, но при этом бешеные тиражи… Орша прогулялся до границы и послал запрос своим информаторам: кто является спонсором неизвестной маленькой типографии. Ответ был ожидаемым. О, в промывании мозгов с Альянсом могли сравниться лишь они. Биозы.

Орша сопоставил ещё несколько фактов. Возникшую недавно в империи партию «Сильной стране – достойные хозяева» среди студентов Эбендорфского университета. Надписи на стенах, тайные разговоры в кулуарах, так или иначе касавшиеся ушедших тиранов. Некоторые уже в голос заявляли, что раньше не было ни моровых поветрий, ни войн, и даже капризы природы усмиряли те, кому сейчас это не под силу…

«Вот оно», – испытав наконец облегчение, подумал Орша.

Пазл сложился. В том, что в империи Флоринге-Ратенволь началась масштабная кампания по взращиванию лояльности к драконам, больше не было сомнений. А в его собственном мире, как он понял только сейчас, кто-то готовил почву уже не одно столетие.

Александр

– Я спереди! – быстро сказала Римми и юркнула на сиденье рядом с водителем.

– О, конечно, Аримантис вей Дьечи, – согласился Александр. – Тогда заодно облегчите работу водителя и позаботьтесь о нашем комфорте. Заклинаниескатертью дорогазнаете?Хладде вегх, запомните тональность. У вас будет полный обзор, так что внимательно следите за дорогой, не отрываясь, чтобы водителю не пришлось терять время и скорость, объезжая препятствия. Дальность заклинания – сто метров перед собой. Всего-то семь-восемь часов подряд. Выдержите?

– Пф-ф! – фыркнула магичка.

Первые сорок минут внедорожник катил ровно, словно они до сих пор ехали по гладкому асфальту, хотя впереди была утоптанная бугристая земля, а местами тракт сильно размыло дождями. Напряжённая магичка вцепилась в пластик и непрестанно шевелила губами, пристально следя за дорогой, вновь и вновь повторяя заклинание. Вскоре тряхнуло в первый раз, потом ещё и ещё.

– Остановите, – приказал нейр военному. – Римми, достаточно. Я знаю, что «на слабо» вы мир с ног на голову способны перевернуть, но магическое истощение не шутки, вам ли не знать. Пересядьте.

– А вот порталом нельзя было? – буркнула она, перебираясь назад. – Багаж-то вы легко перебросили, а там со всей вашей машинерией чуть ли не в десять раз больше вышло, чем просто два человека…

– Нельзя. Я уже объяснял вам, насколько это магически затратно. Для нас обоих даже у меня не хватит резерва на такое расстояние, а вещи я отправил при помощирезонатора. Это такой усилитель. В общих чертах: линза с электрическими импульсами, проходя через которую, портальная магия кратно увеличивает дальность действия. Но разработка экспериментальная, и использовать её для перемещения людей я бы пока не рисковал. Слишком сильное электромагнитное поле может вызвать искажение не только пространства, но и времени.

– То есть я могла бы оказаться вовчера? Или через пять лет? – испугалась девушка.

– Или в том же времени, но перенестись частично... Случись такое с вами, даже не знаю, какую половину я бы предпочёл – верхнюю или нижнюю… – задумался нейр. – Так что да, непредсказуемо. Не факт, что и наш багаж перенёсся благополучно. Впрочем, вам, кажется, не впервой терять гардероб. Не переживайте, ваши мерки я помню наизусть.

Александр поймал гневный взгляд Римми в зеркале заднего вида и улыбнулся.

– Ну и зачем такие штуки создавать? Это же опасно!

– А огонь и воду соединять не опасно? Сумели же несколько лет назад. Зато во многих домах столицы теперь есть трубное отопление, и на той же паровой тяге ездят магбили. Это прогресс, Римми, он неизбежен. Вскоре такие порталы – на стыке нашей магии и их техники – будут безопасны и доступны. Лишь вопрос времени. Смотрите.

Александр достал из кармана небольшое устройство, зажал кнопку и проговорил вслух заклинание гладкой дороги. Гаджет послушно воспроизвёл его слова.

– Далее запись зацикливается на повтор, и нет необходимости проговаривать его постоянно. Можно даже звук отключить, оно всё равно воспроизводится, нужно только подпитывать заклинание магией. Расход резерва от такого узкого, но регулярного потока магии в разы меньше, чем от импульсного – это когда вы каждый раз активируете и гасите силу, наделяя ею слова. Вот об этом я и говорю, Римми. Всё меняется. И вам к этому придётся привыкать.

