Измена. Игра на вылет

Глава 9.

Глава 9.

Хочу сбежать отсюда и никогда больше здесь не появляться несмотря на то, что и сколько я сюда вложила.

Ловлю себя на мысли, что моя жизнь теперь изменилась на сто восемьдесят градусов и как это принять, пока ума не приложу. Разве я могла подумать об этом утром, когда мы собирались сюда? Даже представить не могла…

Всё смешалось в моей голове: любовная связь мужа с дочерью Воронова, работа клиники, предстоящий развод, который теперь кажется неизбежным.

И как итог – практически нищее существование после двадцати лет тяжёлого труда на нескольких ставках в больнице и частных клиниках на подработках.

Почти двадцать лет! Я отдала столько сил, столько времени, столько здоровья этому браку, этим достижениям, этой, даже не моей мечте, а теперь всё это рушится, как карточный домик…

Спешу побыстрее в уборную, потому что слёзы градом, и мне надо привести себя в порядок.

Умывшись, чувствую, как холодная вода немного освежает лицо, смывая следы слёз и размазанный макияж. Замечаю, что из зеркала на меня смотрит разочарованная и растерянная женщина с покрасневшими глазами.

В уборной провожу около пятнадцати минут. От былой красоты, которую я наводила так тщательно перед открытием не осталось и следа.

Возвращаюсь в кабинет, чтобы скинуть с себя это платье.

Открываю шкаф, достаю припасённые джинсы и кофту. Наспех одеваюсь, накидываю куртку, застёгиваю её на все пуговицы, будто пытаясь защититься не только от прохладного весеннего воздуха, но и от всего, что происходит вокруг.

Решаю не ехать домой сразу. Мне нужно время. Нужно отвлечься, переключить мысли, иначе я просто сойду с ума. Хочу прогуляться, почувствовать свежий воздух, и не думать об этой ситуации хоть немного.

Замечаю входящий звонок от дочери. Не знаю, как сейчас поступить: взять трубку или нет. Наверное, надо взять, потому что, если она не дозвонится до меня, она может начать звонить отцу. А этого никак нельзя допустить.

Он сдуру ляпнет что-нибудь, и расстроить её. Но дочь я втягивать в эту ситуацию не хочу.

Она сейчас учится в другом городе на бюджете, и, если она начнёт отвлекаться на наши проблемы, переживания будут неизбежны. А я этого точно не допущу.

– Алло, милая… – беру себя в руки насколько это возможно.

– Да, мамуль! Привет! – щебечет моя птичка. – Ну что, вас можно поздравить? Вы открылись? – чувствую, как она рада за нас и закрываю глаза, смахивая очередную слезу.

– Ну да, открылись.

– Что-то радости в голосе нет… – сникает. – Что-то пошло не по плану?

– Да, есть немного, – цепляюсь за её предположение. – Но ничего серьёзного, не переживай! – спешу успокоить.

– Расскажи свои впечатления! – ей так хочется знать больше, а мне совершенно нечего ей рассказать.

– Доченька, так голова болит от волнения и переживания, – пытаюсь посмеяться, – давай потом, на днях?

– Ладно, понимаю всё. Папе тогда от меня привет и поздравления! Вы для меня настоящий пример, мамочка! Я буду ровняться на вас в будущем! – сыплет комплиментами, а я плачу тихонько, прикрыв ладошкой рот. – Всё, целую!

– Плохой мы пример, доченька, – говорю уже погасшему телефону, точно зная, что она меня не слышит. – Я совершенно точно никогда не пожелаю тебе, милая, оказаться в такой же ситуации, как твоя мама…

Скинув платье в мусорное ведро, не желая иметь его больше в своём гардеробе, спешу уйти из этого здания прочь.

Выхожу из кабинета и замечаю капли крови. Поднимаю лицо, замечаю, как недалеко стоит мои муж и держит салфетку возле своего носа. Скорее всего ждал меня.

– Ввалил тебе всё-таки Воронов? – молчит, хмурится. – Эх, жалко, я не видела. А как хотелось посмотреть…

Быстрыми шагами иду к выходу из клиники.

– Подожди, Марта, – следует за мной муж. – Я попросил же: подожди! – хватает за руку и держит, не позволяя вырваться.

– Как ты собираешься решать проблему долга? – это единственный вопрос, который мучает меня больше всего. Про измену говорить бессмысленно. Это уже свершившийся факт, который ничего не изменит.

Но долг... Долг Воронову – это то, что может разрушить всё окончательно в финансовом плане для меня самой.

– Пока не знаю. Был уверен, что клиника раскрутится, и я быстро верну ему деньги. Лариска с отцом обещала поговорить и закрыть этот вопрос. Всё бы разрешилось и утряслось, если бы ты не разболтала, что я с ней сплю, и что теперь не хочешь у него работать!

Его слова обрушиваются на меня новым ушатом дерьма.

– То есть то, что вы сношались как два кролика в кабинете, с условием, что войти в него мог даже Воронов, и ты мне изменил, это как бы ничего, да? А то, что я рот открыла и сказала об этом открыто, так всё испортила, – смотрю на него с нескрываемой ненавистью.

– Лара дверь не закрыла на замок, – объясняется этот идиот, словно оправдывается, что они были застуканными.

