Истинное сокровище для лорда-дракона

Глава 40

Райлан Баллард

Я сидел в библиотеке с закрытыми глазами, и пальцами ломал карандаши. Медленно, ощущая, как с каждым сломанным карандашом мне становится легче. Словно я ломал кости моих врагов, просто и непринуждённо.

Задумался на мгновение. У меня были враги? Внутри меня, словно что-то проснулось и недовольно зарычало. И я понял, что врагов у моего зверя хватало.

Сломав последний карандаш, я выдохнул и открыл глаза.

Это действие доставляло мне особое удовольствие, и я никак не мог насладиться новым ощущением невероятной силы и энергии своего зверя.

– Грядут изменения и нужно быть к ним готовыми. – Проговорил слова лекаря Ингарета и поднялся с кресла. Подошёл к окну и упёрся одной рукой о стену.

Я ощущал новые в себе изменения, не только внутренние, но и внешние. Глядя на себя в зеркало, я видел, как стал шире в плечах и уже в бёдрах, как живот подтянулся и стал как будто каменным. Руки стали мощнее, а сжимая ладонь в кулак, мне казалось, я могу одним ударом перешибить половину королевской армии.

Пока не понимая всей своей внутренней силы, старался принимать изменения постепенно, как учил лекарь. Продолжая пить лекарство, которое мне давал Ингарет, чувствовал, как мне становится легче.

Внутри меня жил дракон и сейчас он тоже менялся. Вначале он хотел выбраться и убить меня, сейчас всё было иначе. Смирившись с тем, что я его хозяин, а не наоборот, он пытался научиться жить с этой мыслью.

Одного я пока не понимал, что произошло и что стало тем самым спусковым крючком, отчего мой зверь вдруг пробудился?

Стук в дверь сбил меня с мысли, за которую я, кажется, зацепился. Оставалось потянуть за ниточку и правда бы открылась.

– Да! Войдите. – Недовольно прорычал и повернулся вполоборота.

– Мой принц, к вам посетитель. – Сказал дворецкий, открывая дверь и впуская отца Лиры Монтеро. Подумав о моей Лире, внутри всё заклокотало, и дракон громко зарычал.

– А-а-а-а-а! Уймись, зверь! – Крикнул и зажал ладонями виски. Согнулся пополам от резкой боли в теле.

– Что с вами, мой принц? – Испуганным голосом спросил меня дворецкий. – Вам плохо.

– Нет! Мне лучше всех. Позови лекаря, бестолочь!

– Сейчас, сейчас. – Пропищал Юманс и скрылся за дверью.

– Это пройдёт. – Тихо произнёс садовник и склонился надо мной. – Давайте я вам помогу.

– Как? – Процедил сквозь зубы. – Ка-а-а-ак?

– Сделайте глубокий вдох и посмотрите в глаза вашему зверю. Строго и как можно суровее. Он должен послушаться вас и успокоится.

Я сделал, то что сказал старик и залез к себе в голову. Стоило мне закрыть глаза, я увидел ещё одни. Большие, чуть суженные на концах. Казалось, они горели ярким красным светом в черноте моего сознания. А затем веки моргнули, и я увидел жёлтые радужки, в которых как будто плескалась кипящая лава и посередине вертикальный чёрный зрачок. Глаза моего дракона смотрели на меня и медленно моргали.

Посмотрев на своего зверя как можно суровее я снова показал, кто из нас главнее и кто хозяин. Кажется, дракон всё понял, потому что боль отступила так же резко, как, и появилась.

Я распрямился и выдохнул. Смахнул холодный пот со лба.

– Я не очень хорошо себя чувствую последние дни. – Показал на свободное кресло, рядом с моим столом. – Садись, Монтеро. Разговор у меня к тебе есть.

– Да мой принц. – Садовник сел и испуганно посмотрел на меня.

– Мне нужен предельно чёткий ответ, где сейчас находится твоя дочь?

Седые и густые брови старика соединились на переносице, морщины глубокой сеткой прорезали лоб, а губы соединились в одну тонкую полоску. И я снова взглянул в глаза, только в этот раз не зверя, а всего лишь человека. Старика.

– Зачем вам это, мой принц?

– Не тебе, старик, задавать мне эти вопросы! – Рявкнул недовольно и ощутил невероятную злость к этому человеку, как будто своим молчанием он отбирал у меня самое ценное. Мою жизнь, моё сокровище. Я не понимал, что это значит, но ощущал это болезненно. Мне как будто снова ломали кости.

– Я старик, но ещё я отец моей девочки. Моей единственной дочери. И я видел слёзы в её прекрасных глазах, а ещё боль, от которой дрожали губы, и разрывалось сердце. Её боль, я ощущал как собственную. Вот здесь, – показал на грудь, – и я до сих пор её чувствую. То, что вы сделали с моей Лирой, навсегда останется во мне. И если бы вы не были принцем и сыном нашего достопочтенного короля Драгорада Балларда, я бы взял садовые ножницы и воткнул вам их в сердце.

– Что? – Ошарашенно взглянул на Хотомира Монтеро. И первый раз в жизни испугался. Теперь понятно, в кого пошла Лира? Она была дочерью своего отца, такой же гордой и своенравной.

– Вы слышали, принц Райлан. Даже если бы я знал, где моя дочь, я бы не сказал вам.

– И ты не боишься моего гнева?! – Поднялся и навис над стариком. Но сейчас передо мной был не садовник. Нет! Это был совершенно другой человек. Отец, дочь которого я обесчестил и бросил, как ненужную вещь. Я заслуживал смерти по его идеологии, и в его глазах я видел только ненависть, от которой внутри всё сворачивалось.

– Я слишком стар, чтобы бояться смерти. У меня в этой жизни ничего не осталось, кроме дочери. Но если будет нужно, я костьми лягу, только чтобы уберечь Лиру от таких людей, как Вы. Она верила вам, принц Райлан, любила и думала, что вы хороший человек.

– Я знаю. – Опустился в кресло и откинувшись на спинку, посмотрел в потолок. – Я поступил, как идиот. Но я ничего не мог поделать со своими чувствами.

– О каких чувствах вы говорите, мой принц? – Склонил голову к плечу и прищурившись посмотрел на меня.

– Я не уверен, но, мне кажется, я не могу жить без Лиры. Словно каждый день просыпаясь я умираю без неё. Особенно после того раза, нашего единственного раза.

– Когда ты обесчестил её, паршивец. – Процедил сквозь зубы и ударил кулаком по столу. – Ты должен был жениться на ней. По всем законам ты должен взять её в жёны. Ты хоть понимаешь, что она теперь никому не нужна и её никто не возьмёт замуж. Она обесчещенная, опозоренная, грязная. Бедная моя девочка. – Закрыл глаза и зарыдал горькими мужскими слезами.

– Прошу вас, Хатомир, прекратите. Вы же знаете, почему я не могу взять её в жены? Должны знать.

– Потому что вы собрались жениться на леди Элис Дэй?

– Нет! Это здесь совершенно ни при чём. Хотя наверно причём. Но я не хочу говорить об этом. Я люблю вашу дочь, но никогда на ней не женюсь. Никогда.

– Не понимаю. – Поднял на меня красные глаза, испещрённые морщинами.

– Я не хочу, чтобы она умерла. Проклятие ведьмы Дюпин ещё никто не отменил.