Знания учёных и механиков из того мира действительно поражали. Казалось, нет таких вещей и явлений в магическом мире, которые не могла бы заменить электроника. Ну, разве что мгновенные перемещения. Хотя их транспорт развивал такие немыслимые скорости и его было так много, что редкое даже для хорошего мага умение с этим не сравнится. До недавнего времени их учёным было неподвластно лишь одно – управление погодой. Но и стихию они сумели приручить при помощи химии и установок с особым, очень низким звуком. И так уж устроена человеческая натура, что даже эти средства защиты от стихии они быстро превратили в оружие – климатическое.

Несколько устройств, созданных в лабораториях Альянса специально для него, Александр и отправил технопорталом. Те же резонаторы, глушители, детекторы – всё было тщательно сконструировано под определённый тип магического воздействия. Военные, конечно, скрипели зубами, что уникальные разработки уходят в чужие руки, но волшебное слово «Абендир» затыкало все недовольные рты. И деньги, конечно. Вернее, ресурсы.

А ничего ценнее ресурсов в том мире не было. Пахотные земли, чистая вода, редкие металлы, горючее каменное масло и даже опасный взрывной газ из глубинных недр. Это их электричество требовало огромного количества топлива, а оно – транспортировки, освоения новых маршрутов. С одной стороны, всё растущее потребление энергии привело к тому, что в том мире не осталось неизведанных мест. С другой, не осталось и мест, не загубленных этой жадностью, что и привело тот мир ктехногеннойкатастрофе. А Александр тщательно изучил их историю, чтобы не допустить подобного в империи. По крайней мере, в своём нейрате. А уж прислушается ли к нему папенька…

Сам Александр «платил» Альянсу по-другому. Консультировал учёных и охотно участвовал в экспериментах – в первую очередь затем, чтобы самому понимать, на что способна та сторона. А провалить какой-нибудь очередной опыт, грозивший стать чересчур успешным, не составляло труда.

Из мусорных полигонов Фларингии вытащили нескольких экстрасенсов и «магов-прорицателей», где те отбывали наказание, будучи осуждёнными за мошенничество. Четверо из двух десятков действительно оказались слабенькими магами, Александр определил это сразу. Потомки тех несчастных, что избежали костров храмовников, как и семья Бертлов когда-то. Другой вопрос: как в них остались даже эти крохи? Александр предположил, что у обоих миров даже после раскола остались некие точки соприкосновения, так называемые «места силы», из которых местные маги и черпали иссякший в этом мире ресурс. Альянс приободрился и встал в стойку гончей. Но Александр был спокоен: эти местные самородки даже простым стихийникам-ведунам в подмётки не годились. Бэртель – исключение, его наделил силой Тойтс.

Александр мельком взглянул на Римми. Та задремала, утомлённая затраченной магией и собственным упрямством. Прошло уже две недели, а ведь ни словом не обмолвилась о том, что показал ей нейр ночью в доме Бэртеля.

А ведь открылся ей тогда не только мальчик, узнавший в неполные десять лет, что он сын самого императора, и отосланный сразу с глаз долой в суровый кадетский корпус. И не только юноша без имени и титула – не менее упрямый и гордый, чем сама Римми – посрамивший знаменитых мэтров столичного университета и ставший высшим магом уже в двадцать пять. Римми своими глазами видела и ту злосчастную дуэль, и гнев императора, когда перспективный бастард отверг уже сговорённый политический брак и женился на Катарине, чтобы отстоять честь одного покойного друга и спасти от виселицы второго. Видела и просьбу самой Катарины сохранить этот брак втайне от всех и жить полной жизнью.

Нет же, показал ей больше: себя настоящего – со всеми чувствами, что здесь и сейчас. Впрочем, Римми была бы не Римми, если бы приняла его сразу и безоговорочно со всем его прошлым.

– Просыпайтесь, Аримантис вей Дьечи, – тихо сказал он, когда автомобиль въехал в столицу. – Мы приехали. Эбендорф.

Внимательным взглядом он отмечал изменения, произошедшие в городе. Увидел несколько пар, одетых по моде Фларингии. Заметил неоновую вывеску над модным рестораном. Посыльного в форменной одежде навелосипеде. Столица любила новинки и всегда охотно шла навстречу прогрессу, в отличие от того же Эттсена, где даже близость к разлому не смогла изменить привычный уклад жизни, а народ был недоверчив и пуглив. Непросто там придётся полковнику.

– Уже? – Римми потёрла глаза и зевнула. И тут же заорала: – Ой, стойте! Возница, остановите! Я выйду здесь! У меня дела!

– Аримантис вей Дьечи, вы не желаете для начала узнать, где мы остановимся? Если вы так спешите к своему коновалу, то университет только через три квартала…

– Я к отцу! – девушка обожгла его возмущённым взглядом.