Наблюдаю, как из его носа снова течёт кровь, он размазывает её по лицу, а потом задирает его вверх.

– Блин, надеюсь, он мне нос не сломал, мудило.

– А я надеюсь, что сломал, – отталкиваю его с дороги.

– Надо было молчать о том, что увидела! – продолжает муж иди за мной. – Натворила ты дел, Марта! Ох, натворила! Своим языком всё сама испортила, и теперь он не только меня на счётчик посадил, но и тебя захватит. Оставит нас вообще без жилья. Без единственного, кстати!

Он назойлив, продолжает добивать меня, шагая по пятам.

– Какой же ты трус. Боишься, да?

– А ты нет?

– Нет, потому что у меня мозг есть. Мы же с тобой оба знаем, что он не сможет это сделать. Это наше единственное жильё, а значит, никакой суд он не выиграет, желая лишить нас его.

– Разберёмся с жильём, уверен. Марта, пожалуйста, пока не пиши заявление на увольнение, – неожиданно выдаёт мне практически умоляюще. – Всё правильно Воронов сказал, пусть хоть клиника работает, деньги приносит. Прогремела же рекламой на весь город.

Я продолжаю идти к выходу.

– Слышала, что он говорил: к тебе как к специалисту ещё народ захочет попасть на консультации. В том числе его родители. Не заставляй Воронова перед всеми краснеть. Он таких вещей не прощает. Для него оскорбление его чести и достоинства равно смерти, но только не его личной, а тех, кто это оскорбление нанёс. А в нашем случае моей. Между собой всё решим, уверен.

– Да, и как же?

– Спокойно, но ясное дело, что не здесь. И так, наверное, кто-то слышал наши разборки в твоём кабинете, – оглядывается по сторонам.

– Клиника сегодня закрыта, давно уже все разошлись.

– Ну и отлично. Меньше глаз, меньше сплетен. Просто давай поговорим, а потом и разойдёмся по-хорошему, по-человечески. Я не то, что тебя прошу, я тебя даже умолять готов. Сейчас Воронов успокоится, решим вопрос, где я буду жить с Ларой, а ты будешь спокойно жить в нашей квартире, если у меня всё получится, как я хочу. Всё нормально будет. Только пока не уходи с поста, не зли его.

Муж смотрит на свой испорченный костюм в разочаровании, трогая мокрые кровяные пятна на пиджаке, а затем на рубашке.

– Выбросить только всё остаётся. Жаль костюм. Но лицо, конечно, больше жаль. Я сейчас его умою, глянь на меня, на кого я похож, а потом поехали домой. На ключи, подожди меня в машине. А там, дома и договорим. Если легче тебе станет, по роже мне стукни пару раз, но пока сделай так, как я тебе сказал.

Он что, у Воронова слизал привычку улыбаться при любых обстоятельствах? Сейчас как тот пытается даже шутить. Только выглядит это по-разному. У Воронова от его улыбки можно очароваться, а у мужа моего, напротив, разочароваться. Уж слишком наигранно и неестественно получается.

Ничего не отвечаю, разворачиваюсь, ухожу.

– Марта, ты ничего не ответила! Ладно, давай хотя бы на полгода договоримся! Или максимум год!

Слышу, как он кричит мне в спину, пытается уговорить.

– Ты здесь отработаешь это время, а потом уйдёшь, и я оставлю тебе квартиру официально, так чтобы со всеми бумагами, как положено!

– Ок, – поворачиваюсь к нему, находясь уже довольно на далёком расстоянии, замираю на мгновение, думая, как лучше это сделать. – Тогда оформляем её сейчас на меня! Завтра же идём к нотариусу.

– Как… Сейчас? Зачем сейчас? Нет, я не могу сейчас… – отвечает сразу же и даже не сомневается. Значит, и не собирался идти мне на уступки…

– Почему? – улыбаюсь, предвещая ответ.

– Потому что… потому что пока всё не решилось, я не могу рисковать тем, что у меня осталось. Если мы поедем на тебя оформлять квартиру и Воронов узнает, он мне не простит этого. Скажет, что я за его спиной что-то мухоморю. Нафига мне ещё и из-за этого оправдываться перед ним? Да и Лара... вряд ли поймёт...

– А тебе важнее, чтобы Лара была довольна и Воронов не нервничал, да? – опускает глаза. – Ну, я так примерно и поняла. Жук ты, Белов, хитрозадый жук.

Я, конечно, знала, что он не согласится на это, но так хотелось послушать, как и здесь он будет выкручиваться.

Не понимаю, как не замечала раньше в нём этой черты. Хотя, почему же не замечала? Он довольно часто умел вывернуться из любой ситуации, и выйти «сухим из воды». Пару раз, признаться, я даже восхищалась таким качеством.

Только теперь он применяет его к своей семье, ко мне – своей жене, с кем прожил долгие годы. А в мои планы терпеть такое точно не входит.

***

Друзья, приглашаю вас в историю Измена. (Не)удобная жена (жмите на ссылку!)

Это книга об идеальном муже, жене, браке и … идеальной лжи…

💥 Предупреждаю сразу, что у главного героя очень своеобразное мнение о браке и отношении с женой.