– Да погодите, Римми, я ведь вам ещё не сказал…

– Пока-пока! – магичка выскочила из затормозившего внедорожника и быстро скрылась в толпе. Да, общение с Бэртелем явно не пошло на пользу её и без того сомнительному словарному запасу.

– Дальше прямо, – вздохнул Александр.

Автомобиль остановился у трёхэтажного особняка в квартале Хельдзааг, где испокон веков жили самые родовитые семьи столицы. Белокаменный особняк напротив был выстроен в том же нарританском стиле, – классике эбендорфской архитектуры, и тоже не менее трёхсот лет назад. Александр устроился в саду и принялся ждать.

Уже через десять минут к особняку напротив подкатил извозчик на взмыленной лошади, из экипажа выскочила такая же взмыленная Римми и уверенно ворвалась внутрь, не дожидаясь дворецкого – просто применив заклятьеоткрытых дверей.

Ещё через пять минут она выбежала обратно в смешанных чувствах – и разъярённая, и взволнованная, и лишь тогда заметила Александра. Нейр отсалютовал ей чашечкой кофе, любезно принесённой служанкой, и указал на вторую чашку за столом.

– Да какого чёрта, нейр Мортестиг! – завопила она. – Что ещё за «очаровательный и достойный молодой человек, истинный ценитель науки»?! «Ах, Римми, ты непременно должна к нему присмотреться»! А то, что меня дома полгода не было, его даже не удивило! Вот какого чёрта вы лезете не в своё дело? Что я, сама свои долги заплатить не могу?

– На «молодом» не настаиваю, но с «очаровательным» пока никто не спорил, – пожал плечами Александр. – И позвольте уточнить: долги не ваши, а господина Норрана вей Дьечи. Я лишь купил несколько патентов на его изобретения – а там действительно есть к чему присмотреться – и спонсировал его дальнейшие научные изыскания. Я в них немало заинтересован. Ну и помог выкупить обратно ваше семейное гнездо, а то ваш папенька, несмотря на гениальность, действительно несколько оторван от жизни. Заодно купил этот дом напротив. Умерьте уже вашу гордость, Аримантис вей Дьечи. С таким высокомерием бедность вам не к лицу. И это не благотворительность. Открытия вашего отца опередили своё время, а потому не были оценены должным образом, что и повлекло за собой эту печальную главу в вашей биографии: обучение по контракту, распределение и главную трагедию вашей жизни – знакомство со мной. Просто наймите отцу грамотного агента, желательно из другого мира, и погашенный долг – если уж вам так претят мои деньги – вы через год сможете вернуть мне с лихвой. А у меня, как вы знаете, с моралью туго – я с удовольствием их приму. Кстати, ваш гардероб прибыл в целости. Будьте любезны переодеться. Кроссовки – это мило, но здесь не поймут.

Публичность за два с лишним месяца осточертела до тошноты. Но Александр, не позволяя себе расслабиться, уже через два часа после восьмичасовой дороги, на которую потратил треть резерва – лишь бы Римми спокойно выспалась на заднем сиденье без тряски, был на приёме у мэра Эбендорфа.

– …Видите ли, как историк я критически отношусь к любым свидетельствам и документам, заранее полагая их недостоверными. Только тщательный анализ, сравнение независимых источников информации может составить более-менее правдивую картину происходивших событий. О, в нашем мире, например, история переписывалась не один раз, порой кардинально меняя полярность лжи и истины… И я более чем уверена: история империи тоже искажена. Просто в один момент люди захотели власти, добились её не самыми честными способами, а после очернили предыдущих правителей, наделив именно их той жестокостью, с которой они сами расправились с якобы «тиранами»… Что вы об этом думаете, нейр Бертл?

– Ну… Я хэзэ, если по чесноку… Но мне реально странно: у нас драконы только в книжках – но они же типа благородные существа… Ну да, блин, сильные, грозные – но справедливые же. У меня вот маман очень любит всякие романы про них…

Собеседница коновала Бэртеля стояла к Александру спиной. Очень вызывающе оголённой спиной в вырезе алого платья. Шелковистая ткань плотно облегала тонкую талию и крутые бёдра, которые будто того и ждали – чтобы на них опустилась достаточно властная ладонь, от которой прогнётся поясница и поднимутся дыбом тонкие золотистые волоски на неприлично обнажённой коже…

Словно почувствовав взгляд Александра, дама на секунду замерла и лениво повернула голову, томно улыбнувшись и безмолвно приветствуя до сих пор не названного ей гостя.

– Александр Мортестиг, – проникновенно представился нейр, оттеснив Бэртеля. – Кажется, в прошлый раз нам не довелось познакомиться.

– Профессор Хайтвер, – медленно и томно ответила дама. – Что ж, никогда не поздно наверстать упущенное, Александр.